Холодная серость

      Когда Твайлайт раскрыла принцессам свою идею, их лица приняли виноватое выражение. «Тебе следует кое-что знать», — промолвила Луна. Выяснилось, что несколькими месяцами ранее Рейнбоу Дэш приходила к ним и предлагала свою помощь, однако они ей отказали, и отказ этот явно задел радужногривую пегаску. Твайлайт ничего не сказала принцессам — не ей было судить их, однако… это усложняло и без того непростую задачу. Похоже, придется применить все свое красноречие, чтобы уговорить Рейнбоу. Возможно, опять не обойдется без драки… к чему она уже начинала привыкать.       Твайлайт не стала просить Спайка, чтобы он отвез ее в Понивилль. Причины тому было две: во-первых, она решила, что чем бессмысленно таскать его с собой, лучше он побудет с матерью; во-вторых, она не хотела привлекать к себе лишнего внимания. Поэтому она воспользовалась небесной колесницей, которую ей любезно предоставили принцессы.       Подлетая к городку, она очень удивилась высокой стене, что окружила его. Снаружи, за нею, всюду виднелись подступающие, словно войска врага, серые пятна. Пегасы-стражники, запряженные в колесницу, приземлились рядом с городской ратушей. Колдунья поблагодарила их и сказала, чтобы они ее не ждали. Те возразили, что будут ждать ровно столько, сколько потребуется — таков был приказ принцесс. Она не стала спорить.       Первым делом Твайлайт отправилась в библиотеку. Других у нее зацепок не было, и она надеялась, что Рейнбоу по-прежнему живет там же и никуда не переехала под влиянием каких-либо обстоятельств. Дорогу она помнила смутно, однако память в этот раз ее не подвела: вскоре впереди завиднелся громадный дуб, а еще через минуту она стояла перед парадной дверью.       Как и в первый раз, она пребывала в нерешительности, снова не зная, чего ожидать. Быть может, Рейнбоу набросится на нее, увидев на пороге, обругает ее, откажется помогать. К этому она была готова на самом деле. Быть может, пегаска хлопнет дверью перед ее носом… И это тоже было ожидаемо. Ладно, подумала Твайлайт, с этим нужно поскорее покончить. Будь что будет.       Следующие десять минут она потратила на попытки достучаться, однако дверь ей так и не открыли. К этому Твайлайт оказалась готова меньше всего. Она проверила дверь — закрыта, — заглянула в окно и, не заметив движения внутри, призадумалась, как поступить дальше. Почти сразу она пришла к мысли, что для начала нужно выяснить, в городе ли сейчас Рейнбоу Дэш. Хорошо, тогда кто ей подскажет, где пегаска? Кого она здесь знает? На ум приходили только Эпплджек и Флаттершай. Твайлайт выбрала первую, посчитав, что ее будет проще найти, и пошагала на яблочную ферму.       По пути она наткнулась на собрание из шести пони: четырех жеребцов и двух кобыл. Они привлекли ее внимание своим снаряжением: веревками, лассо, сетями и даже намордниками; ноги сами собой замедлили шаг, она встала неподалеку и наблюдала за ними. Из их непринужденного разговора — вернее, его обрывков — она уловила, что эти пони называли себя ловцами, а ловили они отрекшихся. Колдунья вновь задумалась: а какова вероятность, что Рейнбоу влилась в их ряды? Серьезно, стала бы она подобным заниматься? Она же в детстве вроде как была летуньей? Или нет?..       Решив, что попытаться лишним не будет, она подошла к собранию. Она постояла несколько секунд и, видя, что никто не замечает ее присутствия, набралась храбрости и спросила:       — А вы, случайно, не знаете Рейнбоу Дэш?       В тот же момент разговор затих. Шесть пар глаз уставились на нее, заставив колдунью поджать хвост.       — Не знаете? Тогда я пойду…       — Рейнбоу, говоришь? — переспросила стоявшая ближе всех кобыла. — Я вот сегодня утром слышала про пегаску с радужной гривой — это она?       Подобный окрас нечасто встретишь.       — Скорее всего?       — Тогда у меня для тебя плохие новости. Ночью она превратилась в оборотня, и наши ее выкинул за стену.       — Как выкинули? — в ужасе ахнула колдунья.       — Как обычно. Как делают со всеми.       У Твайлайт похолодело лицо от этих слов. Ошеломленная она попятилась назад и отвернулась. Впрочем, это ее состояние продлилось недолго, и в мысли вмешалась логика. Рано делать выводы. Ей нужно что-то поубедительней, чем слухи. Однако дыма без огня тоже не бывает, и это сильно настораживает. Она никогда себе этого не простит, если Рейнбоу правда превратилась…       Спустя еще несколько минут колдунья добралась до фермы. Стоя перед аркой, она окинула желто-рыжие окрестности взглядом и направилась к возвышающемуся неподалеку амбару. Там она несколько раз безрезультатно постучала в дверь, затем покрутилась вокруг, но никого не нашла.       — Есть здесь кто-нибудь? — крикнула она, однако никто не отозвался.       На ферме было как-то очень уж тихо. «Может, они сейчас яблони обивают? — подумала Твайлайт. — Секунду, какие яблоки в это время года? Я, конечно, не знаток, но разве их не раньше собирают? Нет, тут, видимо, что-то другое…» Она подождала рядом с амбаром еще какое-то время в надежде, что кто-нибудь появится. Этого не произошло, и она решила вернуться к библиотеке. Она так и подумала, что будет ходить туда-сюда, пока кого-нибудь не поймает.       На обратном пути она проходила через продуктовый рынок. Среди множества звуков особенно отчетливо слышался чей-то весьма возмущенный голос. Твайлайт стала искать взглядом обладателя столь мощных связок и вскоре заметила его за прилавком с овощами неподалеку — это был крупный усатый жеребец. К своему удивлению, перед тем же прилавком она заметила Флаттершай — видимо, торговец был не доволен ею. Желая понять, в чем заключается проблема, колдунья подошла поближе, чтобы слышать разговор.       — Пожалуйста, — пролепетала пегаска, вся сжавшись, — войдите в мое положение. Мне очень-очень это нужно…       — Ты что, совсем непонятливая? — пробасил торговец с суровым видом. — Сказано: проваливай отсюда!       Потупив взгляд и чуть ли не плача, Флаттершай выдавила из себя слова, но так тихо, что Твайлайт едва их различила:       — Об-бещаю, я принесу остальные биты в следующий раз.       — Я уже сто раз тебе сказал: либо ты платишь все сразу, либо валишь отсюда!       — У меня не хватает… — Флаттершай спрятала лицо за длинными локонами гривы.       — Тогда ты знаешь, что делать! Нет? Собираешься стоять здесь до вечера? Хорошо, я сейчас позову стражу! Поняла? Стражу!       Но пегаска и не думала отступать несмотря на эту, без сомнения, угрозу. Твайлайт, решив, что узнала достаточно, поспешила на помощь. Она была возмущена грубостью торговца.       — Эй! М-мистер! — воскликнула она, подбежав к прилавку.       Торговец, завидев ее, расцвел и заулыбался во всю ширь рта:       — Подходи, подходи, не стесняйся! Чего желаешь? — он моментально забыл про существование пегаски, переключив внимание на Твайлайт. Это разозлило ее еще больше, и она выпалила:       — Что вы с-себе позволяете?       Улыбка моментально пропала с лица торговца. Его брови соединились на переносице.       — А что она себе позволяет? Хочет, чтобы я продал ей в долг! Да где же это видано, чтобы так велась торговля? И ладно бы один раз сказала — так нет, продолжает нагло настаивать!       Твайлайт успела увидеть, как пегаска «настаивает» — это было больше похоже на мольбу. Торговец пытался казаться невинным, когда на деле был врединой и хамом. Хотела бы она быть достаточно смелой, чтобы высказать ему это в лицо, сбить с него спесь, однако…       — И п-поэтому надо обязательно на нее кричать? — проговорила Твайлайт сбивчиво.       — А как еще мне быть, если она не понимает по-другому? — утомленно фыркнул торговец. — Да что там, она и криков не понимает! Да и вообще, тебе-то какое дело? Покупать будешь чего? Или пришла тоже поругаться? Тогда я точно сейчас позову стражу! Вы обе мешаете торговле!       Твайлайт была взволнована, немного напугана, но в то же время — ужасно раздражена этой ситуацией. Неважно, была Флаттершай права или нет, слова, которые высказал ей торговец, Твайлайт восприняла на свой счет.       — Вы просто видите, что она не может вам ничего ответить, вот и кричите, — пробормотала она под нос, вместо того, чтобы сказать это в глаза. В последний момент будто какая-то невидимая сила заставила ее отвести взгляд и сказать намного тише, чем она хотела.       — Что? Я ничего не понял.       — Как вам не стыдно… — проговорила она чуть громче, но еще менее уверенно.       — Давай, нотации почитай мне еще!       Твайлайт притихла, ища по всем мысленным карманам хотя бы одно слово, которым можно будет ловко заткнуть торговца. Пауза затянулась, и он нетерпеливо спросил:       — Ну? Покупаешь или нет?       Ее поиски так и не увенчались успехом. Тут она заметила, что почти весь рынок смотрит на них троих, и поняла, что надо поскорее отсюда уходить.       — Просто продайте мне то, что она хотела, — проговорила Твайлайт.       — Вот с этого и надо было начинать! — вновь заулыбался торговец. — С тебя двадцать битов!       Твайлайт достала из внутреннего кармана деньги, положила их на прилавок и получила взамен морковь, капусту и редис. Глянув на Флаттершай, которая по-прежнему, робко молча, стояла в сторонке, она заметила на ее спине пустые седельные сумки.       — Я позаимствую их ненадолго, — с этими словами колдунья левитировала сумки к себе и сложила в них овощи.       — Приятно иметь с тобой дело! — довольно сказал торговец.       Твайлайт лишь бросила на него недобрый взгляд, подошла к пегаске и улыбнулась ей. Та выглянула из-за гривы и вымученно улыбнулась в ответ, но не промолвила ни слова.       — Эм… привет. Это твое, — протянула Твайлайт сумки, обволоченные магией.       — Я даже не знаю, что на это сказать, — почти прошептала Флаттершай.       — «Спасибо» будет достаточно.       — Спасибо.       Твайлайт опустила сумки Флаттершай на спину, отчего у той от тяжести подогнулись ноги.       — Тебе нормально?       Флаттершай выпрямилась и едва заметно кивнула.       — Мне все равно недалеко идти, — сказала она. — Я правда не знаю, чем отплатить тебе взамен…       — Забудь об этом. Хотя, вообще-то, ты можешь кое с чем мне помочь. Я ищу Рейнбоу Дэш. Ты не знаешь, где ее найти?       — Ох, Рейнбоу Дэш? — пегаска как будто сначала не поверила. — Она сейчас скрывается…       — Скрывается? — насторожилась колдунья. — От ловцов, что ли?       — Да, по крайней мере, она мне так сказала…       — Ага… Она хоть в Понивилле? Как давно вы виделись?       — Вчера вечером. Не знаю, где она сейчас. Но, может быть, Эпплджек знает, я видела их вместе…       Значит, еще вчера Рейнбоу была в Понивилле. Это вселяло надежду.       — А что со слухами, мол, она превратилась в отрекшегося?       — Не знаю, она показалась мне нормальной…       Что ж, это звучало еще лучше. Но зачем ловцам было гнаться за ней? И откуда пошел слух, что она превратилась? Можно, конечно, спихнуть это на чьи-то выдумки, но… Твайлайт помотала головой. Неважно это сейчас. Вот найдет Рейнбоу и спросит, а догадки можно строить долго.       — Я могу идти? — тихо спросила Флаттершай. — Мне очень надо домой…       — Конечно, я больше тебя не задерживаю. Спасибо, что ответила на мой вопрос!       Пегаска слабо улыбнулась на прощание и, слегка поправив крыльями сумки, пошла своей дорогой. Но не успела она пройти и двух метров, как ее резко повело в сторону. Твайлайт едва успела подскочить, чтобы подставить ей плечо.       — Ты как? — спросила она пегаску.       — Устала немножечко…       — Давай сумки лучше понесу я, — сказала Твайлайт, левитируя их к себе на спину. Не сказать, чтобы они были прямо такими уж тяжелыми. — И часто с тобой так?       — Бывает иногда. Я никогда не отличалась крепким здоровьем. — Флаттершай отстранилась от Твайлайт. — Мне получше. Думаю, я могу идти.       — Сумки все равно понесу я. Давай, показывай, куда шагать.       Пегаска не стала возражать и повела Твайлайт за собой.       — А что у вас произошло с торговцем, если не секрет? — спросила колдунья спустя небольшое время.       — …Он был прав, — призналась Флаттершай. — У меня не хватало денег, и я хотела отдать остальную часть потом.       — В смысле, ты забыла деньги дома?       — Нет, у меня они почти закончились, и я надеялась, что у меня получится выпросить…       — Закончились?       — Ты же знаешь, я не самая хорошая работница…       — Ты все еще работаешь… в том месте?       — Да, — не сразу ответила Флаттершай, как будто ей было неудобно. — Твайлайт, я верну тебе деньги, как только они у меня появятся.       — Не надо. От двадцати битов я не разорюсь. Буду я еще трясти с тебя деньги, как тот торгаш…       Вскоре они пришли к дому Флаттершай, который оказался скромным, под стать хозяйке, коттеджем. Выглядел он, однако, лучше, чем представлялось колдунье, учитывая не самое лучшее ее финансовое положение. Она предположила, что его могли ей купить родители, как это сделал мистер Блэк для Кейденс.       — Дальше я справлюсь сама, — сказала пегаска. — Спасибо, Твайлайт.       — Подожди, тебе еще эти сумки надо до кухни дотащить. Уверена, что справишься?       Оценив свои силы, пегаска промолвила:       — Не знаю… Поможешь?       — Конечно!       Они зашли в дом и сразу же прошли на кухню. Твайлайт поставила сумки на стол и сказала:       — Вот теперь я могу оставить тебя с чистой совестью.       Она повернулась в сторону выхода и заметила в проходе выстроившихся в ряд зверят, которые преградили ей дорогу. Ну, как преградили — она могла их спокойно перешагнуть. Флаттершай тоже их заметила:       — Проголодались, малютки? — спросила она ласково. — Сейчас, подождите, только Твайлайт провожу и сразу же вас покормлю. Ох, бабочки… — ее голос резко ослаб, и она коснулась лба копытом.       — Флаттершай?       — Что-то голова закружилась…       — Может, тебе таблетку какую дать?       — Так пройдет… — шепнула Флаттершай, видимо, не в силах говорить сейчас громче.       Зверьки закрутились между их ног, заволновавшись за хозяйку. Хотя, быть может, так они пытались привлечь к себе внимание, чтобы их поскорее покормили. Твайлайт не понимала звериного языка, да и вообще сомневалась в существовании подобного.       — Я, наверно, задержусь у тебя ненадолго, если ты не станешь возражать. Тебе все еще нужна помощь.       — Ладно, — Флаттершай убрала копыто, и стало видно ее усталое лицо. — Я все равно не умею возражать…       — Не пойми неправильно, я вовсе не навязываюсь, просто ты сейчас не выглядишь достаточно здоровой…       — Я поняла… Все нормально. — Пегаска посмотрела вниз: — Сейчас, сейчас, потерпите еще немного. Если вы будете мешаться под ногами, это точно не ускорит процесс.       Зверята ее как будто поняли и нехотя переместились под стол, откуда и стали наблюдать.       — Твайлайт, мне нужно нарезать овощи. Справишься?       — Я постараюсь… — неуверенно ответила колдунья, понимая, что никогда в жизни этого толком не делала. — Ты покажи, как надо, а дальше я сама.       — Покажу. Но, прежде чем начинать, нам обеим нужно помыть овощи. И копыта, к слову, тоже.       Когда они сделали это, Флаттершай на примере моркови показала Твайлайт, что от нее требуется. Это оказалось проще, чем представлялось Твайлайт, и с магией она довольно быстро приноровилась орудовать ножом. И хотя это нельзя было всерьез назвать готовкой, ведь она просто резала овощи на маленькие кусочки, но все равно — для нее, не умевшей даже нормально поджарить кукурузу, это было подобно маленькой победе над собой.       Вскоре они закончили нарезать, и Флаттершай сгребла все кусочки с досок в одну большую тарелку, где немного их перемешала. Затем она поставила тарелку перед изголодавшимися зверями, и те тут же накинулись на еду. Поднялся звонкий чавк.       — Фьюх, — выдохнула пегаска, — это заняло больше времени, чем я надеялась… Они милые, когда так кушают, правда?       — Да, — согласилась Твайлайт. — Они милые.       Белый кролик — самый крупный из звериной шайки — вдруг оторвался от тарелки и подскочил к ногам Флаттершай. Он уставился на хозяйку непонятным взглядом, как будто ему чего-то было надо.       — Куда еще больше! — удивилась она. — Нельзя так много за раз есть, животик будет болеть!       Тяжело было сказать, понял кролик слова Флаттершай или нет, однако он ускакал обратно к тарелке и продолжил хрустеть морковкой.       — А ты сама? — спросила Твайлайт. — Не проголодалась?       — Я не хочу есть, — ответила пегаска, тихонько зевнув. — Аппетита нет. Если честно, я так устала, что мне хочется просто прилечь и отдохнуть. Походы на рынок и разговоры с пони так выматывают…       — Тогда я лучше помолчу.       — Нет, Твайлайт, ты не входишь в число этих пони. Ой, бабочки… — вздохнула она и вяло посмотрела на колдунью: — Похоже, я немножечко приболела.       — Давай-ка, — протянула Твайлайт копыто, — держись за меня. Прогуляемся до твоей кровати.       Флаттершай приняла помощь. Слушая подсказки, куда идти, Твайлайт быстро довела ее до спальни, где помогла забраться в кровать и укрыла ее одеялом. Пегаска удовлетворенно выдохнула.       — Так тепло и хорошо, — проговорила она. — Ты не могла бы чуть-чуть приоткрыть окно? Комнату не мешало бы проверить.       Твайлайт сделала, как она просит, а затем спросила:       — За тобой есть, кому присмотреть?       — Моим малюткам.       — Я имею в виду из пони.       — Нет, — слабо покачала головой Флаттершай, по шею погрузившись под одеяло. — Но это не страшно, я полежу, и все пройдет. Думаешь, мне впервой?       — А если не пройдет? — серьезно спросила Твайлайт. — Если станет хуже, что ты подняться с кровати не сможешь? Зверей твоих кто накормит?       — Тогда… что ты предлагаешь?       — Ну, выбор невелик: я побуду с тобой, пока тебе не станет лучше.       Подумав, Флаттершай сказала:       — Я не против, чтобы ты осталась.       — Вот и решили. Тебе что-нибудь еще нужно? Для меня желание больного — закон, так что говори не стесняясь.       — Нет, думаю, пока ничего. Разве что… давай поговорим?       — Ты уверена, что у тебя есть силы говорить?       — Я не настолько ослабла. Да и много сил тут не надо. Присаживайся на кровать, — пригласила пегаска. — Или, если не хочешь, с другой стороны есть стул, — указала она на него под одеялом.       Колдунья сделала выбор в пользу кровати, присев на край, и осмотрелась. Спальня была несколько пустоватой и унылой, хотя обои с цветочками и шмелями придавали ей немного жизнерадостности. В стену напротив окна была вделана одинокая полка, на которой ровным рядом стояли книги — все они, насколько можно было рассмотреть, были посвящены садоводству. На тумбочке рядом с кроватью покоились какие-то бумажки, подозрительно похожие на квитанции, но Твайлайт предпочла не задерживать на них взгляд. Был тут и туалетный столик со всеми соответствующими принадлежностями: Флаттершай, как все воспитанные кобылы, следила за своей внешностью — в отличие от кое-кого.       — У меня тут не очень, я знаю, — промолвила пегаска, видя, что Твайлайт осматривается.       — Ты мой дом еще не видела. А у тебя тут очень даже уютно. Светло!       — Поверю тебе на слово… Как поживает твой дракон?       — Он не мой, он сам по себе. Хорошо поживает. Лучше, чем когда-либо, думаю.       — Мне все еще хотелось бы с ним познакомиться, — проговорила Флаттершай с энтузиазмом. — Это так удивительно, что в мире есть другие разумные существа!..       — И правда, после всего это удивительно… — сказала Твайлайт, посмотрев в сторону. — Я полагаю, это первое из твоих желаний? Я запомню. Только ничего не гарантирую: я, конечно, попытаюсь уговорить Спайка, но он может и отказать.       — Не утруждайся ты так, я просто сказала, не всерьез.       — Да для меня это несложно.       — Ну, если ты так говоришь… — пегаска высунула передние копыта из-под одеяла и положила их поверх него.       В коридоре послышался шорох, и в спальне один за другим показались зверьки: сначала белки, затем хомяки, и, наконец, кролик.       — Уже наелись? — заулыбалась им Флаттершай. — Быстро вы. Ну, идите сюда, маленькие.       Твайлайт видела, как они подобрались к кровати с другой стороны, а затем, к ее удивлению, по очереди залезли наверх. Они облепили хозяйку с двух боков и легли, сытые и довольные.       — Никогда не спят в свои лежанках, — сказала Флаттершай, умиляясь им. — Всегда ложатся рядом со мной.       — А я не поняла, как они взбираются-то?       — О, я им соорудила лесенку из книжек.       Подобное отношение к книгам, низведенным до инструмента, было далеко от уважительного, однако Твайлайт оставила эти мысли при себе. Вместо этого она выговорила:       — Весьма находчиво, — и неслышно скрипнула зубами.       Флаттершай не заметила ее недовольства и, глядя на зверят, говорила:       — Они меня всегда так успокаивают. Я думаю, они иногда чувствуют, что чувствую я, и когда мне плохо, они сразу же тут как тут. Хотя они всегда здесь, со мной, независимо от моего настроения, — усмехнулась она. — Уж очень они любят спать на кровати. Хотя… кто не любит спать на кровати?       — Драконы, наверно. Им и на камнях неплохо спится. Ой, это ведь был риторический вопрос…       — Для них просто не существует достаточно больших и прочных кроватей. Думаю, они бы не отказались, если бы такие были.       — Ну не знаю… — с сомнением проговорила Твайлайт, представив эту картину в голове, а затем перевела тему: — Выходит, ты живешь совсем одна? И никто не помогает, когда у тебя со здоровьем не очень хорошо?       — Все нормально, Твайлайт, недомогание я привыкла переносить на ногах. Но иногда бывает, как сегодня, что сил совсем нет.       Флаттершай проигнорировала первый вопрос. Колдунья не хотела это так просто оставлять:       — И даже родители к тебе не заглядывают?       — Родители далеко, и мы давно не обменивались письмами. Даже не знаю, как они сейчас.       — Я, конечно, не хочу лезть не в свое дело, но тебе бы попробовать написать им. Все-таки время такое…       — Может быть, попробую, — Флаттершай чуть сильнее сжала край одеяла копытами.       Видимо, никого, кроме животных, у Флаттершай не было. Она ни с кем не виделась, ни с кем не общалась, и Твайлайт понимала, что это так похоже на нее саму. В первые годы жизни в Кантерлоте все так и было: она контактировала только с принцессами, а все остальное время проводила закрывшись дома. Общение она заменяла книгами — сначала затем, чтобы отвлечься от тоски, а потом из-за того, что ей было куда приятнее находиться в обществе книг, нежели пони, — и про Флаттершай можно было сказать то же самое с той лишь разницей, что вместо книг у нее были животные.       — А я тебе точно не досаждаю своим присутствием? — решила удостовериться Твайлайт.       — Не досаждаешь, — сказала пегаска.       — Просто я сужу по себе. Если бы кто-то малознакомый пришел ко мне в гости, я бы испытывала дискомфорт.       — С тобой мне наоборот хорошо. Говорить легко. И приятно, что немного необычно. Поэтому я и хочу, чтобы мы говорили. Редко мне это бывает в радость, а не приходится делать через силу…       — Ты про свою работу?       — Угу, — кивнула Флаттершай коротко, отведя взгляд. Твайлайт поняла, что та смотрит на туалетный столик, в зеркало, в котором были видны их отражения. — На работе я не говорю ни одного искреннего слова. Каждый раз мне стыдно перед клиентами, потому что мне приходится им врать. Все мы понимаем, что вся эта дружба, которую мы дарим за деньги, всего лишь притворство, но только, похоже, я одна на все заведение придаю этому большое значение.       — Дружба вообще не должна продаваться за деньги.       — А за что тогда?       — Ни за что.       — То есть она должна быть бесплатной?       — Вроде того.       — Но мы тогда разоримся.       — То, что вы делаете, глубоко неправильно.       — Ты первая, кто так считает.       — Это ненастоящая дружба.       — Тогда как выглядит настоящая?       — Я все еще пытаюсь понять.       — Справедливости ради, ты сама участвовала в этом…       — Случайно. И всего один раз. Ладно, давай не будем об этом. Сделаем вид, что я ничего не говорила. Я вовсе не собиралась принижать значение твоей работы. Просто мне уж очень надо было высказать свое мнение, — покрутила Твайлайт копытом у виска.       — Да я ничего такого и не подумала… Просто немного удивилась твоим словам. — Флаттершай оторвала взгляд от своего отражения, повернула голову к Твайлайт и спросила неуверенно: — Может, ты так говоришь потому, что тебе не понравилось, как я тебя обслужила? Это было настолько плохо, что ты предпочла бы и вовсе не платить?       — Как тебе могло прийти в голову подобное?       — Ну, все ведь знают, что друг из меня не самый лучший. И с клиентами у меня не получается вести себя так же естественно, как другие работники и работницы. Не все остаются довольны тем, что я делаю. Большинство ведь приходят не за тишиной, а за разговорами по душам.       — Если это тебя успокоит, у меня нет к тебе никаких претензий. На самом деле мне даже немного понравилось, — призналась колдунья.       — Мне тоже было с тобой проще, чем с другими пони. Это, наверно, единственный раз, когда моя стеснительность не вышла мне боком… — проговорила пегаска. — И все закончилось относительно неплохо… Я даже не почувствовала себя виноватой. — Она тяжело вздохнула и замолчала.       — Тогда почему бы тебе не уйти? Не поменять работу?       — Ничего ведь не изменится от этого. Дело не в работе, дело во мне и моей стеснительности, которая настолько сильна, что ее впору называть болезнью. От нее я страдаю куда больше, чем от слабого здоровья. Порой я стесняюсь так сильно, что не могу заставить себя сказать хоть слово. Я ругаю себя за это, постоянно напоминаю себе, что мне незачем бояться других пони, но это не помогает, ничего не меняется. Как только я представляю, как выгляжу со стороны, все начинается по-новому.       Это было так знакомо.       — Ты могла бы подыскать работу, где тебе не придется так много контактировать с пони.       — Я думала об этом, конечно же. Но такую работу нужно еще постараться найти. К тому же это все равно смена обстановки и долгая-предолгая адаптация. Я не хочу снова проходить через это. Я более-менее привыкла к театру.       — А что если тебе попробовать что-то, связанное с животными?       — Не знаю… Я бы хотела, но я не уверена, что у меня получится. То есть мне нравятся животные и все, что с ними связано, но одно дело ухаживать за пятью маленькими питомцами, и совсем другое присматривать, например, за лесными обитателями. Это большая ответственность! Нужно уметь находить с ними общий язык…       — Я думаю, тебе это точно будет под силу. Эти понимают тебя с полуслова.       — Да-а… — согласилась Флаттершай, глядя на зверят. — Мне бы было намного спокойнее, будь у меня такая работа. Но реальность совсем другая. Большую часть недели я пытаюсь совладать с собой, а на выходных просто сижу дома и стараюсь не думать о том, с чем мне приходится встречаться на работе.       — Знаешь, Флаттершай, я ведь тебя прекрасно понимаю. Мне тоже непросто дается общение с пони.       — Правда?       — Правда. Только я их скорее побаиваюсь, чем стесняюсь. Особенно я боюсь их внимания, с одним-двумя пони я еще могу держать себя в копытах, но когда я вижу толпу, и когда они начинают все смотреть на меня… мне становится плохо. Раньше с этим было совсем худо. Сейчас стало чуть лучше, но не сказать, чтобы что-то сильно поменялось. Я просто нашла способы жить с этим.       На лице Флаттершай отразилась все такая же слабая, но самая выразительная из ее улыбок.       — Я с самого начала почувствовала нечто такое… Когда ты на рынке вступилась за меня, было заметно, что ты как будто побаиваешься торговца.       — Еще бы. У меня голос дрожал.       — Ладно, если дрожит. Ты хотя бы слова можешь говорить. А я, бывает, молчу как рыба, хотя внутри столько всего крутится, что кажется, что я лопну.       — О, поверь, у меня тоже таких случаев хватало.       Флаттершай перевернулась на бок и посмотрела на колдунью сонными глазами.       — Я рада, что ты решила задержаться, Твайлайт.       — Ну, как я могла поступить иначе.       — Мы как будто поменялись местами, не находишь? Теперь ты мой друг. Только заплатить мне нечем…       — Забудь ты про деньги. И хватит разговоров. Поспи лучше.       — Я не хочу.       — Все равно. Я уверена, что тебе станет получше, если ты немного поспишь.       — Может быть, попозже. А сейчас я, кажется, немножко проголодалась…       — Если честно, из меня кулинар не очень, — сразу созналась Твайлайт. — Максимум, что я могу, — это залить в лапшу кипяток.       — Мне и не надо много. Ты не могла бы принести мне несколько листочков капусты?       — Хорошо. Думаю, мне это как раз по силам.       — Спасибо, Твайлайт.       Колдунья отправилась на кухню, зачем-то помыла копыта, — хотя собиралась все делать магией, — потом достала из холодильника кочан и оторвала несколько листочков. Затем она достала плоскую тарелку из шкафчика, положила в нее листочки и довольная тем, какая она хозяйственная, пошла обратно.       — Надеюсь, я не испортила то, что нельзя было испортить, — сказала Твайлайт, заходя в спальню.       То, что она увидела в следующий момент, посмотрев на кровать, заставило ее замереть в ужасе. У Флаттершай были белые, почти незаметные на белках, зрачки, от желтой шерстки исходил легкий черный дым. Вся перепачканная в блестящей серой пыли она в безмолвном шоке взирала на безжизненные тельца, лежащие перед ней.       Что-то со звоном упало на пол — Твайлайт не сразу поняла, что это была тарелка, выскользнувшая из магической хватки. Резкий звук вывел пегаску из оцепенения. Она дернулась и уставилась своим страшным взглядом на колдунью. Ее дрожащие губы задергались, пытаясь что-то вымолвить.       Твайлайт же, напротив, по-прежнему не могла пошевелиться. Она не верила своим глазам. Она ведь отлучилась всего на пять минут! Один единственный вопрос крутился в ее голове — как подобное могло случиться?       — Твайлайт… — проронила Флаттершай. — Я… я…       Колдунья не шелохнулась, не произнесла ни слова. Пегаска выглядела так, будто превращалась в оборотня, и это пугало не на шутку. Колдунья не спешила к ней подходить.       — П-почему?.. — вымолвила Флаттершай упавшим голосом и разразилась неудержимыми слезами.       От этого вида у Твайлайт заболело сердце, она постыдилась собственного страха и приблизилась к Флаттершай. Возможно, это было опасно. Но разве она могла оставить ее сейчас? Она забралась на кровать, придвинулась к пегаске и заключила ее в объятья, надеясь, что это хоть как-то поможет. Плакала Флаттершай долго, но Твайлайт не разжимала объятий, боясь, что иначе пегаска не перестанет плакать никогда. Теперь она понимала, каково было Спайку, когда с ней происходило то же самое.       Она больше не боялась. Разве можно бояться того, кто плачет у тебя на плече? Но в первые мгновения она все же испугалась. Сейчас это казалось глупым, стыдным и неправильным. Даже если бы Флаттершай превратилась… какая разница? Внутри все они одинаковы. Все они монстры из черноты.       Постепенно пегаска притихла. Она истратила слезы и теперь изредка всхлипывала.       — Знаю, что это глупый вопрос, но… ты как? — негромко спросила Твайлайт, почти прошептав на ушко.       — Я не хотела этого… — молвила пегаска сдавленным голосом. — Что-то управляло мной… Это не я… не я…       — Ш-ш-ш, — погладила ее Твайлайт по голове. — Ты бы ни за что этого не сделала.       — Твайлайт… почему?.. Я думала, я нормальная… не знала… это может случиться…       — Никто от этого не защищен, — только и могла сказать колдунья.       Она слегка ослабила объятья и чуть отстранилась, чтобы посмотреть на Флаттершай. Зрачкам вернулся прежний цвет, дым исчез. Перестала превращаться? Или превращение происходит не сразу и проявляется вот так, своеобразными приступами? Твайлайт решила оставить эти вопросы на потом. Все еще держа копыта на плечах пегаски, она заглянула ей в глаза:       — Не вини себя.       Та лишь опустила болезненный взгляд, ничего не сказав.       — Флаттершай, они были не настоящие, не такие как мы. Даже не совсем живые. — Пыль, сверкавшая на одеяле, напомнила Твайлайт пыль, оставшуюся от вендиго, которого коснулась антимагия.       — Для меня это неважно, — прошептала Флаттершай, приподняв взгляд из-под мятых локонов.       — Если подумать… если нам всем однажды суждено превратиться, правильно, что это была ты, а не кто-то другой.       У Флаттершай снова задрожали губы, в глазах блеснули слезы. Колдунья пожалела о своих словах.       — Прости, я совсем не помогаю… Никудышный из меня друг. — Она опустила копыта.       — Я должна их похоронить, — хоть еще и слабо, но неожиданно решительно сказала Флаттершай.       Твайлайт поняла, что лучше всего сейчас будет не мешать. Она слезла с кровати и вышла в коридор, не зная, что делать дальше, какие слова сказать. Может, вообще уйти? Или это будет неправильно? Нет, никуда она пока не уйдет. И дело было не в том, правильно это или нет, — ей самой просто не хотелось уходить сейчас, не хотелось бросать пегаску одну.       Флаттершай вышла в коридор, прижимая тельца к груди. Колдунья отвела взгляд сразу, едва заметив их. Ничего не говоря, Флаттершай прошла мимо, и колдунья последовала за ней. Перед тем как выйти из дома, она подхватила магией одиноко стоящую в углу лопату.       Они прошли на задний двор. Пегаска сначала порывалась сама копать могилку, но взгляд Твайлайт ее остановил. Она показала место, и Твайлайт приступила к делу. На это ушло некоторое время. Колдунья выкопала яму около полуметра глубиной, заверив пегаску, что делать глубже смысла нет, — все равно тела скоро превратятся в пыль, — и та, не обрадовавшись этой новости, со скрипом, но согласилась. Опустив тельца на дно, она тяжелым голосом проговорила:       — Если бы я знала, какой ужасной хозяйкой вам окажусь…       — Ты не была плохой хозяйкой, — негромко возразила Твайлайт. — И, думаю, это не то, что они хотели бы услышать от тебя напоследок.       — Простите… Не знаю, как я теперь одна буду справляться…       На улице, словно в насмешку, горел погожий осенний денек. С блестящими глазами Флаттершай молча взирала на могилу несколько минут, а затем резко отвернулась. Твайлайт истолковала это как сигнал к тому, что пора закапывать. Когда с этим было покончено, она посмотрела на Флаттершай. На лице у той уже не было ни слезинки. Только пустое измученное выражение.       Боясь, что либо сказать, Твайлайт взяла лопату и пошла обратно. Пегаска не сразу, но пошагала следом. Зайдя в дом, колдунья поставила инструмент на место, развернулась и чуть не столкнулась с забредшей внутрь Флаттершай.       — Твайлайт, не уходи, — проговорила она, приподняв взгляд. — Пожалуйста, побудь со мной еще немного.       Какой-то внутренний барьер не позволил колдунье отказать.       — …Хорошо.       «Еще немного» растянулось вплоть до следующего утра. Между ними долго висело молчание, но затем Флаттершай прервала его, вдруг снова заговорив о трудностях своей работы. Твайлайт прикладывала все силы, чтобы не дать завязавшемуся разговору угаснуть. Так они проговорили до самых сумерек, перескакивая с одной темы на другую. Колдунья не помнила, чтобы разговаривала с кем-то так много и при этом не уставала. Такое с ней было в первый раз в жизни. Она даже не подозревала, что так может.       А потом наступила ночь. Твайлайт настояла на том, что будет спать на стуле и нигде иначе — в конце концов, ей было не впервой засыпать в подобном положении. Флаттершай не стала спорить, она все еще была не в том состоянии. Она поменяла одеяло, но было видно, что ей все равно неуютно находиться в кровати.       — Прости меня за мой эгоизм, — прошептала пегаска перед сном.       — Если бы я хотела уйти, я бы ушла, Флаттершай.       — Ты ведь будешь иногда заглядывать ко мне? Не обязательно каждый день, и даже неделю… но хотя бы раз в месяц?       Твайлайт оторвала взгляд от окна и посмотрела на пегаску.       — Обещаю.       — Я счастлива это слышать, — наконец улыбнулась Флаттершай. — Я всегда мечтала о пони, с которым можно было бы поговорить непринужденно, и который бы понял меня.       Твайлайт не могла сказать, что мечтала о похожем, но в этом месте и в этот момент времени она разделяла ее чувства.       — Вместе, Флаттершай, нам хватит смелости сказать что угодно. И сделать все, что мы хотели раньше, но не могли.