закрывай глаза и спи

Комары кусают её за ноги, а мошки вьются перед глазами. Катя всё время вертит головой, машет руками, но с покосившегося пирса не уходит. Рядом лежит чёрный пакет, что внутри — не разобрать, завёрнут плотно. Издалека кажется, что мяч, подойдёшь ближе — кочан капусты. К Кате никто не подходит. Она щурится на солнце. Полдень. Самое пекло, впору запереться в холодном сыром подвале, переждать дневной зной, а уже ночью решать свои проблемы. Катя недовольно цокает. Бабка из соседнего дома рассказывала: ждать совсем недолго и действовать надо быстро. Пока нового Хозяина не выбрали, можно успеть желание загадать. Катя смотрит в мутное дно, пытается разглядеть, выйдет к ней кто или нет. Ничего не происходит. Она снова недовольно цокает, отмахивается от мошки, подлетевшей к лицу совсем близко. Хлопает себя по щеке — на ладони остаётся раздавленное мошкино тельце. Катя брезгливо смахивает его в воду. Снова задирает голову в небо. Солнце облизывает ей плечи до красноты, заставляет траву и цветы опустить головы. Катя вытирает ладони об шорты, сдувает со лба прядь. «Пора», — решает она. Шуршит пакетом. Вокруг него тоже летают мошки: лезут ей в глаза, садятся на руки. Ничего не боятся, суки. Катя хмурит брови. Руками уже не размахивает, только жмурится и отплёвывается, если совсем близко ко рту подлетают. Из пакета показываются чёрные волосы. Катя осторожно вытаскивает голову Эли наружу: бледные щёки, холодная кожа. Катя убирает волосы ей со лба, улыбается. — Выйдешь за меня, родная? — спрашивает. Голова Эли предсказуемо молчит. Катя опускается на колени, клонится к воде, чуть с пирса не падает. Осторожно опускает Элину голову под воду. Медленно: сначала скрывается часть шеи, подбородок, губы, нос. Катя не сводит глаз с макушки. Сколько ей ещё так сидеть? Она не успевает подумать: что-то вырывает голову из её рук. Катя от неожиданности вскрикивает и чуть не падает в воду следом за Элей. Вовремя успевает схватится за пристань, смотрит в мутную воду, хлопает глазами. — Выходи, — шепчет. Мошки вьются вокруг неё, комары кусают за щиколотки. Душное июльское солнце гладит по голове. Нос забивает запах травы и леса. Эля поднимается из воды неожиданно, чуть не сталкивается с Катей носом. Её вдох слышно, наверное, даже в деревне. Она распрямляет спину, кашляет водорослями и тиной. На шее узкая полоска шрама. Катя замирает, так и вцепившись в пристань тонкими пальчиками. — Эль, — тихо зовёт она. Эля дёргается, как от пощёчины. — Ты здесь. Они смотрят друг другу в глаза. Лицо у Эли всё такое же бледное: то ли кровь не успела прилить, то ли так и должно быть. Кате на щеку села мошка, но та как будто её не замечает. Эля смотрит на свои руки: под ногтями ил, кожа сморщилась, как будто в ванне пересидела. Снова смотрит на Катю. Хочет что-то сказать, но изо рта выходит только невнятное бульканье. — Баб Нюра сказала, что сразу не получится, — сочувственно говорит Катя. — Восстановится чуть позже. Катя поднимается на ноги, отряхивает колени от грязи. Протягивает Эле руку. — Добро пожаловать домой. Солнце облизывает ей плечи и ноги до красноты, гладит жаром по голове. Солнце Элю не видит. Катя смотрит за двоих.