***
Антон уже немного устал, но все равно продолжает улыбаться в камеру. — К третьему вопросу, погнали! Итак, какой номер у Сергея Борисовича Матвиенко? — Что? — хлопает глазами Варнава и смеряет всю съемочную группу шокированным взглядом. — Откуда я могу знать? — Может быть знает…— Антон листает список контактов и видит имя своего мужа, он чуть хмурится, но все равно улыбается и зачитывает. — Сеня Ведущий (секси). — Это…— она чешет затылок смотрит на Антона. — Твой муж? — Да мой, — гордо говорит он. — Давай позвоним ему…давай. У Антона даже как-то ревность внутри заиграла, чуть-чуть совсем, но ему почему-то было совестно за это. Ревновать своего омегу к кому-то неправильно, учитывая, что все свободное от съёмок время они всегда вместе, да и к кому-то ходят в гости они тоже вместе. Шастун наверное слишком любит и чувствует тоже самое от Арсения, чтобы ревновать, потому что он ни в чем не отказывает своему мужику. Хочет экстрима - пожалуйста, хочет просто дома сидеть - да без проблем, хочет в гости сходить - Антон всеми руками за, хочет как-то разнообразить их сексуальную жизнь - ну тут уже другое дело, потому что у Арсения хер пойми что в голове. Альфа любит своего мужа, настолько сильно, что страх потерять его, растёт с каждым днём все сильнее, с каждым годом все крепче засаживается в голове. Если он потеряет Арсения - смысла жить уже нет. Ему по-хорошему о таком не думать и отбрасывать всех своих тараканов, но почему-то не получается этого сделать. Антон боится, что в один из дней, Арсений скажет о серьёзном разговоре и уйдёт туда, где не будет вечных съёмок и иногда недельных отсутствий мужа дома. И сейчас такое ощущение, что Шастун просто издевается, так как пишет смс: «Нам надо поговорить». Пацана в пот бросает от этих трёх слов. Нет-нет-нет. Он вытирает вспотевшие ладони о джинсы и садится в машину, отвозит Стаса до дома и почему-то боится переступать порог любимой квартиры, но все же просидев в машине несколько минут, после грозного сообщения от мужа: «Антон, я вижу твою машину, ты там уснул что ли?». Он вздыхает и покидает тёплый салон авто. Пробегает под неприятно моросящим дождем и оказывается в подъезде. Минута и вот он уже открывает дверь в квартиру, а сердце почему-то ритм отбивает, парню немного дурно становится, но он старается не обращать на это внимание. Арсений встречает его в коридоре, оперевшись на стену и сложив руки на груди, он несколько секунд рассматривает мужа и как только тот снимает куртку и ботинки, тянется к нему, обнимая за шею и вдыхает любимый запах Антона. Шастун берет лицо Арсения в свои ладони, заглядывает в глаза и целует, без напора, со всей нежностью, чтобы показать: вот я рядом, я никуда от тебя не денусь. Арсений охотно отвечает на поцелуй, обхватывая сильнее шею мужа, становясь ещё ближе к нему. — Я там ужин приготовил, — говорит Шастун , намекая на то, что им всё-таки нужно поговорить. — Надеюсь - это не плов, — хмыкнул Антон, шлепая в ванну, чтобы помыть руки. — Если бы я хотел твоей смерти, я бы приготовил тебе пирожки с рисом, — коварно говорит Арсений и хихикает. — А так, я ж люблю тебя, так что сегодня без риса. От этих слов у Антона сердце стало ещё сильнее биться, а руки задрожали. Альфа приходит на кухню, видит как Арсений качая бёдрами, накладывает им еду в тарелки. Он подходит со спины, обнимает за талию супруга. — Я тоже тебя люблю, Арс, — тихо-тихо шепчет Антон ему на ухо. Омега расплывается в улыбке, но гонит Шастуна за стол, ставит две тарелки от которых идёт приятный запах и они садятся друг напротив друга. Антон трёт руки и улыбается, муж готовит сногсшибательно и каждый раз подтверждает, что умеет этот человек абсолютно все. — Антош…— начинает Шастун и альфа поднимает взгляд на него, осматривает озадаченное лицо Арсения и нервы достигают предела. — Я даже не знаю как сказать об этом… — Как есть, Арс. Как есть… — он сглатывает остатки пищи и внимательно смотрит на впереди сидящего ожидая дальнейших слов. — У нас ребёнок будет… — на выдохе говорит Арсений и опускает взгляд на пальцы, перебирая обручальное кольцо. У Антона даже вилка из рук падает, он смотрит на мужа с глазами по пять рублей и улыбается. Теперь он будет любить не только Арсения, но их сына или дочь, не важно, кто у них будет.***
Беременность проходила не так спокойно, как думал Антон. Омега был не капризным, но в силу гормонов и приближающихся пяти месяцев, стал невыносимым, ему хотелось честно повеситься иногда. Самый сложный период - первые два месяца они прошли, с истериками Арсения и заканчивающимися нервами Антона, но дошли до финиша и теперь Шастун был спокойнее, но иногда бзики случались. Нет, безусловно, альфа очень сильно любил своего мужа, даже знал тактику, как успокоить своего истеричного пузатика. — Арсений, радость моя, бегемотик мой, подойти сюда, — зовёт его Антон на кухню, потому что стоять омеге долго было тяжеловато ближе к седьмому месяцу, поэтому готовить решил альфа. — Я что, толстый по-твоему, чтобы так меня называть? — опять начал свою шарманку Арсений и скрестив руки на груди, отвернулся от мужа, надув губы. Антон тяжело вздохнул и вытерев руки полотенцем, сел рядом с омегой, обнимая его и кладя руки на спину, он начал поглаживать её, шепча на ухо, то как он любит Арсения и как сильно рад тому, что у них будет ребёнок. После такой «процедуры» Шастун всегда успокаивался и улыбался ему, говорил что тоже очень любит и извинятся за свои истерики.***
Когда наступил восьмой месяц, Антон взял отпуск, чтобы быть рядом с мужем несмотря ни на что, потому что страх все же съедал. Мало того, что Арсений настоял на том, чтобы пол ребёнка они узнали, когда он или она родится, так ещё и за самого мужа переживал. Беременность проходила нелегко и врачи говорили, что это нормально, первый раз всегда проходит трудно. В тот самый день, Антона разбудили в половину пятого утра. — Антон, — шепчет Арсений, его голос стал хриплым, а глаза были мокрыми. — Антош, вставай пожалуйста, я кажись тут рожу скоро. После этих слов Шастун вскочил с кровати и взяв в руки заранее собранную сумку, он помог одеться мужу и повёз того в роддом. Он исходил весь коридор, даже кофе успел попить, хотя отходить не хотел, вдруг Арсений родит, а Антона не будет рядом с кабинетом, когда позовут отца. Дима Позов приехал следом за ним, когда получил смс, что Арсений уже в больнице. Руки тряслись и Дима, которому надоело этот маячащий перед глазами Шастун, успокоил его и посадил рядом на сиденье. — Если бы не ты, — вдруг нарушил тишину Антон. — Этого всего бы не было. Я понимал, что меня тянуло к Арсению, но оправдывал себя тем, что это просто интерес из-за того, что он новенький. Я ему причинил много боли и грусти, но сейчас когда я вижу его улыбку и слышу смех, я таю правда. Я очень сильно благодарен, что тогда ты вставил мне мозги и направил на истинный путь. — Антон, если бы ты не захотел, ты бы не пришёл тогда к нему, мое дело было направить, но я рад за вас искренне. Не каждый проходит через такое, но через которое прошли вы. Вдвоём. Шастун только улыбается, а Дима хлопает его по плечу и принимает звонок от Кати, которая сыплет поздравления молодому папаше. — Кто тут Антон Шастун? — и у него сердце замирает. Он встаёт на ватных ногах со своего места, пока Позов продолжает говорить с Катей. — Поздравляю Вас, папаша. Девочка, альфа, 3,400. Крепенькая она у вас. Можете зайти к мужу, он сейчас ее кормит, но только ненадолго. Антон на трясущихся ногах, следует за врачом и слышит как Дима, говорит Кате о том, что Арсений родил и они теперь оба официально папаши. Врач указывает на дверь палаты, пропуская Шастуна вперёд и перед ним вырисовывается картина: Арсений уже не кормит их дочку, он аккуратно держит ее на руках, качает и что-то тихо шепчет. У Антона возникают слёзы, они катятся вниз к подбородку, но тот их смахивает, вмиг оказывается рядом с двумя самыми дорогими людьми. Он смотрит на Арсения и понимает, что его муж прекрасен. Пусть у него сейчас мешки под глазами, в которых только картошку и хранить, пусть у него волосы все слиплись, на голове вихрь, а губы у него сухие. Зато это его…он его и большего не нужно. Антон сейчас готов молиться всем, что когда-то Арсений перешёл к ним в класс, что он оказался его истинным. Не пережил бы без него сейчас. Только теперь их семья на одного человечка больше. — Она такая маленькая, — восторженно шепчет Антон, тянет к ней палец, аккуратно касаясь ее макушки, на которой ещё очень мало волос. — Такая…наша… — он смотрит на неё горящими глазами и Арсений невольно улыбается, смотрит сначала на мужа, потом на их дочь и плакать готов, потому что именно так и выглядит счастье. Оно должно быть именно таким. — Кьяра, — Шастун не спрашивает, он утверждает, смотрит на супруга, тот легонько кивает, забирает малышку к себе и качает, смотрит в большие, ничего не понимающие глаза и улыбается ещё шире. — Она альфа, — сообщает он Арсению. Тот кивает и Антон тянется ближе к омеге, удерживая крепко малышку, он оставляет невесомый поцелуй на виске, трется носом о кожу. — Спасибо…мой муж. Я так тебя люблю. Я так вас люблю. Ты даже представить себе не можешь. — Я тебя люблю, Антон. Сейчас где-то в Питере, двое новоиспечённых родителя, качают свою малышку на руках, пытаясь уложить и спорят, в кого же она такая громкая пошла, но так и не найдя компромисс, решили, что подумают об этом позже. Телефон зазвонил из комнаты и Шастун шикнул на мужа, тот метнулся в другую комнату, принимая поздравление какой-то там тетки по маминой линии, которую он видел один раз и то наверное, когда ему было лет пять. Если бы когда-нибудь Антону сказали, что счастье заключается лишь в деньгах, что счастье - это иллюзия. Он бы тогда может и поверил, но сейчас, когда двое самых дорогих ему людей сидят рядом, когда Антон перекинув руку через плечо мужа, тихо слушает вчерашний матч, а Арсений что-то лепечет их дочери. Сейчас он бы послал этого человека, ведь теперь он по-настоящему счастлив. — Если бы не ты, — тихо говорит он омеге на ухо. — Я бы никогда не узнал, что такое счастье. — Я бы тоже, Антош. Я бы тоже, — Шастун улыбается только, целует нежно своего мужчину и уводит в спальню под возмущения второго. — Мы же разбудим ее, — недовольно говорит Арсений, но сразу затыкается, когда губы Антона касаются шеи. — Когда он мне сказал… — Арсений сглатывает, отводит взгляд, старается не смотреть на психолога. — Что «мы» - это не правильно…я думал, о том, что может лучше закончить это все и не мучить никого. — он поднимает взгляд на Дмитрия, видит его ошарашенный взгляд. — Но когда он пришёл ко мне, когда извинялся очень долго, да и до сих пор, чуть ли не через слово просит прощение за всю боль, что он причинил мне, я задумался и решил. Антон определенно сделает меня счастливым, а я его. И тогда Арсений не ошибся. Потому что счастье ни с чем не спутать.