Рождественская ночь Джафара

Последний день декабря и уходящего года. В султанском дворце вовсю идет подготовка к празднику, но его дух все-таки есть не у всех. Радуясь тишине, покою и отсутствию каких-либо срочных дел, Джафар проспал до полудня, а после моментально вскочил, как только вспомнил, что дел у него, оказывается, выше крыши, а он спит без задних ног. Быстро все сделав с помощью колдовства, он вразвалочку отправился в главный зал, где в это время Аладдин, сидя на ковре-самолете, наряжал огромную живую елку, и в этом ему помогал Абу, а также Джинни. — Ну что это, ну что? — недовольно всплеснул руками подошедший мужчина. — Чем больше шар, тем ниже нужно вешать, чтобы гармонично смотрелось! И зачем три яблока прямо рядом друг с другом повесил? Надо бы парочку куда-нибудь перевесить — некрасиво, безвкусица. По правде говоря, визирю было абсолютно все равно, как будет наряжена елка — ему просто хотелось лишний раз задеть безродного юношу, да и к тому же, он считал, что художественный вкус развит только у него, поэтому не преминул поменять местами несколько игрушек, хотя, надо заметить, общий вид праздничного дерева это вообще никак не изменило. — Если уж ты решил, что ты всем тут заправляешь и хорошо во всем разбираешься, то тогда лучше, пожалуйста, займись организацией застолья для бедняков — ничто тебя так не научит состраданию и не заставит ценить то, что ты имеешь, как вид голодающих детей в лохмотьях. — обратился к нему Аладдин. — В таком случае перечислите мне, что, в каком количестве и на какую сумму вы собираетесь покупать, а я вам растолкую, как вам можно будет без этого обойтись! — Ну ты и скряга! Как можно таким быть? — Поговори мне тут! — прикрикнул министр. — Я вот уже много лет исполняю множество обязанностей при дворце, так что я и переводчик, и заместитель правителя, и писарь, и казначей, и налогосборщик, и эконом, поэтому подкован во всем! Не позволю растрачивать казну на тех, кого я даже не знаю! — Зачем ты вообще сегодня проснулся? Так спокойно без тебя было, нет — пришел и сразу все испортил, только и умеешь, что брюзжать и настроение всем своей вечно кислой миной портить! — Да кто ты такой, что перед вторым лицом в государстве язык распускаешь? Ты никто! Животное канавное, и все! — Ребята, не ссорьтесь — праздник же! — миролюбиво промолвил султан. — Аладдин, ты молодец, что думаешь о простых людях, но не надо Джафара оскорблять — он незаменимый и свою работу всегда выполняет на отлично, за что я его очень ценю, да и можно джинна попросить, думаю, он против не будет. И ты, Джафар, тоже молодец, что не позволяешь тратить государственные деньги на всякую ерунду, но не надо паренька обижать резкими словами. Вы оба молодцы, но оскорблять друг друга не надо — я хочу, чтобы мои любимые мальчики ладили! Старик схватил одной своей пухлой ручонкой кисть своего грядущего зятя, а второй — главного советника, и после соединил руки, заставив своих собеседников таким образом взяться за руки. Правда, когда их кисти соприкоснулись, они поспешили как можно скорее отдернуть их друг от друга в разные стороны, а визирь еще и демонстративно протер свою, чем вызвал недовольство у принцессы. — Ясно, как скажете, а когда вы вернетесь? — поинтересовался Джафар. — Ты идешь с нами, нравится тебе это или нет! — упер руки в боки Аладдин. — Что? Это же не по-новогоднему! В Новый Год нужно радоваться жизни, будней в жизни и так хватает! Я не собираюсь тратить праздничный день на эту ерунду! — Новый Год — это праздник помощи ближним, время дарить подарки! — Да, но вы же собираетесь идти к таким же нищим оборванцам, как и ты! Какие у них для нас могут быть подарки? Заплесневелые сухари или рыбные кости? — С меня хватит! — скрестила руки Жасмин. — Мне уже порядком надоел твой эгоизм и презрение к тем, чей социальный статус ниже твоего! Ты всегда отговаривал меня и отца, когда я предлагала встретить праздник среди наших подданных, но на этот раз я не намерена тебя слушать! Через пару часов все ушли на окраины города, оставив во дворце тех, кто отнюдь не горел желанием присоединиться к ним. — А никто из них нам и не нужен, правда, Яго? — спросил Джафар у своего попугая, когда они остались в гордом одиночестве. — Нам даже и лучше — мы с тобой сейчас такой праздник устроим! Решив не откладывать дело в долгий ящик, он достал из своей кладовки коробку с тарталетками, початый кусок первосортного масла, небольшой бочонок с черной икрой и быстро соорудил отличную закуску под полусладкое красное вино, бутылку которого тоже вытащил из кладовки, а заодно набрал в мраморную ванну горячей воды. Яго отыскал в хозяйских закромах ящик благовонных лучинок, выбрал пару-тройку тех, которые пахли корицей, а потом, уже в ванной комнате, поставил их на подставку и поджег, а после брызнул в воду немного жидкости из красивого флакона, чтобы образовалась пышная пена. — Идеально! — блаженно протянул разомлевший от вина и теплой ванны Джафар. — Это точно! — согласился с ним красноперый. — Будем лежать, пока вода не начнет остывать, а потом — в постельку! Что может быть лучше? — Ну, из-за пены вода нескоро остынет, поэтому мы с тобой можем еще долго нежиться. Через час с небольшим им все-таки пришлось вылезать, мужчина лениво вытерся сам и вытер своего любимца, и они легли в кровать. Пернатый, уже под хмельком, поудобнее устроился на подушке рядом с хозяином и практически сразу уснул, а вот последний отправился в царство Морфея не так скоро — он решил покурить перед этим кальян, и только уж потом отрубился с длинным мундштуком, зажатым в руке. **** Через некоторое время Джафара разбудили чьи-то крики — так обычно вопил его питомец, которого, что самое интересное, на подушке рядом с ним не было. Странно... После того, как испуганный визирь распахнул створки бархатного балдахина, окружавшего со всех сторон его ложе, через пару минут в спальню зашел огромный попугай, опутанный тяжелыми кандалами, причем прошел он сквозь стену. Раз так, то было ясно, что это привидение. — Яго, как ты стал духом? — Сам не знаю, но меня попросили передать тебе, что сегодня ночью к тебе придут три рождественских призрака, не считая меня, и помогут тебе измениться к лучшему. Вот на меня посмотри — на мне оковы, а все потому, что я всю жизнь вел себя как мерзавец, делая исключение разве что для тебя, своего хозяина, и потому не хочу, чтобы ты мучился. Ну все, я больше не могу говорить — время ограничено, и я вынужден вернуться. Привидение ушло так же, как и появилось. — Кажется, зря я столько выпил... Все-таки правы были те люди, которые решили, что мы, арабы, ни в коем случае не должны этого делать... Как оказалось, это были не пьяные галлюцинации и все было взаправду — через пару минут в комнате очутился Джинни собственной персоной, но огромный, достающий макушкой потолок. Щелкнув пальцами, он заставил темную тяжелую завесу из дорогой ткани раздвинуться в стороны. — Что тебе от меня нужно? — нахмурился Джафар. — Вставай, пора идти! — был ответ. — Так иди, а я спать хочу! — Ты потерял новогодний дух и забыл об истинном смысле этого замечательного праздника. Вместе со мной ты отправишься в прошлое, чтобы вновь его найти. Джинни посадил Джафара себе на плечи, вылетел в окно и поднялся ввысь, к самому ночному небосводу, усыпанному многочисленными яркими звездами. Страшась упасть с такой высотищи, мужчина мертвой хваткой вцепился в широкую шею волшебника. — Боишься высоты? — ехидно заметил тот. — А я думал, что тебе нравится взирать на всех свысока! Сделав круг, джинн возвратился в султанский дворец, но в далеком прошлом. На кухне усердно трудился мальчишка лет четырнадцати, которого призрел тогдашний главный визирь и сделал своим учеником, но пару дней назад умер от старости. А худородный юноша, невесть как попавший в резиденцию главы государства, в данный момент стряпал блюда для праздничного застолья наравне с остальными поварами. — Неужели этот бедняк — это я? — ахнул визирь, наблюдавший за всем этим через приоткрытое окно. — Да, это было именно так, пока ты не превратился в жалкого эгоиста и скрягу. — Ну, кто из нас без греха... Стоявший рядом мужчина, намазывающий тарталетки маслом и накладывающий в них икру, не заметил, как одна икринка упала с ложки и покатилась, добравшись до юного Джафара. Тот решил ее съесть, чтобы добро не пропадало, а заодно загадать желание стать более уважаемым человеком при дворе — икру пареньку довелось попробовать впервые в жизни, и ему захотелось отныне есть ее как можно чаще, чтобы ощущать во рту этот дивный незабываемый вкус, поэтому над желанием долго не думал еще и потому, что подростку надоело чистить картошку и шинковать капусту и захотелось больше уважения к своей персоне. Вдруг в помещение зашел слуга и сообщил поваренку, что его требует к себе султан. Юный Джафар покорно вошел в тронный зал, инстинктивно сжавшись от смущения. — Заходи, заходи, мой мальчик. — поманил его к себе правитель. — Сегодня, после того, как пару дней назад мой прежний советник скончался, мои слуги нашли в его кабинете записку, в которой он написал, что назначает тебя, как своего очень умного и смышленого ученика, своим преемником. Парнишка не поверил своим ушам. Вечером, когда его нарядили в шелка и атлас и посадили за уставленный всяческими яствами стол по правую руку от властителя, новоиспеченный главный министр угощался в основном тарталетками, стараясь есть как можно медленнее, чтобы насладиться деликатесом. — Видишь, как я был счастлив тогда? — обратился мужчина к своему проводнику. — Тарталетки с икрой — все, что тогда мне было нужно для абсолютного счастья! Вот он, настоящий дух Нового Года! Я не ощущал его уже очень много лет! — Ну что ж, ты вспомнил, каким светлым и чудесным был для тебя этот день, когда ты был моложе, а новогодний праздник настоящего тебе сегодня покажет мой напарник. — ответил ему Джинни. — До встречи с ним! **** Через некоторое время тяжелые створки плотного балдахина вновь раздвинулись, и над Джафаром возникла огромная мохнатая рука, которая крепко схватила его и бесцеремонно подняла в воздух, заставив болтаться между полом и потолком. — Не ешь меня, умоляю! — завопил он в неистовом страхе. — Зачем мне, рождественскому призраку, есть такого прогнившего скупердяя и эгоиста, как ты, особенно когда столько вкусненького кругом! — ответило громадное создание, весьма похожее на Абу, только разумеется, намного более крупное, да еще и способное говорить. — Я — дух настоящего! Гигантская обезьяна принялась с жадностью набивать себе живот неизвестно откуда взявшимися харчами, развалы которых лежали прямо перед ней, и не переставая при этом тараторить: — Ты только о себе и думаешь, хрум... денег жалеешь на всех, хрум... кроме себя самого, хрум... — А почему это я должен беспокоиться о других, да еще и тратить на них деньги? — возмутился Джафар. — Обо мне кто-нибудь когда-нибудь переживал? В том-то и дело, что нет! — Значит, ты не заслуживал этого, хотя иной раз кто-то может отнестись с теплотой даже к таком типу! — Ой, и кто же? Да не может такого быть! Я уверен — кроме Яго, больше некому! Мартышка мотнула головой, не согласившись с ним, а после прошла сквозь стену, держа цепкими пальчиками своего пленника, вышла на улицу и куда-то побрела километровыми шагами. — Куда ты меня тащишь? — завопил мужчина. — Это не мой праздник! — Ты же хотел увидеть того, кто может отнестись к тебе с теплотой? Пожалуйста, он как раз здесь. Гигантский примат чуть опустил одну из своих конечностей, чтобы тот, кого он все это время держал, сумел лучше рассмотреть каждого из собравшихся. Праздник был просто замечательным — был накрыт огромный стол, а джинн всех оделил подарками. — Идеальный Новый Год! — в один голос произнесли Аладдин и Жасмин, обнявшись. — Кажется, им хорошо без меня! — с торжеством изрек Джафар. — Да они просто притворяются, они точно скучают! — Ой, не ври, ой, не ври! — Жалко, что Джафар не здесь. — вздохнул старик султан. — Он — самый лучший и верный из всех приближенных, которые только у меня были, Джафар всегда был для меня не просто визирем — он мне был как член семьи. Хотя, возможно, это я виноват — наверное, я так его замучил в последнее время, что у него уже просто сил ни на что нет и он решил отдохнуть. — Честно говоря, мне тоже жаль. — призналась принцесса. — Джафар заботился обо мне, когда я была маленькой, он — лучшая нянька! Он всегда играл со мной, позволял ездить на себе верхом, на ходу сочинял для меня замечательные сказки и рассказывал обо всем гораздо интереснее, чем учителя. Я очень расстроилась, когда Джафар начал постепенно отдаляться от меня, а после и вовсе стал каким-то чужим. Я бы очень обрадовалась, если бы он сейчас был здесь — может быть, нам бы снова удалось сблизиться, но увы, этому не бывать. — Я вообще мало знаю вашего визиря лично, но будь он с нами на этом празднике, я был бы рад возможности узнать его ближе. — заявил Аладдин. — Может быть, и сумели бы найти общий язык в неформальной обстановке. Растроганный и потрясенный этими словами, Джафар подошел поближе к ним и после добродушно улыбнулся со словами: — Сюрприз, я здесь! Однако никто из беседующих не обратил на него ровным счетом никакого внимания, хотя все до одного смотрели в его сторону. — Абу, что за шайтан? — спросил ошарашенный визирь у своего проводника. — Почему они меня не видят? — Ты — призрак. — немногословно ответила ему обезьяна исполинских размеров. — Верни меня назад! — Не так быстро! — Я уже все понял! — Нет, сначала встреться с моим напарником — духом будущего! **** Напоследок осталось самое жуткое — сама смерть в черном балахоне, да еще с косой наперевес, которая, правда, оказалась Раджой, когда сняла капюшон. — И ты тоже призрак? — задрожал Джафар. — Да. Осмотревшись вокруг, шокированный визирь заметил, что он лежит на жесткой подстилке, из одежды на нем только тряпица, выполняющая функцию набедренной повязки, слуга обвязывает ему голову, чтобы нижняя челюсть самопроизвольно не открылась, а после опускает веки и начинает проводить омовение водой с кедровым порошком, которую льет на него другой слуга, а еще двое поддерживают и переворачивают его. Джафару ничего не было видно, однако он прекрасно чувствовал все, что с ним творят. — О Аллах, ну почему Джафар? — причитал и плакал навзрыд султан. — Он ведь еще так молод! Джинни, неужели вообще ничего нельзя сделать? — К сожалению, я не могу воскрешать людей из мертвых... — последовал ответ. Жасмин тоже слезно скорбела по отцовскому визирю, пусть и не так горько, как ее родитель; даже Аладдин, посмотрев на бездыханное тело Джафара, пустил скупую слезу. — Что происходит? — опешил тот. — Тебя омывают и одевают перед джаназой* и дафном*. — прояснил ему ситуацию тигр. — Я умер? Но как же так? Я еще так молод, у меня еще даже нет ни жены, ни детей! — Не надо в кровати курить. — Но как так получилось? — схватился за голову Джафар. — Почему меня никто не спас? — А кому ты нужен? Для всех, кто живет во дворце, ты абсолютно бесполезен! Тебя только султан любит, хотя ты этого совершенно не заслуживаешь — ему проку от тебя столько же, сколько от козла молока! Да и потом, все ушли делать праздник для неимущих, и ты остался один — ты же сам захотел уединения, помнишь? Ты получил то, чего так хотел... — Раджа, нет, не надо! Прошу, пожалуйста, верни меня на землю! Я... я изменюсь.... **** Джафар закричал в ужасе и проснулся в холодном поту, а после осознал, что он сейчас в своей опочивальне, а рядом на подушке нагло дрыхнет Яго, частично зарывшись в его густые смоляные пряди — потом опять придется доставать из волос застрявшие там красные и синие перья и пух, ведь недавно у попугая снова началась линька. А самое главное — визирю почудилось, будто его облачают в кафан*, потому, что он запутался в покрывале, а дымом от похоронных благовоний пахла смесь ароматов углей в кальяне, недокуренного табака и ароматических лучинок. — Это был сон! — с нескрываемым ликованием воскликнул Джафар. — Ужасный сон, длинный, страшный сон! Я не умер — духи подарили мне еще один шанс, и теперь я знаю, что я должен сделать! Разбудив спящего без задних лап питомца и поскорее одевшись, чародей схватил свою дорогую кожаную сумку, повесил ее себе на плечо и поспешил отправиться ко всем, кто вчера ушел делать праздник для бедняков и их детей. — Как вы посмели? — возмутился он, представ перед всеми. Жасмин растерялась, а ее приятель нахмурился: — Как мы посмели что? — Отмечать Новый Год без меня! С этими словами Джафар принялся вытаскивать из набитой до отказа сумки различные вещи и одаривать всех тех, кто стоял перед ним. Аладдину достался дорогой булатный меч, украшенный рубином на рукоятке, принцессе — элегантное золотое зеркало, инкрустированное бирюзой, султану — коробка с диковинными заводными игрушками, Джинни — большая золотая цепь с медальоном, а Коврику — эмблема-нашивка в форме молнии. Даже Абу получил огромную гроздь бананов. — Большое спасибо тебе за подарки, Джафар, это очень мило и любезно с твоей стороны. — смущенно улыбнулась Жасмин, любуясь дорогим презентом. — Но, боюсь, нам тебе нечего подарить. Мы не знали, что ты все-таки передумаешь и решишь присоединиться к нам. — Ничего страшного, дорогуша, я обрел нечто большее, чем несколько вещей — дух Нового Года, суть которого в том, что дарить отраднее, чем брать. Все обняли его, и Джафар, не очень любивший всякого рода «телячьи нежности», раньше бы наверняка потребовал сию секунду оставить его в покое, однако сейчас в ответ обхватил руками всех, вернее, попытался — обхвата его рук, пусть и очень длинных, все же не хватало.