***
— Шоколадные котлы. Северус Снейп мгновение стоял неподвижно, когда тело горгульи ожило, каменные мышцы скользнули под гранитной кожей, тварь отодвинулась в сторону. Что касается паролей, различные названия конфет были не самым безопасным вариантом, который мог бы выбрать директор, но Снейп знал, что горгулья обладала собственным разумом, и она не двинется с места ради любого, кто наткнётся на правильную марку сладостей. Сегодня он почти пожалел, что тварь разрешила ему войти. Он не хотел подниматься туда, не хотел давать свежий отчёт и получать инструкции, которые неизбежно последуют. Он не хотел, но в этом не было ничего нового. Снейп уже бывал здесь раньше. Хвост горгульи нетерпеливо дёрнулся, и Снейп ступил на вращающуюся лестницу. Та двинулась, бесшумно поднимаясь по спирали вверх, пока не остановилась перед дверью директора. Вырезанные на ней лица злобно пялились на Северуса. — Опять он, — прохрипело рогатое, похожее на сковороду существо. — Что он может сказать на этот раз? Это, угрюмо подумал Снейп, вероятно, было именно тем, о чём сейчас думал директор. Он не постучал, но не удивился, когда с другой стороны двери раздался голос. — Входи, Северус. Как по сигналу, дверь распахнулась, открыв кабинет директора. — Пожалуйста, — сказал Дамблдор со своего кресла за столом. — Проходи, присаживайся. Снейп подчинился, опустившись в одно из обитых ситцем кресел, которые директор настойчиво предлагал своим посетителям. — Альбус. — Чаю? На столе появился фарфоровый чайник, в комплекте с двумя изящными чашками и сахарницей. Снейп покачал головой и молча наблюдал, как Дамблдор наливает чай в свою чашку. Это был ещё один ритуал, на котором настаивал директор, такой же неизбежный, как его расшитые звёздами мантии и пароли в сахарной тематике. — Рад видеть тебя, Северус, — сказал Дамблдор, добавляя в свой напиток два кусочка сахара и немного лимона. — Хотя я осмелюсь предположить, что причина, по которой ты пришёл ко мне так поздно, не совсем приятная? — Сегодня днём я получил сову, — сообщил Северус. Он достал послание, которое принёс филин — плотный дорогой пергамент, который можно было купить только в одном канцелярском магазине в Косом переулке. — Очередное приглашение. — Я понимаю, — Дамблдор взял протянутое письмо и просмотрел текст. — Послезавтра… это означает… — Да, у них уже есть магл, — Северус сделал паузу. — Я, разумеется, откажусь участвовать. Дамблдор кивнул. — Я организую собрание персонала, чтобы дать тебе повод отказаться. — «Развлечение» начнётся в восемь вечера, — сказал Снейп. — На этот раз в Уилтширском лесу. — Если тебе нужно, чтобы кто-то сопровождал тебя, Северус… — Будет лучше, — Снейп покачал головой, — если я буду действовать один. — Ты уверен? Я мог бы… — Я уверен, Альбус. Я знаю расписание и местность. Чем меньше людей будет задействовано, тем лучше. Дамблдор кивнул, окинув его долгим взглядом. Снейп поймал себя на том, что пристально рассматривает маленькие цветочные узоры на чайнике. Он ненавидел приходить сюда, сообщая, что пришло ещё одно приглашение. Ненавидел то, что подразумевало его присутствие в списке гостей Малфоя. — Я знаю, ты никогда не участвовал в этих… мероприятиях до того, как пришёл ко мне, — тихо сказал Дамблдор. Снейп поднял голову и обнаружил, что эти голубые глаза наполнены не разочарованием, а нежной грустью. — Ты всегда просил остаться. — О, безусловно, — выплюнул Снейп, внезапно почувствовав отвращение. — Я оставался здесь по доброте душевной, больше ничего. И когда они возвращались со своими собаками, лошадьми и оторванной головой, я не присоединялся к их победному тосту — это было бы не благородно, не так ли, Альбус? — Возможно, это не благородно, — спокойно сказал Дамблдор. — Но я осмелюсь сказать, что это спасло тебе жизнь, раз ты не показывал своё отвращение слишком открыто. — Мне было всё равно, — прошипел Снейп, взбешённый упорной решимостью старика видеть только то, что он хотел видеть. — Мне было всё равно, когда они тратили полночи, гоняясь за каким-нибудь маглом, только чтобы увидеть, как его разорвут на куски. Я оставался, чтобы спокойно почитать. — Северус, — сказал Дамблдор всё тем же сводящим с ума спокойным тоном. — Шесть человек были бы мертвы, если бы ты не спас их, и это только жертвы «развлечений» Малфоя. Да, я веду счёт. Может быть, тебе тоже стоит это сделать. — Я никогда это не считаю, — огрызнулся Снейп, чувствуя усталость. Он всем сердцем желал, чтобы сова никогда не прилетала, чтобы он мог остаться в своей лаборатории в подземельях, закончить вторую вариацию Эликсира Сновидений Коллинза и никогда не думать о Малфое и его идее развлекать компанию. — Ты подвергаешь себя опасности каждый раз, когда вмешиваешься, — сказал Дамблдор. — Я беспокоюсь о тебе, Северус. Снейпу хотелось верить, что это была просто манипулятивная ложь, что к нему подлизывались, чтобы убедиться, что он будет хорошим маленьким шпионом, но, как он ни старался, он знал лучше. Старый дурак действительно беспокоился о нём. — В этом нет необходимости, — отрезал он. — Я знаю, что делаю. — Конечно, — Дамблдор кивнул, — ты знаешь. — Разрешено ли мне будет использовать Корпора Ингемино? — спросил Снейп. Это была ещё одна часть процесса, которую он ненавидел: напоминание о том, что в глазах Министерства он больше не был полностью независимым взрослым волшебником. С тех пор, как Дамблдор поручился за него, директору было поручено следить за его заклинаниями… особенно если заклинания сомнительные и не подходящие обычному законопослушному гражданину. — Конечно, — сказал Дамблдор. — Тебе не нужно спрашивать меня каждый раз. — Да, я знаю, — резко бросил Снейп. — Что ж, хорошо… — На этот раз директор решил оставить всё как есть. — Удачи, Северус. Удача, подумал Снейп, направляясь обратно к двери кабинета, на самом деле имела к нему очень мало отношения.***
Люциус Малфой долго осматривал столовую и в конце концов позволил слабой улыбке скользнуть по губам. Заметив это, наблюдавшие за ним домашние эльфы поклонились с облегчением и благодарностью. Хозяин доволен — никто из домовиков не станет мучиться всю ночь со сломанными пальцами или покрытыми волдырями ушами. Мастер Малфой был поистине добр. Люциус отпустил эльфов взмахом руки, а когда те исчезли, ещё раз оглядел комнату. Ах, как он любил эти вечера… одна из его немногих поблажек в суматошной жизни, полной политических махинаций и представительских обязанностей. Возможность вспомнить старые обычаи со своими дорогими друзьями, доказать, что освящённые веками традиции не вымерли. В таких случаях всё должно быть идеально, иначе слуги испытали бы его неудовольствие. Малфой никогда не соглашался на меньшее. И это было действительно прекрасно: длинный стол красного дерева был накрыт на двенадцать персон, золотые тарелки и кубки сверкали в свете свечей. На кухне готовились самые изысканные блюда, которые мог предложить волшебный Лондон: жареные, тушеные, покрытые глазурью и фламбированные*. Конюхи до блеска чистили лошадей, а собак не кормили уже три дня. А в подземельях… Губы Малфоя дёрнулись в очередной улыбке. Главная причина сегодняшних вечерних торжеств в настоящее время находилась в подземельях поместья, прикованная к стене и напуганная до смерти. Малфой ходил посмотреть на него раньше, чтобы убедиться, что магл не попытается покончить с собой, как в прошлый раз. Этого не произошло; вероятно, он был слишком юн, чтобы понять, какая судьба его ждёт. У них никогда раньше не было такого маленького, но Макнейр заверил, что мальчишка может работать как дьявол. Малфой не возражал: это было в новинку, а предоставление новинок было отличительной чертой хорошего хозяина. Они все будут там: Эйвери, Нотт, Розье, Яксли, Крэбб, Гойл, Кэрроу… Нарцисса сообщила, что даже Роули планирует аппарировать из Швеции. Почти все члены старого Круга приняли приглашение, за исключением, конечно, тех, кто был… не в состоянии. Жаль, конечно: Родольфус и его очаровательная жена всегда очень веселились в таких случаях. Люциус подумал о Белле верхом на вороном скакуне, о её пышных формах, подчёркнутых охотничьей курткой. Наконец-то появилась ведьма, достойная этого имени… Но едва ли он когда-нибудь поделится этими мыслями с её сестрой. Единственный отрицательный ответ на его приглашение, как и следовало ожидать, пришёл из подземелий Хогвартса. Собрание персонала, к моему глубочайшему сожалению, вынужден отклонить и так далее и тому подобное. Люциус слишком хорошо знал, что это была лишь отговорка: Снейп предпочитал провести вечер, отсиживаясь в библиотеке или своей лаборатории в подземелье, чем участвовать в каком-либо светском мероприятии, и всегда так делал. Не то чтобы Люциус слишком возражал. Северус был полезным знакомым, но присутствие только чистокровных добавляло определённый класс любому званому вечеру. А Снейп в своей поношенной парадной мантии и с манерами рабочих окраин (просит у домашнего эльфа «салфетку»!) был не тем гостем, отсутствие которого могло огорчить. — Папа? Люциус обернулся. Его маленький сын стоял в дверях, одетый в пижаму и махровый халат. Позади него неуверенно маячила эльфийка-няня. — В чём дело, Драко? — Можно мне посмотреть из своего окна, как ты уедешь? — Голубые глаза мальчика были широко раскрыты и полны надежды. — Полагаю, что можно, Драко, — Люциус улыбнулся. — И помни, однажды ты присоединишься к нам. — Да, папа! — просиял мальчик, и Люциус почувствовал, как что-то сжалось у него в груди. — Я поймаю лису, вот увидишь! — Я уверен, что ты это сделаешь. — Не в силах удержаться, Люциус взъерошил тонкие светлые волосы сына. — Лоуренс сказал мне, что ты очень хорошо учишься верховой езде. — Я люблю лошадей, — объявил Драко. — Папа… как вы находите лису? Я имею в виду, что, если в лесу никого нет? — В лесу всегда есть лиса, сынок, — беспечно ответил Люциус. — Это ещё кое-что, чему ты научишься со временем. Хотя Нарцисса просила его отложить это… по крайней мере, до тех пор, пока Драко не поступил в Хогвартс. Ну, ведьмы всегда баловали своих сыновей. Ответственность отца состояла в том, чтобы закалить их, когда придёт время. — Да, папа, — осмелев, Драко быстро обнял отца и убежал, уведя за собой домашнего эльфа. — Не засиживайся допоздна! — крикнул Люциус вслед сыну, снисходительно улыбаясь и снова поворачиваясь к сверкающей столовой. Да, прекрасный вечер.***
Снейп знал Уилтширский лес с тех пор, как провёл свои первые рождественские каникулы в поместье Малфоев, и Люциус взял его покататься верхом за городом. Он был неуклюжим шестнадцатилетним мальчишкой и цеплялся за лошадь, как первокурсник за взбрыкивающую метлу, боясь, что ушибёт чувствительную часть своей анатомии, когда будет подпрыгивать в седле. Это было не самое приятное занятие, которое он мог себе представить, но Люциус хотел, чтобы Северус попробовал, а то, чего хочет Люциус, он обычно получает. И ничтожный слизеринец-полукровка не собирался жаловаться. Уже тогда лес произвёл на него впечатление своим унынием и тишиной. Это был лес не для маглов, чтобы бегать трусцой и выгуливать своих собак. Это была волшебная земля, где много веков назад друиды проводили тайные собрания и поклонялись древним богам. Даже Запретный лес не уходил так далеко в историю волшебства. Шестнадцатилетний Северус был бы удивлён, если бы кто-нибудь сказал ему, сколько времени его старшее «я» проведёт в этих лесах. Что он будет приходить сюда каждые полгода или около того и лежать в засаде, прислушиваясь к слабому лаю вдалеке. У него даже было упавшее дерево, на котором он каждый раз сидел, и книга, которую он читал при этом. Какая картина сложилась бы для тех, кто представлял себе жизнь двойного агента не чем иным, как риском, опасностью и падающими в обморок женщинами. Падающие в обморок женщины, ха! Это становилось смешным, как давно это было. Он не думал о женщинах — он мог быть счастлив лишь с одной и был более чем готов пойти на компромисс по поводу обморока. Покачав головой от собственных мыслей, Снейп сел на своё привычное дерево и, произнеся заклинание пеленгатора, не обнаружил ни одного человеческого существа в радиусе мили, чего и ожидал. Было ещё слишком рано, чтобы охота выдвинулась в лес. Малфой был человеком традиций, которые неизменно самоотверженно соблюдал. Сначала будет двухчасовой ужин, с домашними эльфами, снующими по комнате и выходящими из неё, подающими одно блюдо за другим. Затем волшебники выкурят послеобеденную сигару, в то время как ведьмы удалятся в гостиную. Наконец Люциус попросит почтенных гостей последовать за ним во двор, где их ждут лошади. Всё это, включая переодевание из парадной мантии в охотничью одежду, занимает определённое время, отсюда и книга, которую Снейп носил в своём рюкзаке. Он фыркнул, вынимая томик. Если бы у него были какие-то намерения стать шпионом, как в магловских фильмах, этот рюкзак был ещё одной вещью, от которой ему пришлось бы избавиться. Древний, весь в заплатах и примерно такой же элегантный, как лохматый парадный костюм Хагрида. Беднягу Бонда при виде этого рюкзака прихватил бы инфаркт. Снейп открыл «Продвинутый справочник криминалиста-производителя зелий», палочка свободно лежала в левой руке. Едва любое человеческое существо войдёт в радиус действия пеленгатора, заклинание предупредит его. Но насколько Снейп знал Люциуса — а, к сожалению, он знал, — это будет не раньше, чем через полтора-два часа. Вздохнув при этой мысли, он зажёг люмос и начал читать.***
В полутора милях от того места, где ждал Снейп, под кустом орешника, сгорбившись, сидел мальчик в разорванной одежде и с перепачканным грязью и слезами лицом. Он много плакал в последние два дня. Он даже кричал, звал, чтобы кто-нибудь пришёл и выпустил его, но никто этого не сделал. Единственным человеком, которого он видел, был высокий мужчина со змеиной палкой, стоявший там и улыбавшийся так, что у мальчика свело живот. Мужчина через некоторое время ушёл, а Гарри сидел в темноте, дрожа и слишком боясь больше плакать. Конечно, он знал о похитителях. Об этом говорили в школе — не разговаривай с незнакомыми людьми, никому не говори своего имени, никогда не садись в чужую машину и не заходи ни в какой дом. Он знал, что есть взрослые, которые причиняют боль детям, хотя учителя не слишком понятно объясняли, как и почему. У Гарри сложилось смутное впечатление, что это было что-то вроде секса, о чём взрослые не любят говорить. Проснувшись в тёмном месте, он понял, что человек с шоколадной лягушкой был похитителем. Только этот человек не появился — никто не появился. На полу стояли стакан воды и тарелка с хлебом, так что Гарри поел и напился, а потом плакал, пока не заснул. Когда он снова проснулся, там было ещё больше хлеба и воды, а также ведро для него. И никакого похитителя. Он попытался освободиться от цепи, но она не поддавалась, хотя казалась слишком большой, чтобы так туго обхватывать его тощую лодыжку. Человек со змеиной палкой напугал Гарри до потери речи, но когда похититель наконец вернулся, Гарри попытался заговорить с ним. Попытался объяснить, что тётя и дядя вряд ли заплатят какие-либо деньги, чтобы вернуть его. Мужчина велел ему заткнуться и идти дальше. Он провёл его по длинному тёмному коридору, поднялся по лестнице, прошёл по другому коридору и, наконец, оказался в огромном дворе, который был больше, чем детская площадка в школе. — Теперь держись крепче, — сказал похититель, а затем… Гарри крепко зажмурился. Он не собирался думать об этом. Потому что люди не исчезали с громким «хлопком», а затем снова появлялись в совершенно других местах. Такого не случалось… с нормальными людьми. Такие вещи случаются только с уродами. Похититель вытаращил глаза, когда Гарри отчаянно извинился, затем покачал головой и пробормотал что-то о «сумасшедших маголах». Может быть, это было другое слово для обозначения урода. Похитителя нисколько не волновало, что Гарри заставил их снова появиться посреди леса. Он просто толкнул Гарри под куст орешника и сказал ему «сидеть тихо, пока не услышишь собак». Он не объяснил, что это за собаки. — Не бери в голову, парень. Но помни: когда услышишь собак, самое время бежать. Или они разорвут тебя на куски. А потом похититель повернулся на каблуках и… нет. Гарри не собирался думать об этом. Мужчина исчез, это было важно. Он оставил Гарри посреди леса, не связал его и не позаботился о том, чтобы он оставался на одном месте. Он, конечно, мог откуда-то наблюдать, но Гарри так не думал. Вокруг не было ничего, кроме деревьев и кустов, негде было спрятать камеру или что-то в этом роде. И если этот человек всё-таки вернётся, Гарри всегда сможет сказать, что ему нужно было в туалет. Ободрённый этой мыслью, Гарри медленно поднялся. Ноги болели после двух дней в тёмном, холодном месте, но не настолько сильно, чтобы он не мог ходить. Он сделал шаг вперёд, потом ещё один. Ни один разъярённый похититель не выскочил из подлеска, ни один отравленный дротик не вылетел из леса, чтобы парализовать его (Гарри видел это в одном из боевиков Дадли). Ничего не произошло. Гарри продолжал идти, куда — он не знал. Может быть, если он будет идти достаточно долго, то наткнётся на дом или дорогу. Может быть, ему удастся уйти до того, как похититель вернётся. Он шёл, стараясь не смотреть на странные тени в темноте между деревьями. Если он слишком испугается, то, возможно, не сможет идти дальше, и похититель вернётся и найдёт его всё ещё сидящим под кустом орешника. Нет. Это ведь так же, как темнота в чулане — достаточно просто игнорировать. Если Гарри просто притворится, что его там нет, или, что ещё лучше, его там и не было, это не сможет до него добраться. Гарри шёл, сосредоточившись только на том, чтобы ставить одну ногу перед другой. Но как бы он ни был насторожен, он едва не пропустил первый собачий лай вдалеке. ________ *Фламбирование (от фр. flamber — пылать, пламенеть) — приготовление пищи в условиях естественного огня. Приём кулинарной обработки, при котором блюдо поливают коньяком, водкой или другим крепким алкогольным напитком и поджигают, при этом спирт выгорает, а у блюда появляются своеобразные вкус и аромат (прим. пер.)