Я хотел, чтобы ты остался

      По пустой трассе, находящейся меж холмов пустыни Колорадо, мчится одинокая машина. В салоне играет музыка, ритм и настрой которой подходят к такому путешествию. Красивые виды мелькают в окошках, но парень ни разу не остановился, чтобы восхититься природой. Да и в музыку он особо не вслушивается, поэтому выключил ее. Глубоко вздохнув, он достал из кармашка над головой сложенную фотографию. Притормозив на дороге, он взял драгоценную вещь в руки и стал разглядывать ее, словно в первый раз.       Она сделана пару лет назад. С фотографии смотрели на парня две счастливые персоны. У первого болотные распущенные волосы до плеч, белая футболка, а глаза горят счастьем и восторгом. Это Спрингтрап, то есть сам парень. Он усмехается, понимает, что таких оживленных глаз он не видел в своем отражении очень давно. Про волосы он думает, что хорошо, что он состриг их. Ведь теперь неудивительно, почему на него не обращал внимание в плане отношений лучший друг, в которого он влюблен.       На фото Спринг обнимает другого парня, у него фиолетовые короткие волосы, тоже яркая одежда. На лице застыл приоткрытой рот, растянутый в улыбке. Глаза его закрыты, но Спринг знает, что у Бонни, этого парня, необычайно красивые алые глаза. Именно в него Спрингтрап влюблен, но...       Он разворачивает сложенную часть фотографии, и теперь картина становится полной. С другой стороны Бонни стоит третий парень. У него же рыжие волосы, глаза желтые, как у хищника или позолоченной луны. Имя третьему парню, тоже обнимающего Бонни, Фокси. И он — причина, по которой Спринг не признался в своих чувствах Бонни.       Когда Спринг учился на третьем курсе, а Фокси — на втором, они дружили и очень хорошо ладили. Однажды перед зимними каникулами на курс Фокси пришел новенький. Бонни числился и раньше в этом университете, но учился он заочно. Он учился так, потому что это было решением его опекунов. Но у них были причины так поступить — Бонни имел рак легкий. Но можно согласиться с Бонни: ограждать его ото всех, лишать его возможности завести друга и жить, как все, из-за болезни — всё же слишком. Но зимой удача улыбнулась ему — произошли какие-то разногласия с опекунами, в конце которых Бонни перестал от них зависеть, и теперь его жизнь была в его руках.       Фокси и Спрингтрап стали лучшими друзьями для Бонни. Но каждый из этих парней не знал, что они влюблены в Бонни. Фокси был более уверенным, поэтому Бонни достался ему. Узнав о такой новости, Спринг расстроился, но всё равно показывал, как он был рад за них. И это не было маской, потому что Спринг реально был рад, что его любовь счастлива.       Они долго встречались, ссор у них не было, да и всё у них было лучше некуда, поэтому Спринг и стал убеждать себя, что Фокси и есть тот самый, кто должен быть с Бонни, а сам он, Спринг, просто парень, который запутался в своих чувствах или просто внушил себе, что он в него влюблен.       Спринг пытался разобраться в себе, пытался разлюбить его, но всё шло только к одному — он приходил потерянным к Бонни, молча садился с ним рядом, а тот обнимал его. Хоть Трап и понимал, что это всего лишь дружеские объятья, он всё равно был рад, что он имеет возможность обнимать его.       И так прошел еще один год, Спринг так не смог даже сделать намек на свои чувства, которые так же были сильны, а Бонни был счастлив с Фокси. И этот год был последним, который давал возможность видеть Бонни ежедневно. Спринг закончил свой курс и выпустился. Его быстро приняли на работу, на которой он понял, что его сильное чувство тоски, которое он испытывал ежедневно — это всё-таки симптом настоящей любви.       Чтобы хотя бы на время умиротворить все чувства, возникающие вместе с любовью, Спрингтрап держал общение по электроным письмам. То, что Спрингу писали первому, радовало его, ведь это значило, что его помнят и он не является тем человеком, с которым общаются из-за жалости.       Прошло больше полгода, и это общение тоже прекратилось. Ноющуе чувство в груди не давало Спрингу покое, но он так и не мог заставить себя написать кому-нибудь из пары первым. Оправдывался он тем, что они могут быть очень сильно заняты или же они просто не хотят с ним общаться. Чаще всего он думал последнее, что его убивало.       Трап ничего не мог сделать со всем тем, что происходило у него внутри. Ведь у него не было ничего, что напоминало бы о Бонни. Не было ничего, кроме этой фотографии. Но и она бы могла бы и не быть, если бы Фокси не сделал бы ее тогда. Почему же Спринг не имеет ничего, связывающего с Бонни? Потому что ему тогда было не до этого. Тогда он жил настоящим и не готовился к тому, что оно станет когда-нибудь прошлым, по которому он будет скучать.       Спринг вдыхает, убирает фотографию на место. Нажимает на газ и продолжает свой путь.       Но вот пару дней назад он все же решился связаться с ними. Сначала стал звонить Бонни, но голос в телефоне говорил, что телефон находится вне зоны сети. Тогда он позвонил Фокси. Тот ответил, но сам разговор показался Спрингу странным.       В начале разговора они обменялись словами радости и приветсвия, немного обсудили, как у кого жизнь. — Вообще, Фокси, я звонил за тем, чтобы заехать встретиться с вами. Мы давно не виделись. Но прежде чем звонить тебе, я звонил Бонни, и он не отвечал. — А. Так он, походу, все еще живет в том доме. — В каком? Стоп, а почему он один? — Мы разошлись.       Минутная тишина. Спринг радовался мысли, что у него всё же есть теперь шанс с Бонни, но виду он не стал показывать. — А почему? — осторожно спросил он. — Меяца два назад мы присмотрели небольшой дом, отдаленный от города. Свежий воздух, дикая природа. Сам понимаешь, это не только красиво, но и полезно для Бонни. Но не прошло и двух недель, как он начал себя странно вести. Когда мы гуляли в округе дома, он находил разные вещи: кассеты какие-то, книги на других языках. Я ему говорил, что это не наше дело, но он решил в этом разобраться. Стал параоноить, перестал спать ночью, шугался всего. Я как-то выбросил все те вещи, так он на меня с кулаками полез. Он как будто стал одержимым. Я пытался отвести его снова в город, но... как понимаешь, уехал только я.       Спринг молчал, подбирая слова, но Фокси не закончил. — Общие содержание всех тех кассет — какой-то бред, а бывало и жуть. Меня это пугало, потому я и пытался Бонни насильно забрать. Но он решил остаться там и разбираться с теми записями. Я ничего не смог поделать, потому и уехал. И, смотря на то, что в той глуши сеть не ловит, он остался там. — Мне так жаль... Вы подходили друг другу... — Наверно... Я уже сомневаюсь... Просто не верится, что мы разошлись, из-за такого... Значит, ты собираешься его навестить? Я тебе дам адрес и маршрут. Только захвати с собой пушку. Если что, пристрелишь его.       Рыжий сказал это серьезно, и потому Спринг ответил ему молчанием. "А он точно его любил?" — невольно подумал он. — Да шучу я! Но я серьезно, возьми пушку. Там полно диких зверей.       И сейчас, прокручивая воспоминания учебы с Бонни и этот телефоный разговор, Спринг думал, что же случилось на самом деле с Бонни. Ведь вряд ли в этом виновато что-то паронормальное. Спринг в этом убежден.       Может, Бонни просто разлюбил Фокси и придумал такой бред про свое странное поведение. Может, он просто захотел остаться один, но достиг этого только с помощью такого грубого способа. А может, Бонни просто уже... не хочет жить и хочет умереть, но не хочет, чтобы его смерть видел любимый.       Спринг отогнал мысли о том, что когда он приедет, то увидит уже пару недель мертвое тело Бонни. "Он жив. Жив. И он еще долго проживет."       Путь сокращался до назначеной точки, а дорога становилась более узкой и небрежной. Припарковав машину у дерева, в нескольких метрах от бывшего дома Фокси и Бонни, Спринг вышел из машины и пошел по песчаной тропинке к дому.       Неожиданный выстрел заставил его присесть, чуть не ложась на землю. Это произошло рефлекторно. В голове проскользнула мысль того, как Спринг бы упал и умер от этой неожиданной пули. Он подивился этому, ведь ни разу о таком даже не думал.       Пока Спрингтрап сидел на корточках и выжидал момента, была тишина. Поэтому он встал и пошел дальше, оглядываясь по сторонам.       Звуки выстрелов повторились, и их уже было два. Спринг понял, что выстрелы происходят из стороны дома. Медленно и тихо приближаясь к дому друга и погладывая через малолиственные кусты, парень убеждался, что стрелявший — Бонни; его филеотовые волосы выделялись на фоне дома. — Бонни! Это Спрингтрап! — выкрикнул Трап из-за небольшого холмика с каким-то хламом на вершине, когда подошел близко, а проходить дальше под выстрелами не рисковал.       Выстрелы прекратились. — Ч... Что? — крикнул в ответ паренек.       Услышав его чуть звонкий голос, Спринг понял, насколько сильно он скучал. Приятное чувство теплоты растеклось в его груди, пробуждая забытые радость и счастье. — Это я, Спринг, — повторил он. — Я могу подойти? Можешь не стелять? — ...Хорошо, — последовал неуверенный ответ.       Приезжий парень медленно вышел из-за холма, готовый в любой момент спрятаться обратно от новых выстрелов. Но, к счастью, Бонни опустил ружье.       "Никогда не слышал о его увлечении стрельбы... Хотя, может, Фокси правду говорил, и тут реально водятся дикие животные, а уметь владеть огнестрельным тогда будет кстати."       Спринг подошел, поднялся по ступеням к другу, улыбнулся ему. — Я рад тебя видеть! — обнял его. — Я тоже... — объятия, как и ответ, были немного заторможенными.       "Как я рад снова иметь возможность его обнимать, — вздохнул Спринг. — Но он так странно на меня смотрел... Будто не ожидал или не желает меня видеть, но сейчас делает вид обратного. Может, всё же зря я приехал?" — Я не ожидал тебя увидеть, — сказал Бонни, когда они отстранились, и улыбнулся. Спрингтрап уже не смог понять, была ли эта улыбка настоящей или нет. — Я как раз хотел, чтобы мой приезд был неожиданным. — Тогда ты молодец. Твой сюрприз удался. Проходи.       Он пригласил его в дом, но зашел первый, прихватив внутрь ружьё. Дом был небольшой по площади, но на одного-два человека было в самый раз. Слева от входа находится дверной проем, ведущий в маленькую комнату с двуспальной кроватью, шкафом и тумбочкой. Спринг отмечает, что кровать застелена и давно не была использована. Если приглядеться, можно увидеть тонкий слой пыли. "Глупый, где же ты спишь тогда?" — спрашивает Спринг мысленно Бонни. В остальной части дома, посреди бардака и всякого мусора находится стол с несколькими стульями, диван, на котором походу всё время и спит фиолетовый, шкаф, на котором повешан белый экран. Перед ним на столе стоял старый проектор, который мог принимать кассеты.       Бонни замечает, что Спринг с любопытным вопросом смотрит на эти вещи, торопливо спешит ответить, пока пытается убрать валяющийся на полу мусор: — Я смотрю по вечерам фильмы. От прошлых хозяев остались кассеты и этот дивный проектор.       Спринг кивает, когда получил ответ на свой немой вопрос. "А Фокси говорил, что он сам их сюда тоскал." — Хочешь чаю? Кофе? — предложил Бонни, заглыдывая в морозильник. — Хм, газировки? — На твое усмотрение.       Спринг присел на диван. Парень подошел к нему с двуми банками колы, одну дал гостю. Сам он сел перед ним на стул. Немного отпив из свой банки, он одарил Спринг своим по настоящему радостными алыми глазами. Все же тот рад его видеть. — Ну что, как жизнь, Спринг? Работа? — Да все нормально. Работа приличная. — Нашел себе кого-нибудь? — Что ты. Еще даже не задумывался, — посмеялся Спринг, старааясь не казаться грустным из-за этой темы. — Так почему ты один, без Фокси?       Спринг решил притвориться, что ничего не знает, чтобы узнать версию Бонни насчет некоторых вопросов. — Мы расстались, — сказал он заторможенно, уводя взгляд и, кажется, вспоминая минувшие моменты отношений.       "Он, как и Фокси, скучает по их отношениям, — грусто сделал вывод Спрингтрап. — Всё же они созданы друг для друга. А это их расставание... должно быть просто недоразумением. Скорее всего они сойдутся... чуть позже." — Эм, Спринг? — Да? — Глупый вопрос, а ты не скажешь, какой сегодня день?       Спринг глянул краем глаза на настенный календарь. — Просто я перестал следить за временем, пока я тут сижу, — пояснил Бонни.       "Странно это конечно... Хотя, может, он и правду говорит." — 8 августа. — Ого. Уже конец лета.       Они посидели немного молча. — Ты надолго приехал? — Не знаю. Но я хотел бы побыть с тобой многое время. — Это приятно слышать, — Бонни растянулся с теплой улыбке и встал. — Давай поседим на улице.       Спринг был не против, потому вышел за ним и сел на ступеньках. — Хорошое тут место, — хмыкнул приезжий. — Свежий воздух, дикая природа. Сетевой связи нет. — И не говори. Но мне нравится тут, вдали от города. — А как ты себя чувствуешь? — Что? В каком смысле? А, ты про здоровье? — Ну да. — Хорошо, нормально.       Рядом с домом стоит сухое дерево. Именно от него послышался громкий звук хруста, явно не от птицы. Спринг резко обернулся, Бонни сделал тоже самое, но прихватив ружье и нацелившись на дерево. Но в сухих листьях не было видно даже маленькой птички. Бонни поднял ружье, прищуриваясь и целясь в чистое небо. Так он тихо стоял, словно выжидая, когда на небе появится жертва, которую бы он с радостью пристрелил бы. Конечно, это казалось со стороны странным. — Бонни... ты чего? — забеспокоился Спринг.       Еще пару секунд, и тот опускает ружье, недовольно вздыхая. — Как давно ты стреляешь? — С тех пор, как стал жить в местности, где зафиксированы частые случаи нападения дикого зверя.       "Допустим..."       Злое урчание донеслось из-за холма с хламом, за которым недавно прятался сам Спринг. Спринг напрягся, когда львица вышла из укрытия и с агрессией на него смотрела. Бонни же даже не дернулся, не притронулся к ружью.       "Да что с Бонни не так? На тот треск он среагировал, а сейчас он видет себя так, будто нам ничего не угрожает!" Боясь за жизни обоих, Спринг потянулся за ружьем, когда зверь стал медленно к ним подходить. Но Бонни схватил его за плечо, останавливая. — Не дергайся. Она сейчас идет, — проговорил негромко он, чтобы не провацировать хищницу. — А я в этом не уверен! — прошипел Спринг, но всё-таки поверил ему.       Но парень был прав. Львица убежала, переключив свое внимание на что-то другое. — Как Фокси? Он нормально? — поинтересовался Бонни. — М... не знаю. Еще не заглядывал к нему. — А откуда тогда ты узнал, что я здесь? — Я... — Спрингтрап хотел выкрутиться, но когда тот посмотрел на него, ожидая ответа, он понял, что спалился на этой лжи. — Конечно, ты заглянул к Фокси, чтобы узнать, где я. Поэтому я и спрашиваю, как он? — Честно, я к нему даже не заглядывал. Мы просто поболтали немного по телефону, он скинул мне твой адрес и отключился. — Ох... понятно.       Прошло около часа неловкой тишины. Странно, что она вообще произошла. Ведь это лучшие друзья, а не какие-то малознакомые люди. Они долго не видились, а один из них и вовсе влюблен в другого. У обоих должно было накопиться много тем для обсуждения, но этого не произошло. Но вскоре этот час молчания перестал быть неловким и стал даже желаемым — каждый из пары хотел посидеть в тишине природы и подумать о своем.       Вскоре повеяло прохладой, и Бонни жестом пригласил друга в дом. — Я же могу остаться у тебя?       Глупо, конечно, было это спрашивать, если он еще час назад говорил, что планирует тут остаться на долго. Но Спринг задал этот вопрос, потому что вдруг почувствовал себя навязчивым и неловким. — Можешь, — кивнул Бонни, доставая из кухоного стола пачку сигарет и спички. Зажимая меж зубов сигарету, он чиркает спичкой о спичечный коробок, зажигая ее, а потом и сигарету.       Спринг в шоке на него уставился. Но Бонни поворачивается к нему и смотрит на него так, словно это обычное дело для него, хоть по его белым зубам не скажешь. — Бонни, зачем? Ты же убиваешь себя в трое больше, чем другие... — Мы все умрем, — заявляет парень. — Зависит лишь от того, произойдет ли это рано или поздно.       Спрингтрап всё еще не верит в то, что видит. — То есть ты специально убиваешь себя, чтобы я потом винил себя, что я нашел тебя здесь мертвого? — возмущается он. — Боже, я так не говорил! — Но ты видешь себя так, словно хочешь, чтобы так и произошло. — Аргх! Хочешь тоже закурить?! На! — он протянул ему пачку сигарет.       Спринг посмотрел на его руку, взял пачку. Бонни же отвернулся, кашлянул дымом. Спрингтрап воспользовался этим моментом он дал ему по заду рукой. Бонни подпрыгнул, вскрикнул, роняя сигарету. — Спринг, ты оборзел?! — возмущенно пискнул он. — Нет, милый. Оборзел здесь ты, — он спрятал пачку в задний карман джинс, схватил Бонни крепко за руку. — Ты серьезно не понимаешь, что это для тебе не то чтобы вредно, а смертельно? — А тебе то что?! Я вообще не приглашал тебя! Зачем ты приехал?! Может, мне надоела жизнь! Может, я хочу сдохнуть!       Спринга задели эти слова, но он не возмутимо повторил шлепок, за что получил пощечину, которая стала спасительной для Бонни, он выкрутился из его рук и отскочил. Когда же Спринг попытался снова его поймать за руки, чтобы угомонить и спокойно поговорить (отговорить), Бонни схватил с стола нож и наставил его на Спринга со словами: — Не смей подходить ко мне. Иначе я не опущу нож.       Спринга это задело. В этом разговоре он отступил, отошел к машине. Немного постояв у нее, он решил съездить в магазин, вспомнив, в каком состоянии видел морозильник Бонни. Когда он вернулся с покупной едой, Бонни был где-то не подалеку от дома. Спрингтрап не стал к нему подходить, вошел в дом и стал готовить простенький ужин.       Перекусив и оставив порцию для любимого на столе, он решил убить время, почитав какую-нибудь книжку. Спринг видел несколько валяющихся книг в доме, когда он только-только приехал. Найдя пару книг, желание читать отпало. Одна книга была про одну из историй Лафкрафта, другая про религию — это не жанры Спринга.       "Бонни подобным никогда не интересовался. Ладно Лафкрафт, но фанатиком регилий он никогда не был."       Все же он нашел книгу себе по душе — большой сборник сказок Толкиена. Сказки подействовали на него как снотворное, и он задремал к возвращению Бонни. Осмотривая спящего, парень думал, найти ли у него забранные сигареты? Но, решив, что лучше дать ему поспать, не стал его тревожить. Только достал из шкафа теплый плед и укрыл его, выключил свет.       Дремота Спринга продлилась не долго. В доме стало холодно, и потому он проснулся. Укутавшись в плед, он мысленно поблагодарил Бонни за заботу. Встав вместе с пледом на плечах, он подошел к двери, чтобы закрыть ее, но увидел на улице Бонни, задумчиво смотрящего на звездное небо. Сам он подрагивал от холода, но, кажется, это его устраивало. Спринг же считал иначе. Он поделился с ним пледом, накинув часть ему на плечи. Мелкий вздрогнул, не ожидая этого. — Ты чего не спишь? — спросил Бонни, терябя немного кончик пледа. — Холодно. Ты не закрыл дверь. — А, да... Прости. — Ничего... Прости меня, за дневное... — И ты меня... Я правда не хотел такого наговорить. Не знаю, что на меня нашло, — вздохнул Бонни. — Я понимаю... Пойдем спать. — Я вряд ли быстро усну, — покачал головой фиолетовый. — Но не на холоде же стоять. — Да, но мне здесь хорошо. Но ты можешь идти спать.       Спрингтрап не ушел. — Я вот иногда думаю, — стал осторожно высказываться Бонни, — что, может быть, в реальности нас нет. Нет наших жизней, нет нашей судьбы, нет удачи или поражение. Мы — всего лишь актеры продолжительного фильма, которые "живут" по давно задуманному, даже можно сказать, запрограммированному в нас плану, или сюжету, где описано каждое наше действие, слово, каждая минута. Нам кажется, что мы можем всё, но в итоге не сможем сделать ничего большего. Например, ты думаешь, что сможешь посетить Норвегию, но не сможешь покинуть даже границу своего родного города до конца своей жизни. Ведь этого нет у тебя в "сюжете". Ну, а этот фильм смотрит... Нечто? Нечто, что могущественнее человека. Я просто не знаю, как это правильно описать, да и представить. И оно может отматывать время назад, вперед, а может просто наблюдать за нашим определенным промежутком времени каждый раз. А мы даже и понять не сможем, что тот или иной момент происходит не в первый раз. — Очень интересно, — оценил мысль Спринг, погружаясь в мысли уже насчет этой идеи.       Еще немного времени, и Бонни согласился идти на боковую. Но войдя в дом, начался спор: Бонни уговаривал Спринга лечь на кровать, а тот говорил, что ему будет кофмортно спать на диване. Обычная ситуация, когда приезжаешь к другу на ночевку. В конце концов, Спрингтрап сдался и ушел готовить себе кровать, которая была настолько девственной, что она даже не скрипела. Бонни же уже лежал на диване, чуть сжавшись от ночной прохлады, и поглядывал, как укладывается Спринг. Вскоре оба закрыли глаза.       Следующий день был теплый, солнечный и спокойный. Спринг теперь точно понимал и оценил превосходство этого места — полная изоляция от цивилизации. И тишина была не только из-за этого, но и из-за самого умиротворения природы. Дикие львы особо не шалили, а птицы не вели себя, как чумачечие певцы. И это было настолько приятно для ушей и для души, что, кажется, будто все так и нужно. К этому быстро привыкаешь, и Спрингу казалось, что он здесь находится не один день, а уже долгое время.       Бонни же сидел в диване, в окружении книг, одни из которых Спринг видел вчера, и коробкой с кассетами. Он слушал в наушниках одну из кассет, когда вошел в дом от скуки Спринг.       "Похоже, Фокси был прав насчет кассет. Будет не удивительно отыскать здесь еще какие-то носители прошлых веков." — Что же произошло такого, что ты начал интересоваться религией?       Бонни остановил запись на проигрователи и глянул с вопросом на Спринга, не услышив его. Тот повторил вопрос. — Просто задался вопросом мировоздания.       Бонни отпил холодный чай, а потом перевел внимание на блокнот и стал что-то там черкать. — Спринг, если ты хотел поговорить, давай это сделаем попозже. Я сейчас занят.       "Первый день очень увлеченно побеседовали, второй еще лучше", — пробубнил про себя Спринг, но приставать к Бонни не стал. Всё же он приехал без предупреждения, мало ли какие были дела у Бонни запланированы. — Тогда я пойду пройдусь. — Не очень хорошая идея. — А что мне тогда изволишь делать? Ты занят, а на улицу не выходи!       Бонни вздохнул, положил блокнот, призакрыв его. — Подумай разумно. Ты здесь только второй день, а уже рвешься искать приключения. Ты не знаешь, как здесь ориентироваться, где водится хищник. Поэтому тебе не стоит ходить здесь одному.       Спринг молчал, всё еще не получив ответ на свой вопрос. — Мне просто нужно время, чтобы доделать всё это. Когда закончу, мы сходим на озеро. Ну... а пока можешь сходить к каменной печки. — Что..? — Пойдешь вниз по тропе и там недалеко будет каменная печка. Когда увидишь, поймешь.       Спринг вышел из дома и прошел по веленному маршруту. Перед ним было каменное сооружение, хорошо отгравированное. Издалека, приглядевшись, он заметил человека. Внутренние чувство подсказало не подходить. Мало ли кто это может быть и какие у него намеренья.       Этот человек, шатен, задержался у этой постройки не долго. Наклонился у основания, поднял какую-то вещь. Оказался этим удовлетворенным и пошел туда, откуда пришел.       Только после этого Спринг подошёл. Спереди сооружение и правда напоминало каменную печку — она имела специальные внутри сделанные окошки. Только они были сейчас пустые. Перед ними стоят несколько пеньков, на один из который садится Спринг и поднимает голову.       "Так... Фокси говорил правду, что он стал странным. Но мне было глупо надеяться, что он будет прежним... Его новые хобби, характер изменились. Но разве это может являться причиной того, что они расстались? Фокси не такой, чтобы бросать кого-то из-за того, что его ожидания не совпали с действительностью. Может, у них произошло что-то посерьезнее? — Спринг вздохнул. — В конце концов, я должен ему признаться. Я не могу больше затягивать с этим. Примет он меня и мои чувства или нет, скорее всего нет, но моя судьба будет решена по поводу этого вопроса. Еще немного подожду и признаюсь ему... Скажу ему..."       За ветвями ближайшего дерева виднеется, как кружатся птицы. Спринг чуть отходит к печке, чтобы видеть лучше. Вороны летают кругом. Тут одна из птиц падает на землю в нескольких метрах от Спринга. Насторожившись, он решается осторожно подойти к той вороне.       Но, подойдя к этому месту, где она должна была примерно упасть, вороны не было. Только потресканная, но еще рабочая кассета. Приподняв бровь, Спринг поднимает ее с земли, сдувает с нее песчаную пыль.       "Кто-то здесь явно затеял игровой квест с кассетами", — он несет ее в дом, чтобы посмотреть вместе с Бонни. Спринг застает Бонни с пистолетом в руках. Он сидел на ступеньках и ждал, целясь куда-то в землю. — Бонни, в чем дело?       Тот показал ему быть тихим и не шевелиться. Спринг стоял послушно, пока тот не прекратил целиться и не сказал ему медленно идти к дому. Спринг так и сделал, но дойти не смог — из погреба дома выскочил молодой дикий лев и напрыгнул на него. Хоть Спринг и отскочил в сторону, зверь успел цапнуть его за ногу. Взыв от боли, он упал на землю и тут же, терпя боль, попытался снова встать и убежать. Бонни же времени не терял — прозвучали несколько выстрелов. На этот раз завыло животное. Фиолетовый подбежал к Спрингтрапу, загородил его собой, угрожая льву пистолетом. Хищник порыкивал, думал, хватит ли ему сил, чтобы справиться с этим боем до конца. Но он понял, что сейчас преимущество на стороне соперников. Прихрамывая, он ушел. Бонни сунул пистолет в задний карман джинс, обернулся к раненому. — Спринг, прости. Я не доглядел. Тебе стоило еще подождать. Я поторопился с выводами, прости, — бубнил он, помогая ему добраться до дома, а там лечь на кровать. Рана особо не влияла на хромату, а Спринг мог бы и сам впринцепе дойти, но перечить упертости друга он не стал.       В следующий ближайший час обеспокоенный Бонни обрабатывал рану Спринга. Все было не так страшно, как казалось; всего лишь четыре несерьезные раны. После обвязки ноги Бонни сидел с ним рядом, молча гладя его по пострадавшей ноге, словно продолжал извиняться. Спринг же разглядел на полу в главной комнате книги и записи, как это было до его ухода. Бонни не отошел к ним, не вернулся к своим делам, так как теперь важным стал Спринг и его состоянии. От этого больному стало приятно на душе, ведь всё же он что-то значит для Бонни. — Я сходил к тому каменному сооружению. И в правду выглядит как печка.       Бонни глянул на него печальными глазами, но продолжил слушать. — Я нашел там поблизости это, — Спринг протянул ему кассету. — Так странно. Как будто кто-то специально подстроил все так, чтобы я ее нашел.       Тот принял вещицу, а потом из-под лба глянул на собеседника. — Может, это даже ты подстроил мне такую игру. Что ты так на меня смотришь? — Да ничего. — Эм... Тогда может посмотрим, что там? — Нет. Ну, то есть попозже. — Как скажешь.       Бонни достал из кармана пачку сигарет, намериваясь закурить. Спринг вздохнул, садясь. — Ты опять?       Тот молчит, подносит сигарету к губам. — Бонни, послушай, тебе реально не стоит этого делать.       Тот уже собирается прикурить, но передумывает. По лицу Бонни, Спринг понимает, что скорее всего его от этого отговорили не его слова, а что-то другое. Но все же он доволен результатом, снова ложится. — Ты видел кого-нибудь из наших после универа? — спрашивает Спрингтрап. — Хм, нет... Разве что, только с Майклом пересекался. — Шмидтом? — Ага, он тоже как-то здесь мимо проезжал. — Ого. Повезло, я из наших никого не видел.       Спринг пытался подвести этот разговор к позитиву, но понял, что это не вышло. Бонни точно изменился. Раньше с ним можно было долго обсуждать практически любую тему. А сейчас он стал каким-то закрытым. С ним стало сложнее.       После обеда Бонни, на удивление Спринга, не ушел в главную комнату разбираться со своими делами. Он повозился немного у пострадавшей ноги, а потом наказал Спрингу поспать. Тот был не против подремать.       Когда очнулся после пару часов снов, он снова был удивлен. Бонни спал на боку рядом с ним. Спрингтрап улыбнулся этому чуду. Но опять же заметил, что даже во сне его лицо стало иным, серьезным, мрачным.       Трап глянул в окно. На улице примерно шесть часов вечера. Вздохнув, он только положил одну руку за голову, стал слушать негромких птичек и другие тихие звуки дикой природы.       Услышав шарканье приближающихся шагов по песку, бодрящий напрягся. По звукам по деревянным ступеням дома поднялись несколько человек. Они попытась открыть входную дверь, но она им не поддалась, заперта. Тогда они стали напирать на дверь, пытаясь ее выбить. Спринг вскочил, понимая, что дела плохи. Подойдя к двери, он открыл ее. Перед ним предстали несколько черных людей. Их недовольные лица были угрожающими. — Ты кто? — спросил тот, кто казался у них главный. — Эм, я приехал навестить друга. А есть проблемы? — Да. Насколько я помню, я не сдавал белым свой дом.       Спринг впал в замешательство. — Может, Бонни просто не оплатил вам? — Какой, к черту, Бонни? — недовольно схмурил свои густые брови. — Вспомни, ты должен был видеть границу резервации, когда ты приезжал сюда. У вас должно быть разрешение, чтобы находиться здесь.       Спринг услышал, как Бонни проснулся и тоже торопливо встал, подойдя. — Ну, эм, вообще-то, — он показался в проёме, — когда я покупал этот дом, мне дали разрешение, чтобы тут находится. И не может быть, чтобы это был ваш дом. Это ошибка.       Черный промолчал, приподнял одну из бровей, немым вопросом спрашивая: "Ну и где эти бумаги?" Бонни понял это, сказав: "Сейчас покажу", — пошел в комнату искать в устроенным им же бордаком нужный документ. Спринг же стоял у двери, чтобы не впускать тех в дом. Поиски затягивались. Пришедшие люди уже всё поняли.       "Или Бонни потерял их, или он соврал. Черт... Потом разберусь." — Эм, мы можем договориться? — спросил Спрингтрап, пытаясь раскрутить эту ситуацию. — Нет, не можем, — отрезал главный. — Я могу выписать вам чек, если мы не найдем бумаги в наше подтверждение. Суммой достаточной, скажем, на две недели.       Минуту назад черный был настроен исключительно на отрез, но сейчас он задумался о выгодном предложении. Все же он согласился при условии, что Спринг оплатит наличкой, и они договорились встретится завтра на машинной заправке.       Когда Бонни заметил, что люди ушли, он оторвался от поисков и глянул вопросительно на Спринга: — Что произошло? Почему они так просто ушли? — Я смог договориться. Но скажи, у тебя правда есть бумаги? — Да! Конечно. — И ты не врешь? — Нет, — Спринг кивнул, решив поверить ему. — Надеюсь, ты не платил им.       Спринг же помотал головой, соврав, чтобы тот не переживал. Бонни, кажется, купился.       Чуть позже вечером Бонни обратился к другу за просьбой. — Можешь купить квадрокоптер на управлении? Очень желательно с камерой. Я тебе дам мои деньги. Просто я вспомнил, что хотел его купить, но забыл про это. — А в чем была проблема тебе съездить до меня? — Я говорю, до этого момента даже не вспоминал. Да и у меня нет машины. А без нее рискованно выезжать отсюда на основную дорогу. — А, хорошо, завтра съезжу.       Спринг не стал спрашивать, поедет ли он с ним, так как съездить одному было лучше. Всё-таки он хотел оставить Бонни в незнании про выписанный чек коренным жителям. — Кстати, ты так и не нашел бумаги, подтверждающие собственность?       На этот вопрос Бонни мотнул головой.       Следующий день ничуть не отличался от предыдущего. Утром Бонни немного повозился у Спринга и его ноги, которая, на счастье, заживала, а потом снова погрузился в книги и свои записи. Спринг же скучал и чувствовал некое чувство обиды. Вздохнув, он подошел к читавшему, чтобы обсудить это. — Бонни, ну, давай что ли хотя бы погуляем с тобой вместе по округе. Поговорим. Я зря приехал что ли?       Не отвлекаясь, тот сообщил то же, что Спринг слышал раньше: — Попозже, Спринг. Я занят. — Тогда хоть зрение свое побереги. И так уже щуришься.       Бонни ответил ему игнором. Трап нахмурился. Но тут ему в голову пришла идея. Он подошел к парню, который по-прежнему не обращал на него внимание. Он смахнул рукой окружающие Бонни бумаги. На это потревоженный читатель возмутился. Спринг воспользовался тем, что внимание его друга было сосредоточено на его лице, и забрал книжку из рук Бонни, тоже откинул ее в сторону. Фиолетовый хотел что-то выкрикнуть, но не смог. Спринг воспользовался одной из сатанинских пыток — щекоткой, заставляя Бонни ложиться на пол из сидящего положения и заливаться звонким смехом. Спрингу показалось, что смех его даже был искренним.       В какой-то момент Бонни смог перехватить руки болотного, сцепив их в замок, ибо Спринг, кажется, все же не хотел прекращать пытку и защекотать того до смерти. Отдышавшись, Бонни кое-что понял, от чего покрылся румянцем. Лицо Спринга была в нескольких сантиметрах от его лица.       Так парни смотрели долго друг на друга, не отстранялись, хоть понимали всю неловкость этой ситуации. Но Спринг наклоняется первым, повинуясь своим мыслям. Бонни поддается к нему, отвечая на поцелуй. Спринг в шоке смотрит на Бонни, который уже прикрыл свои алые глаза. И только розовые щечки давали знать Спрингу, что чувствует сейчас Бонни.       Спринг еще немного очаровано смотрел на его личико, не сразу понял, что на всё это время он задержал дыхание. Тогда он чуть судорожно выпустил воздух из своих легких, приобнял осторожно парня, словно он был ему чем-то настолько хрупким и драгоценным. Хоть это так было на самом деле. Спринг боялся напугать его этими действиями, но тот ответно обнял его за шею, зарываясь одной рукой в загривок. Скромный и осторожный поцелуй переходил в более уверенный, а Бонни еще больше прижимался к телу болотного.       "Он ответил мне... ответил... — думал Спринг. — Но... как так?"       Вдруг Бонни исчез его рук, а Спринг открыл глаза, уставившись в деревянный потолок. Щеки горят от смущения. До парня медленно доходит, что это был сон. Он закрывает лицо руками. — Как давно мне не снились такие сны? — тихо спрашивает он себя.       "Очень давно..." — отвечает он себе. В мыслях снова всплывают эти смущающие моменты с нежным или страстным поцелуем в объятьях. Спринг тихо стонет, пытаясь отогнать эти моменты. Всё же как бы он не хотел прокручивать это у себя в голове, он знал, к чему это может привести.       Когда глаза привыкли к темноте, Спринг поднялся с кровати, собираясь немного попить воды. Свет он включать не стал, не хотел будить Бонни. Проходя мимо него, он остановился.       "Он так давно не улыбался." Даже во сне его любимый спал с каким-то хмурым личиком. Вздохнув, Спринг дошел до стола, налил воды. Вглянув в сторону двери и окна, Спринг... не увидел их. Такое ощущение, что на улице не было даже лунного света. Одна темнота. Хотя прошлой ночью такого не было. От этого парень напрягся, поморгал, но это не проходило. Тогда Спрингтрап стал медленно подходить к этому скоплению черноты, вытягивая перед собой руку.       Пройдя примерно всё расстояние комнаты, рука коснулась какого-то препятствия. Пальцы ощупали, а Спринг понял, что это деревянная рамка окна, а он дошел до конца. Темнота стала отходить, Трап смог увидеть уже знакомое очертание местности на улице.       "Наверно, просто у меня в глазах потемнело", — сделал для себя вывод Спринг и обернулся на шорох сзади. Бонни зашуршал одеялом, почувствовав какой-то дискомфорт во сне, скорее всего холод, так как поджал к себе ноги. Спринг тихо подошел к нему, поправил ему одеяло, чтобы закрыть его оголенную спину.       Попив воды, Спринг возвращается в постель. По пути к кровати ему померещилось, что Бонни лежит с открытыми глазами. Спринг говорит себе, что всё же ему надо выспаться, но он не смог поспать и часа. Так он встречает рассвет. Когда лучи солнца стали спускаться с потолка на стены, парень всё же сел, решив сейчас съездить в город.       Первым делом он заехал в магазин техники. Спринг был самым первым посетителем. Его раннему приходу не был рад сонный кассир. Не обменявшись с ним и фразой "доброго утра", кассир молча пробил товар покупателя, а когда Спринг вышел из магазина, положил голову на стол, продолжая дремать.       Так как времени до встречи с настоящими хозяинами дома Бонни было еще много, Спринг решил заехать в библиотеку, тем более она ему как раз попалась по пути. Ведь в них обычно есть проигрыватели для видеокассет. А Спринг хотел посмотреть, что же на той записи, которую он нашел около дома Бонни, поэтому прихватил ее с собой. Зайдя в книжный, он спросил у библиотекаря про видак. Тот качнул головой, указывая на дверь у одной из полок. Парень прошел туда. За дверью оказался склад с другими книгами и с тем, что он искал. Сдунув с него пыль, он вставил кассету. Проигрыватель проглотил кассету, но показывать картинку не спешил. Спринг попробовал вытащить и снова вставить кассету, но запись всё также не прогружалась. Были только какие-то непонятные звуки в перемешку с помехами. Промучившись так с ней четверь часа, Трап сдался, вытащил кассету, поблагодарил библиотекаря за его услугу и вышел из библиотки. Еще немного повертев запись в руках, он выкинул ее в ближайшую урну.       Но, когда он вернулся в машину, увидел на сиденье другую кассету. Спринг напрягся. Отходя, он запирал машину, и кассета не могла появиться сама по себе. Парень проверил машину, убедившись, что она не сломана и что нигде нет никаких штук, которые используют воры, чтобы угнать машины.       "Нет, лучше уж просмотреть кассету с Бонни, — думал Спринг, пристегиваясь ремнем. — Да и проигрыватель у него выглядит поработоспособней, чем здесь."       Дальше Спрингу оставалось только ждать на машиной заправке индейцев, чтобы передать им чек. Но до этой встречи у него было еще несколько часов. Припарковав машину, а в ней опрокинув чуть назад сиденье, Трап прикрыл глаза, попробовал вздремнуть. По сравнению с часов ранее, все уже уснуть ему удалось.       Чаще всего Спрингу снятся одни и те же мечты или его прошлое. И сейчас он видел одно из своих воспоминаний. И это воспоминание не то, чтобы Спринг его не любил, но если бы он был более уверенным в своих действиях, сейчас все могло бы сложиться по-другому.       На последнем курсе Спринг встречал Рождество в университете. С конспектами лекций, дополнительными материалами и кофе в обнимку. Преподаватели не щадили никого, многие остались на посленовогоднюю пересдачу. Спринг, Бонни и Фокси были в том числе. Но на кануне праздника Спрингтрап был единственным (из всех несдавших), кто готовился к пересдаче практически без отдыха. Но часто сосредоточиться он не мог, понятно по какой причине. Хотя тогда его мысли больше крутились именно у той темы, чтобы всё-таки наконец признаться Бонни. Когда же под окном общежития стали пускать фейерверки, Трап поймал себя на том, что уже час как не повторял материал, смотря в стол и думая об этом. Он взглянул на часы, до Рождественского ночи осталось пару часов. Спринг закрывает конспект, встает и подходит к зеркалу. Он пригладил свои волосы, которые в то время ему были до плеч. Проводя по ним рукам, болотный понял, что было бы неплохо помыть их перед этим днем. Он еще немного постоял перед зеркалом, приводя себя в порядок, тем самым немного успокавая себя. Спринг выходит из комнаты, идет по коридору. За дверьми сокурсников ясно слышно, что те уже неплохо так отмечают праздник.       Комната любви Спринга находилась почти в другом конце общежития. И вот он остановился у его двери, глубоко дыша. Хоть Спринг раньше тренировал свою речь признания, но он отлично понимал, что лучше будет сказать не готовясь.       Утихомирив свои сердце, Спринг уже собирался стучать, но заметил, что дверь немного приоткрыта. Он тихо подсмотрел в эту щель. Увиденное, заставило его сердце бешенно стучать и болеть.       Трап уже приобрел некую привычку, после таких снов сразу же просыпаться. Видеть подобное, что вызывает ноющие и другие неприятные чувства, от которых хочется убиться вместе со своим сердцем и разумом, пару раз в год нормально. Но видеть такое постоянно и бесконечно невыносимо. Спринг не имеет суицидальных наклоностей, он за сторонников жизни, но ему казалось, что если он еще пару раз прокрутит у себя в голове что-то такое, то вскоре напишет прощальную записку Бонни, а потом наложит на себя руки. Так что этот 'защитный рефлекс' был полезен. Тем более продолжение этого сна, он помнил также четко, как будто это вчера.       Бонни сидел в темноте. Но яркие фейерверки за окном кидали свои разноцветные блики на Бонни. И сидящего рядом Фокси. Который обнимал хозяина комнаты, а тот же неуверенно отвечал ему тем же. Их усты были переплетены в невинный поцелуй.       После поцелуя они медленно отстранились. — Я могу принять это за ответ на мои чувства? — прошептал Фокси.       Мир, мечты — всё рухнуло у Спринга, заглушив положительный ответ Бонни. Прикрыв незаметно дверь до конца, Спринг побрел в поднявшиемся тумане от пыли разрушенных, как печасочный замок, мечт по коридору.       Спринг приходит к себе в комнату, заваливается на кровать. — Я люблю тебя! Я люблю тебя! Я люблю! Люблю! Люблю!! — кричит он в подушку, впиваясь в нее пальцами. — Почему я не могу этого сказать тебе?!       Он мог говорить эти слова самому перед зеркалом, когда готовил признание, он мог шептать это себе перед сном или даже во сне. Но когда был рядом Бонни, рот отказывал открываться и говорить это. Спринг считает себя слабым из-за того, что не может это сказать на протяжении долгого времени. Его постоянно терзают сомнения: а что, если ничего не получится с Бонни? Точнее, если Спринг не сможет ему дать того, чего Бонни хочет от отношений? Что, если у Спринга просто влюбленность, которая просто затянулась? Или это просто странное проявление дружбы? Да, это глупо, и он сам это понимал. Но всё же перебороть себя и сказать никак не мог.       После этого немного времени спустя в дверь тихо постучали. По этим скромным стукам Спринг понимал, что это Бонни. Он не ответил ему, притворившись, что он переутомился и спит. Но тот всё равно зашел, подошел к нему. Наклонился к его личику. Но потом отстранился и просто присел рядом, поверив в его притворство. Спринг же замер, ожидая, что он сделает дальше. — Опять не бережешь себя... — недовольно прошептал Бонни. — Хоть бы на праздники забыл бы про эти книжки.       Его вечно холодные пальцы стали поглаживать его волосы, зарываясь в них. Спринг выдохнул в подушку, понимая, что теперь согревать его бедное тело, леденные руки будет не он, а Фокси.       Бонни немного посидел с ним, а потом чмокнул его в макушку и ушел так же тихо, как и ушел, пожелав ему выспаться.       И так Рожственнское счастье получали только двое из троих друзей.       Но Трап отлично знал и раньше, что Фокси тоже имеет чувства к Бонни. Он понимал это из-за поведения и скрытых намеков рядом с Бонни. Если бы Спрингтрап был поактивнее, как Фокси, он бы видел вместо Фокси отражение себя, как в зеркале.       Спринг прекратил делать свои мелкие намеки Бонни, запер свою любовь глубоко в себе. Как было сказано ранее, он пытался заглушить это чувство безответной любви, но этого не произошло. А дальше пошло уже известное.       Спрингтрап очнулся только тогда, когда в окно машины постучали. Это оказался Чарльз, тот самый черный, которому Спрингтрап должен принести деньги. Спринг быстро сел, достал из кошелька деньги, а потом открыл окно. — Здравствуйте, вот, — немного растерянно проговорил Спринг, протягивая деньги через окно.       Индеец молча взял, немного пересчитал. — У вас еще 13 дней.       Он развернулся со своими людьми и пошел по своим делам. Спринг выкрикнул им вслед "спасибо".       После он привел себя в порядом с помощью лобового зеркала, стер оставшиеся на щеках слезы.       "И в таком состоянии был перед ними... Какой стыд..."       Заведя машину, он поехал к Бонни. Когда он вернулся, Бонни стоял у стола, наверное, собирался завтракать. Увидев вошедшего, обернулся на него с недовольным лицом. — Где ты был? — Ездил за квадрокоптером, — он показал на коробку, поставил ее на пол у входа.       Бонни успокоился. — Когда я проснулся, тебя не было. — Да, я рано уехал. — Есть будешь? — Да.       Бонни отошел к микроволновке, чтобы разогреть порцию для Спринга. Потом он поставил пластиковую тарелку с разогретой едой на стол.       Когда Бонни хотел сесть на свое место, то захрепел, словно не мог вздохнуть. Спринг забеспокоился, вскочил со своего места. Бонни смог вздохнуть и зашелся тяжелым кашлем. Схватив предложеную Спрингом салфетку, он кашлял в нее, прикрывая ею рот. — Что мне делать?! Дать тебе что-нибудь? — спрашивал Спринг, став открывать шкафчики, ищя какие-нибудь таблетки. — Не нужно, — прохрипел Бонни, садясь за стол, когда ему стало получше. — Хотя дай воды.       Спринг налил ему кипяченной воды. Пока тот пил, Спрингтрап грустно думал: рак легких — это очень серьезно. Он, конечно, читал в интернете про это. И он знал, что если Бонни поставят высшую стадию, то он умрет в ближайшие два года. Умрет мучительно. Но Спринг всё равно хотел быть с ним в этот ужасный момент, отлично понимая, как ему будет плохо потом... — Ты... — Да, я в порядке, — сказал Бонни уже более менее восстановившимся голосом, отставив пустой стакан.       Они молча ели, думая каждый о своем. — Я, — начал Спринг, — взял ту найденную кассету с собой, когда поехал в город. Хотел посмотреть, что на ней, — Бонни прекратил есть, поднял на него голову. — Попробовал просмотреть ее в библиотке, но она оказалась испорченной. Но, — Спрингтрап отошел, чтобы взять вторую кассету, — эту я нашел, когда вернулся в машину. И она лежала в машине. Я так и не понял, как она у меня оказалась, но я решил прослушать ее уже с тобой.       Бонни, немного погодя, коротко кивнул. — Хорошо, но я предлагаю сначала сходить с тобой на озеро. — Ты уверен, что это хорошая идея? А вдруг тебе станет хуже? — Тогда уж меня лучше отвезти в больницу и запереть под надзором врачей, — фыркнул Бонни. — Хорошо, я понял. Тогда поедем.       Спринг не стал с ним спорить, отлично зная его отношение ко всем этим осторожностям и заботе со стороны людей. Это же относилось и к друзьям. Его можно было понять. Видеть постоянно лица сочувствия, постоянно слышать вздохи "ох, бедный" — это всё начинает надоедать и раздражать. Ну, а когда находятся люди, которые с ни с того ни с чего начинают поучать, как нужно лечиться, их и вовсе хочется ударить. Мало того, что их мнение не спрашивали, так еще они же не являются личными врачами Бонни и не знают, как лучше для него.       Позавтракав, парни стали сразу собираться. Бонни достал два походных рюкзака, дал один из них Спрингу. В свой рюкзак Бонни положил коробку квадрокоптера, это заметил Спринг. — Ты хочешь взять его с собой? — Да. Знаешь, всегда хотел посмотреть, какие окрестности сверху. — Понятно, — Спринг улыбнулся, стал готовить еду, чтобы взять ее с собой.       В какой-то момент Трап погрузился в свои мысли, а когда очнулся, не понял, куда подевался Бонни. Но он успокоился, когда увидел его сидящего на кровати, где спал Спринг. Он чистил ствол ружья, протирая качественно его тряпочкой. Потом он стал вставлять патроны. Спринг промолчал на это, да и Бонни ответил ему молчанием. Всё и так было ясно, зачем брать огнестрельное за стены уютного дома.       В начале второй половины дня пара была готова. Бонни уже ожидал Спринга на улице вместе со своим рюкзаком, когда Трап увидел со стороны странную и немного ужасающую вещь.       Где-то рядом с Бонни можно было услышать жалобное чириканье. И Бонни нашел источник этого звука — маленький птенчик, выпавший из гнезда. Его маленькая грудка быстро и часто вздымалась, а клюв не закрывался, прося жалобно еды. Бонни поднял птенца, рассматривал его на своей ладони, пока тот пытался проглотить один из его пальцев, приняв его за червяка.       Бледные пальцы Бонни накрыли птенца. Потом с силой сжали его в ладони, что аж прозвучал тихий хруст ломающихся костей. Бедняга издал последний жалобный писк и посмертно затих. Бонни еще немного сжимал его в руке, словно хотел убедиться, что тот не притворился в своей смерти. Затем он повернул голову в сторону дерева, откуда доносилось чириканье таких же птиц.       Когда Бонни глянул на Спринга, тот успел притворится, что не видел этого и только вышел из дома. Подойдя, Трап не увидел птенца в уже открытой ладони Бонни, но всё также не собирался заводить разговор на эту тему.       Парни надели рюкзаки. — Давай я все же возьму что-то у тебя, — настойчиво предложил Спринг. — Чтобы у тебя не было чрезмерной отдышки. — Нет. Потому что с твоей ногой тебе нагрузка тоже не желательна. — Меня уже нога не беспокоит.       Болотный хотел взять рюкзак друга, но тот уже пошел, поэтому Спринг сдался насчет своей идеи.       Путь к озеру занял около часу. Это могло бы занять меньше времени, если бы они не шли спокойным шагом. Но куда им спешить? Природа говорит, что день сегодня будет отличный. Безоблачное небо с теплым, чуть палящим солнцем. Чистый воздух и запах природы заставляют вдыхать полной грудью. Иногда пролетали птицы над головами, или шелестели листья от ветра. Каждый шаг парней поднимал небольшую волну пыли, а наглый песок находил способ попасть в их кроссовки, начиная натерать ступни. Оба молчали по этому поводу, думая об одном и том же — лучше дойти до привала, а потом вытрехнуть образовавшуюся пустыню Сахару.       Найти подходящие место для палатки не составило труда — берег вокруг озера везде хороший. Скинув рюкзаки, парни выдохнули. Спринг стал доставать палатку, а Бонни достал квадрокоптер, собираясь его сразу же запустить. Трап отложил палатку и сел на землю, решив передохнуть, да и понаблюдать. Бонни быстро разобрался в инструкции и запустил игрушку. Сначала немного потренировался в управлении: сделал пару манервов над землей, а потом пролетел над головой Спринга, заставив того рефлекторно нагнуться. Смотря на экранчик пульта, где Бонни увидел на миг напуганное лицо Спринга, фиолетовый хихикнул на это. Потом он запустил квадрокоптера над озером. Пролетел над всей его длинной, и снова стал подниматься вверх, чтобы посмотреть с высоты. Спринг же наблюдал за действиями техники, а потом перевел взгляд на самого Бонни. Тот перестал улыбаться и, видимо, был просто очень сосредоточен на развлечении. Но в какой-то момент влюбленный увидел, что глаза того расширились, будто он увидел что-то ужасное. Спринг тут встревоженно вскочил. — Бонни, что...       Не успел Трап спросить, что случилось, при движении квадрокоптера повернуть камеру на небо, он резко и по непонятной причине упал в воду. Спринг немым вопросом смотрел на произошедшее. Бонни тоже стоял, но смотрел уже как-то озлобленно. Откинув к рюкзаку пульт управления с переставшим работать экранчиком, Бонни схватил ляжащие ружье и сделал несколько выстрелов в небо, бормоча себе что-то под нос. Дав ему немного выпустить дух, Спринг коснулся его плеча, а второй рукой забрал у него ружье. Тот спокойно его отдал, но вздохнул так, как будто в нем накопилось много разных чувств, которые он не готов больше сдерживать. — Бонни, что такое..?       Тот покачал головой, собравшись и не дав свершиться истерике. — Ничего. Всё нормально. — Но тебя что-то беспокоит. Мы можем... — Я не хочу об этом говорить, — отрезал Бонни, но Спринг не стал до него докапываться.       Парни молча продолжили обустраивать место. — Прости, что выбрал плохой квадрокоптер, — сказал Спринг, когда они закончили с палаткой. — Об этом не волнуйся. Здесь нет твоей вины. — Я могу купить еще один. — Не стоит. Я уже увидел то, что хотел.       Спрингтрап огляделся, пробежал глазами по соседнему берегу. Там он увидел какого-то парня, который тоже хотел остановиться тут с ночевкой. — Не думал, что здесь есть другие белые, — сказал Спринг и помахал тому парню, который тоже заметил их. — Тут неподалку есть маленьких лагерь, — ответил Бонни, наблюдая, как шатен с того берега машет Спрингу в ответ. — Понятно.       Вечером пара сидела у небольшого костра, ела жаренную еду. Наконец у них состоялся нормальный разговор. Бонни рассказывал Спрингтрапу, как найти на небе то или иное созвездие, как по ним определять направление, как это делают моряки. Тот слушал внимательно, с приятно заинтересованной улыбкой на устах. Позже они притушили костер, оставили охлаждаться еще горячие угли и легли в палатку, сильно укутываясь в одеяло — ночь сегодня прохладная.       Спринг не спал. Его не отпускали многие мысли. А когда он закрывал глаза, видел, как он целуется с Бонни на озере. Но вскоре он смог закрыть глаза.       Каждому когда-нибудь снились кошмары. И чаще всего кошмары отражают переживания, нелучшие воспоминания и самые ужасные страхи человека. Спрингтрапу приснилась одна из самых ужасных вещей — то, как Бонни умирает на его глазах. То, как Бонни кашляет настолько громко и болезненно, что можно ощутить на себе его боль при кашле. То, как Бонни захлебывается в собственной крови. Если он мог дышать пару секунд назад через нос, то теперь и оттуда пошла кровь, мешающая вздохнуть. В алых глазах парня не виден страх. Бонни уже и раньше представял и частично испытывал, как это произойдет. В этих глазах виднелось больше боль, чем какие-либо другие чувства. Бонни сгибается всё больше пополам, словно надеясь, что ему это поможет. Но, увы, его час настал.       Спринг же стоял и смотрел на это. Внутри всё сжималось, сердце бешенно колотилось, отдавая звук эхом в ушах. Внутри всё тряслось, крутилось, ломалось и бушивало. На лице застыл ужас. Но Спрингтрап не мог сдвинуться с места. Бонни упал на колени, держа руки у груди и горла. На пол падали в перемешку с кровью слезы невыносимой боли.       В этом и заключался кошмар. На глазах умирает самый дорогой, любимый человек, умирает мучительно, а Спринг не может сдвинуться с места, чтобы помочь. Он может только наблюдать. Настоящая пытка. Спринг тяжело дышит, прикрывает рукой рот, по щекам скатываются крупные слезы, но вдруг всё тело пронзает неприятное чувство.       Болотный резко просыпается в холодном поту и лежит так несколько минут, смотря в одну точку перед собой, пока по щекам продолжают течь слезы. Когда сковывающие холодные оковы отпускают, Спринг вытирает слезы. Стараясь привести свое дыхание в спокойствие, он осознает, что такой кошмар может стать реальным. "Я должен ему сказать. Я должен ему сказать!" — говорит он сам себе. Этот сон подтолкнул его к признанию так сильно, как ничто другое. Уже было ему не важно, как отреагирует на это Бонни. Он просто хочет быть рядом с ним до конца, и чтобы Бонни знал, что Спринг его любит.       Спринг садится и смотрит на место Бонни. Оно пустое. Он, скорее всего, снаружи. Вдох-выдох. Спринг вытирает последнии слезы, хлопает по щекам и взъерошивает волосы, выходит из палатки. "Так, соберись. В этот раз я ему точно скажу. Не хочу больше медлить. А вот и он..."       Увидев живого Бонни, у Спринга отлегло что-то тяжелое. Но поза, в которой сидел Бонни, заставила его забеспокоиться. Тот сидел на корточках почти у воды, прижимая голову руками к коленям и что-то шепча неразборчивое. Спрингтрап дотрагивается до его спины, чуть потрясывает его за плечи, с тревогой спрашивая, что с ним. Бонни никак не реагирует, пока с криком не вскакивает, обернувшись в сторону леса, ожидая чего-то. Его лицо приняло один из самых бледных оттенков. Спринг тоже обернулся, пытаясь найти глазами в черной глубине леса то, чего ждал Бонни. Когда же минуты три спустя ничего не произошло, он встал перед парнем. — Бонни, что случилось? Чего ты ждешь?       Тот ничего не ответил, выглянул из-за болотного, чтобы еще раз посмотреть на лес, а потом, оглядев уже всё вокруг, полез в палатку. Фиолетовый полез в рюкзак, как было понятно по звукам. Спринг же стоял снаружи.       В темной, мертвой ночи послышался непонятно откуда тихий треск. Спринг даже подумал после нескольких секунд, что ему послышалось, но треск стал повторятся и становится громче. Ближайшее высокое дерево показало в ночи движиние, издало последний громкий хруст и полетело на землю. Меньше чем за две секунды, Спринг понял, что дерево упадет прямо на палатку, залез в нее и схватил Бонни, который, ничего не понимая, возмутился. Спринг успел его вытащить из палатки и немного отбежать, прежде чем ствол упал на палатку. Дерево было настолько высоким, что его упавшая верхушка окунулась в воду.       Парням понадобилось немного времени, чтобы прийти в себя. — Это было... страшно, — поделился Спринг. — Тшш!! — шикнул на него Бонни, схватив Спринга за руку, тем самым одергивая его. Тот послушно замолчал.       Тишина. Тишина показывает всеобщее напряжение или же насколько всё тут мертво вокруг, даже ни одного тихого сверчка не слышно. Если Спринг уже как-то расслабился, то Бонни всё еще был на чем-то сосредоточен и как параоноик осматривался. "Еще одни слова Фокси подтвердились", — отметил про себя Спринг. — Давай я схожу к корню того дерева и осмотрюсь, если это тебя так беспокоит. — Нет.       Спринг пожал плечами. Он стал тоже осматриваться, разглядывать кусты с камышами, чтобы Бонни было спокойней. Но стоило ему только отвернуться, как фиолетовый сильно толкнул его. Послышался негромкий звук удара. Единственно, что Спринг успел увидеть, это как Бонни летит в воду, словно его с огромной силой пихнули. Это произошло быстро, и болотный не смог поймать того. Поднялось много брызгов, большие круги пошли по воде. Не думая, Спрингтрап нырнул за Бонни, параллельно размышляя, как тот мог упасть так далеко от берега. То, что Бонни толкнули, звучало лучше, но и всё равно не логично. Никого рядом не было, да если бы и был, то вряд ли у него была бы такая огромная сила, чтобы толкнуть на метров 10 от берега.       Подняв Бонни со дна, Спрингтрап увидел, что тот в бессознательном состоянии. Вышел с ним на берег, уложил на землю. "По-хорошему Бонни нужно отвезти в больницу, хотя бы в город, но не думаю, что я смогу донести его сейчас даже до дома. Я даже позвонить не могу, — тогда Спринг подумал, что можно было попросить помощи парня с другого берега, но, повернувшись в ту сторону, не увидел его палатки. — В конце концов я могу отойти к тому месту, где есть связь или люди, но оставлять Бонни одного я не рискну."       Ничего подобного странного больше не происходило, да и, если бы происходило, Спринг не обратил бы на это внимания. Всё это время он согревал Бонни: переодел его в сухую одежду, накрыл всем, что было, разжег снова кастер. Потом вынул палатку из-под упавшего дерева, поставил ее заново. Когда же Бонни немного согрелся, Спрингтрап перенес его уже в палатку. Чуть позже он потушил и костер, лег рядом с парнишой. Тот до сих пор не пришел в себя. Сероглазому пришлось прижаться к Бонни, так как все теплые вещи были на нем. Руки протиснулись меж слоёв одеял и осторожно обвили тело парня. Прижав спину Бонни к себе, Спринг задержал дыхание, боясь своим дыханием разбудить его, уткнулся в его холодную шею. Через пару секунд он смог заставить себя выдохнуть, горячим дыханием, опаляя бледную шею.       "Как я давно мечтал тебя обнять..."       Спринг лежал неподвижно, как ребенок, проверяющий, точно ли уснул родитель, чтобы встать и пойти в тихоря съесть какую-то запретную сладость. Когда парень успокоился, то чуть приподнялся на локлях и скромно, с любовью поцеловал его щеку. Спринг посмотрел на своего любимого, которого так близко он не видел очень давно. Он судорожно вздохнул, подарил такой же нежный поцелуй лбу и лег обратно. Немного осмелев, он обнял его чуть сильнее, радуясь тому, что имеет такую возможность.       "Я же хотел ему признаться..." — Черт... — шепчет уже в слух Спринг.       Руки под одеялами скользят дальше, спускаясь по плечикам Бонни к самим его рукам. Сцепляя их, хододные, в замок, чуть сжимает, чтобы согреть. — Я люблю тебя... Я люблю тебя... — еле слышно шепчет болотный, прикрыв глаза, в плечо Бонни. — Люблю тебя... — повторяет он, будто бы заучивает стишок. Так он долго шепчет, пока не засыпает.       Утро следующего дня выдалось чуть теплым ночи. Таким же проходил и день. Солнце редко пробивалось сквозь пасмурные щиты облаков, а ветер желал быть и потеплее. Спринг одел толстовку, стал разогревать завтрак. Бонни всё еще был в отключке, но он стал теплым — это радовало. Весь день Спринг не отходил от него. Лишь только отошел к корням дерева, которое ночью упало, чтобы выяснить причину падения. Но определить это не было так легко, как казалось. Дерево было еще молодым, здоровым и крепким. Никто дерево спецально не откапывал и не срубал, чтобы оно упало. Ветра вчера сильного не было, а если дело было в плохой земле, почему упало только оно?       Время подходило к вечеру. Солнце почти ушло за горизонт, но все ещё боролось показаться земле в последний раз на сегодня. Но, если посмотреть в противоположную сторону неба, можно увидеть большую черную тучу, стремительно надвигающуюся на еще более менее светлую часть. Бонни не шевельнулся ни разу со вчерашнего дня, из-за этого Спринг начинал беспокоиться. Примерно в это время он и очнулся, попросив воды. Пил Бонни много. — Как ты себя чувствуешь? — Спринг закусил губу. — Сколько я был отключке? — перебил Бонни. — День. — Это получается... — Бонни кашлянул, стал считать дни по пальцам. Досчитав, его глаза расширились. Он вскочил. — Бонни! Тебе лучше еще полежать! — Каким я мог быть идиотом, чтоб пойти именно в эти дни сюда?! — Но ты же не мог предвидеть погоду. Интернета же нет, чтобы прогноз посмотреть, — Спрингтрап пытался его уложить, но это было бесполезно.       Бонни ответил что-то невнятное, полез в рюкзаки, вытряхивая их. — Что ты... — Где ружье?! — Не думаю, что оно сейчас в рабочем состоянии...       Не смея испытывать на себе озлобленный взгляд Бонни, Спринг подал ему поврежденное деревом ружье, из которого стрелять больше не получится. Бонни с ругательским криком выкинул его из палатки, еще больше ломая ружье. Еще немного поматерившись, он стал собирать торопливо всё обратно в рюкзаки. — Нужно палатку еще собрать.       Спринг согласился с его действиями. Если они поторопятся, то до ливня с темнотой смогут добежать до дома.       Когда они уже сворачивали палатку, Бонни вздрогнул, услышав вой, похожий на собак, но звучал он намного звонче. Спринг напрягся и обернулся туда, откуда этот звук становился громче. Показался первый койот. — Не успели... — проговорил губами Бонни, выпуская из рук свой рюкзак и начиная отступать. — Но койоты же не будут нападать на нас, если мы не покажем им угрозу... — Спринг, просто оставь всё тут и бежим!       Тот хотел все же взять хотя бы рюкзак, но Бонни одернул его, схватил за руку, и Спрингу пришлось побежать с ним в лес. К несчастью, койоты были сосредоточены на них.       Солнце сдалось, окончательно уйдя за горизонт. Черная туча бежала вслед за койотами, собираясь закрыть небо над головами друзей. Небольшая стая уменьшала расстояние, заставляя своих жертв бежать быстрее. Раненная нога Спринга начала сводить, но тот продолжает бежать. Они всё так же сжимают крепко руки друг друга до появления влаги на ладонях. Видеть становится всё хуже, так быстро подступает темнота. Бонни ориентируется в лесу намного лучше, Спринг это понимает и старается бежать за ним, чтобы самому смачно не ударится о дерево. Также он замечает, как Бонни тяжело дышит при таком неожиданном марафоне. Но его мысли о всей этой нелучшей ситуации прерываются в ту секунду, когда он с Бонни перестает чувствовать землю под ногами. Им стоило смотреть под ноги, чтобы не упасть в многовековый колодец.       Парни больно упали на чуть влажную землю днища. Еще не придя себя, оба синхронно поднимают головы к далекому выходу из колодца. В этом отверстии появляются несколько морд хищников, раздумывающих спрыгнуть к ним. Но их отстающий член стаи взвыл. Семья хотела его 'спросить', в чем проблема, но потом сами заскулили, побежали прочь. Чуть позже их стал догонять отставший. Парни выдохнули — одной проблемы меньше.       Но потом в колодец заглянула тьма. И это не просто туча, а такая тьма, что Спринг перестал видеть перед собой Бонни. Бонни сам показал ему себя, обняв крепко Спринга, и будто прятал его от этой темноты. Спрингтрапу ничего не оставалась, как обнять Бонни в ответ. Фиолетовый чуть дрожал и даже покрылся мурашками. — Я рядом, Бонни...       Тьма прошла, глаза стали что-то различать. Бонни уже просто сидел на коленях Спринга с закрытыми глазами и просто обнимал его. Сердечко его быстро и напугано билось. Спринг стал гладить его по голове, но он не был этому против. — Как твоя нога? — спросит потом Бонни. — Не беспокоит. А ты нормально? — Да... — Хорошо. Теперь нам нужно выбираться отсюда. — Было бы непло... — сначала две капли упали на лица парней, а затем уже с неба полились и другие их братья и сестры, — ...хо.       Бонни встал, а потом и Спринг. Дождь переходил в ливень. Земля под ногами впитала уже предел своей влаги, и вода просто начала скапливаться. Парням пришлось срочно думать, как выбираться. Сначала Бонни пытался вскорабкаться по стене, но из-за того, что по ней водопадом течет вода, это было невозможно сделать. Тоже самое безуспешно пытался сделать Спринг. Потом они придумали, чтобы Бонни встал на плечи Спрингу и попытался подпрыгнуть или залезть, но Бонни не хватило еще пару метров, чтобы выбраться. К тому моменту, когда они испробовали остальные несколько провалившихся способов, вода уже была им по пояс; сегодня дождь шел как из ведра.       Вода холодная, пробивает до дрожи, заставляет заледенеть кончикам ног. В последнии 15 минут она стала стремительней наполнять колодец. Спрингтап видел, как Бонни начинает медленно накрывать паника, ведь он не умел плавать. Спринг взял под водой его руку. Бонни крепко сжал ее, откинул голову к стене. — Прости, Спринг... — Во всем этом нет твоей вины... О ужас, твоя рука такая леденая...       Спринг коснулся другой рукой его шеи, которая была еще холоднее и казалась синей. Бонни вздрогнул от его прикосновения, на миг в его глазах промелькнул страх, который быстро сменился доверием. Бонни обнял Спринга.       Когда вода поднялась по горло Бонни, он закидывал голову вверх, напуганно душа, переводя взгляд то на выход из колодца, то на Спринга. Трап вздохнул и взял его на руки, поднимая выше над водой. — Прости за это... — шепчет дрожащими губами Бонни. — Ничего, ты легкий...       В глубоком колодце, в ледяной воде влюбленный прижимает к себе любимого, трет его руки, стараясь их согреть. Но также прилагает все силы, чтобы самому не превратиться в льдышку. Через час заканчивается дождь, но вода еще некоторое время продолжает стекать в колодец. Пара пытается не клевать носами воду, но холод и озноб берет вверх, и они вынуждены были вырубиться.       Парни не помнили, как именно и с каким трудом они выбрались, но по веревке, привязанной крепко к ближнему дереву, можно было бы предложить, что они выкарабкались благодаря ей. В это время уже тучи ушли. Солнце озаряет синее небо, пропускает лучи через росу. Бонни и Спринг плюхаются на землю, глядят себе под ноги, а потом начинают смеяться, понимая, что смогли справиться с таким испытанием. Заливаясь смехом их головы склоняются, а когда они стукаются лбами, ойкая одновременно, поднимают лица и замирают. Их носы находится на очень небольшом расстоянии, почти соприкасаются. Оба дышат спокойно, почти в одно дыхание. Спринг засматривается в глаза любимого, никогда не думая, что они могут настолько глубокими и чарующими. И насколько красиво они могут сверкать. Носики соприкосаются, губы чуть приоткрываются, собираясь попробовать друг друга. "Неужели это всё на яву?.." — проскакивает пьяная мысль у Спринга. Бонни ведет себя податливо. Складывается ощущение, что он тоже не против, но в последний момент что-то щелкнуло в его голове, и он отстраняется, встает. Спринг отводит взгляд, прикрывая стыдливо рот рукой. Он ожидает услышать от Бонни негодование, но оба молчат, будто ничего и не было.       Тут Спрингтрапу открылся прекрасный угол просмотра: Бонни как раз стоял на фоне восходящего сонца и пурпурного неба. Фиолетовые волосы потемнели из-за воды, а мокрый темно-серый свитер прилипал к телу, подчеркивая тощуюю фигуру. Этим Спринг решил воспользоваться, чтобы разрядить обстановку: — Стой, стой! — А?! Что?! — Не двигайся!       Спринг высунул язык, составил из ладоней прямоугольную рамку и смотрел через нее, как через камеру, приговаривая "чик-чик!" Бонни улыбался и мило позировал, когда всё понял. — Любая девушка позавидует такой моделе, как ты, — сказал с улыбкой Спринг, опустив 'камеру'. — Не надо мне льстить! — засмеялся Бонни.       Оставшуюся часть дня парни приводили себя в порядок, согревались и отсыпались дома. Их настроение после этого приключения поднялось; оба были бы рады побеседовать на долгие и даже глупые темы, но усталость не позволяла им этого. На следующий день они уже чувствовали себя лучше. Бонни готовил яичницу, а Спринг стоял на веранде, потягиваясь. Сегодня погода радовала.       На крыше что-то брякнуло. Это привлекло внимание Спрингтрапа. Чтобы посмотреть, что издало этот шум, ему пришлось одолжить стул из дома. Там оказалась железная круглая "банка" для кинопленки. Спринг взял ее, вспомнил, что до того, как они пошли на озеро, они собиралась помотреть кассету. — Что ты нашел?       Спрингтрап не ожидал Бонни, поэтому чуть не свалился со стула, но его придержали. — Кинопленку походу... — он встрехнул коробку, убедившись, что она не пустая. — Кстати, мы хотели просмотреть ту кассету. — Какую? — Которую я нашел у библиотеки. — А... — Посмотрим ее? — Я не знаю, где она. — То есть, ты забыл, куда ее положил? — Да. — Ладно, — Спринг не стал на него злиться. — Тогда посмотрим, что тут.       Он хотел уже отвентить крышку, но Бонни остановил его. — Спринг, не лезь в это... — Почему? Я уже нахожу которую странную вещь здесь. Надо уже разобраться, что такое. — Я... я проходил уже через это. Тоже находил повсюду эти всякие записи.       "Таак..." — ..Бегал от одного места к другому, от одной кассету к другой, и ничего. Это всё бесполезная трата времени, поверь. Всё, что на этих записях, никак не связывающие вырезки из каких-то старых фильмов. Какой-то придурок ходит постоянно здесь и раскидывает их везде, а потом наблюдает за такими как я, как мы тратим в пустую время. Так что, лучше выкидывать все эти вещи. — А ту кассету ты тоже выкинул?       Бонни кивнул, или показал какой-то подобный жест.       Спринг кивнул ему на это. Бонни, по его же словам, перестал носить всякие вещи с улицы, но, как видно, шугаться не перестал. Болотный думает, что это тоже вскоре должно пройти.       Сев за стол в доме, Бонни неожиданно сказал: — Я рад, что он уехал. — Чего?       "О ком это он..?" — Он меня не понимал.       "А... так он про Фокси", — дошло до Спрингтрапа. — ...Почему ты тогда не дал ему и шанса понять? — Я не хочу, чтобы кто-либо понимал меня, Спринг. Не хочу. — Даже... — Даже ты. А еще тебе лучше уехать.       Спринг удивился, что он так быстро сменил тему. Вроде недавно по глазам Бонни можно было прочесть, что он рад ему. А сейчас он гонит его. Бонни доел первый, встал и ушел, сказав, что вернется к концу обеда.       Спринг же помыл посуду и решил привести немного порядок. Где-то взбил подушки от пыли, где-то немного поправил порядок книг или других каких-нибудь вещей. Так он добрался до ноутбука Бонни. Он был включен. Полюбопытствовав, он поднял экран и увидел открытую почту. Она была открыта на черновике, адресованному Спрингтрапу:       «Привет, Спринг!       Как жизнь? Как сам? Скучаешь? Я скучаю. Как-то перестали мы списываться... Чувствую вину из-за этого. Надеюсь, ты не страдаешь из-за этого.       Хочу тебя увидеть. Если это желание взаимно, то жду тебя с Фокси у нас! Мы купили домик на природе. Адрес с картой, как добраться, оставлю ниже. Ну, и, если ты не захочешь или не сможешь приехать, придется мне пить чай в компании с Фокси, хих.       А еще я хотел сказать тебе... Мне осталось совсем немного. Врач сказал, больше нескольких лет пациенты с 3 стадией не живут. Поэтому хочу провести с дорогими мне людьми столько времени, сколько это возможно. Только прошу, не напоминай мне про это. Итак уже тошно. И не говори про это Фокси.       Как мы выедем с Фокси в город к интернету, я отправлю тебе это письмо. Жду тебя с замиранием сердца и прерывистым дыханием!       Твой Бонни»       В стену прилетела скомканная бумажка, первое, что попалось под руку Спринга. Что творится сейчас внутри него? Лучше не заглядывать в его душу. Спрингтрап был ошарашен, чувствовал гнев, потрясение, беспомощность по отношению к Бонни, обиду за то, что тот так и не отправил ему это письмо. Когда Бонни вернулся домой, Спринг не завел на эту тему разговор, вел себя как обычно. По крайне мере, старался. Но Бонни видел его темную ауру и, наверняка, догадывался, что тот прочел письмо и теперь в бешенстве. Поэтому он его не трогал. Бонни же в глубине души, возможно, даже был доволен эффектом от неотправленного письма. Ведь теперь вероятность того, что Спринг уедет, возросла. Оба парня не пожелали друг другу "спокойной ночи", легли спать, каждый погруженный в свои мысли и проблемы.       Но как бы сильно не возненававидел любимого из-за какого-то проступка, как бы не был зол на него, это не убьет любовь, если она настоящая. Как бы часто не чувствовал раздражение при любом действии второй половинки, сердце всегда будет больно сжиматься, когда она будет страдать. Сердце бойко забилось в груди, как только учуяло, что Бонни плохо, пробуждая Спринга. Все обиды сняло рукой, когда он увидел у спящего на личике слезы. Спринг хотел лечь рядом, чтоб обнять его, но тот завертелся. Бонни бил озноб. — Не... не надо!.. Не трогай... Нет, нет! Прошу! Только не его!! — казалось, кровь в жилках застывала — настолько бледна и холодно была его кожа. Спринг видел, как тот был напуган, он предполагал, что Бонни снится что-то пострашнее его смерти.       Спрингу было важно, чтобы тому не снились плохие сны. Пока Спринг шептал какие-то успокаивающие, нежные слова, гладил по голове, приглаживал вечнопадающие на лицо короткие фиолетовые локаны, Бонни успокаивался, перестал брыкаться и кричать. Кошмар его отпустил. Бонни даже как-то прижался во сне спиной к Спрингу, позволил тому сжать его руку. Трап облегченно выдохнул, когда увидел, что краски начинают возвращаться на личико парнишы.       "И всё же... у каждого есть причины говорить или не говорить определенные вещи. У Бонни тоже были причины, не отправлять мне то письмо и не говорить мне про него сейчас... Хотя его причины мне очевидны..." — Я не хочу быть один... — такой фразой прощается Бонни со своими беспокоющимися мыслями.       Спрингтрап чуть повернул личико бедняги к себе, поцеловал его в уголок губ. — Обещаю, ты никогда не будешь один...       Трапа начинает постепенно вытыкать. Последнее, что он слышит, прежде чем он теряет свое сознание в мире снов, это как Бонни сказал: — ..не таким образом...       На утро оказалось, что еды осталось мало. Это еще при том, что Спрингу помнилось, что он закупался намного больше. Доев последнии яйца на завтрак, Спрингтрап предложил Бонни поехать с ним. — Неа. — Ты собираешься до... — Спринг запнулся, — до конца дней сидеть здесь, не выезжая даже в город? — Почему бы и нет. — Если бы я не приехал, ты так бы и не выехал даже за едой, я прав?       Бонни по-детстки пожал плечами.       В тот момент, когда Спринг готовился отъехать, также размышляя о том, как хорошо, что он проснулся раньше друга, и тот не застал его обнимаюшего, Бонни спросил его: — Могу я тебя кое о чем попросить? — Смотря о чем. — Если пройти дальше печки по тропе, там будет небольшая постройка церкви. Можешь помолиться за мою душу?       Спрингтрап пару секунд думал. — Ни уж то, ты много грешил? — его шутка была не оценена. Он ответил серьёзно, — да, хорошо, я помолюсь. — Спасибо. — Тогда сначала туда зайду. — Рядом там могут быть люди, которые будут навязывать свою секстанскую религию. У них там рядом целый лагерь есть. Обходи их стороной, хорошо? — Хорошо. — Они кажутся на вид обычными, а их обычный образ жизни нормальным. Но всё не так, как кажется на первый взгляд.       Спринг дал понять, что уяснил. Десять минут спустя он шел по тропе, спецально шаркая ногами, чтобы поднять песчаную пыль. Торопится некуда, поэтому он шел неспеша, погруженный в омут своих мыслей. Из-за них он не заметил, как подошел к церквушке. Даже несмотря на то, что она построена на территории резервации, церковь была католической. Спринг собирается войти, как видит проходящее мимо знакомое лицо. Он стоит, думает, где он его видел, пока прохожий тоже останавливается и пялится на него. Прояснение приходит к обоим почти одновременно; это один из индейцев приходивший к дому Бонни несколько дней назад. Он достал из-за пояса пистолет. Спринг сглотнул, замер. Появилась тревога и вопрос: а чего Спрингу бояться? Срок проживания с Бонни еще не истек, какие к ним могут быть претен...       Выстрел. Свист на миг оглушает правое ухо Спринга, но его эхо еще звучит кошмаром в ушах. — Промахнулся... — прошептали губы, пока ноги понесли Спринга обратно к Бонни. В церкви не факт, что он найдет защиту, а вот у Бонни есть целый арсенал орудия.       На какой пробежке, на каком университетском марафоне Спринг не был, он никогда не думал, что способен настолько быстро бежать. Хотя под мелодией свистящих пуль можешь и не такое. Недовольный арендатель не отстает, желает догнать свою цель. Почему-то перед глазами Спринга всплывала картина: одна из пуль настигает его, больно впивается в спину. Туда же летят и пара других пуль. Спринг падает со стоном на землю. Дальше он не позволяет заходить своим мыслям, под действием страха подгоняющие его.       Спрингтрап тормозит перед домом. Видя направленную на себя пушку Бонни, он чувствует себя загнанным в ловушку: что впереди, что сзади его ожидает смерть. Почему-то парень посчитал, что друг против него. Но тут Бонни с недовольным фырканьем кивает головой в сторону. Спринг понимает его жест, отскакивает в сторону. И во время. Индеец рядом.       Прозвучало два последовательных выстрела. Спринг лег на землю. Кто-то из стрелков падает. Спринг уверен, что это не Бонни. Но его напуганный мозг думает обратное, думает, что это Бонни упал замертво, а арендатель выстреливает Спрингу в спину, где находится сердце. Стоит отогнать эту мысль, рождается другая: Бонни жив, но уже именно он подходит к Спрингу, выплевывает какие-то ядовитые слова, а потом стреляет в спину в нескольких местах и дожидается, когда тот мучительно умрет от истекания крови. Спина. В обоих этих ужасных мыслях стреляют в его спину. Ему это кажется странным. Спринг никогда не боялся повернуться спиной к другу, незнакомцу, никогда не чувствовал чувство незащищенности, когда в тесном лифте или заполненом автобусе становился к толпе спиной. За последние несколько дней подобный страх он испытывает не в первый раз.       Шаркающие шаги подошли к Спрингу. Его потрепали по голове, успокаивая. Трап поднялся, осматривая Бонни, но его никак не задела пуля. А вот индейца... Он упал после выстрела, мгновенно умер. Спринг сначала не поверил своим глазам, подошел к трупу, чтобы увериться. — Б...Бонни, ты... убил его?! — прохрипел он. — Это была самооборона. Ты бы умер, если бы я не сделал бы этого. — Но ты хотя бы ему в ногу выстрельнул бы! — Если в ногу, то он всё равно бы выстрельнул в меня или тебя. Пушка же у него в руке. — Ты так спокойно говоришь, как будто не в первый раз убиваешь, — Спринг, ошарашенный всей этой ситуацией, посмотрел на безэмоциальное лицо Бонни. — Неужели, тебе настолько плевать?       Бонни не ответил. — На... — болотный делает глубокий вздох, — надо вернуть его им... — Ты с сосны рухнул? Если они увидят труп, то расстрелают нас на месте. — Ты... предлагаешь спрятать? — Да, — Бонни попытался сдедать не хладнокровный голос.       Спрингтрапу же понадобилось немного времени и пару таблеток успокительного, чтобы прийти в себя. — Мы его закопаем?       "Не верю, что я спрашиваю это... Как я ужасно себя чувствую..." — Нет, лучше будет скинуть его в овраг.       Спринг продолжал удивляться Бонни. — В овраг... Как будто там будет его найти намного затруднительней, чем под землей. — Вообще-то, это так.       Спринг не спросил его, но Бонни сам ответил, почему. — Тут тоже рядом есть этот овраг... Весь в колючих кустарниках, змеях и других грызунах. Скинешь туда хоть сундук с золотом, долго глазами по кустам будешь его искать. А спускаться туда, думаю, только идиот додумается. Мало того, что змеи, так при крутом спуске рискуешь лешиться ног. И головы.       Спринг не спорил с ним, да и спрашивать больше ничего не стал. Слишком устал. После того, как они бросили труп в овраг, слова Бонни подтвердились. Упав, индеец исчез в кустах.       Как Спринг вошел в дом, как сел на диван, так и прирос к нему. Конечно, для него произошедшее было шоком. За несколько часов он не сдвинулся в места. Сидел, смотрел в стенку перед собой. Бонни его не трогал, лишь рядом поставил последнюю чашку с водой, но тот даже не притронулся к ней. Фиолетовый сел в углу комнаты, читал книжку, временами неспокойно поглядывал на Спринга. Видя снова, что лучше ему не стало, он шумно вздыхал.       Спринг пришел в себя к наступлению заката. Протерев глаза руками, он встал. — Я поеду за продуктами. — О, славно... — Бонни тут же вскочил, но явно не для того, чтобы ехать с ним. — Заодно развеешься.       Спринг кивнул и вышел. По дороге Спринг осознал, что забыл деньги. Кошелек был не пустой, но на мелочь в нем с трудом хватило бы на пятилитровую бутылку воды. Но обратно он не поехал. Знал, что будет чувствовать себя почему-то неловко или просто не хотел видеть Бонни — Спринг точно не знал. Он просто ехал, пока не завернул к лагерию Аркадия.       Внешне не было ничего особеного. Обычные люди, играющие в различные настольные или подвижные игры или же занимающие каким-то другим делом. Никаким сатанизмом и не пахло. Скамейки у костра не были поставлены в форме пентаграммы, на домах, да и внутри них не было ни одного плаката с огнем и чертиком с вилкой, призывающий поклоняться Сатане. Еда была здоровая и вкусная. А сами люди выглялели счастливыми и довольными. Конечно же, это могло быть одной из договоренных пунктов с Дьволом, но Спринг не думает, что чтобы жить так, нужно заключать сделку с Сатаной или другим высшим существом. Спрингтрап провел в лагере до темноты, и ни разу живущие здесь люди не показали себя странными. Они не стали насильно задерживать его здесь, грозясь отрезать ему какую-то часть его тела или что-то в этом роде. Но дать Спрингу какую-то часть своей еды, они не были против. Словом, у Спринга даже немного поднялось настроение, а про труп он и вовсе, на радость, забыл.       Бонни встретил Спринга на крыльца с скрещеннымм руками на груди. — Где ты был? — В магазине.       Спринг поднимается по ступенькам с сумками еды. Бонни не сразу дает ему пройти. — Так долго? — Очередь была, — Спринг понимает, что отговорка плохая, но тот не придирается. По крайне мере пока.       Фиолетовый помогает разбирать продукты. И он сразу всё понимает, когда видит еду не в магазиной пачке какого-нибудь производителя, а в обычном пластиковом контейнере. — Спрингтрап... скажи мне, — по нему видно, что он сдерживает себя, чтобы не сорваться на крик, — какого ты ходил в лагерь? — Ну, потому что у меня не было выбора. И ты был не прав. Те ребята очень приятные и... — Я тебе говорил, что они только кажутся такими! — Но я не увидил у них ничего сектанского! Ничего! — возразил Спринг. — Аргх! Тебе было так сложно не ходить к ним?! — Я не знаю, почему ты их не долюбливаешь. Думаю, что даже если бы у вас были какие-то терки с ними, они тебя бы простили первые. — Они пытались меня убить! Убить, Спринг! Когда я узнал, чем они занимаются, а точнее каким бредом — поклонением в какое-то невиданное создание, — они попытались избавиться от меня. Сначала хотели сделать это незаметно: отравить хотели. А потом ночью накинулись с ножом. Тогда я и сбежал от них.       После такого нежданного выплеска, оба замолчали. Бонни ожидал, что Спринг скажет. — Бонни, почему ты врешь?       Тот замер, но по глазам было понятно, что его раскрыли. — Зачем тебе это делать? — продолжал мягко спрашивать Спринг. — Зачем тебе врать, если можно сказать всё, как есть. Ты же не маленький ребенок, чтобы скрывать от роди... взрослых какое-то непослушание...       Спринг говорил и дальше, пока не заметил, как Бонни прикрыл рот рукой, а потом стал сдерживать кашель. Но сквозь пальцы руки прошла кровь. Болотный тут же забыл о своих поучениях, поспешил Бонни посадить на диван. И во время, тот чуть не упал из-за головокружения. На поданный стакан, больной прищурился. — Спринг, зачем ты приехал? Вот зачем? Как помню, я не просил тебя приезжать, да и писал тебе в последний раз давно, — Бонни стал давить на Спринга. — Ладно, ты приехал, повидал меня. Доволен? Ты сделал мне радость — купил квадрокоптер, а потом помог разобраться с "истинными хозяинами" этого дома, но о помощи я не просил. И сейчас я не просил о стакане воды. Я не знаю, зачем ты приехал, но хочу, чтобы ты уехал. Тебе нечего здесь делать.       Спрингтрап выслушал его. Сжал руки в кулак, собираясь высказаться, заодно и признаться, но расслабил руки, сказал: — Тебе нужно в больницу.       Он собрался взять его на руки, но получил пощечину. — Не трогай меня!       Спринг отпустил его. — Но у тебя кровь и... — Нет! Ты не в праве решать что-либо за меня. Даже сейчас. Я сам о себе позабочусь.       Парень отступил от него. Некоторое время просто постоял, смотря в окно, а потом вернулся к еде, убирая ее в шкафы или морозильник. Будучи задетым, он всё равно поглыдывал на Бонни. Тому становилось лучше, но он продолжал сидеть на диване, смотря в пол и держа рукой за грудь. Он больше не кашлял. Чуть позже Спринг говорит Бонни поесть. — Я не буду есть эту сектанскую еду. — Господи... — тихо шепчет болотный, припоминая, что раньше с ним не было таких проблем.       В подобных ситуациях, когда пытаешься безуспешно кому-то на чем-то настоять, внушить что-то, хочется ударить кулаком об стол или разбить что-то об стену. Но Спринг сдерживал себя, без громкого стука поставил тарелку с едой рядом с диваном на тумбочку. Еще он надумывал лечь спать сегодня пораньше, чтобы поскорее закончить этот ужасный день. Но сон долго не приходил, так что он видел, как Бонни к часу ночи наконец заваливается на бок и закрывает глаза. Через пару минут доносится до Спринга его спокойное посапывание, под которой он засыпает.       Бывает такое, когда после вчерашней ссоры друзья видут себя как обычно, будто не было ни ссор, ни больной пощечины, ни режущих сердце слов. То же произошло и на утро с парнями. Никто из них не упоминал минувший день, но и не улыбался друг другу дружескими улыбками. Бонни не завтракает, но Спринг молчит про это, словно ему нет до этого дела. — Сходим на озеро? — с такой фразы Спринг начал день. — Зачем это? — Ну, искупаемся немного.       Тот минуту думает, но потом кивает в согласие.       На озере они увидели лодку и решили ее 'одолжить', выплылили на середину водоема и просто наслаждались хорошей погодой. В лодке даже оказалась удочка, но парни не стали ее использовать. — Спринг, ты согласился бы жить вечно в одном и том же месте, в определенный повторяющийся момент? — Ну, если бы это был приятный мне отрезок времени, то почему бы нет, — был мечтательный ответ. — А если нет? Что, если бы все кончалось бы твоей смертью? — Думаю, нет... Но если бы судьба распорядилась мне застрять в это ужасном моменте с лучшим другом, — Бонни напрягся, когда тот стал отвечать иначе, — дорогим мне, то, думаю, эти тяжелые моменты мы бы пережили вместе.       Спринг посмотрел на Бонни. Кажется, тот даже не понял намека.       Через некоторое время Бонни стал наблюдать, как Спринг снимает одежду. — Если ты хочешь искупаться, это лучше сделать около берега. Здесь очень глубоко. — Хэл сказал, что на дне есть ответ на некоторые мои вопросы. — Хэл, значит... — повторят про себя Бонни имя парня из Аркадии. Потом он сам встает и раздевается.       Теперь Спринг не понимает. — Я нырну, — поясняет Бонни. — Но ты же не умеешь плавать.       Молчание. Бонни ставит одну ногу на бортик, готовясь прыгнуть. Спринг на миг позволил своим глазам остановится на теле Бонни, но потом одернул друга за руку. Тот выдернул руку. — Я соврал.       И прыгнул в воду. Спринг шумно выдохнул, присел и стал ждать, с замиранием сердца поглядывал на воду. Когда прошло достаточно времени, а парень не всплывал, Спрингтрап стал снимать с себя оставшуюся одежду.       "Черт! Я же знал, что лучше самому идти!"       Глаза его в ужасе расширились, когда вода вокруг лодки стала принимать красный цвет. Однако в этот момент Бонни резко выныривает с маленькой коробочкой, хватается на бортик лодки. — Вытащи меня! — в испуге орет он.       Спринг вытаскивает его в лодку, берет его за плечи. Бегло осмотрев его глазами, успококаивается, он не ранен. — Тогда чья кровь... — Молчи! — шепотом перебивает его вопрос Бонни, зажимая рот того пальцами. — Молчи, молчи!       В лодку ударяется что-то крупное, заставляя ее неожиданно дернуться и раскачиваться на воде. Бонни крепко схватился руками за оба борта, испуганно дышал, боялся смотреть в воду. Спринг также сидел, недоумевая, какая под водой произошло кровавая битва и какая озерная рыба имеет такую силу, чтоб почти перевернуть лодку. Наконец лодка пришла в нормальное положение. — Греби к берегу!       После этих слов Бонни ложится на дно лодки и прикрывает глаза. На берегу Бонни садится на землю. Он смотрит на воду так, как когда после покорения вершины горы человек смотрит на весь проделанный им сложный путь. Спринг тоже ступает на сушу, накидывает на плечи промокшего полотенце, а потом берет из лодки коробочку со дна. Когда Бонни согрелся, они открыли ее. Кроме как больших камней там была фотография. На ней было изображена вершина знакомого холма, небо и три луны, что было странно. — Странный фотошоп. Пойдем домой.       Спринг глянул на Бонни. Он странно смотрел на фотографию, а потом убрал ее обратно и кивнул Спрингу. Оставив и лодку, и коробку у озера, они вернулись домой.       Приехав домой, Спринг понял, что было ошибкой идти на озеро. Бонни стал вести себя тихо. Снова окружил себя всякими книгами, записями. Начал параоноить: нередко вздрагивал, будто его ущипнули, записи в блокнот делал торопливо, словно боялся не написать всё вовремя. А когда же Спринг пытался даже с расстояния разглядеть записи, чтобы понять причину нервозности друга, Бонни тут же это чувствовал, захлопывал записную книжку, а бывало еще и поворачивался на Трапа, смотрел на него с недоверием. Но все же Спринг смог разглядеть одну из страничек. Красивые и опрятные, хоть и написанные на скорую руку буквы на безлинейной бумаге никак не подходили к не очень аккуратным наброскам тех самых трех лун.       "Бедный Бонни... Что же с тобой сделалось..? — думал Спринг, когда Бонни был на улице и стрелял по пустым банкам из ружья. — С ним происходит то, о чем говорил Фокси. Это получается... Бонни уже такой почти три месяца... Похоже не всегда дикая природа и изоляция приводит к хорошему. А кассеты все эти? Сам говорил мне не смотреть ничего, а сам уже второй день пересматривает одно и тоже. Может быть это совсем другое, но сомневаюсь... Или же Бонни был прав и люди из Аркадии — сектанты? И это они раскидывают все эти фотопленки. Я же ту фотографию с озером нашел рядом с собой, когда был в лагере. Ее спокойно мне мог подсунуть кто-нибудь, — Спринг задумался. — А, возможно, Бонни жил некоторое время у них, пока не понял, кто они такие и не ушел. Мне он что-то и выдумает про них, но сам пытается просто найти на них что-нибудь, чтобы разобраться с ними... А, может, я просто сейчас несу бред... Но он хотя бы стал снова есть."       Бонни в последнии дни было плохо. Кашель разрывал горло, кровь шла из носа (Спринга радовало, что он хотя бы ей не кашляет), а головокружение иногда было такое, что Бонни чуть не валился с ног. Спрингтрап делал вид, что не замечает этого и что в этом нет ничего страшного — словом, делал всё то, что хотел от него Бонни. За это Спринг иногда ловил его взгляды благодарности. Внутри же Трап страдал. Больно наблюдать, как любимый медленно умирает в то время, как пытаешься следовать немой его просьбе.       Сегодня больному не лучше. По предложению Спринга Бонни лег уже на кровать, а не на диван и тут же вырубился. Прикрыв его одеялом, Спринг оставил его. Он сел на диван, устало прикрывая глаза.       Проявлять заботу, беспокойство к нему, увозить насильно в город или делать другие вещи против его воли он не смел. Боялся тем самым потерять с ним общение. Но сейчас Спринг задумался над этим, а правильно ли это?       Открыв глаза, он замечает рядом спрятанный под подушкой дневник Бонни, в который тот постоянно добавляет записи. Может быть, там есть ответы. Прикусив губу, Спринг вытаскивает его и открывает на первой странице. «Когда мы переехали сюда с Фокси, в одном из ящиков я нашел этот пустой дневник и несколько других вещей от старых хозяев. Я подождал пару дней, мало ли они приедут и забирут эти вещи, но теперь я убедился, что они им не нужны и...» Запись принадлежала началу июня, когда Фокси и Бонни еще были парой. Спринг пролистал дальше, потому как не надеялся увидеть на первых страницах что-то интересное. Открыв где-то на середине, Спринг читает первую фразу, попавшуюся ему на глаза: «Я уже не чувствую боли, когда причиняю себе вред...» Сердце беспокойно забилось, он листает дальше, надеясь увидеть причину таких записей. Но другие страницы только запутывали: «Есть ли выход в смерти? Я не знаю. Но нужно пробовать.» «Каждый раз, когда я кладу руку себе на грудь, я чувствую, как бьется мое сердце. Но я не понимаю, как это может быть, если я давно умер. Это невозможно... И это проклятье. Но я это заслужил.» Такие строки Спринг читает дальше, прикрывая рот рукой. Он ужасается, никогда не думая, что Бонни могло быть настолько плохо. «Не играй по Его правилам. Всё, что Он присылает, выкидывай. Ты и так знаешь, что на этих записях», — твердида следующая запись. Вопросов становилось всё больше. Кто этот "Он"? Из-за него ли Бонни странно себя видет? Он ли и начал подкидывать ему записи? А может, Он — это кто-то из Аркадии?       Спрингтрап провозился с дневником до того момента, пока не проснулся Бонни. Фиолетовый с непониманием посмотрел на него, сидящего перед кроватью на стуле. На вопрос Бонни, Спринг сказал, что они оба знают, что ему нужна помощь и что он отвезет его в город, поможет ему. После услышанного Бонни как будто сорвался, как будто у него сработал рефлекс защиты, и он стал кричать на него, что не под каким предлогом не поедет, а вот Спрингу надо уезжать. Если раньше он только говорил ему это, то сейчас уже просто гнал его, выставляя за порог дома. Пока Спринг упирался, он думал, чтобы признаться ему в чувствах. Сказать, что он хочет быть с ним рядом и потому не уедет без него. Да, глупо так спонтанно говорить это сейчас, но, возможно, это повлияет на Бонни, и он согласится поедехать с Спрингом. — Я давно...       Но он снова был перебит Бонни. Он снова отложил признание. — Ска... Бонни..! Бонни, постой ты уже! — Спринг поворачивается к нему, хватает его за руки. Бонни замолчал. — Бонни, скажи спокойно, почему я должен уехать?       Тот успокаивается и отвечает: — Если долго будешь стоять на треснутом льде, рано или поздно ты провалишься в воду. А я не хочу, чтобы ты тонул из-за меня.       Трап не понимает эту загадку, но Бонни продолжает. — Да и если ты читал мой дневник, а ты его читал, то ты уже знаешь, что меня не спасти...       Спринг хоть и читал, но он не вчитывался в каждую страницу. И он даже не догодывался об этом. Спринг озвучил это Бонни. — Бонни, ты стал таким другим... — добавил он потом, ослабивив хватку, Бонни больше не собирался драться. — Ты же раньше всегда хотел жить, хотел быть здоровым! Да и я могу тебе помочь... — А что, если я никогда не хотел жить? — выпалил тот, а потом поднял на него глаза. — Что? Никогда не думал об этом? — ...Тогда почему... — Спринг не посмел сказать. — Я знаю, что ты хочешь спросить. Ты хочешь спросить, почему я тогда не покончил собой, раз не хочу жить? Всё просто. Я не эгоист. Я не хочу, чтобы ты или Фокси чувствовали вину после моей смерти. Но я мог поступить легче: не сближаться с вами. И в этом я сглупил. Хотел познать, что такое дружба, любовь... Тем самым только усилив наши связи... — Бонни сделал паузу. — Знаешь... проведя здесь время в одиночестве... я понял, что я умер намного раньше, чем думал...       Спринг обнимает его, прижимая его к своей груди. Неожидающий этого Бонни не двигается. — Ты глупый... Бонни... Ты не можешь быть мертвым, не говори глупостей. У каждого в жизни бывают трудные моменты, каждый совершает те поступки, после которых винит себя. Но иногда в этом нет твоей вины, как и сейчас. Да и, если бы это было так, ты бы не чувствовал... например, вину за последствия своих поступков, не улыбался и не смеялся бы счастливо, а я уверен, ты был искренне счастлив в наши моменты, ты не был бы настоящим другом, ты бы не любил. Я правда вижу в тебе живую душу. Так что не выдумывай. И я не оставлю тебя одного.       После этих слов, если бы это было зримо людскому глазу, можно было бы увидеть, как в груди Бонни загорелся яркий огонек. Объятия же стали равны приятному чувству, когда ощущаешь себя дома, в своей тарелке или в семье. Испытывая столь редкое чувство, Бонни прижимается к Спрингу, хватаясь за его одежду руками, крепко ее сжимая пальцами, как будто боялся, что их насильно разнимут.       Спрингтрап тоже испытал пободное славное чувство, внутри радуясь, что Бонни не оттолкнул, да и, кажется, ему стало намного лучше. Они стояли так долго, и Спринг убедился в том, что Бонни на самом деле не хочет, чтобы он уезжал. Но в опровержение этому Бонни первый отстраняется, поднимает на Спринга уже совсем не тот взгляд, который был недавно. Огонек внутри него притух, а Бонни в последний раз, уже не желая этого, сказал: — Уйзжай. Пожалуйста, — это уже была мольба. — Уезжай, пока не наступило утро.       Бонни смотрит на него, как в последний раз, спускается по лестнице и идет прочь от дома. Спринг смотрит ему вслед, пока не теряет его из виду. Он достает ту самую фотографию с вечеринки и задает вопрос себе. Должен ли он уезжать? Бонни уже который раз просит его, а сейчас и вовсе умоляет. Хоть он не сказал прямо, но причина у него есть, чтобы гнать его. Но, если Спринг сделает, как хочет Бонни, то он рискует больше никогда не увидеть его. Спринг теребит уголок фотографии, прикусывает губу. "Когда Бонни меня обнимал, он был рад слышать, что я его понимаю... Кажется, он даже на самом деле хочет, чтобы я остался с ним." Он складывает фотографию и кладет ее обратно в карман. Еще немного поразмыслив, он принимает решение остаться.       Он решил дождаться Бонни, чтобы сказать ему свое решение. Но как долго и терпеливо парень его не ждал, уснул он без него.       Проснулся он от выстрела, эхо которого раздалось в ушах. Спрингтрап лежал и не мог понять, приснилось ли ему это или... Прошли минуты. Тишина. Он поднимается с кровати. Выглядывает из комнаты, Бонни нет. Сердце в предкушении плохого сжалось. Спрингтрап выходит из дома и видит в нескольких метров от себя на земле Бонни с простреленной головой. Вокруг его головы земля впитывпет кровь, а около правой руки валяется пистолет.       Спрингу плохо. В голове крутятся много мыслей, каждая перебивает другую. "Он умер... Застрелил себя... Он не хотел жить... Или он из-за меня..? Его последнии слова были «Уезжай»... Что, если он просто не хотел, чтобы я видел его сме... Нет... я-я должен был дождаться и предотвратить это.... Я не сказ-зал ему, что я..." — и многие подобные мысли. Тонув в них, Спринг и не заметил, как подошел к мертвому телу, из которого постепенно уходило последние тепло. Ему не хотелось видеть этот ужас, но его глаза бегали то к крови из головы, то к самому лицу, любимые глаза которого больше никогда не откроются.       Трап не сразу замечает подходящую львицу. Несколько дней назад, в день приезда Спринга, они видили ее, проходящую мимо. Но сегодня хищница не собиралась обходить стороной. Она голодна. Она знает, что этот человек ей не опасен. Она понимает, что он может быть отличной второй жертвой. Львица оскалились. Хоть парня сейчас беспокоит больше смерть любимого друга, он побежал. Наверно, не все чувства еще притупились шоком. Или Спринг просто сделал выводы, что если Бонни его прогонял, то хотел, чтобы он жил.       Хищница настигала, Спрингу пришлось пришлось бежать непредсказуемо, так что он не понимал, куда он бежит. Это стоило ему большой ошибкой. Пробегая через очередные кусты, в один момент он не почувствовал под ногами земли. Он жестко покатился по крутому оврагу, в который недавно они скинули труп. Один сильный удар головой об камень, и Спрингтрап отключается, скатывается на дно, покрытое кустарниками, будучи в садинах и синяках. Он больше не откроет глаз.       День. Стоит хорошая погода. Бонни выходит на крыльцо, вздыхает полной грудью. Совсем недавно, два дня назад, уехал Фокси, заявив перед этим, что они расстаются. Может это...       Бонни мотает головой. Нет. Фокси уехал почти три месяца назад. Бонни полез рукой в карман, но хлопнул по нему — сигареты не тут, в доме. Он на минуту заходит за ними, чтобы их взять, и снова выходит. Закуривает, вспоминая последнии две недели.       Спринг.       Спринг приезжал к нему. Бонни позволил ему у себя остаться. Но потом он сказал ему уехать, чтобы тот остался жив. Бонни оборачивается, осматривается глазами внутри дома: вещей Спринга нет — это хорошо.       Громкий писк недавно вылупевшего птенца с ближайшего к дому дерева улавливает ухо парня. Он поворачивается к нему. Мама-птица возвращается в гнездно и кормит птенца. Бонни говорит себе, что у кого-то жизнь короче.       Тут Бонни вспоминает все моменты проведенные со Спрингом. Один из самых главных — это то, что он сказал в последнем разговоре, из-за чего Бонни стал чувствовать себя понимающим и уже не одиноким. Фиолетовый вспоминает, как Спринг обнимал его в те ночи, когда ему плохо спалось. Помнил, что именно тот шептал себе под нос в полной уверенности, что Бонни его не слышит. Хотя Бонни и раньше знал, что тот любит его. Он это и так понимал по его поведению. Это, как он догадывался, знал и Фокси, и Бонни не понимал, как тот не ревновал к Спрингу. Может, был просто сильно влюблен в него, а, может, просто не считал Спринга соперником. Бонни не знал точно, но и с Фокси ни разу не заводил эту тему. Фиолетовый знал, что Спринг рано или поздно приедет, но искренне надеялся, что этого не произойдет. Он также понимал, что если он бы отправил то самое письмо, в котором говорится о обреченности его жизни, то Спринг приехал бы не замедлительно.       Бонни улыбнулся, возобновив в своей памяти, как Спринг касается его. Как осторожно обнимает с задержанием дыхания, боясь разбудить. "Глупый Спринг", — думал тогда Бонни. А вспомнив один из нежных поцелуев в щеку, кролик смутился. А тот милый и немного смешной момент, когда Спринг его напугал внезапным «Стой! Не двигайся!», а потом изображал из себя фотографа, 'фоткающего' Бонни на фоне розового рассвета. Он помнит счастливое лицо Спринга.       Желание курить пропало, он затушивает сигарету. — Надеюсь, ты все же уехал...       Мимо парня пролетает ветер, закручивается и взлетает вверх, поднимая сухую листву. Бонни следит за этим глазами. Когда вихрь стихает, на террасу перед Бонни ложится фотография. Он не сразу опускает на нее глаза, но потом поднимает ее. Бонни передергивает, а кожа становится гусиной. На фотографии изображен улыбающийся Бонни с закрытыми глазами на закате. Именно тогда Спрингтрап 'фотографировал' его.       "Он... Оно сфотографиловало меня... Что это значит..?"       Фиолетовый поворачивает голову в сторону приближающих шагов. Спрингтрап появляется из-за холмиков и подходит к Бонни, улыбаясь. Тот смотрит на него поражено, понимая, что произошло. Потом лицо становится недовольным, и он подходит к Спрингу, выкидывая из рук фотографию, начинает на него кричать, что постепенно переходит в истерику. — Почему ты не ушел, когда я просил?! Почему?! Почему ты не ушел, идиот?! — в уголках глаз наворачиватся слезы. — Бонни... я же только приехал... О чем ты..? — не понимает Спринг, напуганный истерикой любимого.       Бонни успокаивается, вытирает появившиеся слезы. — А... н-ну да... У тебя это в первый раз... Пойдем... Я тебе в-всё расскажу.       Он заходит в дом с грустной мыслью обращаясь к Спрингу: "Прости... Я не хотел этого..." Спринг, всё еще ничего не понимая, не сразу входит в дом.       Долгие три месяца Бонни проживал одни и те же две недели. Одни и те же события, знал, какая будет завтра погода, знал, что не сможет выбраться из этой чертовой временной петли, не дающая ему умереть и покинуть этот мир. Но теперь он не один. С ним застрял человек, который искренне его любит. Который был готов остаться с ним в петле и проживать одно и то же. Хотя вряд ли ему понравится эта петля. Бонни это предвидывал. Зная, что теперь он ничего не сможет исправить, он всё равно будет себя долго винить и терзать зато, что не смог спасти лучшего друга.       А что же Спрингтрап? Будет ли он винить Бонни, когда он узнает всё? Будет ли он винить себя, за то что не послушал его? Будет. И будет винить себя, что не связался с ним раньше, не забрал его отсюда, до его первого цикла, первой смерти, с которой всё началось. Но есть, пожалуй, одна хорошая мысль. Он будет с ним вечность. Или до того момента, пока это место их окончательно не убьет или не отпустит. И у Спринга будет вечность, чтобы признаться ему в чувствах и, возможно, прожить хотя бы один долгожданный день в отношениях с любимым.