Обсуждение книг Джирайи

В резиденции Хокаге как обычно было много суеты. Кто-то куда-то бегал, что-то кому-то передавал. За этой суетой почти никто не заметил, как в кабинете у Шестого Хокаге из облачка дыма появился один из Легендарных Санников. Жабий отшельник или Извращённый отшельник, как его называет Наруто, очень удивил своим появлением единственного человека в комнате, что сидел за столом напротив. Спустя минуту смотрелок, Какаши решился задать вопрос, не выдержав пристального взгляда серых глаз: — Добрый день, Джирайя-сама, -поприветствовал он собеседника, который был сегодня необычайно молчалив. Пепельноволосый уж было напридумывал себе всякого, что могло случиться, раз Легендарный Саннин не отвечал, но все страхи развеялись, когда тот заговорил: — Добрый, Какаши-кун! — этот суффикс остался у Какаши ещё со времён, когда был жив Белый Клык Конохи, и оставался по сей день, даже когда «Какаши-кун» стал Хокаге. — - Я пришёл к тебе лично, чтобы попросить об одном одолжении, — улыбаясь, равно как загадочно, так и задорно, озвучил свою неизвестную просьбу Джирайя. — Всё что угодно — согласился Копирующий, при этом мило улыбнувшись глазами, как умел только он. Джирайя оценил старания младшего и растянул губы ещё шире, а про себя подумал, что сын бывшего товарища выглядит очень мило и в такой же степени сексуальный. Тут же извращённое воображение подкинуло картину: Какаши-кун сидит в этом самом кресле и раздает приказы «на право и на лево»; строгий вид, плащ Хокаге, неизменная маска, перчатки и немножко расфокусированный взгляд; он нервно ёрзает на месте, из-за вибрирующей штучки в интимном месте, а лицо горит, слава Ками, маска скрывает щёки, где расползаются красные пятна. Но рано думать об этом, ведь сегодня вечером он собирается увидеть это воочию. Но, опять же, не сейчас. Потому что брови Шестого опять собираются на переносице, а глаза ищут причину, по которой просьба не оглашается. И спохватившись Джирайя придаёт себе серьёзный вид, как бы трудно это не было, при стояке. — Какаши-кун, я наслышан, что ты большой фанат моих книг, — произносит Извращённый отшельник и, дожидаясь кивка, продолжает — Сейчас я как раз заканчиваю свою новую книгу, и мне бы очень хотелось услышать отзыв читателя прежде, чем она выйдёт в продажу. В общем, если ты не против, не мог бы ты быть тем первым читателем? — спрашивает, после короткого быстро придуманного рассказа, Джирайя и получает в ответ такой возбуждённый — смысл этого слова не пошлый, старый извращенец, упрекает себя Саннин — радостный взгляд, что полу-опавший член опять встаёт. Слава Ками, Какаши-кун этого либо не замечает, либо оставляет без комментариев. По взгляду видно что он согласен, но Джирайя замечает едва уловимое качание головой. — Тогда жду тебя сегодня в гостинице В. Как освободишься, заходи. До встречи, Какаши-кун~ — с лёгким придыханием сказал Джирайя и с хлопком растворился в облаке дыма, точно так же, как и появился. А Какаши несколько секунд пялился вперёд, где только что был Жабий отшельник. После, придя в себя, он почувствовал жар на щеках и в очередной раз ему стало стыдно, за эти чувства и за вставший член, что никак не хотел успокаиваться. Лишь силой воли он заставил себя успокоиться и работать с удвоенной силой, чтобы закончить пораньше и поскорее оказаться рядом с автором любимых книг.

***

В то же время, Джирайя исполнял последний пункт своего огромного плана, который так и назывался «Завоевать Какаши-куна». Он приготовил мисо-суп с баклажанами, который так любил Шестой. Вспомнились времена, когда этот упрямый мальчишка, так рано простившийся с детством, наотрез отказывался что-либо есть. И вспомнил себя, который точно так же готовил и чуть ли не с ложечки кормил унывающего Хатаке. Из воспоминаний вырвал настойчивый стук в дверь. Поправив юкату он двинулся открывать, уже зная кто там будет. И не ошибся. Там стоял Какаши в форме джоунина. Он маялся на пороге, пока хозяин не разрешил ему войти. В номере было светло и чисто, из кухни доносился вкусный запах мисо-супа, который Какаши узнает из тысячи. Живот жалобно заурчал, на что Джирайя добродушно засмеялся, а Копирующий покраснев отвернулся. — Голоден, Какаши-кун? — спросил Джирайя, и Какаши смущённо кивнул. Честно сказать, Шестого смущало это «Какаши-кун». Особенно, после осознания своих извращённых (как он сам думал) чувств. А Джирайя-сама будто знал это и издевался, вставляя в каждую фразу это «Какаши-кун». Вот прям как сейчас. — Какаши-кун, приятного аппетита, — перед Хатаке появилась тарелка с мисо-супом, — Вот книга, прочитай, Какаши-кун, — вручили книгу. И пока Шестой ел мисо-суп и читал рукописи Джирайи-самы, второй пристально сверлил взглядом шею младшего. Точнее даже не сверлил, а пожирал взглядом, смущая того. — Какаши-кун, ты слишком напряжён, тебе надо расслабиться, — сказал Джирайя мелко вздрогнувшему парню, — Давай выпьем, — не спросил, а настоял. — Джирайя-сама, мне нельзя, завтра на работу. Я должен быть как огурчик — начал оправдываться Какаши, ведь знал, что пить ему запрещено. Обычно алкоголь слишком сильно отдавал в голову, дурманя сознание, отключая здравый смысл, заставляя совершать дурные поступки, от которых на следующее утро краснеешь похуже варёных раков. Отшельник после его реплики иронично подметил, что после его удачного выполнения плана, Какаши-кун завтра встать не сможет, какой уж там огурчик. Ведь Джирайя-сама всегда добивался чего хотел. — Отказываться от предложений старших — значит неуважать их. Но если ты примешь мое предложение, ты явно поднимешься в моих глаза, — уточнил Саннин, зная, что Какаши-кун не позволит себе упасть в чужих глазах. Лёгкий кивок со стороны Хатаке и Джирайя уже идёт за бутылкой саке. Так предложение выпить было принято. Жабий отшельник вернулся с бутылкой и двумя пиалами. Поставил первую перед Какаши, вторую перед собой. Разлил по ним саке и собрался говорить тост. — Так как сегодня мы собрались здесь, чтобы ты, как первый читатель, оценил книгу о великой любви, — на последней фразе Какаши фыркнул, — я предлагаю выпить за эту самую любовь. Ты согласен, Какаши-кун? ~ — томно вопросил отшельник. Копирующий вновь зарделся и неопределенно мотнул головой. Выпив залпом, Какаши закашлялся и почувствовал как сознание заволакивает дымкой опьянения. Так как пил он редко, «иммунитета» у него не было. Из-за чего он с первой пиалы чуть-чуть захмелел. Зато так называемый «иммунитет» был у отшельника, наблюдавшего и довольно ухмыляющегося, ведь алкоголь произвел прекрасный эффект. Лицо покраснело, в движениях стало ещё больше лени, а взгляд «гулял» по комнате ни на чём не останавливаясь. Решив действовать, Извращённый отшельник ляпнул не подумав: — Тебе когда-нибудь говорили, что ты очень красивый, Какаши-кун? — ухмыльнулся, наблюдая за дальнейшими действиями. — Я, наверное, пойду, Джирайя-сама. Спасибо за угощение и выпивку, и за комплимент. А книга как всегда прекрасна… — начал тараторить Какаши. Он встал из-за стола и, засобиравшись, хотел уйти, ведь чувствовал, что что-то произойдет: плохое или хорошее — неизвестно. Но уйти ему не дали. Посадив парня за стол со словами: «Хоть книгу дочитай, Какаши-кун.» И мягко улыбнулся. Но не прошло и пяти минут, как Джирайя начал вновь пожирать Шестого взглядом. Ну, потому что нельзя быть таким милым и сексуальным одновременно. Поэтому Джирайя решил его наказать, позже. А пока опять накатили воспоминания. Flashback Как только Джирайя вернулся в Коноху, он решил проверить своего милого Какаши-куна. Ведь его бывший товарищ, Сакумо Хатаке, отец пепельноволосого бедствия, попросил приглядывать за пацаном. И хоть Какаши уже давно этим самым пацаном не был, Джирайя не мог пустить все на самотёк, особенно после пережитого. Ноги сами несли его по направлению к дому младшего. Перепрыгивая с крыши на крышу, Джирайя приближался к цели и уже запрыгнул на ветку дерева, что росло напротив окна — эта дурацкая привычка, что позже переймет Какаши, доставляла много хлопот — через которое можно запрыгнуть в дом, как увидел два силуэта. Удивившись, что Какаши-кун впустил кого-то в дом, Жабий отшельник пригляделся и заметил интересную картину, которую он, похоже, никогда не должен был увидеть. С дерева у двора, если заглянуть в окно, можно было увидеть кровать и двери ведущие в ванную и коридор. На той самой кровати, он, Джирайя, трахал Какаши пальцами. Все ещё пребывая в огромном шоке Джирайя спрятался за ветку и скрыл чакру, тем самым надеясь, что его присутствие ещё не раскрыли. Открывшаяся перед ним картина возбуждала. Хотя скорее не картина, а один элемент — Какаши-кун со связанными руками, перетянутым у основания членом и членом клона в заднице ((Джирайя сам не заметил, как член клона там оказался). Член встал по стойке «смирно» ещё тогда, когда клон растягивал Какаши-куна пальцами, а теперь в грубой руке хозяина, он неистово истекал природной смазкой. Было дурно, но нельзя, да и не хотелось отводить взгляд от такого развратного Какаши-куна, что стонал под руками клона, особенно сильно выгибаясь, когда тот задевал напряжённые соски. Прошло несколько мучительно долгих минут, прежде чем Какаши-кун с громким стоном: "Джирайя-сама", излился себе на живот, попадая клону на грудь. Не выдержав Джирайя спустил в кулак. Он не ожидал услышать свое имя, хоть и был счастлив, что чувства взаимны. Не став смущать парня, он развернулся и поскакал домой, решив почаще появляться на смотровой площадке, пока Какаши-кун думает, что Джирайя не в деревне. End flashback - Джирайя-сама, что-то случилось? - тихо спросил парень у мужчины, что не сводил с него пристального взгляда, что проходился по коже тысячью маленьких райкири, собираясь в паху. - Ты дочитал Какаши-кун. Молодец. А теперь я бы хотел получить награду... - пауза в несколько секунд и вопросительный взгляд гетерохромных глаз, - ...тебя! - радостно закончил Саннин и резко снял маску с удивлённого лица. Не дав Хатаке ничего предпринять целует, грубо раздвигая мягкие губы и проникая внутрь языком. Подхватив копирующего под бедра, Джирайя понес его на кровать и в несколько секунд тот оказывается раздет и привязан. Удивлён, но явно одобряет, раз смотрит таким взглядом на подходящего Джирайю. А тот времени зря не теряет. Уже разделся и взял в руки, приготовленные за несколько месяцев вещи. Подойдя к кровати, опять грубо поцеловал Хатаке, на что тот простонал, выгибаясь. Грубость явно его заводила. Но это было лишь начало, ведь сценарий был огромен, и за эту ночь Джирайя готовился исполнить его весь. Руки мягко прошлись по торсу, задевая соски. Позже они перешли вниз, где связали вставший член. И в этой прекрасной картине осталась последняя деталь. Вибратор опустился на сосок и стал не щадя его массировать, на что звук стал на октаву выше. В стонах были слышны отголоски его имени, и Джирайя молился Ками, чтобы не сорваться и не оттрахать этого милого парня без подготовки. Когда пальцы одной руки мяли сосок, то три пальца другой, хорошо смазанные, резко вошли в анус, чуть не разрывая, и заставили принимающего захлебнуться в стонах. С горем пополам Джирайя-сама подготовил вход для себя и когда вставил, попадая точно по простате, спросил. - Ничего не напоминает, Какаши-кун? Но услышав в ответ жалобное: "Джирайя-сама!", решил, что разберётся с этим завтра, а пока будет наслаждаться горячим телом под ним.

***

Какаши проснулся с тяжёлой головой и очень надеялся: все что было, плод его извращенного воображения, сон. Но раскрыв глаза и увидев не родной потолок, он вновь закрыл глаза, чувствуя жгучий стыд. Вчера он переспал со своим названным отцом. Пиздец. С кухни были слышны побрякивания кастрюль. Попытавшись сесть, Какаши обнаружил ужасную боль в районе поясницы. И это несмотря на то, что с клонами он занимался подобным довольно часто. Все же какой прекрасный член у Джирайи-самы, он даже вообразить не мог. От таких мыслей он вновь раскраснелся и еле-еле сев снова задумался. Интуиция не подвела и что-то случилось. Хорошее это или плохое, Шестой сказать не мог, ведь сам ещё не определился. Он и не заметил, как в комнату вошёл Джирайя-сама, а очнулся, когда отшельник грубо целовал в губы и в перерывах на вдох что-то шептал. Смущённый Хатаке отстранился и попытался что-то сказать, но был нагло перебит старшим. - Какаши-кун, ты ведь все прекрасно помнишь. И, я думаю, понимаешь, что это значит. Давай попробуем, - предложил Джирайя-сама и стал вглядываться в лицо собеседника. Бедному, или не такому бедному, Какаши оставалось только ужасно краснеть и кивать соглашаясь.