Холодная серость

      Когда Твайлайт продрала глаза, ее взгляд первым делом упал на часы, стоявшие на прикроватной тумбочке. С небольшим запозданием до затуманенного сном разума дошло, что время давно перевалило за полдень. Резко откинув одеяло, колдунья подорвалась с кровати и ринулась в ванную. Наспех приведя себя в порядок, она оделась и выскочила из номера.       В приемной гостиницы работник адресовал ей какую-то вежливость, наверно, что-то в духе «ждем вас снова!», но она благополучно проигнорировала его, спеша спросить Спайка, почему он ее не разбудил. Однако выбежав на улицу, она к своему удивлению обнаружила, что его нигде нет. Улетел куда? Не вовремя он, конечно… Но делать нечего, придется опять как-то справляться самой…       Добравшись до библиотеки, Твайлайт набралась смелости и постучала в дверь. Несколько мгновений стояла тишина, однако затем внутри раздался какой-то грохот, будто кто-то упал, и послышались торопливые шаги. Дверь распахнулась резко, едва не ушибив колдунье нос.       — Ты? Что… как…       Это была растрепанная пегаска с гривой и хвостом, словно маленькие радуги, и голубой, как небо, шерсткой. Она была изумлена и одновременно возмущена.       — Что ты забыла здесь?!       Твайлайт не была готова к подобному началу разговора. Все ее мысленные заготовки оказались бесполезны.       — Я… — обронила она.       — Чего? — резко спросила пегаска, что заставило Твайлайт стушеваться еще больше. Прежде, чем она успела что-либо придумать в ответ, пегаска выдала: — Пофиг. У меня нет на тебя времени, — и захлопнула дверь.       Колдунья почти сразу постучалась еще раз. Дверь опять пролетела в опасной близости к ее носу.       — Че тебе надо от меня, Твайлайт Спаркл? — дерзко вопросила пегаска. — Какого сякого ты забыла в Понивилле? Вали обратно в свой Кантерлот!       Твайлайт была ошарашена и не понимала, в чем она провинилась. Еще меньше она понимала, что теперь нужно сказать, чтобы пегаска захотела ее слушать. Извиниться? За что? Неважно! Лучше извиниться на всякий случай!       — Прости, — неуверенно промямлила она, — я… я просто хотела спросить…       — Пф-ф! Смеешься, что ли? Ты приехала из столицы, чтобы о чем-то меня спросить? Что за бред? Откуда ты вообще узнала, где я живу? Хотя знаешь, что? Плевать! Мне фиолетово! Я не собираюсь отвечать на твои вопросы.       На этот раз Твайлайт вовремя подставила ногу — а иначе бы на третий раз носу было бы точно несдобровать. Пегаска вознегодовала пуще прежнего, однако еще не успела подобрать слов, чтобы выразить свое недовольство. Твайлайт воспользовалась моментом:       — Пожалуйста, послушай. Это очень важно.       — Видимо, не для меня! Убери свою ногу, а то я за себя не отвечаю!       — Мне нужна твоя помощь!       Вцепившаяся уже обеими ногами в дверь пегаска вдруг замерла:       — Че ты сказала? — она недоверчиво сощурила глаза, однако стала выглядеть чуть менее враждебной. Твайлайт поняла, что она на верном пути.       — Помоги мне, Шиммеринг Старлайт. Пожалуйста. Я не отниму у тебя много времени, даю слово.       Пегаска молча взирала на нее несколько секунд, как будто пытаясь уложить услышанное в голове.       — То есть… подожди. — Она таки отпустила дверь. — Ты притащилась ко мне домой, потому что тебе нужна моя помощь? Ты, Твайлайт Спаркл, ученица самих принцесс! Которая и так знает все! Спросить у меня? Простого библиотекаря из Понивилля? Я правильно поняла?       — Да.       — Фигня полная… Да ты смеешься надо мной!       — И в мыслях не было… — Твайлайт решительно не понимала, чем она так не угодила Старлайт. — И знаю я далеко не все… Если бы знала, то уже давно бы разобралась с проблемой… которая касается всех нас, — добавила она, предугадывая возражение пегаски.       — Какой еще проблемы?       — Принцессы исчезли, Старлайт.       — В смысле? — округлились у той глаза.       — В прямом. Исчезли, не оставив ни малейшего следа. И я пытаюсь выяснить, что с ними случилось.       Несколько мгновений Старлайт не веря смотрела на колдунью, однако затем ее лицо приобрело серьезное выражение:       — Заходи, — сказала она, отступив в сторону.       Твайлайт спешно зашла и заметила, что Старлайт перед тем, как в очередной раз закрыть дверь, посмотрела по сторонам, как бы проверяя, не слышал ли кто их разговор. Это показалось ей странным, ведь она говорила не так уж громко.       Зал был круглый и просторный. На своеобразных полках, что представляли собой вырезанные в стенах полости, ровными рядами стояли книги. В некоторых рядах, однако, зияли пробелы, и это вызывало у Твайлайт непонятное неприятие. Еще она успела рассмотреть лестницу на второй этаж, однако затем пегаска, успевшая между делом облачиться в белый халат (став похожей не то на врача, не то на ученого), поманила ее за собой.       Здесь оказалась еще одна лестница, и она вела куда-то вниз.       — Куда мы идем, Старлайт? — спросила колдунья.       — В подвал, блин, куда ж еще, — буркнула та в ответ. — И перестань звать меня этим дурацким именем.       Твайлайт удивилась.       — Тогда как к тебе обращаться?       — Рейнбоу. Рейнбоу Дэш я.       Они спустились в полную темноту. Пегаска нащупала на стене выключатель, щелкнула им, и в подвал нахлынул свет. Увиденное повергло Твайлайт в шок. Тут было просто огромное количество книг, раскрытых, закрытых, сложенных друг на друга башенками и брошенных, где попало. На деревянном столе валялись скомканные бумажки и мятые перья со сломанными кончиками, тут же покоилась стопка толстых тетрадей. Одна из них, что на самом верху, была открыта. Одинокая урна, стоявшая в дальнем углу, давилась от все тех же комков бумаги и перьев, в том числе даже голубых.       Твайлайт как будто попала к себе домой. Разве что пыли было поменьше.       — Я, типа, проводила кой-какое исследование, и тут накопился небольшой беспорядок.       — А разве так можно?       Рейнбоу недоуменно поглядела на Твайлайт.       — Я имею в виду, ты же библиотекарь, тебе нельзя использовать книги для собственных целей.       — В библиотеку почти никто не ходит. Если случится так, что книга из подвала кому-то понадобится, я просто говорю, что ее уже взяли, и, типа, возвращайся через недельку, дружок. Че ты так смотришь? А во вкладыше потом пишу выдуманное имя — все равно в них, кроме меня, никто больше не заглянет.       — Ага… — протянула Твайлайт.       — Не вижу в этом ничего плохого. Так хотя бы книги не лежат на полках без дела, — сказала Рейнбоу, довольная собой.       — Ну… — снова протянула Твайлайт и заострила внимание на гриве пегаски. Та это заметила:       — Чего?       — Да просто подумала, что тоже иногда забываю расчесываться…       Рейнбоу быстро-быстро помотала головой. Ее грива стала не намного опрятнее, но, может на ней это смотрелось не так уж и плохо. Даже хорошо. Наверное. Твайлайт начинала ей немножко завидовать.       — «Расчесываться»? Не слышала про такое.       — Заметно. Так для чего тебе понадобилось столько книг?       Рейнбоу прочистила горло и чуть выпрямилась.       — Короче, я постоянно провожу исследования. Хотя «исследования» — это громко сказано, ведь, по сути, я попросту копаюсь во всяких книгах и ищу разные странные штуки.       — Какие еще штуки?       — Эх, с чего бы начать? — Рейнбоу потерла затылок, мельком взглянув на тетрадки. — Знаешь легенду о Хуррикейне?       — Кажется? В детстве ее читала. Это та, что про пегаса, который победил дракона? И что в ней такого странного? Что пегас победил дракона? Ну, это ведь всего лишь легенда.       — Может, ты сначала дашь сказать мне, а уже потом начнешь делать выводы, а, гений? — заткнув Твайлайт, пегаска выдержала паузу и продолжила: — Не в драконе дело. Помнишь, что было в середине? Когда Хуррикейн проходил всякие испытания?       — Очень смутно, — ответила колдунья чуть тише обычного. Она вроде бы начала чувствовать определенную уверенность в разговоре, но колкость Рейнбоу выбила ее из равновесия.       — В общем, на испытании выносливости упоминается, что он… Один момент, у меня это даже записано, — пегаска схватила тетрадь, пролистала ее и нашла нужное место: — Вот, цитата: «Три дня и три ночи стоял он на крохотном облачке не в состоянии пошевелиться…» — зачитав, она уставилась на колдунью выжидательно.       — Не совсем понимаю, к чему ты клонишь…       — Ну давай, включай уже мозги, Спаркл! — нетерпеливо воскликнула Рейнбоу. — Чему тебя учили принцессы? Почему я смогла дойти на этого своим умом, а хваленая ученица Луны и Селестии не может? Хуррикейн стоял на облаке. Стоял. На. Облаке.       — …И что?       — Как что? Пегасы не умеют стоять на облаках. Ни сидеть, ни лежать, ни как-либо еще с ними взаимодействовать. Это же, блин, облака. Пар.       — Это всего лишь легенда, — повторила Твайлайт.       — Именно, — сказала Рейнбоу, отложив тетрадь на стол. — А это значит, что в ней есть доля правды. Не спорю, легенда не была бы легендой, если бы не приукрашивала реальные исторические события, но проведи аналогию с единорогами.       Твайлайт никак не могла уловить мысль, которую Рейнбоу пыталась донести.       — Все еще не понимаешь, да? Небольшой процент из вас умеет колдовать — что если и пегасам раньше была доступна собственная магия? Но потом она куда-то исчезла? Куда же? И почему?       Любопытные мысли. Вот только…       — Это только начало. Дальше — больше, — Рейнбоу начинала входить в раж. — В одном из старых исторических трактатов автор — имя его навскидку не вспомню — размышляет о небесном городе. Якобы такой город мог существовать в незапамятные времена, сотворен был из облаков, — она сделала небольшую паузу, как бы подчеркивая последнее слово, — и, мол, это была изначальная родина пегасов, и только потом, когда пришли принцессы, они переселились к единорогам и земным пони и стали жить на земле. Что скажешь на это?       — В том трактате приводились какие-нибудь доказательства?       — Нет. Но это и не важно. Понимаешь, он был далеко не первым, кто задумался о городе из облаков. Разные пони в разные времена приходили к похожим умозаключениям — скажешь, простое совпадение? Раньше не было газет, да и читать умели далеко не все; это я к тому, что вероятность того, что кто-то у кого-то перенял мысль, ничтожна. Что если город действительно существовал, и если существовал — что с ним случилось?       Ничего подобного Твайлайт в голову никогда не приходило. Да и куда там — она думала только о магии. Отвлекаться на что-то другое времени не было. Поэтому сейчас она была слегка поражена.       — …Подожди, Рейнбоу. Что разные пони приходили к одной мысли — это не доказательство. Это, вообще-то, обычное явление.       — Ну да, не доказательство. Мне нечем подкрепить свои догадки. Но интуиция подсказывает мне, что здесь что-то нечисто. Типа, слишком много таких вот необъяснимых пробелов и несостыковок. Они вроде бы незаметные, но взглянешь на привычные вещи под другим углом, и сразу возникает куча вопросов.       «Она заигралась, — подумала Твайлайт. — Выдумала себе какой-то мир, и теперь пытается убедить меня в его существовании».       — Я докажу тебе, Твайлайт Спаркл. Я заставлю тебя усомниться, — решительно сказала Рейнбоу, как будто чувствуя неверие колдуньи. — Уж ты-то должна понять. Может, ты и не умнее меня, раз до сих пор ничего не заметила, но ты точно умнее большинства. И у тебя есть такие возможности!.. — Она приблизилась к Твайлайт так близко, что стало слышно ее недовольное сопение. Они стояли практически лицом к лицу. — Ты не можешь больше позволить себе жить в неведении. Не можешь! Понимаешь?       Твайлайт невольно засомневалась, вменяема ли Рейнбоу. Однако в ее больших лиловых глазах не было ни капли безумия. Была уверенность, опасно граничащая с самоуверенностью. Было непонятное раздражение, грозившее обернуться очередной колкостью. Но не безумие.       — Задумайся, Твайлайт, — пегаска стала расхаживать туда-сюда по подвалу. — Со школы каждому известно, что в мире, кроме Эквестрии, есть и другие страны. Грифония, Зебрика, Сиквестрия и еще куча всяких — даже есть подробная карта. Но вот что вызывает вопросы: как так вышло, что Эквестрия — единственная страна на весь континент, тогда как все остальные вынуждены ютиться на соседнем материке? Мы никогда ни с кем не вели войн: как у нас получилось отхватить столько — и что важнее, сохранить это?       — Мы находились в полной изоляции, и никто к нам не совался, потому что знал, что нами правят Луна и Селестия, творцы этого мира. Нужно быть безумцем, чтобы объявить им войну.       Рейнбоу выглядела так, будто ожидала именного этого ответа.       — Хорошо, тогда я зайду еще дальше. Скажи, ты хоть раз видела живого грифона? Или зебру? Гиппогрифа? Я-то не видела, но я и живу, фиг пойми где, а ты — ты на короткой ноге с принцессами, должна была видеть приезжавших в замок послов!       — Не видела.       — Вот оно!       — Не видела, потому что я не присутствую на приемах! Я маг, а не дипломат. И потом, в Кантерлоте, если ты не знала, живет дракон.       — Знаю я про твоего ручного дракона. Но и он вызывает вопросы. Почему он отбился от своих? Почему стал защищать Кантерлот? Какой ему смысл якшаться с пони?       По крайней мере, на один вопрос Твайлайт могла ответить. Однако Спайк никогда не рассказывал, почему покинул драконьи земли, да и, наверно, никогда не расскажет. Видимо, она этого была недостойна — или как там у них, драконов, заведено говорить в таких случаях.       — Ты можешь попробовать спросить его сама, — совершенно серьезно предложила колдунья.       — Нет уж, спасибо, мне мои перья еще пригодятся, — саркастично ответила пегаска. — Я бы на твоем месте попыталась его разговорить. Вдруг он скажет что-нибудь интересное? — Она остановилась и посмотрела на Твайлайт. — Что, все еще не веришь? А что насчет единорожьей магии?       — А с ней что? — уже несколько утомленно спросила Твайлайт.       — Я думала, ты мне скажешь. Кто у нас эксперт по магии?       Твайлайт начинала надоедать эта пассивная агрессия, и она таки решилась это выразить:       — Я жду, пока эксперт по притягиванию фактов за уши выскажет свое мнение, — получилось сбивчиво и взволновано. Да и ладно. Она все равно разнесет Рейнбоу в пух и прах. Зря та вообще ступила на ее землю.       — Лады, давай по-твоему. Если, конечно, у тебя найдется, чем мне возразить, — хмыкнула Рейнбоу. — Итак, магия. Штука, которой могут владеть только единороги — да и то, далеко не все. Штука, которую, как известно, даруют звезды. Но кто они такие, эти звезды? Или может, правильно говорить не «кто», а «что»? Почему одним они даруют способности, а другим — нет? Как они решают, кто достоин, а кто нет? Или же тут нет никакого секрета, и единороги наделяются магическими способностями случайно? Тогда почему говорят «звезды отметили»? Ну, чем будешь бить, Спаркл?       Рейнбоу, очевидно, не стала церемониться и выложила все карты сразу. Ну, или почти все. У Твайлайт было стойкое ощущение, что самый большой козырь пегаска припасла напоследок.       — Принцессы объясняли мне, как работает магия, — говорила колдунья, немного поразмыслив. — Она, на самом деле, есть в каждом из нас.       — Общеизвестный факт, — вставила Рейнбоу.       — Что пегасы, что земные пони не могут этого делать по понятной причине — у них отсутствует рог. С единорогами все немножко сложнее. Одни гораздо более чувствительны к магии, отчего могут концентрировать ее и использовать по своему желанию. Звезды тут совершенно ни при чем, они всего лишь огни в небе. То, что они якобы даруют предрасположенность к магии — это расхожий миф, не имеющий ничего общего с реальностью.       — «Предрасположенность», значит? Хм. Видишь в чем суть, Твайлайт, ты либо рождаешься предрасположенным и начинаешь магичить с младенчества, либо всю жизнь ходишь с бесполезным отростком на лбу. Это правило. Вот только ты в него не вписываешься.       Видимо, это был тот самый козырь.       — Ну а мои способности не проявили себя в раннем возрасте. Из каждого правила бывает исключение. И в моем случае, не такое уж оно и большое.       — Как-то неправдоподобно звучит, не находишь?       — Я не вижу в этом ничего сверхъестественного.       — А я вижу, и у меня сложилось впечатление, что весь наш мир состоит из таких вот необъяснимых исключений. По крайней мере, в одном мы с тобой согласны: что звезды тут ни при чем. Вообще, я как бы астроном и, короче, я уже давно наблюдаю за ночным небом и ни разу не замечала за звездами что-либо живое — и тем более разумное. Не замечали и многие другие астрономы до меня, судя по книгам, до которых мне удалось добраться. Возникает резонный вопрос: почему же этот миф о звездах получил такое широкое распространение?       — Потому что он нравится пони, Рейнбоу. «Благословение звезд» звучит красиво и таинственно, вот и все. Нет тут никакого потайного смысла.       Глаза пегаски описали дугу.       — Я разочарована в тебе, Спаркл. Для ученицы принцесс ты слишком ограниченна. Ты даже не пытаешься взглянуть с другой стороны.       — Это не взгляд со стороны. Ты ударяешься в крайности и выдумываешь то, чего нет.       — Лучше так, чем молча принять всё как есть, не попытавшись понять суть. Как думаешь, почему я до сих пор распинаюсь перед тобой?       — Потому что хочешь убедить меня в своих теориях.       — Если не убедить, то хотя бы заставить задуматься. Я могу привести еще кучу доказательств, но зачем, если лучшее доказательство прозвучало от тебя самой? Принцессы исчезли. Вот она, вишенка на торте.       Колдунья не сдержалась и сказала взволнованно:       — У тебя какая-то паранойя. Помешательство.       — Может быть, — спокойно отреагировала Рейнбоу. — Но будет забавно, если я окажусь права, согласись? Что если ненадолго предположить, что всё, что я тебе рассказала, и исчезновение твоих наставниц — как-то взаимосвязано? Если ты станешь отрицать такую вероятность, то ты последняя идиотка на свете.       Твайлайт нечем было возразить. Здесь пегаска была права. Даже такую безумную теорию нельзя преждевременно исключать.       — Поэтому я и хочу, чтобы ты проверила, Спаркл. Кто еще, если не ты? У тебя есть для этого все возможности. Так что? Как теперь поступишь?       — Прежде всего, раз ты астроном, скажи мне, можно ли считать это метеоритом или нет.       Рейнбоу с сомнением опустила взгляд на протянутый камень.       — Прикалываешься? — удивленно посмотрела она на колдунью. — Где тут метеорит? Я не знаю, кем надо быть, чтобы подумать, что он может быть метеоритом.       — Я и не думала, — сказала Твайлайт, спрятав камень. — Но ты явно разбираешься в них лучше меня. Мне нужно было только твое подтверждение.       — Постой! Ты че, пришла ко мне только за этим?       — Ну да? — осторожно сказала колдунья, услышав в голосе Рейнбоу возмущение. — Я сразу сказала, что не собираюсь отнимать у тебя много времени. Кто же знал, что ты приведешь меня сюда и начнешь доказывать, что кругом ложь.       У Рейнбоу задрожали губы. На лице отразилось оскорбление.       — Вон отсюда, — сухо сказала она.       Твайлайт в живот как будто впились холодные ножи.       — Ч-что? Я как-то задела тебя? Прости! Я не хотела, я… — она спешно подбирала слова, даже не зная, за что извиняется.       — Ты глухая? — взгляд пегаски стал жестче.       Колдунья поняла, что лучше замолчать и послушаться. Она поспешила к лестнице, однако на второй-третьей ступеньке все же остановилась и обернулась:       — М-мне правда…       Она не успела договорить. В лицо что-то шлепнулось и шмякнулось под ноги. Это оказалась одна из тетрадей.       — Вон!       Твайлайт достигла точки кипения. Почему она вообще извиняется? Что она сделала, чтобы заслужить такое к себе отношение? Вот именно, ничего! Она спустилась обратно и спросила настолько спокойно, насколько могла:       — В чем твоя проблема?       — Че-е?       — Ты слышала. Что за агрессия? Чем, блин, я тебе насолила? Я даже не знала тебя до сегодняшнего дня!       — Свали. Из моего. Дома.       Но Твайлайт уже решила для себя, что пойдет до конца. Она пресытилась сполна. Она не чувствовала ни страха, ни мления перед Рейнбоу, помрачневшей, как грозовая туча; слова давались как никогда легко, ведь она знала, что права, и это придавало уверенности:       — Я повторю вопрос: в чем твоя проблема?       Для Рейнбоу это стало последней каплей. У Твайлайт екнуло под сердцем, и невольно поникли уши, когда она поняла, что сейчас произойдет. Первым делом в нее полетели комки бумаги и тетрадки, но пегаска быстро перешла на кое-что поувесистей — на книги.       — Ты в своем уме? — воскликнула колдунья, увернувшись от толстенного тома.       — Сама напросилась!       Понимая, что Рейнбоу и не думает останавливаться, Твайлайт воспользовалась телекинезом. Книги замерли в воздухе, окутанные магией, и легли на пол в недосягаемости от копыт пегаски. Та, не ожидав такой подлости, опешила.       — Довольно! Или это сейчас полетит обратно в тебя!       — Думаешь, самая умная?       Рейнбоу резво бросилась в атаку. Махом сократив расстояние, она прыгнула в оторопевшую колдунью. Они упали на пол и сцепились. Перед взором Твайлайт всё замелькало. Потолок, пол, рваные листы, радужная грива, снова потолок. Она перестала понимать, что происходит. Она извивалась и брыкалась, пытаясь отпихнуть Рейнбоу, но та была сильней. Колдунья чувствовала, что почти выдохлась. Она уже готова была перестать сопротивляться и крикнуть: «Хватит!», как вдруг оказалась на спине, прижатая Рейнбоу сверху.       Они замерли, тяжело дыша и молча глядя друг на дружку. В таком странном положении они пребывали достаточно долго, но никто так и не пошелохнулся. Твайлайт никак не могла понять, что творится на душе у пегаски. В ее глазах отражалась какая-то дикая смесь из противоположных чувств. Прошла еще минута, и Рейнбоу, похоже, немного успокоившись, убрала копыта с груди Твайлайт и слезла с нее. Колдунья медленно, как бы осторожно, приподнялась и села на полу.       — Мы обе сглупили, — прервала тишину Рейнбоу.       — Пожалуй, — ответила Твайлайт, еще не отдышавшись до конца. Только сейчас она почувствовала, как саднит колено и побаливает бок.       — Ты меня выбесила.       — Ты меня тоже.       — …Я не буду за это извиняться, — сказала Рейнбоу после нескольких секунд молчания.       — Я тоже.       Опять стало тихо. Они сидели рядом, но смотрели в противоположные стороны.       — Могла бы поаккуратнее с книгами, — проронила Твайлайт, глядя на беспорядок вокруг.       — Ой, да заткнись ты, — огрызнулась пегаска.       Твайлайт заметила свою шляпу около ступенек. Лестница оказалась дальше, чем она ожидала.       — Я завидую тебе, ясно? — вдруг сказала Рейнбоу. Сказала так, будто это стоило ей большого труда.       Колдунья развернулась к ней с изумленным лицом.       — Тебя это удивляет? Или ты не знаешь, что такое зависть?       — Я просто не понимаю, с чего бы тебе завидовать мне. И давай без твоих выкрутасов, а то так недолго опять подраться.       Рейнбоу хмуро посмотрела на упавший стол.       — Еще одну драку подвал не переживет, — заключила она и перевела взгляд на Твайлайт: — Спрашиваешь, с чего мне тебе завидовать? Разве это не очевидно? У тебя есть всё! Тебе повезло родиться способным к магии единорогом и принцессы взяли тебя в ученицы; маленькая пони из маленькой деревни, что достигла небывалых вершин — твою историю знает каждый. Твоя жизнь как сказка наяву! Ну а что я?.. Торчу в библиотеке и ковыряюсь в книгах, пытаясь убедить себя, будто занимаюсь чем-то значимым.       Рейнбоу в сердцах лягнула задней ногой подвернувшуюся поблизости книгу, отправив ту в короткий полет.       — Посмотри на меня… Колдовать мне не дано от природы, ведь я не просто единорог-пустышка, я вообще пегас. Наставники у меня были самые обычные из самой обычной понивилльской школы. И выбор книг у меня был куда более ограниченный. Хотя меня это никогда не волновало. Может, то была наивность, может, упорство, но я так же, как и ты, шла к своей цели. Пока один «многоуважаемый», — она изобразила копытами кавычки, — профессор не высказал мне, что ничего путного из меня не выйдет. Вот прямо так и сказал, перед всей комиссией. И все, с тех пор на мне черная метка. Но ты, Твайлайт, тебе такое не знакомо, да? У тебя же есть всё! В том числе покровительство принцесс.       — Да что ты… — задетая словами Твайлайт хотела высказаться, но в последний момент передумала.       Рейнбоу вздохнула.       — Теперь мне немного легче. Давно хотела обвинить тебя в этом. Правда в том, что я сама на всех забила. Нужно было слушаться родителей. Они вообще хотели вырастить из меня летунью. Но потом… в общем, я решила, что умнее всех. Даже взяла себе псевдоним, потому что Рейнбоу Дэш для научного общества не очень-то подходит. Настолько я была уверена, что стану одной из вас, — пегаска фыркнула и покачала головой. — Готова поспорить, сейчас ты смеешься в мыслях; «тупая Рейнбоу Дэш профукала всё, что только можно, а теперь сидит и ноет, как мелкая девчонка».       — Не знаю, что за образ ты мне придумала, но нет. Не смеюсь.       Рейнбоу помолчала, но затем продолжила, избегая колдуньи взглядом:       — Ну а сегодня ты появляешься на пороге моего дома и просишь помощи. Что я должна была, по-твоему, почувствовать? Благодарность? Это была словно насмешка судьбы. Насмешка, принявшая твое обличье. Но знаешь, что я скажу? На какое-то время я даже поверила, будто могу оказаться полезной. Что, быть может, не все потеряно. Пока не выяснилось, для чего именно я тебе понадобилась.       Твайлайт начинала испытывать стыд перед Рейнбоу. «Это глупо! — возразила она себе. — Тут нет моей вины».       — Тебя устроит такой ответ, Твайлайт? Раньше газеты писали о тебе, как об очень любознательной кобылке. Удалось ли мне удовлетворить ненасытное любопытство королевского мага?       — Рейнбоу, мне жаль.       — С чего бы? Час назад ты знать не знала, кто я такая. Эмпатия так не работает.       — Мне жаль, что так вышло. Я не хотела тебя обидеть.       — Да пофиг, — пегаска слабо махнула копытом.       Твайлайт встала с пола. Первым делом она сходила за шляпой и водрузила ее на голову, затем обвела помещение взглядом, прикидывая, с чего лучше начать. В последнее время у нее не было возможности попрактиковаться в магии как следует, так что она отчасти была даже рада, что такой случай подвернулся. Рог ее заискрился, подвал засветился от магии, и бардак стал исчезать на глазах. На всё про всё Твайлайт потребовалось не больше минуты.       — Не заставляй меня говорить спасибо, — проворчала Рейнбоу, поднявшись на ноги. — Это выше моих сил.       — Так тоже сойдет.       Твайлайт постояла немного, колеблясь, но так и не придумала, что сказать, и пошагала вверх по лестнице. Она вышла из библиотеки и успела отойти метров так на десять, как услышала, что позади распахнулась дверь.       — Постой! — раздался скрипучий голос.       Твайлайт замедлила шаг. Рейнбоу догнала ее и преградила дорогу.       — Ты так и не ответила, что будешь делать. Ты хоть одному моему слову поверила?       — Я подумаю над этим.       — А, то есть ты вежливо отмахиваешься. Поняла.       — Нет, я всерьез. Дай только доберусь до Кантерлота.       Рейнбоу, по всей видимости, хотела возразить, но вдруг отвлеклась. Она завертела головой по сторонам, как будто что-то ища. До слуха Твайлайт донесся гул голосов.       — Смотри, там движуха какая-то, — указала Рейнбоу куда-то вбок.       Проследив направление жеста, колдунья разглядела неподалеку столпотворение пони, в центре которого кто-то размахивал белым флагом или чем-то очень на него похожим.       — Что там происходит? — вырвался у нее вопрос.       Они с Рейнбоу переглянулись, обе ничего не понимая, и поспешили проверить. Оказавшись рядом с толпой, Твайлайт почувствовала себя неуютно. И дело было не столько в ее боязни, сколько в атмосфере, застывшей в воздухе. Выглянув поверх голов, она поняла, что флаг — не что иное, как раскрытая газета в ноге пятнистого жеребенка. Тут-то она мгновенно всё поняла.       — Внимание-внимание! — кричал жеребенок во всю силу молодых связок, неустанно размахивая газетой. — Шокирующая весть прямиком из Кантерлота!       Пони продолжали подходить, толпа росла. Голоса гудели, шептались, вскрикивали; взволнованные, насмешливые, любопытные, непонимающие.       — Простите, мистер, все газеты уже раскупили…       — Желтая газетенка! Не верю ни единому написанному слову, тьфу!       — Мам? Что случилось? Мам?       — Мы пропали…       — В смысле «исчезли»? Куда они могли «исчезнуть»?       — Какой еще совет? Верните принцесс!       Рейнбоу присвистнула.       — Звезды небесные… Боюсь представить, что сейчас творится в больших городах… Спаркл? Ты чего?       — …Странно, — промолвила колдунья. — Я чувствую себя странно. Я узнала об этом одна из первых, но только сейчас мне стало по-настоящему страшно. Принцессы исчезли, и это худшее, что могло произойти с Эквестрией.       — Эй, смотрите, здесь Твайлайт Спаркл!       Внезапно услышав свое имя, колдунья похолодела до кончика хвоста.       — Твайлайт?       — Твайлайт!       — Твайлайт?!       — Вдруг она что-то знает?       — Она должна знать! Она их ученица!       — Твайлайт! Твайлайт Спаркл!       Колдунья почувствовала, как от шума мутится разум. Перед ней вдруг возникло огромное бесформенное существо со множеством ног, рогов, крыльев и сотнями глаз. На его теле тут и там открывались рты, извергавшие слова разными голосами, слова непонятные, неразборчивые, будто тарабарщина на древнем языке. Оно медленно, тяжело перебирая своими буграми, поползло на Твайлайт, и она, вскрикнув, в диком ужасе бросилась прочь.       Она бежала, куда глаза глядят, думая лишь о том, чтобы оторваться от чудища настолько далеко, насколько это возможно, но быстро выбилась из сил. Она остановилась в каком-то дворике, борясь с тошнотой, дрожащими ногами и звоном в ушах. В глазах потемнело, желудок взбунтовался, и из горла вырвался сдавленный кашель. Колдунья закрыла рот копытом, но больше, к счастью, рвотных позывов не возникло. Когда зрение немного прояснилось, она заметила поблизости кирпичную стену и оперлась о нее.       — Эй, ты как?       Твайлайт никак не ожидала услышать голос Рейнбоу Дэш.       — Они… идут за мной?       — Нет! Ты так рванула, что никто ничего не понял.       Эти слова принесли Твайлайт облегчение, и она стала успокаиваться. Отстранившись от стены, она вытерла мокрое от пота лицо. В поле зрения возникла Рейнбоу.       — Что с тобой случилось?       — Ничего.       Пегаска недоуменно выгнула бровь, но допытываться не стала.       — Я провожу тебя до больницы.       — Уже все нормально, — сказала Твайлайт, сглотнув загустевшую слюну. — Не утруждай себя.       Рейнбоу цокнула языком.       — Я делаю это не потому, что хочу, а потому что так надо, ясно? Сейчас ты выглядишь не очень. Не хватало, чтобы ты еще где-то потерялась. Кто же тогда найдет принцесс?       — …Ты.       — Очень смешно.       — Я не шучу. Почему бы тебе не проверить свои теории?       — Если бы могла, может, и бросилась бы. Библиотекарь, знаешь ли, в битах не купается. На своих крыльях тоже далеко не попутешествуешь.       Твайлайт стояла еще с минуту, восстанавливая дыхание. Стояла и Рейнбоу, как будто ожидая чего-то.       — Знаешь что? — вдруг сказала она. — Чхать мне на твое «нет». Пошли.       — …Куда?       — В больницу.       — Не пойду. Сказала же, все нормально. Со мной такое уже бывало, и вообще… мне нужно в гостиницу. Там и прилягу.       Твайлайт уже сдала ключи от номера и возвращаться обратно поначалу не собиралась, но планы поменялись. Во-первых, нужно было, наконец, написать брату. Во-вторых, Спайка носило непонятно где, и как с этим быть она пока не придумала, отчего ее начинало одолевать беспокойство.       — Ла-адушки, — недоверчиво протянула Рейнбоу.       Путь до гостиницы не занял много времени.       — Спасибо. Дальше я сама, — сказала колдунья, когда они остановились у крыльца.       — Как скажешь, Твайлайт Спаркл.       Они помолчали. Первой не выдержала Рейнбоу.       — Удачи в поисках, — выпалила она и, не дожидаясь ответа, спешно потопала прочь.       — И тебе пока, — проговорила Твайлайт, проводив пегаску взглядом.       Работники гостиницы обрадовались, узнав, что она решила задержаться, но еще больше, вне сомнений, они обрадовались золотым битам, зазвеневшим по стойке. Закрывшись в номере, Твайлайт отыскала бумагу и перо с чернилами и села за письмо. Она подытожила всё, что узнала за последние три дня, стараясь не упустить ни одной, даже самой маленькой детали; щедро сдобрив это догадками и размышлениями, она поставила точку, пробежалась глазами по строчкам еще раз и, удовлетворившись, отправила письмо в магическое путешествие до Кантерлота.       Ничего по-настоящему полезного — такого, что бы дало ощутимый толчок в поисках, — ей узнать не удалось. Возможно, было ошибкой оставаться в Понивилле, но поздно сокрушаться. Твайлайт невольно задумалась: а сделала ли она достаточно? Быть может, кто-то другой на ее месте за эти дни узнал бы гораздо больше… Ее не покидало ощущение, будто она напрасно потеряла время, а лишнего времени у них могло и не быть…       Вдруг принцесс уже поздно искать? Что если они исчезли навсегда? Было ли будущее без них? Благодаря Луне и Селестии выросла целая цивилизация; они всегда, всегда приглядывали за ними, простыми пони, и мудро направляли их сквозь века. «Сможем мы удержаться на плаву сами? — задалась колдунья вопросом и тут же содрогнулась: — Страшно представить, что может с нами произойти…»       Но постепенно мысли о туманном будущем отодвинулись на второй план. Время шло, а Спайк и не думал возвращаться. Твайлайт обуревала тревога. Куда он мог пропасть? Почему не предупредил ее? Может, это как-то связано с его вчерашней хмуростью?       Часы тикали. Чем больше она думала о драконе, тем хуже ей становилось. Некоторые мысли вызывали у нее натуральную панику, но она старалась успокаивать себя, повторяя, что всё будет хорошо. Она села у окна и всмотрелась в небо над Понивиллем. Наступил вечер. Затем сумерки. Наконец, стемнело окончательно, на небо взошла луна, и засверкали звезды.       Спайка не было.       Твайлайт с горечью осознала, что снова осталась одна.              

***

      Спайк думал об этом постоянно, но на вопрос, почему он столько времени протаскался за колдуньей, ответить не мог даже сейчас, вырвавшись из оков, в которые сам себя же добровольно заключил. «Оковы»? Нет, это слово не отражает реальности. Цепь с ошейником — вот так будет честно. Вспоминая, как он терпеливо ждал Твайлайт, словно верный пес, пока она куда-то уходила по своим делам, Спайк испытывал к себе отвращение.       И все же: почему? Почему он терпел это все? Что его удерживало? Нет, долг давно не играл здесь роли. Он будто следовал за колдуньей по инерции, по привычке. И дело было вовсе не в ее недуге, в абсолютно глупой и нелогичной боязни себе подобных. Плевал он на это. На самом деле, улетев, он сделал ей одолжение. Пора ей уже перебороть свой страх.       Однако чем дальше Спайк удалялся от Понивилля, тем сильнее он сомневался. Поначалу он пытался задавить это чувство, затем — не обращать на него внимания, но оно все больнее давило на сердце, и, в конце концов, вынудило его вовсе остановиться. Обернувшись, он поглядел на изогнувшийся дугой алый горизонт. Что-то тянуло его обратно. Цепь? Цепь. Привязала накрепко.       «Эта крохотная пони тебе в каком-то смысле небезразлична, но ты боишься признаться себе», — мелькнуло в голове. И это была правда. И эту мысль он до последнего пытался игнорировать, но она все равно пробралась в разум. Да, только Твайлайт имела для него хоть какое-то значение… Ведь ничего другого в его жизни нет. Одна пустота. Холодная серость. И бесконечные, бесплодные поиски смысла.       Спайк вернулся в Понивилль глубокой ночью, когда огни давным-давно погасли, и городок спал крепким сном. Лишь редкие фонари освещали улицы да лунное сияние, незамутненное облаками. Заприметив внизу знакомые очертания, он стал аккуратно снижаться. Несмотря на его попытки быть тихим, земля все же дрогнула, когда он коснулся ее ногами. Кто-то, по всей видимости, проснулся от этого — в округе зажглись некоторые окна. Тут же он услышал торопливый перестук копыт, и, вглядевшись в темноту, увидел, что к нему бежит Твайлайт.       — Спа-айк! — жалобно позвала она, и в округе зажглось еще несколько окон, а в тех, что уже горели — замелькали силуэты. Затормозив перед ним, она всмотрелась ему в глаза. Когда Спайк понял, что она плакала, его сердце вдруг дрогнуло. Он не знал, что его сердце способно на такое.       — Где ты был?..— пролепетала колдунья.       — Поговорим в другом месте, — сказал он после недолгого молчания. — Здесь слишком много любопытных глаз.       Твайлайт, похоже, сначала не поняла, о чем речь, но затем коротко кивнула. Спустя пару минут они были в лесу, в том самом месте, где ночевали двумя днями ранее. Спайк слегка наклонился, позволяя колдунье спрыгнуть на землю, после чего сел с того же краю, что и в прошлый раз; Твайлайт же осталась стоять. Вытерев глаза и шмыгнув носом, она спросила:       — Я уже подумала, что ты меня бросил…       — Ты правильно подумала.       Колдунья поникла, сраженная словами, которых она боялась больше всего, и взгляд ее опустился.       — …Тогда почему вернулся? — промолвила она слабеньким голосом.       Он не нашел в себе храбрости сказать правду.       — Ты мне нужен, Спайк, — почти прошептала колдунья.       — …Знаю, — не сразу ответил он, невольно подумав: «Кто кому нужнее? Я ей или она мне?..»       — Прости.       — За что?       Она едва заметно пожала плечами.       — Ты ведь за этим прилетел? Чтобы услышать от меня извинения?       Несколько мгновений Спайк неподвижно смотрел на колдунью. Она до сих пор не понимала, что он здесь, рядом с ней, а не на другом конце света. Похоже, придется сказать прямо. Это далось ему нелегко.       — Я вернулся, потому что понял, что ошибся. Я буду приглядывать за тобой и впредь. Ты без меня никуда, Твайлайт.       Ее лицо как будто озарил слабенький свет — словно первые лучи солнца после грозы.       — Да, и правда, — кротко улыбнулась она. — Куда я без тебя…       С минуту они ничего не говорили, слушая, как мягкий летний ветерок шелестит синими листьями.       — Представляешь, я сегодня подралась.       — Ты? Подралась? Не верю.       — Я тоже.       — Кто зачинщик?       — Моя вина в этом тоже была, отчасти.       — Может, ты и не такая беспомощная.       — Я не беспомощная. Особенно когда дело касается магии. У меня просто не всегда получается находить с другими общий язык.       — Со мной у тебя никогда такой проблемы не было.       — Но ты и не пони.       Твайлайт вдруг поежилась.       — Опять замерзла?       — В смысле «опять»?       — Думаю, нам пора возвращаться в Понивилль.       — Может, останемся? Воздух теплый, завтра, наверно, будет жара. Обещаю, что не буду храпеть.       — Если тебя не пугают камни вместо кровати…       — Камни тут какие-то мягкие. На них хорошо спится.       Спайк задержал на колдунье взгляд. Неужто она знает? Не-ет, такое невозможно.       — Что?       — Ты выглядишь так, будто тебя что-то по-прежнему тревожит.       — Есть такое… — вздохнула Твайлайт. — Мир вот-вот покатится в бездну. И это ломало меня изнутри еще час назад, но сейчас я совершенно спокойна. Даже ощущаю какую-то… безмятежность, что ли? А еще у меня такое чувство, будто эти три сумасшедших дня, как будто… знаешь, пролог к чему-то большему. Сколько еще проблем на нас свалится… даже подумать страшно. Но когда ты рядом, все это не имеет значения. Я чувствую, что справлюсь. Просто будь со мной, хорошо?       Если бы Спайк мог сейчас выразить свои чувства словами, то сказал бы, что ей не нужно просить его об этом, и что больше он никогда не оставит ее одну. Однако всё, что он смог, — это легонько кивнуть в ответ.