Ошибка вселенной

Весь мир знал только один язык, который был понятен всем и каждому. На нём говорили все в мире, песни звучали, сложенные лишь из его звуков, тела танцевали в его ритме. Взрослые, даже самые маленькие дети, понимали каждую букву этих слов, и для этого языка вовсе не обязательно было открывать рот, шевелить языком.

Любовь.

Это то, что объединяло всё сущее в мире. Вне зависимости от того, что на самом деле управляло в эти мгновения людьми: инстинкты или разум, она всегда оставалась той неизменной переменной, что цепляла струны души, заставляла страдать, веселиться, недоумевать, бояться. Крис до самых своих тридцати двух не знал, что это такое. Ему были чужды слова «нравится», «люблю», «обожаю». Он мог использовать это лишь в отношении цвета или вкусной еды, вроде: «эй, мне нравятся эти фрикадельки, что ты приготовил сегодня» или «прекрасный зелёный, тебе стоит купить эту рубашку». Каждый день он просыпался в одиночестве, готовил неизменные сардельки и яйца, брал тосты с яйцом и сыром на обед, а после выпускал на задний двор своего пса неизвестной породы. Вроде кокер-спаниель, а вроде ретривер. Шоколадная длинноногая помесь с маленькой головой и обрубленным хвостом визгливо облаивала каждую птицу, что смела садиться у миски. Каждый день ему звонили сердобольные родители, желающие узнать, как он сегодня, но трубку Кристофер брал через раз, всегда зная, в чём единственная головная боль его матушки и отца. Отсутствие любви в душе со временем начинало распространяться и на родителей. Дыра в груди захватывала каждый уголок, с каждым годом поглощала всё больше чувств, оставляя липкое равнодушие и холодную, огромную ледяную пустыню, где кроме развалин с коркой льда на стенах ничего не было. Проходя в толпе, мужчина пристально вглядывался в лица, хотя прекрасно знал, что ему должно было хватить и бокового зрения, случайного упавшего взгляда на отражение в витрине или луже на асфальте. Каждый день в перерывах в офисе и дома у телевизора, Крис просматривал сайты, созданные специально для поиска второй половины. Большинство — молодые ещё люди. Редко кто доживал до его лет, так и не найдя своей суженой или суженого. Век технологий позволял в рекордные сроки отыскать потерянное чувство. Но чем дальше всё шло, тем больше Крис думал, что он просто вот такой вот сломанный во всех смыслах человек, неспособный найти то, что ему предназначено. Можно ли сожалеть об отсутствии того, что никогда не ощущал? Скорее, это была зависть к другим, тем, кто расцветал буквально в считанные секунды, едва их глаза сталкивались с чужими. Глаза — зеркало души, вот почему взгляд так важен. Всегда был шанс, что его любовь просто скрывалась где-то на малоизученных островах, в племени или вела жизнь отшельника на краю света. Однако Крис никогда не встречался со сверстниками, что испытали на себе его проблему. Повсюду в воздухе любовь раскидывала свои руки, мягко обнимала людей за плечи и толкала навстречу друг другу. Месяц назад у него была соседка, которая к своим двадцати восьми тоже ещё не нашла себе пару. Они часто пили кофе перед сном на общем балконе, зачитывали дурацкие цитаты и смеялись над теми, кто сходил с ума от влюблённости. Это были три недели счастья от несколько эгоистичного осознания, что страдает не он один. Во вселенной есть такие же вот эмоциональные инвалиды, как он, что не могут сполна прочувствовать этот мир. Не могут завести детей, ведь материнское чувство тоже рождается из любви, не могут искренне сказать родителям, что любят их. До определённого времени в семьях между родителями и их отпрысками со стороны последних присутствует лишь уважение и благодарность, вот почему так важно правильно воспитывать ребёнка — чтобы дать ему причину оставаться в этом кругу. Лишь после, когда поселяется в сердце любовь, они могут сполна сказать своей семье, как они счастливы и рады, что живут рядом друг с другом. Через три недели относительного умиротворения на сердце, соседка, имя которой Кристофер даже не знал, вдруг обрела любовь в лице девушки на своей новой работе. Их общий балкон опустел. Кофе выпивался в полном одиночестве со смутным ощущением разочарования. Притупленное чувство привязанности обломилось слишком громко, как стекло осы́палось из разбитого окна, куски растерялись в траве, вернув в душу прежнее смятение и недовольно. Кажется, стресс добавил новых седых прядей, которые Крис без удовольствия заметил ещё одним утром в каштановых волосах. Он скривился, посмотрел на время и подумал, что не успевал закрасить их перед работой. Как и всем, ему казалось, что если спрятать признаки старения, то жизнь может продлиться ещё на несколько лет. Казалось бы, глупость, как крашеные волосины помогут в этом? Только сердце пропускало удары каждый раз, когда перспектива отвратительной пустой жизни нависала, как дамоклов меч. Вдруг именно в эти продлённые годы он хоть на пару лет ощутит всю палитру чувств? Кристофер не знал, за чем гонится. Не знал, что ему предстоит ощутить. Эта эмоция была доступна ему лишь в сухих описаниях из учебников, справочниках, из красочных, но таких же пустых рассказов других людей. Восторг, недоступный мужчине, захватывал умы окружающих людей. Он же мог лишь трястись в бессильной злобе, сжимать кулаки до белых ногтей и смежать веки до пятен перед глазами. Временно жить с кем-то таким же несчастным, как он, мужчина тоже не хотел. Знал, что обязательно придётся потом слушать восхищённую историю о том, как его сожитель или сожительница наконец нашёл свою вторую половину. Пришлось бы кивать, будто ему действительно есть дело и не всё равно. Пустота множилась. Зверь буянил, рвал плоть, обгладывая кости, выпивал все соки. И никто не знал, что будет, если всю жизнь находиться в таком состоянии незаконченности. Первопроходцем Крис не хотел быть. Со временем привыкаешь, конечно, находиться в пограничном состоянии бытия и небытия. Случайные связи помогали сбросить напряжение в теле, физиологию никто не отменял, и никогда не более того. Однажды в баре мужчина ощутил между лопаток чей-то пристальный взгляд, от которого мурашки пробежались по затылку. В конце концов, он всё же обернулся. Неспешно, будто осматривал зал. Пока не наткнулся взглядом на одного из молодых людей. Те самые внимательные глаза. Немой вопрос, повисший в воздухе. И… тишина. Кристофер с досадой повернулся обратно, а вот незнакомец решил присесть рядом. — Привет, — небрежно кинул он, сверкнув отсветом тусклого фонаря в глазах, — ты незаконченный, верно? Не будь мужчина так пьян, его бы наверняка передёрнуло от того, как это прозвучало из чужих уст. Об отсутствии второй половины не принято было говорить открыто, особенно с незнакомцами. А уж тем более кидаться такими словами. Его хватило только на короткое «угу» себе под нос, а затем он снова уткнулся в свой стакан, стараясь намекнуть, что вообще-то не настроен говорить. Незнакомец явно намёков не понимал. Или притворялся, что не понимал, в любом случае, он оставался на месте, с живым интересом в глазах рассматривая Криса как диковинную птицу в зоопарке. От него буквально фонило полнотой чувств. Парень был года на четыре младше, но точно нашёл себе вторую половину, огонь в глазах только подтверждал это. Такие несчастливцы, как Кристофер, редко могли похвастаться таким. Взгляд мёртвой рыбы — тот максимум, на который он был способен. — Не хочешь интересно провести время? Мужчина с сомнением скользнул по нему взглядом. — Я не принимаю. — Нет! Я про другое. Про одну ночь. Ты, я и номер в отеле этажом выше. Забавный парнишка, острых ощущений не хватает? К Крису редко подходили вот такие вот, обычно под рукой оказывались люди со всё той же увеличивающейся с каждым днём пустотой внутри. Но что ему терять? Разве что был риск получить по морде от разъярённой пары этого безумца, что как-то слишком уж резво поднялся, когда мужчина согласно — даже не кивнул — повёл подбородком. Сквозь темноту на лестнице Кристофер мог разглядеть жилистое тело его спутника, сильные пальцы вокруг собственных. Мужчина, с крепкими бёдрами, как у спортсмена, утягивал его всё глубже в коридор до тех пор, пока одна из дверей не распахнулась, впуская их в затхлый воздух старого номера. Рука не успела щёлкнуть выключатель, когда губы вдруг столкнулись с чужими. Поцелуй толком и не успел выйти: парень двинулся по линии подбородка к уху, прикусил мочку, на что раздалось недовольное шипение. — Без укусов и засосов. — Понял. Пальцы с ловкостью профессионала взялись за пуговицы рубашки, и не успел Крис что-то сделать, сказать, что необязательно тискаться здесь, прямо перед дверью, будто у них нет больше вариантов, куда можно сесть или лечь. Не успел, потому что у незнакомца прыти хватало на себя, него и ещё сотню таких же. Настойчиво потянув партнёра за собой, мужчина помог ему перебраться к кровати, придержал за бёдра, скользнул по ним ладонями. Хотелось вытряхнуть уже парня из штанов, прикоснуться напрямую к коже. Чтобы он мог забраться подушечками пальцев под резинку боксеров, всё ближе подбираясь к паху. Страсти хватало сполна и без любви. Инстинкты всегда шли быстрее разума. Через зарождающееся марево он услышал несколько слов, едва складывающихся во фразу, потому что на мысли не хватало способностей. Всё утекло в нижнюю голову, так что и думал Крис, соответственно, только ей. Снова поцелуй, кусачий, хотя мужчина и просил не делать так, за что партнёр и получил хлопок по бедру. Пальцы везде. Колено втиснулось меж чужих ног, и, взявшись за ягодицы, Кристофер снова и снова вынуждал парня проезжаться по собственному бедру, пока того не затрясло от желания и не выбило из трезвого разума окончательно. Ширинка больно давила на член, но мужчина ничего не мог сделать, чтобы как-то помочь себе. Казалось, если он отвлечётся сейчас, парень просто уйдёт. Обнаружит, что в его партнёре нет ни капли чувств. Что в комнате есть только тягучая нуга из похоти, для которой и знать друг друга необязательно. Но ему, кажется, и всё равно. Он будто кайф ловил от того, как смотрел на него Крис. Шершавые руки мужчины перетекли с бёдер на талию, задрали пальцами футболку и крепко сжали мышцы на боках. Он подался навстречу, попытался потереться, но слишком уж была неудобной для этого поза. Хватало лишь на глубокое вылизывание рта, иначе не назвать этот мокрый бесконечный поцелуй, и на ласки груди. Потереть, сжать, немного оттянуть, выбить первые стоны из горла и лишь после уложить наконец парня на кровать. Крис переместился вниз. Он оказался на коленях, возвышаясь аккурат над мокрым пятном в районе паха. От смазки уже пропиталась ткань. В голове у мужчины ничего не осталось, от мысли, что именно он собрался делать и кому, крышу рвало просто в клочья. Однако он не позволил себе потерять до конца разум, в голове свербила неясная настороженность, что что-то может пойти не так. Крис не мог позволить себе пропустить хотя бы одно движение. Глаза парня из-за источника света где-то за спиной Кристофера отсвечивали, как у кота, и немного бликовали оранжевым. — Чёрт, — зашипел где-то выше незнакомец, опуская руку на его плечо. Губы изогнулись в улыбке, и, больше ничего не говоря, Крис наклонился вперёд, собрав смазку на язык и растянув её по всему стволу широким мазком. Немного покатав на языке слюну с солоноватой жидкостью, он смочил губы и коснулся ими уздечки. Рот растягивался неспешно по длине члена, позволив ему скользнуть чуть глубже и ткнуться изнутри в мягкую щёку. Прикрыв глаза, парень тут же закатил их под веками, вжался спиной в матрац, дабы не двинуться ненароком и не помешать, не сбить мужчину. С трудом незнакомец всё же опустил на него взгляд, жадно выхватывая мгновение и фиксируя его в памяти. Голос успокаивающе шелестел, когда Крис выпустил орган изо рта. Затем обвёл кончиком языка окружность головки, скользнул по выступившим венам под кожей, потерев пальцами основание. Орган приятной тяжестью давил на рецепторы, пока погружался аккурат до середины. Подумав, Кристофер немного втянул щёки под приступ дрожи, пробежавшейся по бёдрам парня, который хватал воздух судорожно и никак не мог надышаться, хрипя, едва не умоляя о продолжении. Рот задвигался быстрее, а вот пальцы сжались плотно, не давая возможность спустить тогда, когда незнакомцу этого бы захотелось. Крис самую малость зацепил зубами чувствительную кожу, в качестве платы за покусанные губы, когда опустился глоткой на член, и несколько раз сглотнул, увеличив давление. Крик, тягучий и сладкий, разнесся по комнате, зазвенел под потолком и растворился в резко наступившей тишине. Пальцы с силой сжали пряди волос, дернули на себя, вбиваясь глубоко в глотку и зажимая коленями голову мужчины. Они смогли оторваться друг от друга после бурной ночи только ближе к утру, когда первые птицы начали щебетать где-то в глубине парка. Крис и его любовник на одну ночь курили вторую сигарету, каждый думал о своём, задумчиво глядя вперёд. — Знаешь про эффект поезда? Внезапно произнёс незнакомец, чуть скосив карие глаза на мужчину. Оливковая кожа с отблесками лунного света выдавала в его партнёре южные корни, красиво смешивающиеся с северными. — Когда попутчики делятся друг с другом самым тайным, зная, что никогда больше не увидятся? — Кристофер знал, к чему всё шло. И, честно говоря, не хотел этого. Не хотел портить отлично проведённую ночь пустыми разговорами, которые добавят лишних эмоций. В основном негативных. — Ага. Он снова замолчал. Только сейчас Крис смог заметить, что его собеседника что-то гложет. Ещё тогда, в баре, за желанием скрывалось смятение, неопознанное из-за градуса в крови. Сейчас опьянение немного прошло, и всплыл неприятный факт. — У меня брат погиб, — затяжка грубым звуком разрезала слова. Продолжил парень чуть более хрипло, — недавно совсем. — Сочувствую. Крис не мог понять его боли от потери любимого человека. И оба это знали. Нет поддержки хуже, чем от таких, как он. Пустые слова без искренности не приносят желанной свободы или облегчения, так что и всё это было пустым. Жирная точка была поставлена между ними с последним сказанным словом. Молча собравшись, Кристофер ушёл к своей машине и неспешно поехал домой, нарушив данное себе обещание не садиться за руль после выпивки. Следующее утро прошло в тумане из-за похмелья. Привычный алгоритм действий сбился, а сам мужчина рассеянно искал по дому ключи от авто под осуждающий взгляд четвероногого друга. Пришлось брать такси, да и к тому же потом несколько кварталов идти пешком из-за пробки. Беспокойство нарастало. С каждой секундой крепло желание развернуться и направиться домой в безопасность четырех стен. С Крисом уже случалось подобное после случайных связей, словно что-то внутри пыталось пробиться наружу и не могло из-за барьера. Физический контакт всегда сопровождался чем-то неопознанным. Скрипящим и царапающим глотку. Что заставило его встать на месте. Возле больших ворот к какому-то зданию мужчина вдруг остановился. От шеи до самого копчика вдруг прострелило молнией, собрало каждый нерв в кучу и так же выкинуло, небрежно, скоро, как ненужную вещь. Если бы не прутья забора рядом, мужчина бы упал, а так удалось остановить себя, схватившись за ближайшую железку. Мозг затопило лавиной неопознанных им ощущений, что-то горячее поднялось из живота, столкнулось с не менее живым в голове и взорвалось сверхновой, разбросало искры вокруг, выбило их прямо из глаз, и загорелся весь мир совершенно по-новому. Запахи, звуки, ощущения. Что-то схватило внутренний стержень, разрушило его и собрало заново. И Крис понял: это оно. То, чего он ждал столько времени, о чём он боялся лишний раз услышать. Сам того не заметив, он столкнулся взглядом со своей половиной, и теперь он, должно быть, тоже стоит в недоумении и пытается восстановиться. Сердце бросилось в пляс, вздрогнуло, затрепетало, когда голова начала медленно поворачиваться в сторону. Это он. Смотрит в ответ, светло и так по-родному. С фотографии. А вокруг — надгробные плиты. Его любовь умерла неделю назад.