О камнях, магии и любви

Их прибытие ознаменовалось грозой. Природа всегда была честнее окружающих его родичей и явно не желала быстрого и простого прибытия принца Мирквуда в Эребор. В данный момент Трандуил мечтал о том, чтобы молния поразила их скромную процессию и у эльфов появился весомый повод не появляться в царстве гномов. К сожалению, это было невозможно, чувство долга заставило бы его любым способом добраться до места назначения и исполнить приказ отца: засвидетельствовать коронацию Торина Дубощита, нового Короля-под-Горой, и не дать вспыльчивому народу во главе с их новым правителем развязать новую войну с лесными эльфами их королевства. Орофер высказался вполне однозначно по поводу незначительных шансов на успех его миссии, но все же отправил своего отпрыска в это бесполезное путешествие, не желая самолично покидать границы своих земель. Да и от бельма на глазу в виде сына и внука заодно избавиться хоть на какое-то время. Еще бы — нежеланный отпрыск сына от еще более нежеланной невестки. Леголас, словно почуяв, что отец думает о печальных вещах, начал задорно дергать за пряди старшего эльфа, стараясь обратить на себя внимание. — Это та самая гора, где живут гномы? — восхищение в голосе сына заставило Трандуила улыбнуться, но ненадолго. Мысли о предстоящих днях вновь поглотили его с головой. Он погладил сына по голове, в надежде прекратить эту пытку с выдергиванием волос. — Да, Листочек. Скоро ты их увидишь, потерпи еще несколько минут. Небольшой отряд охраны только посмеивался, глядя на нетерпеливого эльфёнка, так похожего на своего отца внешностью и на покойную мать характером. Трандуил стал вдовцом, не успев полноценно вкусить прелесть супружеской жизни, но даже за столь короткое время, возлюбленная смогла подарить ему дитя, и теперь наследного принца и его сына редко можно было увидеть поврозь. Орофер не одобрял подобное баловство и разнузданность внука, но именно в этом вопросе Трандуил не позволял отцу вмешиваться в свою семью, хотя остальное спускал без вопросов. И судя по тому, что теперь их обоих отослали к этим грязным гномам, Орофер крепко запомнил последнюю их ссору. И не запамятовал показать сыну, что его место — у ног короля. Гномы, как и ожидалось, встретили их без должного радушия с вежливыми гримасами на лицах. Люди восхищались лесными эльфами, замирая при виде на их неземную красоту, эльфы соседних земель воспринимали их равными себе, а гномы вечно выпячивали вперед свою гордыню. «Было бы чем кичиться», — подумал Трандуил, не забывая вежливо улыбнуться почти-королю Торину в ответ. Гном заметно выделялся на фоне своих собратьев, как минимум тем, что не носил длинной бороды, да и ростом был повыше своих советников. И глаза у него были синие-синие, как излюбленные принцем эльфов сапфиры, которые тот носил в парных кольцах, подаренных матерью на совершеннолетие. «Возможно, все пройдет не так уж и плохо», — рассудил эльф и, отвесив все необходимые поклоны, уселся по левую руку от потенциального союзника. Решительности эльфу, намеревавшегося завоевать расположение гнома и заключить такой долгожданный всеми мир, было не занимать. О застольях гномов впору было слагать легенды, пусть те и не затягивались на долгие недели как у эльфов. И ожидания не были обмануты. Столы разве что не ломились под тяжестью и количеством блюд, в особенности мясных, что изрядно раздражало принца. Незачем было подвергать смерти стольких существ, когда можно обойтись одним кабаном или оленем. — Так угостись вином, дорогой гость, и мы начнем обсуждение условий мира, — провозгласил Дубощит и протянул эльфу посеребренный кубок. Трандуил удивленно отметил, что вино было эльфийским — дань уважение прибывшей делегации. Будущий король получил еще несколько очков за свою внимательность, ведь, как было известно, эльфы действительно предпочитали свои фруктовые вина и редко переходили на более крепкие сорта, производимые гномами и людьми. Особенно Трандуил ценил абрикосовое — столь редкое, что выпивать его доводилось только по большим праздникам. Последним поводом стало рождение Леголаса. Все отпили из своих кубков и уставились на двух царственных особо, ожидая дальнейших действий от своих господ. — Благодарю, Торин Дубощит, хотя мы ведь прекрасно понимаем, что мира нам не заключить, —улыбаясь, произнес эльф и тут же осекся. Этого говорить он не планировал, пусть слова и являлись чистой правдой, упорно скрываемой даже от самого себя. За столом все резко замолкли, злобно уставившись на принца. В кругу знати необходимо придерживаться определенных правил, и лицемерие было столпом всех игр большой политики. А сын Орофера только что грубо нарушил сложившиеся задолго до него устои. — Что же ты так категорично, — ответил Торин. Все шло по плану, колдун брал свое золото не зря. Сейчас глупый эльф, возомнивший себя великим переговорщиком, настроит совет против себя, и ни о каком мире уже не будет идти речи. Все как они с Даином и Двалином распланировали. Даже жаль этого эльфа, ведь он только что пал жертвой куда более дальновидных правителей, знающих гораздо больше принца. Война необходима народу Торина, по крайней мере на ближайшее десятилетие, поскольку она способствовала налаживанию торговых отношений с другими царствами гномов, стремящихся поддержать своих братьев в борьбе с ненавистными эльфами в целом, и презренным Орофером в частности. А после уже можно будет подумать о мире. Через пару лет. — Мы оба это понимаем, Король-под-Горой. Нет нужды прятаться за лживыми улыбками твоих советников. Эльфам здесь не рады, и, я думаю, на этом стоит закончить сегодняшнее торжество. Перспектива просидеть бессмысленно еще несколько часов не радует меня совершенно. Переговоры, как и коронация, назначены через неделю, а до тех пор не беспокойте меня понапрасну, — с каждым словом эльф приходил во все больший ужас. Паника начала захлестывать его сознание. Не эти речи он готовил, не свойственны подобные слова его характеру и воспитанию. Не выдержав возмущенных взглядов и не дожидаясь закономерной реакции в виде гнева, принц покинул обеденный зал и практически бегом отправился в покои выделенные ему и его сыну. Лишь Леголас, его отрада и единственное счастье, мог успокоить его сейчас. А уже после он встретится с гномом лично и извинится, списав столь резкие слова на свою относительную молодость и неопытность в переговорах. Ему не привыкать затыкать свою гордость за пояс. А пока что его внимание упрямо привлекал к себе маленький Леголас, даже не пытающийся спокойно посидеть на его коленях. Только-только переступив порог сорокалетия, этот ребенок проявлял немалое упрямство в достижении поставленных целей. Сейчас его внимание привлек серебряный обруч с опалом, сдерживающий тяжелые волосы отца в простой прическе. Он так и норовил дернуть за золотые пряди в надежде свалить украшение. Трандуилу оставалось лишь морщиться и шипеть на слишком резкие движения сына. — Леголас, малыш… Прекрати. Пойдем лучше в сады, незачем здесь находится. На солнце будет получше. Да и тебе необходим свежий воздух. В этих каменных стенах можно сойти с ума от тоски. — А там можно поиграть с твоей короной? — глядя в радостные глаза своего отпрыска, эльф не мог отказать ему в столь простой просьбе. И ребенок, схватив отца за руку, весело побежал во внутренний дворик. Там, усадив родителя прямо на траву и совершенно не задумываясь о грязи на их одеждах, Леголас вновь занялся своей основной задачей — стянуть обод с чужой головы, на этот раз более безболезненным способом. Но сил рукам пока не хватало, а волосы отца скользили между пальцами так, что зацепиться никак не получалось. Да и рост взрослого эльфа добавлял немало трудностей на пути получении желаемого. Трандуил с улыбкой наблюдал за сыном. Тот словно расцвел на солнце и свежем воздухе, что свойственно всем эльфам, не выносившим долгого пребывания взаперти. Немного позабавившись тщетным попыткам сына, принц стянул украшение с головы и поднял над собой, вызывая отчаянный вскрик со стороны ребенка. — Ну не смейся! Папа, не смешно. Дай потрогать, adar! — нетерпеливо подпрыгивая, возмущался наследник. — Попроси вежливо, тогда отдам. Принцу необходимо соблюдать этикет. Хотя бы при посторонних. — Но мы же с тобой не посторонние друг другу. — Да, я твой отец. Но все же следуй правилам поведения, Листочек. Ты ведь хочешь примерить это украшение? — Хочу. Пожалуйста, дай потрогать его. Столь вежливая просьба при сопутствующей неусидчивости рассмешила Трандуила. Нескованный обязанностью держать лицо при гномах, старший эльф повалился спиной на траву, отдав вожделенный обруч сыну. Подождав, пока первый восторг пройдет, он крепко обнял отпрыска и прислонил к своей груди. От макушки мальчика шел запах клена и хвои, а со стороны садов доносилось пение птиц. Умиротворенный и успокоившийся, эльф не заметил, как прикрыл глаза и спустя время заснул. Леголас был послушным ребенком, несмотря на подвижный характер. Заметив, что отец, пригревшись на солнце, задремал, мальчик аккуратно выбрался из объятий. Сев неподалеку, ребенок продолжил любоваться переливами на серебре и камне, украшавшем венец. Названия он не знал, но уже сейчас твердо решил: позже попросит у отца что-нибудь напоминающее его обруч. Так он точно будет походить на отца сильнее и станет таким же смелым и сильным, чтобы самостоятельно отправится в царство гномов практически в одиночку. — Красивый камень, правда? — донеслось до него. Леголас резко подняв голову, увидел стоявшего на балконе гнома. Он узнал его, именно этот гном встречал их с отцом сегодня утром и отдал приказ, отвести Леголаса в покои. — Красивый, господин. Правда, я не помню его названия, хотя отец говорил мне. Торин, а это был именно он, усмехнулся. Странно, что эти эльфы вообще хоть что-то знали о камнях, ведь на их территории драгоценности не добывались в таком количестве и многообразии, как в его царстве. — Это белый опал. Поговаривают, он приносит удачу. — Хочу себе такой же. И папе еще. Он приехал на переговоры со злым гномом, и ему нужно много удачи. — Вот как? — "Злой гном, как интересно". — Тогда, быть может, мне подарить ему что-нибудь из моей сокровищницы? Что твоему отцу больше по нраву: кулоны или кольца? Видя, как серьезно задумался маленький эльф, Торин поспешил успокоить малыша: — Неважно. Я подарю ему набор. И маленький браслет для тебя. Как тебя зовут? — Я принц Леголас, а вас как звать? — Я Торин Дубощит. Тогда, сможешь передать своему отцу, что я приглашаю его к себе на бокал вина? Не хочу его будить, он, видимо, сильно устал с дороги. — Я передам, господин Дубощит. И кстати, отец больше любит кольца. Торин помахал ребенку на прощание и плавно отстранился от ограждения. Пусть наблюдение за принцем эльфов и его сыном и последующая беседа немало развлекли его, государственные дела никто не отменял. Проснувшись от мягкого прикосновения детской ладони к щеке, Трандуил немало удивился рассказу сына о неожиданном госте и последующем приглашении. Но Леголас отчего-то так сильно просил его пойти, что отказать было не в силах эльфийского принца. Видимо, ребенок опять на что-то повелся. Орофер был прав в одном: Леголас был донельзя наивным и постоянно верил окружающим, что в какой-то момент грозилось стать поводом для насмешек. Нужно будет принять меры. Но сначала вернуться бы в родной дворец и Лес. Так хотелось взять Белтерила — верного оленя, Леголаса да уехать на старую опушку, засаженную ландышами. Наблюдать, как сын гладит разморенное на солнце животное, и не замечать наглых воронов, что садятся на рога, осознав, что от эльфа не исходит угрозы. Язык птиц Трандуилу давался с трудом, но им и не нужен был собеседник. Им доставляло удовольствие, что их подкармливают свежим эльфийским хлебом. Погрузившись в собственные мечты, достижение которых пока не представлялось возможным, Трандуил дошел до покоев Торина. Жестом отослав охрану и дождавшись позволения будущего короля, он вошел в кабинет, и тут же удивленно охнул, уставившись на чучело медведя, стоящее рядом с дверью. — Что это за кошмар? Выглядит как настоящий. — Это первый убитый мною зверь. Такова традиция. С первой жертвы мы делаем чучело, чтобы помнить о том, на что мы были способны в начале своего пути, — Торин выступил из тени книжного шкафа и жестом пригласил эльфа присесть за небольшой столик с вазой фруктов и двумя бокалами вина. — Сомнительная традиция. Даже варварская, — Трандуил начал сердиться сам на себя. Да что это с ним такое, как он умудряется произносить вслух подобное, полностью отдавая себе отчет о том, кто стоит перед ним. Немного резким шагом он прошел и уселся на предложенное место, забывая о грации, плавности и банальной вежливости. — Вы, эльфы, смыслите в сомнительных традициях как никто иной, — Торин, хоть и считал забавным наблюдать за поведением эльфа, злился на такую самоуверенность и заносчивость с его стороны. Этот конкретный принц бил рекорды по доведению его до каления, а значит, можно перестать сочувствовать несчастному и немного позабавиться, зря что ли все затевал. Нужно было немного рассеять внимание, и он задал свой первый вопрос. — Любимое вино? — Абрикосовое, что делают эльфы по весне, — подобная смена тема оказалась неожиданным. Что задумал этот гном? И почему так легко спустил комментарий, лишь вставив едкое замечание. И для чего ему знать о вкусах гостя? Чем дольше Трандуил находился в Эреборе, тем меньше ему казалось, что он понимал происходящее. — А у вашего высочества изысканный вкус, — до сегодняшнего дня Торин и знать не знал о таком вине. Эльфы были крайне замкнутым и закрытым сообществом, а уж эльфы Мирквуда и подавно. Ничего удивительного в том, что он не знал всех вин в их королевстве, не было. — А что же до вас? — не то чтобы Трандуилу это было действительно интересно, но вежливость обязывала. — И, простите мне мою наглость, для чего вам… — Любимый камень? — прервал его на половине предложения Дубощит. — Какое вам… Сапфир. Я люблю сапфиры. — Баус? Ищите мудрости и гармонии, Ваше Высочество? — Похожего цвета глаза моего сына, а до того — жены. И такими мне помнятся одежды матери. Я не ищу гармонии, а мудрость приходит с годами, господин Дубощит. А вот это уже было совсем личное. С ним определенно что-то не так. Может, задействованы какие-то неизвестные им чары гномьих помещений, что вынуждают его говорить столь откровенно? Немного замешкавшись, принц отпил вина из предложенного бокала. Крепкое, на удивление, даже вкусное. — Баус? Его давно так не называют. Я даже не припомню, когда последний раз подобное слышал. — И много же лет принцу эльфов? — вот это Торина действительно интересовало. Мужчине, стоящему перед ним, в равной степени могло быть и сто, и тысяча лет. Самых старших, как тот же Орофер, можно было выявить по глазам — в них плескались усталость пополам с обреченностью, у конкретного примера в виде Орофера еще и гордыни было немеряно. А принц горел ярким огнем жизни. Интересно, а как он смотрит на сына? Улыбается ли при этом? Или уже утратил эту способность? Его лицо в радости должно быть поистине прекрасным. — Мне чуть больше двух тысяч лет. По меркам людей и гномов около двадцати пяти. Молод еще. — И правда, совсем мальчишка. — На эту фразу от Дубощита Трандуил улыбнулся. Этот гном может быть забавным, когда хочет. Они отпили еще по несколько глотков. — Как вы поняли, я пригласил вас не просто так. Вам нужен этот мир. Мы же без него прекрасно обойдемся, вы же это осознаете? — Да. — Праздные разговоры завершились, настало время серьезных дел. — Через неделю моя коронация. На ней мы сообщим о своем решении касательно заключения мира. Претендуете ли вы на какие-то территории, помимо принадлежавшего вам Зеленолесья? — Нет, хотя отец ответил бы вам вернее, но мне о ни о чем подобном не обмолвился. — Неужто не доверяет родному сыну? — Скорее просто не хочет вовлекать в дела. У нас с ним вышел небольшой конфликт, вот и пожинаю плоды. Пошлите ему письмо с вашими уточнениями, уверяю вас, он ответит незамедлительно. Нам нужен этот мир, эльфы не приспособлены к жизни во время войны. Торин сделал себе заметку: с Орофером действительно стояло связаться, а то складывалось ощущение, что и королю эльфов этот мир не нужен вовсе, несмотря на заверения принца. — Тогда, в качестве первого шага к миру между эльфами Зеленолесья и гномов Эребора прошу принять мой скромный дар. — Гном подошел к шкафчику недалеко от стола и достал две небольших шкатулки. — Один лично вам, а второй вашему сыну. — Леголасу? С чего бы вдруг? — Трандуил подозрительно посмотрел на того, не спеша принимать их. — Уж больно прыткий малец у вас растет и в камнях знает толк, хотя с вашим вкусом, конечно, не сравнится, — с усмешкой пояснил Дубощит, открывая одну из шкатулок и демонстрируя ее содержимое. — Ему понравился опал в вашем венце, и я сумел найти нечто похожее, хотя, конечно, цвет я выбрал другой. Для Леголаса лежал небольшой браслет, украшенный зелеными опалами, а серебряное плетение цепочки поражало своей простотой и изящностью даже искушенного в украшениях Трандуила. — Возьмите и вы свою, мне любопытна ваша реакция. Эльф открыл предназначенную для него коробочку: в ней лежало два кольца. Одно — простое, гладкое, из золота, с большим белым опалом прямоугольной формы. Второе —более изящное, подходящее скорее деве, нежели мужчине, но Трандуила оно восхитило настолько, что он тут же нацепил его себе на указательный палец. Маленькие темно-синие камни в форме цветка лилии заиграли переливами в отблесках пламени свечей. Спустя секунду его настигли грусть и неловкость: эльфам недоступно столь трудоемкое умение обработки камней. Все они, а в особенности лесные собратья, предпочитали дерево, совершенно не интересуясь драгоценностями. Орофер винил его мать в любви Трандуила к украшениям из серебра, хотя и сам носил выкованную гномами массивную золотую корону — впрочем, тут было другое: неприкрытое наслаждение властью. Эльф снял кольцо и положил в шкатулку. — Это слишком щедрый дар, Ваше Величество. И у меня нет ответного. Залюбовавшись на эльфа, чье лицо непривычно для всех остроухих отродий на долю секунд озарилось восторженной улыбкой, Торин не сразу поймал себя за язык. — Что вы, разве Ваше Высочество не является самой великой драгоценностью Лихолесья и сейчас не находится в моих покоях? Оба мужчины тут же уставились друг на друга. Дубощит заметил, как бледные щеки эльфа покрылись нежным румянцем. Трандуил же, не привыкший к таким наглым комплиментам, поспешил отвести взгляд в сторону. Торину оставалось лишь вздохнуть — времени на разглядывание необычайно светлых глаза принца, тот ему не оставил. «Красив, бесспорно красив. Даже обидно, что эльф». — Вы произносите странные речи, владыка. — Лишь правду, и ничего более. — Гном кивнул в сторону шкатулок. — Примите их в качестве гаранта нашего союза и зарождающейся дружбы. — Тогда я благодарю вас за эти прекрасные украшения. Уверен, Леголас оценит подаренное ему по достоинству. — Эльф замолчал ненадолго, а после паузы, сам того не желая, добавил. — Если не потеряет по истечении первых двух часов, хвастаясь перед каждым встречным ему существом. Его венец в свое время постигла именно эта участь. До сих пор найти не можем. — Неужто настолько неловок и неопрятен? — гном в это не мог поверить, вспоминая спокойный нрав принца, тихо игравшего рядом с заснувшим родителем. — Скорее, просто неаккуратен, зато умудряется попадать в цель со ста шагов. В его-то возрасте. — Трандуил любил говорить о сыне и потому никогда мог заставить себя вовремя остановиться. Орофер не раз упрекал его и за это. Сам же Король Зеленолесья никогда не справлялся о внуке больше положенного, но и Леголас не питал к деду теплых чувств. Иногда это расстраивало молодого эльфа, однако изменить подобное было не под силу даже великим магам, что уж говорить о принце и его скромных талантах. — Ну нельзя же быть идеальным во всем, а венец найдется. А ежели нет, то сообщите мне, и тут же подберем вашему мальчонке в пять раз лучше и украсим опалами. — Ему по нраву больше изумруды, — тихо проговорил Транудил. — Однако для него это слишком большая роскошь. Впрочем, и опалы ему тоже понравятся, не сомневаюсь. Не заслужил, но спасибо вам, Торин Дубощит. Простите меня за мои несдержанные порывы в сегодняшних беседах, сам не могу понять, что со мной приключилось. — Добрых снов, Трандуил. Надеюсь, у нас получится заключить этот злосчастный мир. — Доброй ночи, Торин. Я… Я тоже надеюсь на это. Оба мужчины не желали давать названия чувству, что всколыхнуло их, ибо оба страшились открывающейся перед ними правды. Они ведь создания разных народов, разных верований и традиций. Казалось, это чувство сильнее их обоих, но Трандуил не переставал верить в свои способности удержать этот ураган. Хватило ему уже однажды, все закончилось свадьбой, рождением сына и скоропостижной смертью супруги. Еле выкарабкался, а уж с гномом… Неожиданно приятным собеседником, внимательным к деталям, умудрившимся с Леголасом пообщаться когда-то, пока Трандуил не видел, и теперь вручившим такой дорогой подарок. Может, стоит позволить себе хотя бы дружбу? Тогда и мир заключить будет значительно проще. Торин же не отрывал глаз от фигуры удаляющегося эльфа, пытаясь подавить неясную радость по поводу принятия его подарков. Надеясь увидеть эльфов завтра в новых украшениях, гном медленно направился в сторону кабинета. И если Трандуил, крепко прижимая к себе спящего сына и размышляя о гноме, смог заснуть, то Торину такого счастья не светило — нужно было подготовиться к коронации и всерьез задуматься о правильности свои поступков. Приглашение поохотиться на местных оленей поступило спустя двое суток после памятной беседы. Трандуил задумчиво поглаживал грубый пергамент с местом и временем встречи, размышляя о вариантах отказа. За эти дни они с будущим королем не встречались наедине, но провели несколько чудесных часов, прогуливаясь по саду в компании советников Торина и маленького Леголаса. Прогулки были незапланированными, и тем милее стали попытки гномов развлечь младшего принца, пока Торин и Трандуил пытались обсудить будущую коронацию, на которую, кажется, съезжался весь свет. Все протекало крайне мирно, и в какие-то моменты Трандуил забывал о многолетней вражде, особенно наблюдая, как сын с любопытством возился с прическами гномов. До приезда в Эребор тому представлялось, что лишь эльфы носят длинные волосы. И вот теперь это приглашение. После двусмысленных слов и взглядов Торина и своей вполне однозначной реакции на них, Трандуил понимал о неизбежности разговора на эту тему и старался отсрочить его. В идеале, до момента своего отбытия домой. И там уже забыть все как самый сладкий сон. Гному и эльфу нельзя быть даже друзьями, что уж говорит о большем. Слишком разные миры, слишком разное отношение к этой жизни и проявлениям любви. Для гномов чувства были чем-то более приземленным, любовь выражалась совместным бытом и кувырканием в постели, тогда как у эльфов это было ближе к единению душ. Несомненно, плотская связь также имела место, но отходила на второй план. Трандуилу очень хотелось ответить согласием. Леголас уже четвертый час носился по дворцу, играя с детьми приехавшего короля Барда, так что никаких серьезных поводов для отказа не было. Да и что могло бы пойти не так на совместной охоте всех представителей рас? Оказалось — еще как могло. Когда Трандуил прибыл в конюшню, его встретил один Торин собственной персоной. С улыбкой пояснил, что едут только они вдвоем, ибо будущему королю гномов хотелось своими глазами увидеть воспетые в легендах навыки охоты лесных эльфов. Принц не смог не ответить на вызов. Но каким-то образом их первоначальная задумка обратилась в простую прогулку на лошадях. Не желая тратить время на выслеживание добычи, оба мужчины предпочли провести время наедине в разговорах, словно понимая, что пора разобраться с нежелательными, но желанными сердцем эмоциями, так невовремя настигших их. Торин заканчивал историю о том, как казначей перепутал данные за доходы о продажи золота и рубинов, когда на них выскочило семейство ланей в составе трех особей. — А вот и потрясающая возможность проявить ваши навыки, мой принц — довольно проговорил Торин, снимая с плеча лук. Животные были грациозны и красивы, но явиться с охоты совсем уж без дичи было бы странно. — Погодите, позвольте мне… Не убивать их. Эльф не был уверен, что стоит открывать эту часть своей жизни именно гному, но кому еще? Остальные сородичи даже избегали Трандуила за этот устрашающий всех дар понимания языка деревьев и зверей, несмотря на принадлежность к синдар. Дубощит уж точно не будет болтать об этом попусту, ведь тогда начнутся нежелательные вопросы и последствия, о которых пожалеет сам проболтавшийся. Торин был изрядно удивлен, когда эльф, спрыгнув с лошади, стал медленно подходить к ланям. Те не испугались его, а наоборот, подошли ближе. Но когда тот заговорил на незнакомом гному языке, животные перестали перебирать копытами землю и внимательно уставились на Трандуила. И, что удивило Торина больше всего, животные явно понимали его речи, и судя по длительности разговора что-то отвечали. Спустя три минуты детеныш стал лихо прыгать вокруг эльфа, и тот со смехом постарался его поймать. Но дитя природы так просто не давалось. — Помоги же мне, Торин, он не выстоит против двоих. — Смеясь, повернулся к нему Трандуил. Немного растрепанные волосы, следы земли на подоле одежды и живая мимика полностью обескуражили Торина. Он знал, знал и прекрасно видел сам, насколько прекрасным был стоящий пред ним эльф, но если до этого момента его красота напоминала мертвый камень, пусть и обработанный по высшему разряду, то сейчас это была красота распустившейся лилии — живая и трепетная. — Не бойся, они доверяют тебе достаточно для этого. Гному оставалось только присоединиться к странной игре, но и от них двоих олененок легко уходил, своевременно избегая их ловушек. Спустя еще несколько попыток Трандуил все же сумел схватить детеныша и поднять на уровень груди. А тот и не думал вырываться, лишь прижался к груди и лизнул эльфа в щеку. А когда эльф отпустил животное, малыш подбежал к гному и также ласково потерся головой об ладонь. Вскоре лани ушли. Глядя на силуэты животных, еще мелькавшие вдали среди деревьев, Торин тихо сказал: — Знал я, что лесной народ говорит со зверьми, но ты, мой принц, превосходишь все ожидания. — Я… Прости меня за эту сцену, Торин Дубощит. Эти звери желали поделиться со мной своей радостью, ведь наконец-то вернулись в родные места, с которых им пришлось уйти, когда началась война. А сейчас они сыты и довольны. И кстати, — принц улыбнулся, — передали тебе благодарность за то, что ты так радеешь за эти леса. Торин лишь беспомощно посмотрел на собеседника. Не заботился он специально о лесе, что рос рядом с горой гномов, лишь приказал сократить количество охот, чтобы в будущем не возникло дефицита дичи, на случай войны. Хорошего короля отличает предусмотрительность и смелый взгляд в будущее. Но обманывать ожидания эльфа было жаль. Они не сговариваясь подхватили под уздцы лошадей и повели их в сторону ближайшей опушки. — А Орофер умеет подобное вытворять? У меня складывалось ощущение, что ты ведешь с ними серьезную беседу. Но это ведь… Животные. Эльф запнулся о собственную ногу, что было неожиданно для столь грациозного создания, и несколько неуверенно ответил. — Мой отец… Не таков, Торин. И никто из моего народа больше не способен на подобное. Они слышат отдельные слова или звуки. Но не говорят с ними так, как это делаю я. В его тоне была слышна такая беспросветная тоска, что Торину захотелось тут же чем-то порадовать эльфа. Или хотя бы отвлечь от грустных мыслей. Может, напомнить о сыне? Ведь любой мог невооруженным взглядом заметить, как отец и сын привязаны друг другу и сколь сильна их связь. — А твой сын? Леголас? — Леголас? — Улыбка наконец-то вернулась на красивое лицо, делая его еще прекраснее. — Он научится, уже в твоих садах играет с воронами для доставки писем. Но говорить с ними... Я один такой… Странный? В детстве не понимал даже, почему все так смотрят, ведь это давалось мне настолько легко, и я не замечал того, что у остальных иначе. Повзрослел — понял... — Что никто не любит тех, кто в чем-то отличается? — Задумчиво продолжил гном. — Да, — повернулся к нему эльф. Его глаза блестели краше всех камней, когда-либо виденных Торином в Эреборе и за его пределами. Гном неосознанно подошел ближе, но Трандуил не отступил, лишь прикрыл глаза в ожидании. Это было явным приглашением. А Торин не был дураком, чтобы отказаться от такого подарка судьбы. Поцелуй вышел нежным и даже каким-то детским. Простое соприкосновение губ. Легкое касание. Словно и не было ничего. Отпрянув от Торина, Трандуил задумчиво посмотрел вглубь леса. — Ну, как ощущения? — Вполне. — Спокойно ответил принц и вновь обратил свой взор на будущего короля. Улыбался при этом, зараза. — Может, тогда повторим, о прекрасный эльф? Или оставим все как есть? — Стал в ответ, уже не скрываясь, смеяться Торин. Надо же, как мало нужно для счастья. Что этот остроухий с ним делает. — Определенно повторим, только после того, как все же сойдем с тропы. Или вы желаете, чтобы нас увидели со стен вашей крепости? — Поддержал высокопарный тон Трандуил и быстро вскочил в седло. — Догоняйте, Ваше Величество. — Точно мальчишка! — крикнул ему вдогонку Торин и помчался следом. Ох уж эти эльфы. Они устроились на плащах в центре опушки, со всех сторон окруженной высокими деревьями, закрывающих их листвой от чужого взгляда; неподалеку паслись темно-серые кролики, не обращающие внимания на эльфа и гнома, которые, забывшись, бесконечно целовались, уже нескованные неловкостью и страхом отказа. Торин отметил, что несмотря на видимое целомудрие, целовался Трандуил умело. " У него же есть сын, конечно он это умеет, чертов ты болван», — разозлился на себя гном от этих мыслей и крепче сжал пальцами бедра эльфа. Тот, неожиданно даже для себя, застонал и тут же испуганно оторвался, глядя из-под ресниц на Торина. — А я смотрю, тебе по нраву сильная хватка, да, мой принц? И в жизни, и в любви? — И на поле боя, мой король. — Так же спокойно произнес Трандуил. Он никого так не называл, кроме отца. У него, сына леса и преданного слуги, должен был быть только один король — Орофер. Но вот где он сейчас: готов отречься от всего в своей жизни, лишь бы этот мужчина оставался рядом с ним, над ним и никогда не выпускал из своих крепких объятий. Их захлестнули эмоции, это же очевидно. Они не ведают, что творят. Не союзники, а еще вернее, враги, что за эти дни умудрились сблизиться до такой степени, что, кажется, не разорвешь теперь без потерь. Торина, судя по всему, подобные мысли не посещали. После слов принца он словно оголодавший накинулся на манящие его губы вновь, не давая ни секунды передышки. — Стой, стой, Торин. Подожди. Остановись! — Прерываясь между поцелуями, молил мужчина. Им нужно было поговорить. Они не просто двое существ, нашедших друг друга. У них есть обязанности. В итоге Дубощит все же послушался и лег рядом, всем видом показывая готовность слушать. Эльф так же повернулся к нему боком и, по-детски положив ладони под щеку, спросил: — Что будет с союзом? Это все ведь не для… Того, чтобы затуманить мой разум и добиться для себя привилегий? Торин прижал любовника поближе и лишь на мгновение задумался: — Нет, — последовал твердый ответ. — Я бы не пошел на такое ради ненужного мне союза и каких-то там привилегий от эльфов. Постой, ну куда вырываешься! Ты мне приглянулся не из-за того, что эльф, а просто, потому что ты… это ты. И сынишка у тебя чудесный, приезжайте почаще, вон как с браслетом бегает, радуется. — Если заключим мир, то приедем. — Белокурая голова прижалась к плечу гнома. Дальше они лежали молча, раздумывая о своем. Будущее грезилось им полным проблем и неодобрения со стороны близких, но мысли об отсутствии в жизни другого, приносила лишь глухую боль, и покуда ее можно избежать они будут делать все для того. — Какие украшения наденешь на мою коронацию? Тебе бы подошли бриллианты и топазы, нежно-голубого оттенка. Не броско, но привлечет внимание знающего. — А тебе ли не все равно, в чем я буду? Моя задача засвидетельствовать твою коронацию и уехать с соглашением, — кокетливо, иначе не сказать, проговорил эльф. Гном улыбнулся в ответ и вновь потянулся к этим тонким губам, вечно норовящим съязвить что-нибудь в ответ. Но Трандуил увернулся и продолжил. — А если честно, то не знаю. Я не думал об этом. Не хотел отвлекать от тебя внимание. Завтра день посвященный моему королю, и негоже гномам и людям напоминать о присутствии нелюбимых ими эльфов. — Люди восхищаются вами. — Покуда не узнают нас лучше. О нашем бессмертии, о возможностях. Зависть способна искоренить любую симпатию и извратить любое чувство. — Вот когда ты начинаешь так говорить, я себя чувствую малолеткой, до которого снизошел умудренный жизнью мудрец. — Мне две тысячи лет, не забывай. — Забудешь тут, как же, — ворчит Торин, — когда ты постоянно упоминаешь это. Но, — тут гном резко перевернулся и подмял под себя принца — я-то знаю про твой юношеский пыл и нерастраченную страсть, — поцелуй, следом еще один. — Позволь посетить тебя в покоях. — Я…Нет. Мой… Леголас живет со мной. — Тогда посети меня. — Тем более нет… Как это будет выглядеть? Злобный эльфийский принц крадется по ночам в комнаты короля? Я хочу мира, а не развязывать новую войну. — А если будет мир, ты приедешь или позволишь приехать? Ты не подумай, — вдруг резко прекратил свои посягательство на тело эльфа Торин, — я не хочу просто завлечь тебя в койку. Просто, когда ты тут, такой, я не могу думать о чем-то еще. Щеки ласково коснулись тонкие руки принца. — Я понимаю, Торин, и чувствую то же. Но пока нельзя. Нам нужно время раздельно друг от друга. Время, чтобы обдумать случившееся. Нельзя бросаться вот так вот в пекло. И если через три луны ты будешь так же желать меня, я приеду. Торжество, как и ожидалось, было помпезным с царским размахом. Торин, в короне правителей прошлых лет, в тяжелой, даже по виду, меховой мантии и непривычно дорогой одежде смотрелся внушительнее обычного. В тронном зале были выставлены лучшие украшения гномов за всю эпоху их существования, и каждый мог подойти и полюбоваться отблесками пламени свечей на дорогих камнях, если пожелает того. Леголаса особенно зацепило ожерелье из белых камней. Как резко заметил Трандуил, принадлежавшее эльфам и бессовестно украденное в смутные времена. Это грозилось вылиться в скандал, но внимание гостей вовремя перенаправили на подачу горячего. Торин лишь с извинением посмотрел на Трандуила. Конфликт был погашен. Но маленький эльф все так же норовил подбежать к проклятому украшению, чтобы полюбоваться необычной расцветкой камней и изяществом огранки. — Пап, оно бы здорово смотрелось на тебе! Попроси короля подарить его нам! Окружающие их гномы заметно напряглись, но это быстро ушло, когда Двалин — один из советников Торина с легкой издевкой заметил: — Короля попросить несложно, сложно быть достойным этого украшения. Это было уже совершенно неприкрытым оскорблением, но так как из эльфов на празднике присутствовали лишь Трандуил с сыном и несколько нандор для охраны венценосных особ, никто не обратил на это внимания. Трандуил допив из кубка вино —розовое, с легким привкусом вишни — молча вышел из главного зала в сад, дав знак охране присмотреть за сыном. Ему нужно было передохнуть от этих высокомерных лиц, чьей заслугой было лишь умение передвигаться на двух конечностях прямо. Торин незамедлительно отправился за ним. Оставлять принца в таком состоянии одного не хотелось. — Прости за это. Укоренившиеся предрассудки переломить не так просто. — Я привык. Твои сородичи никогда не отличались вежливостью и тактом. И не умели признавать своих прегрешений. — Это сейчас такой намек на ожерелье? — Это прямо высказанный факт, мой король. Вы присвоили себе собственность моего народа. — Постояв несколько минут, игнорируя взгляд гнома, Трандуил сменил тему разговора. — Завтра я уезжаю, хотелось бы наконец-то узнать об условиях нашего перемирия и… Торин не удержался. После скучного вечера, проведенного в лживых разговорах с натянутой улыбкой; после примерки бесконечных нарядов и выслушивании приветственных речей послов; после постоянных подначек в сторону эльфа и нескольких дней без ласкового взгляда последнего, Дубощит долго не думал, заставил эльфа нагнуться к нему поближе и сразу же поцеловал его. Уже было не до нежности и скромности. Хотелось страсти и даже какой-то грубости. Хотелось отметить, что это создание принадлежит ему. Принц ответил так мгновенно, словно тоже ждал в нетерпении. Будто бы желал этого так же сильно, как и он. И никакие споры не помешают этому. Глядя в эти светло-серые глаза, Торин понимал, что он отдаст это проклятое украшение, эти чертовы подвески. Прямо вот сегодня вечером и одарит, приплетая что-то про вечный и нерушимый мир. Лишь бы только не исчезал, только бы остался. О чем он только думал, когда отдавал приказ… — Ваше Высочество, принц Леголас пропал! Трандуил оттолкнул гнома тут же. И резко развернулся в стороны бежавшего на встречу охранника. Лицо эльфа исказила гримаса ужаса. — Что? — растерялся принц. — Пропал? Как? — Вместе с гномьим ожерельем. Мы отвлеклись лишь на мгновение, к нам обратились с просьбой передачи вам торговых предложений от людей, а он умудрился убежать с детьми Барда. Только мальчик вернулся, а принц исчез. — Мой король! — к ним подбежал гном, знакомый Трандуилу, помнится это один из племянников Торина, Кили. — Мой король. Эльфийские подвески пропали! — Так все же эльфийские, — не сдержавшись, съехидничал Трандуил, но не дав Торину ответить на этот выпад, продолжил допытывать своего подчиненного. — Куда они уходили, что сказал сын Барда? — Они разделились в малом коридоре, Ваше Высочество. Баин, сын Барда, испугался и решил вернуться, а юный принц, судя по всему, решил одарить Вас краденным и пошел искать Ваши покои. Махнув рукой, эльф побежал в указанное место. Торин не отставал. — Зачем ему на самом деле понадобились подвески? Это что, такой хитроумный ход по их похищению? Транудил резко остановился и, развернувшись, яростно толкнул Торина в грудь. — Да как ты смеешь! Эльфы никогда не унизятся до кражи. — Немного помолчав, пытаясь совладать с эмоциями, добавил, — Леголасу они очень уж приглянулись. Он не понимает, что так делать нельзя. — А обучать ребенка манерам у эльфов не принято? — Замолчи! Не смей говорить о том, чего не понимаешь! — О, я многое понимаю. Это было весьма хитроумно, Ваше Высочество, а я уж было подумал, что наш народ ошибался на ваш счет… — Если бы мне нужны были эти чертовы подвески, я бы выкрал их сам, не приплетая своего сына! Торин понимал, что Трандуил не мог соврать, но неприятное чувство не спешило покидать его. Лгать то не мог, но кто знает, кому пришла в голову науськать ребенка на воровство, а после умело скрыться в покоях отца. В обход Трандуила. Зная Орофера, этот сценарий представлялся вполне себе возможным. Но сейчас важнее было найти ребенка. Остальные разборки нужно было оставить на потом. Они оббежали половину дворца, когда уже достаточно дерганный Трандуил решил спросить: — А не гномы ли похитили моего сына? Вам ведь не нужен этот мир, а мой сын стал бы залогом моей лояльности. — Ты совсем дурак? Мы детей не впутываем! — А мы, значит, впутываем? Заново начавшаяся ссора грозила перейти в рукопашный бой, но тут к ногам Трандуила бросилось маленькое тельце, в котором испуганный отец не сразу признал свое дитя. — Леголас! — Папа! Я…убежал, там в комнате красиво было, огоньки… Я хотел ожерелье дать тебе померить… А потом увидел комнату того колдуна и решил посмотреть. — Успокойся Леголас, — твердо сказал Трандуил, встав на колени рядом с сыном. — Где ожерелье? — Я потерял его в той комнате, у колдуна. Он напугал меня! И маленький эльф заплакал, прижавшись к груди отца. Трандуил поспешил спрятать сына в своих объятиях. Но Леголас не успокаивался, и отец, подняв мальчика, направился в свои покои, оборонил на ходу: — Поговорим позже. Он сейчас слишком напуган. А завтра, Ваше Величество, мы покинем Эребор с соответствующим извинением. Торин мерил шагами комнату. Впереди предстоял разговор с Трандуилом, а беседа с нанятым колдуном ничего не дала. Тот действительно заметил эльфенка и решил немного пошутить над тем, но столь бурной реакции не ожидал. Подвески нашли на полу и, казалось бы, на этом инцидент мог быть исчерпан, но гном осознавал наивность подобных суждений. Наговорили они друг другу под эмоциями — будь здоров, и теперь нужно было с этим разбираться. — Мой король, к вам принц лесных эльфов. — Пусть пройдет. Торин остановился возле стола и стал делать вид, что внимательно изучает лежавшие на нем документы. Лишь бы отсрочить момент, когда ему нужно будет посмотреть в глаза несправедливо им обвиненному эльфу. Но такого равнодушного тона их беседы гном не ожидал. — Я восхищен тобою, Король-под-Горой. Леголас рассказал мне кое-что интересное. — Подал голос Трандуил, едва зайдя в комнату. Обернувшегося к нему Торина, эльф заткнул жестом руки. — Нет, говорить буду я. Ты придумал умнейший план, не ожидал я такой хитрости от гномов. Напоить соперника зельем правды, дабы спровоцировать конфликт и отказаться от идеи перемирия. Соблазнить его, когда первая задумка не задалась. Что же. Сообщаю, мира не будет. Мое государство объявит вам войну, король Торин, на рассвете. Я же объявляю ее сейчас. И мы уезжаем. Повисла пауза. Они смотрели друг на друга: яростно — Трандуил, растерянно — Торин. Наконец-то Торин решил ответить: — Да, это правда, но я это сделал как король, который справедливо переживал за будущее своего государства, но когда я узнал тебя поближе, то… — То решил влюбить в себя наивного эльфа, который отчаялся получить от кого-то столь ценное внимание? Я не столь наивен, Торин Дубощит. Моя жизнь не оставила мне шанса остаться легковерным. — Ты противоречишь сам себе. Зачем мне влюблять тебя в себя, если мне нужна война, а не мир? — Как раз вот за этим. Мой вспыльчивый характер не тайна для прилежащих к нам земель. Но это было… — помявшись и опустив глаза, эльф продолжил. — Это было подло, Торин. Не понимаю, о чем я думал… Почему поверил в то, что ты сможешь понять меня. Что сможешь полюбить. — На стол упали кольца и браслет. Одно из колец, покатившись упало на пол. Раздался громкий стук. — Забери свои дары. Они принимались мною как залог дружбы между нами, но теперь она разрушена. — Я не лгал о своих чувствах, мой принц, — тихо, но твердо сказал Торин. И подойдя к Траднуилу, взял того за руку. — Ты мне действительно дорог. Я уверен, что мы сейчас спокойно решим. Черт с ней, с войной. Я согласен на мир, лишь бы иметь возможность вот так держать тебя за руку. Трандуил не отвечал. Но и не вырывал своей руки. Он лишь смотрел в глаза гному и старался принять за истину каждое слово. Но уже не верил. Не после всех тех вещей, что он узнал от сына. Но глупым было и отрицать то, что между ними была нежность. Та самая, после которой нет пути назад. По крайней мере, со стороны принца. — Я люблю тебя. Торин пораженно замер, глядя на эльфа. Он не ожидал столь громких слов, но зелье все еще исправно действовало, так что слова эти были честны. — Так останься. Не нужно уходить вот так. Рука Трандуила медленно выскользнула из его. — Ты своего добился, Король-под-Горой, мои поздравления. Официальное известие вам пришлют завтра. — Больше не твой король? Вопрос застал принца врасплох. Повернувшись спиной к собеседнику, эльф направился на выход, и лишь у самых дверей произнес: — Больше не мой. И он ушел, оставив после себя запах свежей хвои, лаванды и почему-то привкус горького отчаяния. Это празднество наконец-то подходило к концу. Воистину, в умении отмечать знаменательные события эльфы могли дать фору любому народу Средиземья. Куда там людям и гномам с их пирами, когда у эльфов все превращалось в недели бесконечных гулянок, песнопений и ритуалов. Но теперь, на двенадцатый день, он наконец-то мог официально именоваться королем Мирквуда. Пусть это празднество и пришлось совмещать с похоронами отца, Трандуил не чувствовал особой печали или радости по поводу этих событий. Он был готов к этому. В его венах текла кровь королей древних времен, и было бы глупо не суметь принять на себя подобную ношу спустя два тысячелетия. Конечно, на первых порах придется нелегко, но он справится. Как справился и два года назад. Личные покои с приходом власти в его руки не поменялись. На себя обратила внимание птица, с момента его возвращения из Эребора не дающая ему покоя и нападавшего на каждого, кто посещал его комнаты без приглашения — та прыгала по столу и надсадно каркала. Трандуил, сняв по пути с головы корону, увидел письмо, скрепленное обычной печатью без опознавательных символов. Утренняя почта была давно разобрана, значит, тайное послание. Теперь уже законный правитель тяжело вздохнул, догадываясь от кого оно могло прийти. Вороны Эребора не зря считались самыми выносливыми и хитрыми птицами на многие мили отсюда. Видимо, одному из них удалось подружиться с навязанным защитником. Так и было. Послание от Торина Дубощита. Спустя два года он все-таки решил вспомнить о нем? " Мои поздравления, принц Трандуил, хотя теперь уже король, верно? Знаешь, люди и мои ребята называли тебя Лесным царем еще до венца, так тяжко опустившегося на твою голову. Уж больно чужеродно ты выглядел для этих мест и так отличался от своих сородичей. Мы и не подозревали, насколько окажемся правы. Я осмелился напомнить вам о себе лишь в надежде на ваше присутствие на Совете Трех Королей. Может, мы бы могли обсудить условия мира? Ни вам, ни гномам эта война так и не принесла желанного процветания. Торин Дубощит, король Эребора. P.S. Приезжай на опушку возле озера. Та, о которой ты говорил в тот день. Что вся покрыта ландышами. Я не могу забыть твою улыбку, сколько бы ни пытался". Трандуил поднес письмо к факелу и завороженно застыл, глядя как пламя пожирало бумагу. Многое можно сказать про гномов — они были твердолобы, грубы, яростны. Но умело вели войну, и запасы сил истощились у эльфов. На этом же Совете Королей, второй год проводившемся с легкой руки короля Барда, была реальная возможность закончить эту бессмысленную войну. И заключить шаткий мир. Лишь бы не получилось как в прошлый раз. — Мой король, — постучали в двери, — донесение от разведчиков из леса. Пару часов назад король гномов в одиночку, тайно, пересек наши границы. Лучники на позициях, ждут вашего приказа. Что повелит мой король? Трандуил, так и не глядя на тяжело дышащего слугу, вышел на балкон и вдохнул непередаваемый запах леса, чувствуя, как внутри него разгорается едва ли погасшее пламя. Этот чертов гном опять вывел его из равновесия. Ничем не напоминая о себе в течении этих лет, лишь в самом начале прислав вороном злополучные браслет и кольца. Которые теперь они с сыном носили не снимая. Разумеется, по разным причинам. А теперь эта просьба о встрече. На которую этот идиот умудрился притащиться без охраны. Трандуил не был дураком и понимал, чем все закончится, если явится на встречу. Как минимум он позволит себе ударить гнома, а потом отдаст себя всего, на той самой поляне. Последуют года, наполненные проблемами, скрытыми страстями и нежностью. А после смерти Торина — бесконечной болью, до тех пор, пока и сам он не забудется вечным сном. Либо Трандуил может отдать все в руки лучников. И тогда война завершится в ту же секунду, когда голова короля под горой коснется травы, издав последний вздох от пущенной в сердце стрелы. — Слушай мой приказ…