Свобода

— Клаус… — Пять горячо выдохнул в губы партнера, тяжело вбирая воздух в легкие и податливо откидывая голову назад к подушке. — Да? — привычка некроманта отзываться на любой звук Пятого, изучать его реакции, стараться прислушиваться к тому, как ведет себя его тело и следить за эмоциями стала неотъемлемой частью их сексуальных взаимоотношений, и Пятый прекрасно понимал, почему. С тех пор, как они ввязались в это, то уже не могли шагнуть назад и повернуть все вспять, да и откровенно говоря, обоим этого не хотелось. С каждой связью опыт киллера приобретал все новые оттенки, а он приходил к пониманию, чего хочет, и как об этом сказать брату. Пять проводит рукой по кучерявым волосам Клауса и чувствительно стягивает, после, нажимая на затылок, заставляет плотнее прижаться к себе, и, впиваясь в покрасневшие губы партнера, настойчиво углубляет поцелуй. Ощущение привязанности и несдержанной страсти — это ли не означает свободу, которой они были лишены с самого детства? Право выбирать и делать глупости. Клаус причмокивает губы киллера, освобождая собственный язык из плена и с силой вжимает того в матрас, подцепляя ремень форменных шорт, после стягивая вниз вместе с бельем. Горячее, сбивчивое дыхание разносится по комнате. Пятый ощущает в области шеи чувствительные укусы любовника, коротко выстанывая его имя чуть громче и следуя движениям Четвертого, приподнимает бедра и следом разводит ноги в стороны. — Бл… — с губ срывается короткое ругательство, когда Сеанс пальцами раздвигает влажные от смазки стенки внутри и начинает медленные, глубокие движения. — Мне так нравится, когда ты ругаешься. — Не без удовольствия отмечает Клаус, опираясь локтем правой руки рядом с головой партнера и все так же внимательно изучая его реакцию на движения и… Вот оно. Киллер коротко стонет в тот момент, когда удается задеть точку простаты внутри, и Клаус повторяет давление подушечками пальцев, слыша очередной стон, не ожидая, что Пятый схватит пальцами его за лицо, впиваясь короткими ногтями в область щек. — Ты достал уже… — наемник тихо шипит в губы некроманта и слабо морщится. — Просто трахни меня. — Ты не в том положении, чтобы командовать, малыш. — Немедленно отвечает на раздражение Пятого Сеанс, но тем не менее улыбается, смотря на его измученное, покрасневшее лицо. — Не называй меня так… — Пять хмурится и слабо пинает коленом бедро любовника. О, этот приказной тон стал привычен, но официальное разрешение зайти дальше напоминает спуск с цепи. Клаус этим охотно пользуется, убирая пальцы с заднего прохода и переворачивая киллера спиной к себе, заставляет встать на четвереньки и наводит головку колом стоящего члена между ягодиц партнера, начиная неспеша, но настойчиво проталкивать внутрь. Клаус не церемонился с Пятым с самого первого раза. Они оба — зрелые люди, которые знали, чего хотели. А учитывая характер киллера — он бы не позволил делать что-то, что ему не приятно. Пять послушно принимает объемный орган до конца и опускается на локти, зажимая пальцами ткань простыни и комкает под своими ладонями, привыкая. Четвертый начинает движения осторожно. Пусть киллер и дал ему «спуск», Четверка понимал, что срываться так сразу не стоит, но в тот момент, когда Пятый начинает движения навстречу, некроманту срывает крышу почти сразу. Он зажимает ягодицы партнера и впиваясь пальцами, раздвигает их, наблюдая, как массивный орган наполняет тело любовника с каждым разом. Тихий стон удовольствия почти сразу слетает с губ, и Клаус переходит к более размашистым и резким движениям, постепенно ускоряя темп. — Твою же… — Пятый хрипло выдыхает, слыша резкий треск ткани, ощущая, как головка внутри с каждым разом задевает чувствительную точку. Несдержанный судорожный стон выдает состояние наемника, и он только пытается свести ноги, как Сеанс останавливает его, наваливаясь сверху и продолжая глубокие, несдержанные толчки. — Подо… Подожди… — киллер еле слышно произносит с тяжелым вздохом, срываясь на очередной пошлый стон под звонкие шлепки о собственные ягодицы. — Подождать.? — Клаус хрипло выдыхает у самого уха Пятого и подхватывает губами хрящик, не собираясь останавливаться. Конечно, он понимал, что любовнику слишком хорошо, чтобы он так просто сказал об этом прямо. Четвертый вгоняет член до самого конца, задерживая внутри на несколько секунд, затем еще раз, заставляя партнера подрагивать от удовольствия. Пять тихо всхлипывает от болезненных и одновременно приятных ощущений, чувствуя, как рука партнера касается его члена, и некромант начинает вести по нему ладонью в такт. — Блять… — Пятый откровенно ругается и вздрогнув, кончает на простынь под собой. Сеанс же не спешит останавливаться и сделав еще несколько глубоких толчков, изливается внутрь партнера, наваливаясь на него сверху, но опирается на локоть, удерживая часть веса. Клаус коротко касается губами скулы Пятого и влажного от пота виска. — Клаус… — более-менее придя в себя, на тихом и сбивчивом выдохе произносит Пять. — М? — Я люблю тебя. — Киллер поворачивает голову чуть в сторону и смотрит на Сеанса. — Что ты сейчас сказал? — Клаус чуть хмурится, не веря своим ушам. Он никогда не слышал от Пятого такие слова. Признаться, он вообще никогда не слышал от него что-либо о чувствах. Да и мало ли, что можно сказать после оргазма. Приходится уточнять, даже если это минутная слабость, которую Четверка был бы рад услышать. — Я сказал, что люблю тебя. — Пять повторил и на этот раз чуть поморщился от болезненных ощущений, которые теперь он чувствовал ярче, чем во время секса. Но пришлось отвлечься от временного дискомфорта, когда Клаус осторожно перевернул киллера на спину и впился в его губы настойчивым поцелуем.