Омут

      Очередное лето приближалось так же быстро, как и заканчивался учебный год. Ещё каких-то жалких два месяца, и наконец закончатся скучные уроки, упреки родителей по поводу оценок, глупые лица некоторых одноклассников и, конечно же, гулянки с друзьями. Начнётся новая взрослая жизнь. Антон не в первый раз задумывался об этом. Он, может, и не любил жизнь в посёлке и ходить в школу, но всё-таки ему было хорошо. Ему думалось уехать обратно в город — поступать в ВУЗ или колледж. В посёлке-то особо не продвинешься. Но уезжать не хотелось. Он ведь нашёл друзей.       Да что уж там говорить, его лучшим другом стал Рома. Ещё будучи мальчишкой, он был тем ещё хулиганом, но почему-то запал в душу. Его манера речи, его походка, его власть в школе. Почти всё в нём нравилось Антону.       Они подружились в шестом классе, когда Петров только переехал. Знакомство у них задалось не очень, зато сейчас — не разлей вода. Мальчишки гуляли, болтали, знали друг о друге почти всё. Если кто лез к Антону, хватало одного недовольного взгляда Пятифана, чтобы негодники отцепились от светловолосого мальчика. Многие ему завидовали. Было чему завидовать. Ромка не только держал в страхе всю школу, но был очень симпатичным парнем, а, когда подрос, девчонки в тихую называли его «секс-бомбой».       Антон думал и об этом. Только все подобные мысли тут же пресекались на корню. Парень не должен считать другого парня, тем более своего лучшего друга, сексуальным. Всегда, когда Антон ловил себя на чём-то подобном, он по уши заливался краской, что было очень заметно благодаря бледной коже.       Была одна девушка. Полина. С ней Петров был знаком тоже достаточно давно. Они дружили, но ничего большего у них не сложилось, несмотря на то, что симпатия была взаимной. Но Антон однажды услышал, как Рома разговаривал с Бяшей и сказал, что ему нравится Полина. Примерно в то же время Антон перестал питать даже малейшие чувства по отношению и к ней, и к Роме. Всё и так было понятно — у Ромки с Полиной шансов больше, и подходят они друг другу лучше. Правда, Петров больше ничего от него не слышал.       Череда сумбурных воспоминаний прервалась. Антон почувствовал, как чужие руки легли на его плечи. Рома. Он всегда так делал, если мальчишки пересекались по дороге в школу.       — Ну что, Тоха? Настроился на победу?       — Что?       — Ну как, — воскликнул Пятифан, будто говорил о совершенно очевидном, — Мы должны сделать эту математичку!       Сегодня же контрольная… Антон совсем позабыл про это. Вчера вместо подготовки он провёл ночь в раздумьях.       — Чёрт!       — Только не говори, что забыл. Как же твоя репутация хорошего мальчика? — ухмыльнулся Рома свой фирменной улыбкой.       — Я перестал быть хорошим мальчиком, когда начал водиться с тобой.       Ему прилетел шуточный подзатыльник. Как всегда. На самом деле, даже в этом было своё очарование. Антон бы точно в очередной раз смутился. И вот, вместо того, чтобы переживать за результаты сегодняшней работы, он озадачен реакцией Ромы, если бы тот узнал о потаённых мыслях Петрова. Позвал бы он Бяшу, чтобы побить юношу до полусмерти? Захотел бы сам разобраться с «педиком»? А, может, поговорил бы?       «Что же для тебя значат все эти прикосновения?»       С некоторых пор держать всё в себе стало невыносимо. Одно дело, когда тебя отвергли, и ты достойно принимаешь поражение. И совсем другое — мучаться из-за неопределённости и крайне сомнительной надежды, касательно скрытых чувств. Началось это всего пару лет назад. Антон гулял по лесу, был тяжёлый день, и ни с того, ни сего, перед глазами всплыла его улыбка. Стало легче.       — Тоха! Тох! Ты слушаешь меня вообще?       Рома помахал ладонью перед глазами друга.       — Задумался. О чём ты говорил? — белокурый виновато улыбнулся.       Пятифан бегло окинул взглядом лицо лучшего друга и буркнул:       — Ладно, проехали.       Порог школы встретил их толпой учеников. Все спешили к первому звонку. А ведь математика сегодня первым уроком… Раздевалка так же была переполнена, пятиклассники путались под ногами, стены школы хранили в себе какофонию голосов, что мешали сосредоточиться на чём-то конкретном. Условившись встретиться с Антоном после уроков за школой, Ромка ушёл в сторону туалета. Наверное, встретиться с Бяшей. «Опять пропахнет запахом дыма. Лилия Павловна снова ругаться будет.» В кабинете осталось лишь четыре свободные парты, когда Антон вошёл: место Бяши, Ромки и Петрова, а также парта в самом конце кабинета. С начала седьмого класса Рома и Антон сидели вместе, чему оба были рады. Но взглянув на своё прежнее место, подле Пятифана, и осознав, насколько сейчас в этом душном помещении пусто, Антон поплёлся на заднюю. Рядом с ним он не сможет соображать и точно провалит тест.       Рюкзак грузно приземлился на стол, вслед за ним и канцелярия. Раздался оглушительный звонок, разлетающийся по всей школе. Спустя пару секунд в класс вошли Рома и Бяша. Петров не удержался и посмотрел на друга. В глазах читался вопрос, но какой именно, Антон понять не смог. Рома молча сел на своё место, оставив неприятную атмосферу вокруг.       Получив свой вариант, Антон уткнулся в него носом, решив оставить все свои глупые догадки на потом. Было бы неприятно запороться на первом же вопросе. Вопреки собственным ожиданиям, всё пошло более менее неплохо, чего нельзя было сказать о Роме. Парень то и дело то цыкал, то тихо ругался. Полностью абстрагироваться не вышло. Спустя несколько минут до Петрова дошёл лёгкий запах знакомого одеколона, и внутри всё сжалось. Учитель проигнорировал просьбу открыть окно, и пришлось мириться с приторно-горькими ощущениями. В голову ударило чувство, с которым уже невыносимо бороться. Сделалось дурно.       — Можно выйти? — тихо спросил Антон, подняв руку.       — Чтобы вы там списывали? Ну уж нет. — загудела учительница, — Ещё не хватало, чтобы вы заработали нечестную оценку.       Тем временем к горлу уже подступала тошнота, вызванная головокружением. «Это невозможно терпеть! Ещё немного, и я…» Больше ни о чём не думая, Петров вскочил со своего места и выбежал из класса, не дописав контрольную. С трудом ему удалось донести ношу до кабинки туалета. Было настолько плохо, что на глаза потихоньку выступали слёзы, а горло рвал кашель. Сколько он всё держал все себе? Все два с половиной года, и вот к чему это всё привело — он извергает душу унитазу. Будет ложью сказать, что не стало легче. Антон знал, скоро всё повторится. Он вышел из кабинки и склонился над раковиной. Прохладная вода помогла собраться с остатками сил. «Всё будет в порядке.»       Следующая мысль: «Нет, не будет. Пройдёт пора экзаменов, и ты больше его не увидишь. Он пойдёт в армию, начнёт встречаться с девушкой, найдёт работу. И всё это случится без тебя. Тебя не будет рядом, потому что ты грёбанный трус, который боится признаться даже самому себе!»       — То-то я смотрю, на тебе с самого утра лица нет.       Позади, облокачиваясь на дверь кабины, стоял Рома.       — Что ты здесь делаешь? — отстранённо спросил Антон. — Лилия Павловна устроит тебе очередной нагоняй.       — Плевал я на неё и её тупые задания. Пошли, тебе бы проветриться. — Рома полез в карман достал оттуда жвачку. — Держи.       После он взял Антона под локоть. Вместе они проскочили на первый этаж и покинули школу. Куртки остались в раздевалке. Оно и к лучшему, ветер быстрее сделает своё дело и поможет очиститься от скверны омута в который Антон был по неволе затянут.       Ромка достал полупустую пачку сигарет и подкурил одну.       — Может, расскажешь, что происходит?       Он выжидающе смотрел, а Антон отвел взгляд в сторону.       — Почему ты пересел? Мы почти пять лет сидим вместе. — ответа не последовало, а сигарета уже тлела. Рома посмотрел на одноклассника более осознанно. — Тох, думаешь, я ничего не знаю?       Как гром среди ясного неба эта фраза свалилась на мальчика, который всей душой хотел оставить чувства незамеченными.       — Я слепой по-твоему? Не вижу, как ты на меня смотришь? Ты в курсе, что успели поползти слухи?       Он приблизился, насколько это было возможно. В такие моменты хорошо ощущалась их незначительная разница в росте. Пауза значительно затянулась. Антон уже хотел начать оправдываться, мол пересел он из-за того, что не выносит запах дыма, взгляд на Рому ничем не отличается от остальных, а слухи — всего лишь гнусная ложь. И в этом потоке слов лишь он стал бы настоящим лжецом. Только, когда Петров собирался выдавить из себя слово, Рома властно перебил его.       — От меня пасёт сигаретами. А последнюю жвачку я отдал тебе.       — Курить меньше надо. — прошептал Антон.       — Гони обратно.       И, не успев опомниться, светловолосый ощутил ещё большую близость. Губы Пятифана накрыли его, язык проник внутрь и бесцеремонно изучал рот изумлённого Антона. Продолжалось это до тех пор, пока Рома не понял, что другу нужно чем-то дышать. Он был серьёзен.       — Если ты надумаешь кинуть меня, я тебя из-под земли достану. Только попробуй свалить из этой дыры без меня.