Our love will be forever

Парни стали общаться буквально всегда и везде. Таким образом Юнги понял, что Хосок не такой уж и занятой человек, раз может отвлекаться от своей работы по таким глупым причинам. За эти три дня Хосок успел провести пару собеседований на поиски секретаря, который фактически будет считаться как заместитель директора фирмы, то есть, заместитель самого Чон Хосока. В итоге он сумел найти порядочного человека, который был готов взять на себя такую ответственность. И уже с сегодняшнего дня Ким Чон Су начал работать в кабинете, как полноценный сотрудник. Хосок решил не терять такую хорошую возможность и написал Юнги: «Есть предложение. Я сегодня вечером свободен, поэтому можем провести время вместе.» Он отложил телефон в ожидании ответа, но почти сразу же схватил его, внимательно прочитав последние слова. Хосок в панике уже хотел удалить сообщение, так как для друга такая фраза может показаться несколько вульгарной или просто странной, когда увидел, что оно уже успешно доставлено и прочитано. Прошла минута, но ответа не было. Бедный Хосок начал думать, что Юнги сидит с непониманием и пытается сообразить, как аккуратно послать его, чтобы не обидеть. Парень смотрел на дисплей телефона и наконец пришло короткое сообщение, явно обрадовавшее Хосока. «Хорошо. Я буду только рад встрече. Давай у меня в 8 часов.» Хосок посмотрел на часы. 19:21. У него есть немного времени, чтобы привести себя в порядок и добежать до номера Юнги. Он решил не надевать костюм, так как это выглядело бы, как минимум, странно, поэтому выбор пал на повседневную одежду, но довольно стильную, чтобы оставить хорошее впечатление о себе. Он подошел к номеру Юнги и постучал настолько громко, чтобы парень услышал даже будь он на втором этаже. Послышался странный шум, и вскоре дверь отворилась, а на пороге оказался сам Юнги в домашней одежде.  — Привет, Хоси. Проходи. Хорошо выглядишь, кстати. Хосок прошел, осматривая помещение, будто раньше здесь и не находился вовсе.  — Ага, привет. Спасибо, ты тоже. Юнги быстро оглядел себя и прикрыл лицо рукой от смущения, видимо, он планировал совершенно не так встречать своего гостя. Они прошли на кухню откуда доносился сладкий запах курочки.  — Присаживайся. Я сегодня ужин готовил. Надеюсь, тебе нравится жареная курица.  — Да, спасибо. Вообще, я сейчас съем что угодно. Было много дел — совсем не до еды. Я, кстати, нашел секретаря, поэтому мы сможем чаще видеться.  — Перекидываешь дела на других людей? Какой ужас. Могу только посочувствовать этому парнишке.  — Да ладно тебе. Я же сделал это, чтобы с тобой чаще видеться. Возникла неловкая пауза между парнями. Юнги было странно от этой, казалось бы, обычной фразы, но она звучала не как от друга в голове парня. Каждый молча сидел и кушал, думая о своем и не решаясь что-либо сказать. Хосок опять посчитал, что он сказал что-то не то. После ужина парни прошли в гостиную, где, позабыв о недавнем случае, заговорили обо всем. Вскоре Юнги притащил свою гитару со словами:  — В нашу первую встречу ты сказал, что в школе играл в группе. Расскажешь?  — Почему нет? В старшей школе мы с друзьями собрали небольшую группу. Даже название свое было. «Pain & Joy».  — Серьезно? И как вы его придумали? Обычно название у группы должно что-то особенное означать.  — Ты прав. У нас была сложная ситуация. Мы долгое время не могли придумать название, а уже хотели подать заявку на конкурс, поэтому пришлось быстро набросать самые простые варианты. Как раз в тот момент нашего солиста бросила девушка, и начало название само пришло в голову. Уже про «радость» мы пришли на репетиции, когда посмотрели на себя в зеркало. Все с улыбками на лицах. И как-то решили, что эта группа должна нести название «Pain & Joy». Оно ассоциируется с нашей теплотой и дружбой. Во время своего рассказа Хосок сидел с нежной улыбкой на лице, иногда делал запинки, видимо, вспоминая былые времена, когда он был еще юным, а их группа становилась для него семьей. Юнги молча наблюдал за другой, завороженный его историей, которая действительно была очень теплой и домашней.  — Ты так рассказываешь об этой группе. Видимо, она была тебе очень дорога. Почему же вы распались?  — Мы не то, чтобы распались. Просто наш солист старше нас на два года, поэтому, когда он закончил школу, то переехал учиться в Штаты. Без него мы уже не смогли играть. Инструментал у нас получался слишком плохим.  — Это грустно. Ты бы хотел все вернуть?  — Даже не знаю. Сейчас моя жизнь вполне хорошая. Да и друзей достаточно. Но иногда я бы хотел сыграть что-нибудь.  — На, — Юнги протянул гитару Хосоку.  — Хочешь, чтобы я сыграл? — парень кивнул. — А ты хитрый. Затеял весь этот разговор, лишь бы я побренчал на гитаре?  — Ну, а что ты хочешь? Ты меня заинтриговал.  — Ладно-ладно, только не удивляйся, если будет плохо. Я ведь давно не играл. Хосок взял гитару поудобнее и положил правую руку на струны, легонько водя по ним пальцами. Вот, он опробовал первую струну на звучание и еле заметно кивнул. После сошел первый аккорд, самый легкий. С каждым движением руки звук становился все громче и насыщеннее, как, если бы художник, решивший нарисовать свою последнюю и самую запоминающуюся картину, начал делать мазки на холсте все больше и чаще. Хосок импровизировал, добавляя в свою мелодию отрывки из разных известных песен, а эта сборная солянка перерастала в прекрасную композицию, унося за собой все тревоги. Юнги смотрел на пальцы, что так яростно, но в тоже время нежно, перебирали струны, и не мог отвести взгляда. Когда же Хосок поднял глаза и увидел Юнги, то звук резко затих и в комнате стало слишком тихо, будто все вокруг замерло, то ли от музыки, то ли от ее резкого окончания. Парни встретились взглядами, и Юнги, наклонившись, поцеловал Хосока в щёку. Он резко отскочил от друга и завопил:  — Боже, прости, пожалуйста. Я не хотел так делать. Просто эта музыка и эта атмосфера. Будто все это само меня завлекло. Извини, боже, прости меня, — Юнги закрыл лицо ладонями от смущения и продолжал извиняться. Хосок отошел от шока из-за произошедшего и аккуратно убрал руки друга с его лица. Он взглянул ему в глаза, намекая всем своим видом, что совсем не зол и не расстроен, а просто слегка в шоке и недоумении.  — Успокойся, Юнги. Ничего же страшного не произошло. Это был поцелуй в щёку. Разве друзья не могут так делать?  — Могут, наверное, — тихо произнес Юнги.  — Вот и все. Не переживай так. Кстати, как тебе моя игра на гитаре?  — Как видишь, мне понравилось. Ты талантлив. Мог бы играть на публике.  — Кто бы говорил. Я понимаю, с каким трепетом ты относишься к этому делу, но твой голос и гитару можно совместить. Тогда ты станешь еще популярнее.  — Спасибо, пожалуй. Остаток вечера прошел без неловких моментов, но некое напряжение сохранялось все это время. Казалось, что любое касание может привести к необратимым последствиям, но ничего такого не происходило, а Юнги не покидала мысль, что Хосок начал вести себя иначе, хоть и не показывал этого. Может он себя просто накручивает. Когда Хосок ушел, Юнги стало легче находиться у себя же дома. Он прошел в гостиную, где лежала на диване гитара, и в голове заиграла мелодия Хосока. Только сейчас Юнги осознал что натворил. Он ведь только что поцеловал своего приятеля. Даже если Хосок и сказал, что все нормально, но для Юнги было не все нормально. В тот момент он не думал ни о чем, кроме губ Хосока, которые, будто влекли к себе. Но в последний момент здравый смысл взял верх, и Юнги сумел противостоять инстинктам. Да, это были инстинкты омеги, которому просто захотелось альфу. «Этому не надо придавать большого значения,» — именно так думал Юнги, пытаясь заснуть. На утро Юнги проснулся, светясь от счастья, после того, как его хороший друг Намджун облил его холодной водой.  — Ты чего творишь, ублюдок?! Совсем страх потерял?! — парень вскочил весь мокрый с постели и накинулся на друга.  — Извини за это, но иначе ты бы не проснулся. Весело было с Хосоком? — Намджун со злостью посмотрел на Юнги.  — О чем это ты? Мы вчера вечером посидели с ним, поболтали.  — Поболтали? Интересно вы болтаете, раз вся гостиная пропитана его феромоном.  — Не понимаю. Мы правда ничего не делали такого. Сначала Юнги снял с себя мокрую одежду, в которой он начинал уже замерзать, а после спустился на первый этаж и пошел прямиком в гостиную, где чувствовался легкий запах, видимо, феромонов Хосока. Черника и горький шоколад. Удивительное сочетание. Юнги пошел на кухню, не в силах больше находится в этой комнате, и сел за барную стойку. Он задумался «в какой момент Хосок мог проявить феромон?» и на ум приходил только случай с гитарой, ведь, действительно, после этого стало трудно дышать да и жарковато было. В это время на кухне появился Намджун, который стал щелкать перед лицом Юнги, чтоб тот очнулся от своих размышлений.  — Так, расскажешь, что было?  — Ну, как бы сказать… Ничего не произошло, о чем ты мог себе напридумывать. Я просто поцеловал его.  — Ты что?!  — В щёку. В щёку. Я бы не посмел поцеловать его в губы, извращенец.  — Пф, тогда не интересно. Мне бы интриги, расследований и романтики.  — Найди себе пару и делай тогда, что вздумается. Намджун недовольно хмыкнул и пошел к плите, чтобы положить еду себе и другу. Конечно же, он ничего не приготовил, а едой была вчерашняя курочка. Юнги не спеша поел и пошел в свою комнату, но, будто вспомнив что-то важное, развернулся и обратился к Намджуну:  — Я у тебя хотел еще раньше спросить, но не решался, — он помедлил, а потом мотнул головой и продолжил, — хотя нет. Я хочу попросить тебя кое о чем. Можешь назначить мне интервью?  — Ты серьезно? Ты сам никогда меня не просил о таком. Но хорошо, раз ты просишь.  — Спасибо. Но у меня есть условия.  — Хм, а это уже интересно.  — Во-первых, я хочу, чтобы журналистом был Пак Чимин. А во-вторых, интервью будет проходить тет-а-тет.  — А ты загнул, парень. С первым без проблем, но второе… Зачем тебе это? Если он тебя так заинтересовал, то я могу просто дать его номер, и вы созвонитесь, договоритесь о встрече.  — Нет. Я не хочу, чтобы это было похоже на свидание. И вообще, с чего ты решил, что он меня заинтересовал? Просто, он хороший журналист и не задает лишних вопросов. Вот и вся причина. Намджун посмеялся и помотал головой от таких забавных слов. Юнги никогда себя так не вел, особенно когда дело касалось журналистов или папарацци.  — Конечно же он тебя не заинтересовал. Как я вообще мог о таком подумать? Назначу тебе это интервью, так уж и быть. А теперь, уходи. Юнги послушался друга и ушел. В гостиную. Он надеялся, что запах уже выветрился, либо же Намджун смог его перекрыть (если, конечно, пытался), но в воздухе все также витал едва различимый феромон Хосока, и это бесило Юнги. Бесило то, что этот запах будоражил и сводил с ума, заставляя чувствовать себя хорошо и хотеть большего. Он сел на диван перед панорамным окном и стал смотреть на небо, на котором облака рисовали причудливые картины своими формами. Наблюдать за таким небом утром и не думать ни о чем — это все, что хотел Юнги большую часть своей жизни. Но потом он возвращался на землю и вспоминал, что он звезда, а спокойные дни — нечто удивительное. Юнги взглянул на гитару и этого хватило, чтобы вспомнить вчерашний вечер вместе с Хосоком. Эти пальцы, которые так усердно и уверенно двигались, создавая новые прекрасно красивые звуки. Парень помотал головой, отгоняя мысли, которые уже хотели пересечь грань между обычным и супер пошлым. За спиной послышались шаги, а после, тяжелая рука опустилась на плечо Юнги и над ухом зазвучал хриплый голос Намджуна:  — Милый, твой Чимин согласен сегодня в 5 часов принять тебя. Юнги отпрыгнул, прижимая руку к уху, со словами:  — Боже мой, не надо так пугать. И не называй меня так, противно.  — Ты меня обижаешь, любимый, — он состроил милейшую мордочку.  — Бесишь, алкаш старый. Спасибо за помощь.  — Так бы сразу. Только осторожнее там. Если он попытается хоть что-то сделать с тобой против твоей воли, то врежь ему как следует, а я потом засужу его. Понял меня?  — Да, мам. Не волнуйся. Намджун фыркнул и пошел в свою комнату. Юнги всегда удивлялся, как у него нет парня с такими данными, но потом вспоминал его странный характер и уже удивлялся, как у него вообще есть друзья. Пока он думал о таких глупостях, на телефон пришло новое сообщение, а отправителем был Хоси. «Доброе утро. Надеюсь, не разбудил тебя. Как ты?» «Привет. Все хорошо, я уже давно встал. Я в норме, почему спрашиваешь?» «Просто вчера ты был несколько зажат, хоть и выглядел вполне нормально. Хотел узнать, из-за чего?» «Ой, да не переживай. У меня все отлично. Сейчас, кстати, хотел пойти набросать пару строк к новой песне» И действительно, прямо сейчас Юнги направлялся в свой личный кабинет, куда не смел заходить даже Намджун, сам менеджер. Там он писал новые песни и, если хотел придумать что-то слишком личное на гитаре, то тоже уходил в кабинет. У него неожиданно появилось вдохновение, которое необходимо было использовать. «Вау, это круто. Хочу быть твоим первым слушателем.» «И не надейся. Я даже Намджуну не всегда позволяю посмотреть на незаконченную работу.» «Ты жестокий.» «Мне надо идти, долг зовет. Удачи с песней.» Больше никаких сообщений не поступало и Юнги мог спокойно работать в своем личном мирке. Набросав пару строчек, он пошел освежиться на кухню, а тем временем думал, что еще можно добавить к материалу. Попивая кофе, Юн взглянул на часы и прифигел от увиденного времени. Уже 4 часа дня, а он еще даже не оделся на интервью. Он быстро пошел в свою комнату и открыл гардероб. Сначала ему казалось, что с выбором одежды возникнут трудности, но нет, он сразу же придумал себе образ и оделся. Так как Юнги хотел провести встречу наедине, то Намджун решил не ехать с ним, а просто посидеть у себя. Так скажем, он заслужил небольшой выходной от столь тяжелой работы (хотя не особо заметна его помощь да и работа в принципе). Юнги вышел из номера, предварительно надев очки, маску и черную кепку. Оставалось лишь надеется, чтоб не узнали. Он сел в машину, где его радостно поприветствовал водитель.  — Господин Мин, добрый день. Господин Ким мне уже сообщил куда ехать. Скажите, почему он к Вам не присоединился?  — Джин, я тебе уже тысячу раз говорил, чтобы ты разговаривал со мной менее формально.  — Извините за это, но я не могу — положение не позволяет.  — Понял, конечно же. Я попросил Намджуна, чтобы эта встреча прошла тет-а-тет. Водитель кивнул, и они поехали. Времени было достаточно, но это не имело значение. Юнги, в общем, хотелось бы встретится с хорошеньким журналистом и пораньше. Они подъехали к высокому зданию и водитель обратился к Юнги:  — Аккуратнее там, господин.  — Да знаю я. Не маленький уже. С этими словами он вышел из машины и пошёл в здание, снова на девятый этаж. Интервью должно было проходить в том же кабинете, туда Юнги и пошёл. На диване его уже ждал журналист, который вскочил с места, увидев парня.  — Добрый день, Мин Юнги. Очень рад увидеться с тобой снова. Я не ожидал получить сообщение от твоего менеджера с просьбой провести еще одно интервью.  — Да-да, я тоже не ожидал. И, прошу тебя, называй меня Юн, как в прошлый раз.  — Хорошо. Хоть мне и неудобно так называть тебя. Парни сели на диван в разные углы.  — Да ладно тебе. Мы же одного возраста все-таки.  — Тогда начнем наше интервью. Я задам тебе…  — А вот здесь сделай остановочку, я хотел бы сыграть в игру, — Чимин вскинул бровь, — где мы поочередно будем задавать друг другу 2 вопроса.  — И это игра? Очень странные правила.  — Я не озвучил их еще. Есть только одно важное правило: говорить только правду. Принимаются любого рода вопросы.  — Хорошо. Тогда я начну, раз интервью изначально должен вести я. Каков твой вторичный пол? Юнги выпрямился и сделал серьёзное лицо, как бы намекая, что эта тема не самая лучшая для него. Чимину, видимо, так и хотелось узнать секретик звезды, но, если это и произойдет, то точно не сегодня.  — Кроме этого.  — Но почему? Я понимаю, что это слишком личное, но я, например, могу сказать кто я. Журналист выждал некоторое время, а не услышав ответа, продолжил:  — Тогда другой вопрос. Почему ты уже второй раз сказал, что мы одного возраста? У тебя есть специальная база с данными каждого человека?  — Вот ты и использовал свои 2 вопроса. База есть, но там сижу не я, а Намджун. И я не знаю сколько тебе лет, просто предположил по одежде и внешности. А еще по твоей излишней вежливости.  — Это не «излишняя вежливость». Ты знаешь, что такое воспитанность? Я не могу иначе с незнакомыми людьми, особенно, если это знаменитость.  — Ладно-ладно, я понял. Тогда моя очередь. Сколько тебе лет на самом деле? Просто хочу знать, угадал или нет.  — 23 года.  — Я же сказал, что одного возраста. Такой красавчик не может быть младше или старше меня, — он подмигнул ему.  — Не слишком ли откровенно, Юн? А вообще, серьезно? Ты действительно можешь назвать точный возраст человека, просто посмотрев на внешний вид и вежливость? У нас же все вежливые здесь — традиции, как-никак.  — Ты прав. Давай тогда ты мне скажи свою принадлежность, раз не против.  — А что тут скрывать? Альфа. Чимин пафосно поднял ворот рубашки и скрестил руки на груди, показывая настоящего альфу. Это у него получалось, мягко говоря, не очень хорошо, но зато Юнги посмеялся от души, на что Чимин отвернулся и наигранно начал хныкать.  — Ой, Чими, не плачь. Просто ты настолько милый, что я не могу поверить, будто ты альфа. Больше похож на бету, но не на того, кто может одними феромонами заставить умолять омегу вставить ему поскорее.  — Так ты не веришь? Чимин сразу успокоился и повернулся в сторону Юнги, от чего тот насторожился, почуяв слабый запах феромонов, а на лице журналиста застыла ядовитая ухмылка, которая так и говорила: «Еще одно слово, и я тебя возьму прям здесь.» А с этими губами говорили и затуманенный взгляд, будто смотришь в пустоту.  — Хочешь показать свою силу? Не советую. Я могу за такое и засудить. Момент, и все пришло норму. Запах стал растворятся, а взгляд Чимина стал напуганным. Он подлетел к Юнги и схватил его за плечи.  — Прости, пожалуйста. У меня такое происходит иногда, случайно. Я не испугал тебя?  — Скорее ты испугался. Я в порядке. И не такое случалось в моей жизни. Чимин неловко отпустил плечи Юна и немного отодвинулся от него. Он все еще сидел неуверенно, но страх прошел. Видя состояние журналиста, Юнги решил закончить их игру последним вопросом:  — Я уже сбился, кто должен следующим задавать вопрос, поэтому это буду я. Дашь мне свой номер телефона?  — Ой, неожиданно. Хорошо, я дам. В общем, и сам хотел предложить. Мы могли бы встретиться где-нибудь в другом месте. Я не очень часто работаю, поэтому всегда найду на тебя время. Тараторя, Чимин записывал свой номер в телефон Юнги, а тот, с каждым новым словом парня, все больше смущался. Когда дело было сделано, парни распрощались, и Юн быстро вышел из комнаты.  — Все-таки, он действительно милый. Надо будет хёну рассказать об этом.