Фаталист

— Ты так стремишься выйти из каждой операции победителем — говорит однажды Шура. — Должно быть, тебе есть ради кого оставаться живым? — Волков только лишь хмыкает на это, вглядываясь в небесный горизонт и вспоминает глаза Сережины. Такие же точно, синие, но на удивление слепящие своим пламенным огнем. Восхитительные. — Так и есть, — Олег улыбается самыми уголками губ, головой кивая. — Так и есть. — Это хорошо, когда все как у тебя, — юноша смотрит печально, смиренно. Они все сейчас такие, мясо пушечное, не иначе. — А я был бы не прочь заполучить пару пуль в свою грудь, — Сашка громко и наигранно хохочет, ударяя себя ладонью по грудной клетке. Адреналин, видимо, кипит. Олегу улыбнуться хочется, над этой детской и совершенно смешной наивности. Только головой он понимает, все, что Шура сейчас говорит — взаправду. Ни капли лжи в нем, да только маска улыбчивая налеплена на лицо как-то криво. Не верится Олегу в это отчаянное желание смерти, тут что-то другое. Ему думается, так вот, что все-таки делает с людьми одиночество! — Глупостей не говори, Сашур, — хмурится Волков, с сожалением глядя на друга. — Беду накличешь. Нельзя так говорить, — им бы посмеяться в пору, разрядить обстановку, только не до того. Никому из них в самом деле не смешно ни капли. Олег встревожен. Олегу страшно. — Если скажешь — непременно сбудется. Оба понимают, что в любой момент могут не вернуться. И разница лишь в том, что Олегу есть ради кого выбираться из передряг, есть тот, кто ждет. А у Шуры — нет. **** Олег сгибается над телом друга, зарываясь ладонью в ярко-синие волосы, рану на затылке нащупывая. Пальцы мужчины все в липкой крови, а в глазах паника. Что это он, Шурика не уберег, что ли? Да быть такого не может! Что-то ехидно шепчет изнутри, подсказывает, что он и Сережу, самое дорогое, что было у него, не уберег. У Разумовского тот самый, когда-то спокойный согревающий огонь в глазах полыхает, сжигая все на своем пути. И это для Волкова непривычно. Да и о чем речь, Сережа после своей исповеди другим совсем кажется, поломанным и снова неаккуратно собранным. От этого больно, ведь кто-то своими грубыми лапищами все разрушил, все то, что так трепетно берег и охранял Олег. — Убьешь меня? — Спросил он когда-то у Сергея. Разумовский тогда ничего не ответил, конечно, только обниматься полез. Да и чего нагнетать? А сейчас он все понимает. Отчетливо и ясно видит. Сереже все равно было, он только сказать это побоялся. Разумовский, он такой, ни перед чем не остановится. Таков он. И Олег его винить не смеет, разве что чуть-чуть. Вместо Шуры, которому грудь мечталось свинцом набить, пули, ожидаемо, получает Волков. И кто бы мог подумать, тогда, десять лет назад, что такой презент ему достанется от его Сережи? Накликал таки Олег на себя беду.