***
Жутко уставший после работы Юнги еле перебирал ноги по дороге, мысленно уже нежась в своей кровати. Заворачивая во двор, он видит свет у столика на детской площадке, через пару мгновений понимая, что это включённые фары, а затем оттуда слышится: «О, братва, это он», и всю усталость тут же как рукой снимает, а ноги уже несут в обратном направлении, в сторону метро: Чонгук добрый, Чонгук оставит хёна у себя на ночь.***
Сегодня Чонгук решил провести своего хёна домой, так как тот выглядел каким-то дёрганным в последнее время. До нужного дома оставалось всего ничего, когда перед ними вырос высокий тёмный силуэт, перегородив дорогу. Ребята начали потихоньку отступать, а неизвестный не оставался на месте: подходил всё ближе. Сердце Юнги билось с такой скоростью, что стучало, казалось, даже в горле. Пик напряжения настал, когда на его плечо сзади опустилась чья-то рука и смутно знакомый голос спросил: «Как жизнь?». Именно в тот момент Юнги, как самая большая девчонка из всех, тонко завизжал на весь район и дал дёру в сторону дома, даже не оборачиваясь, чтобы посмотреть бежит ли сзади Чонгук. А он бежал. Визг хёна для него сработал, как стартовый звонок.***
Юнги сидит на подоконнике своей небольшой уютной квартирки на краю города и напряжённо смотрит в окно, скусывая кутикулу вокруг ногтя, пытаясь унять нервозность. Там, за парой миллиметров стекла, метрах в пяти от подъезда, компания местных гопников устроила тусовку, врубив на всю Эминема и громко хохоча с чего-то своего, попивая дешёвое пиво и закусывая это всё чипсами. На дворе пятый час вечера, скоро уже темнеть будет, а они и не думали расходиться, а Юнги, вообще-то, в магазин надо, ибо последним, что было съедобным в его доме, была пачка макарон, которая закончилась сегодня утром. Мин наблюдал за этой гоп компанией уже около двадцати минут, надеясь, что они скоро разойдутся, и он сможет быстренько сбегать в небольшой магазинчик через дорогу, но, судя по увеличивающейся громкости доносившейся из колонок Fast Lane, ждать ему придётся долго. Просидев так ещё немного, Юнги внезапно ловит на себе взгляд одного из тусующихся у подъезда парней, того самого, что прохода ему не даёт, стоит оказаться на улице. Заметив широкую улыбку того и как он приветливо машет, Мин живо соскочил с подоконника с тихим «ну нахер» и потянулся к телефону в поисках помощи. Около минуты было слышно только гудки, от чего нервозность в Юнги только нарастала, но затем в трубке послышался запыханный голос: — Хён? Что-то случилось? — Чонгук, родной мой, выручай, — и сказано до того жалобно, будто вот-вот заплачет. — Видимо, тяжёлый случай, — Чон на том конце знатно удивился такому началу разговора. — Они снова тусуются у подъезда. Я не могу выйти в грёбаный магазин уже третий день. — И это ты мне так мягко намекаешь на то, чтобы я сходил тебе за продуктами? С другого-то конца города. После тяжёлой-то тренировки, — и голос у младшего такой хитрый-хитрый. — Ладно, мелкий вымогатель, твоя цена? — Юнги сложил руки на груди, прищурившись в ожидании. — Банановое молоко и я ночую у тебя, потому что мне не в кайф потом ночью тащиться в метро. — Да хоть коробку себе этого молока купи, только принеси мне пожрать! — Замётано, — и гудки. — Вот же ж хитрец, — Юнги смотрел на телефон, как на предателя, осознавая, что его только что развели на целую коробку бананового молока, но, стоило услышать свист под окнами, он быстро откинул эти мысли и облегчённо выдохнул, потому что теперь ему можно не покидать свою территорию, оставаясь в безопасности.***
Чонгук уже подходил к дому хёна, кивая головой в такт музыке, что звучала в наушниках. На улице постепенно темнело: день отдавал свои полномочия ночи; воздух становился чуть прохладней, заставляя сильнее кутаться в своё осеннее пальто, люди потихоньку расходились по домам после работы, оставляя улицы пустовать и давая больше простора молодёжи, что выйдет ночью гулять. Когда до подъезда оставалось пройти каких-то жалких три метра, позади послышался шум, который было не разобрать сквозь музыку в ушах, а потому Чонгук останавливается, вытыкая наушники, и оборачивается назад к источнику звука, видя перед собой высокого блондина в спортивках адидас, что пафосно крутит ключ от своего BMW Neue Klasse* семидесятого года, где в колонках на всю валит старая добрая Lose Yourself Эминема, и улыбается фирменной шальной улыбкой. «О нет» только и проносится в голове Чона перед тем, как тот самый парень делает к нему ещё пару шагов и выдаёт: — Етить, твоя принцесса опять дома сидит? Если бы глаза могли закатываться до мозга — Чонгук бы обязательно так и сделал: — Он не принцесса, придурок. — Ёбель-мобель, Хорс его ждал-ждал, а он не вышел, — а тому, казалось, плевать как к нему обращаются — у него своё на уме. — Мне-то какая печаль кто его там ждал и к кому он там не вышел? — пакеты уже начинали неприятно давить ручками в ладони, от чего скрыться в подъезде хотелось ещё больше. — Ты чё, рамсы попутал? Дохуя здоровым себя почувствовал? — большой палец проводит по нижней губе, выдавая недовольство, что испытывает парень. — А ты подойди ближе и узнаешь, если прошлого раза было мало, — Чонгук уже начинал закипать от злости: вот какого хрена этот полоумный к нему вечно лезет? — Тохич, вяжи базар! — из машины показывается недовольный Хосок, что глядит куда-то в район пятого этажа, как раз где у Юнги квартира. — Прыгай в седло, — и после этого блондин уходит, напоследок кинув «не прощаюсь, здыбаемся». — Жду с нетерпением, — Чон тоже разворачивается и, набрав нужный код, наконец-то заходит в дом. Стоило входной двери в квартиру открыться, как на Чонгука налетел ураганчик по имени Мин Юнги, что быстро кинул «Привет», забрал пакеты с продуктами и скрылся на кухне, сразу же начиная греметь кастрюлями и тарелками. — Такими темпами мы скоро вдвоём с тобой засядем здесь и будем гонять Джин-хёна за продуктами, ибо ещё одну встречу с этой ошибкой природы я не вывезу, — Чонгук хмурил брови, прогоняя в уме ту встречу с Тэхёном, когда они подрались, понимая, что ещё одна стычка, и тот инцидент может повториться, а этого ой как не хочется, потому что Юнги тогда знатно трухонул. — Что на этот раз? — Мин уже кипятил воду для пельменей, что ему принесли, и раскладывал остальные продукты в холодильник, пока Чонгук снимал верхнюю одежду и мыл руки, не забывая возмущаться при этом. — Спрашивал, где моя принцесса. — Чего, блять? — Юнги чуть курицу не выронил от такого заявления. — А это ты у него спроси. — Ой, ладно, нашёл из-за чего переживать. Забей. — Сказал двадцатисемилетний мужик, который боится выйти из квартиры, — Чонгук уже заходил на кухню, закатывая рукава, чтобы помочь с готовкой. — Вот пусть тебя с утра до вечера поохраняют церберы в спортивках, я на тебя посмотрю, — не зло рыкнул Юнги, начиная нарезать овощи на салат. — Спасибо, откажусь. Я лучше добермана себе какого-то заведу. — Добермана? — Мин впервые слышал о таком желании младшего. — Да, добермана, и научу его кусать людей за зад, а потом, когда он подрастёт, направлю его на Тэхёна этого, — когда у Чонгука в руках нож и он говорит такие вещи, это выглядит устрашающе. — Фу какой ты злой. — Самую малость.***
Просыпается Юнги утром понедельника не от привычной надоедливой мелодии будильника, как все нормальные люди, а от громко орущей Till I Collapse во дворе. На часах только семь утра, на работу ему к девяти, и нет ничего хуже, чем проснуться за тридцать минут до нужного времени. Злой на весь мир и готовый убивать, он встаёт с кровати и подходит к окну, пытаясь высмотреть нарушителя своего спокойствия, и совсем не удивляется, когда замечает знакомую фигуру, танцующую с банкой пива в руке. — Просто, блять, прекрасно, — штора задёргивается чуть резче, чем нужно бы, от чего карниз плавно приземляется Мину на макушку. — Да ну ёб вашу мать! Ни кофе, ни вкусный завтрак не смогли поднять настроение, поэтому Юнги оставался злым и не выспавшимся, а теперь ещё придётся покупать новый карниз, так как старый мало того, что отвалился с потрохами, ещё и надкололся, что теперь прицепить его обратно не представлялось возможным. Открыв дверь подъезда и пулей вылетая оттуда, намереваясь как можно быстрее и, главное, незаметнее добраться до метро, Мин никак не ожидает, что путь ему загородит высокая приветливо улыбающаяся шпала, демонстрируя свои ямочки. Из-за того, что он так быстро летел, его лицо грозилось впилиться в чужую грудь, но он вовремя затормозил, сразу же отходя назад на несколько шагов и наступая кому-то на ногу, что стало понятно по громкому крику, из-за которого Юнги еле сдержал свой собственный. — Какого лысого ёжика тут творится? — он непонимающе смотрел на двух парней по разные стороны, пытаясь успокоить бешеный ритм сердца. — Так это, давай пообщаемся-побормочем, — подал голос тот, что ещё недавно денсил под Эминема. — Ты несколько дней не выходил, и я того, этот, решил тебя перед работой здыбать, да. — Чего, блять? — Мин покрепче перехватил карниз в руке, всё ещё слабо осознавая происходящее. — Да скучает он, — сказал второй парень, которого, как слышал когда-то Юнги, они называли Намджуном. — Ну так пойди повесься, если скучно, я тут при чём? — злость уже закипала, что ещё немного и из ушей повалит пар. — Зачем мне вешаться, если я тебя караулил, ёпт? — личная проблема и самый большой ночной кошмар Юнги будто не замечал его состояния, пребывая в хорошем расположении духа. — Зачем? — весьма резонный вопрос. — На свиданку позвать. Винишко, конфетки, хуё-моё. И вот тут плотину, сдерживаемую сотнями брёвен, прорвало: — Какая в жопу свиданка?! Какое винишко?! Какое, в жопу, хуё-моё?! — на весь двор разносится гневный крик, а карниз, что был в руке, заносится вверх и опускается на пятую точку нерадивого ухажёра. — Ай, блять! Не кипишуй! — тот начал убегать от разгневанного Мина, перепрыгивая маленькие заборчики и оглядываясь назад, пытаясь оценить степень опасности. — Беги, Хорс! Быстрее беги! — Намджун, что остался позади, как мог поддерживал друга. — Свидания ему захотелось. А меня ты спросить не хотел?! — когда Юнги понимает, что не может догнать прыткого Хосока, останавливается и метко кидает палку ему по щиколоткам, из-за чего тот спотыкается о бордюр и летит вниз, успевая выставить ладони, чтобы не удариться лицом. — Та вот, спросил, — тихо выдохнул себе под нос пострадавший, слыша отдаляющиеся шаги своего предмета воздыхания.***
Работа слегка растормошила Юнги, ещё и Чимин со своими вечными шуточками и подколами никак не отставал, пока Мин не начал хоть немного улыбаться, но на смену злости пришло другое чувство: вина. Как бы его не раздражали вечные песни у окна и три гопника, которые всегда ждали у подъезда, Хосока этого было жалко. И самую малость стыдно. Поэтому, возвращаясь вечером после трудового дня, Юнги думал как бы ему так извиниться перед парнем, чтобы выглядело и непринуждённо, но и чтобы душу очистить, и каково же было его удивление, когда во дворе он не обнаружил ни одного из привычных ему персонажей, что каждый вечер ошивались где-то рядом. Их не было ни на следующий день, ни даже через два дня. В груди поселился какой-то непонятный комок нервов то ли из-за того, что такое затишье могло означать приближающуюся бурю, то ли потому, что в жизни стало как будто бы чего-то не хватать, хотя Юнги предпочитал думать, что всё из-за того, что он просто не извинился и теперь его гложила совесть. Однако, возвращаясь с работы на третий день, он увидел знакомую фигуру, что сидела у подъезда с непонятной высокой тонкой коробкой, перевязанной синим бантиком. — Только не бей! — Хосок тут же вскочил на ноги, стоило ему увидеть Юнги. — Да я и не собирался как-то, — тот даже слегка опешил с такой реакции. — Я тут это, за базар порешать хотел, извиниться в общем. — За что? — и действительно: по идее, извиняться должен не он. — Ну, типо, ты разозлился, что я хотел тебя, ну, на свиданку позвать. — Проехали, — Юнги безразлично махнул рукой, тут же переводя взгляд на непонятное нечто с подарочным бантиком. — А это что такое? — А это я решил купить тебе новую палку. — Палку? — бровь Юнги взметнулась вверх, выдавая тотальное непонимание происходящего. — Ну да. На замену той, которой ты меня отпиз… побил. — И с каких пор гопники стали культурными? — а в голове: «И с каких пор ты этих самых гопников не боишься?». — Репмон вычитал, что для того, чтобы произвести хорошее впечатление на самку, нужно не выражаться. — На самку? — Мин прикрыл ладошкой рот, стараясь не смеяться в голос с того, каким потерянным и неловким выглядел сейчас Хосок. — Ой, ну, то есть… Блять! — парень, кажется, совсем перенервничал, а Юнги больше не смог сдерживать себя. Отсмеявшись, Мин, чуть тише обычного, неуверенно добавил: — Не нужно вот этого, — подбородком он указал на Хосока. — Я же не самка тебе, — и снова смешок, — разговаривай так, как привык. — О, эм, базара ноль, конечно, но я так-то не хочу хренить романтику, — Хосок неловко почесал затылок, смотря куда-то мимо Юнги. — Ну что ж, Ромео, я приму твой подарок и подумаю над тем, чтобы сходить с тобой на свидание. — Свидание? — Чонгук, который уже минут десять выслушивал по телефону рассказы Юнги, подавился, кажется, чем-то питьевым. — Хён, головой ударился? — А почему бы и нет? — Юнги, придерживая плечом телефон, цеплял новый карниз, замечая его прочность, и что он явно не из самых дешёвых, даже узорчик какой-то есть. — А ты уверен, что не падал? В детстве там не роняли? — Чонгук, да он безобидный совсем. — А не от него ли ты шарахался по углам? — Ну я же не знал, что он… такой. — Какой? — терпение младшего грозило вот-вот закончиться. — Чудной. — Всё, я вызываю дурку. — Ой, да иди ты.***
Сегодня Чонгук с Джином решили остаться на ночь у Юнги: они все вместе начали пересматривать Игру Престолов, и, чтобы было веселей, решили закупиться попкорном, чипсами и слабоалкоголкой. На дворе смеркалось, а они втроём только заворачивали в район Мина, неся в руках полные пакеты снеков. Непринуждённая беседа была прервана громким «Ой» Джина и «Что б я ёбнулся!» неизвестного парня, что тёр ушибленный лоб и зло смотрел на Кима. Только Джин хотел было извиниться, как этот самый парень, что по закону жанра был одет в адидасовский костюм, в руке которого была пачка семок, лишившаяся третьей части содержимого при столкновении, и на ногах — сланцы поверх носков, прямо по-пацански, как заорёт раненым зверем: — Ты чё, не вкурил куда ты зашел? — Из… извините, я… — Ким прямо побледнел весь от страха. — Хлебало на ноль! — незнакомец отвратительно харкнул на асфальт и начал закатывать рукава. — Молодой человек, давайте не будем начинать конфликт, — на защиту старшего выступил Чонгук, как самый смелый, перегораживая дорогу наступающему гопнику. — Чё испизднул ща? — там колёсико загрузки на лбу и тотальное непонимание происходящего. Юнги успел только шаг вперёд сделать, как откуда-то справа донёсся знакомый голос: — Отвалил, пока есть чем, — и из темноты выходят уже такие привычные три уникума в своих любимых спортивках, что Мин невольно выдохнул облегчённо. — Ты чё такой голимый, Хорс? — тот прямо даже отошёл назад, выглядя до жути удивлённым. — Ты этих петушар защищаешь? — За базар отвечать придётся, Упырь, — вперёд вышел Тэхён, недобро хрустя кулаками, на которых надеты кастеты. — Братва, вы чё? — у незнакомца уже полпачки семок на асфальте из-за глубокого шока и трясущихся рук. — Делай лыжи, пока дают, — Намджун, как всегда, выглядел самым спокойным, но, по мнению непроизвольных зрителей, самым устрашающим в этом своём холодном безразличии. Разумно решив, что украсить своё лицо парой тройкой ссадин ему не хочется, названный Упырь драпанул в обратном направлении, сверкая пятками. — Эм, спасибо? — Юнги было до невозможного неловко смотреть в глаза вмиг просветлевшему Хосоку. — Эх, а как навалять хотелось, — Тэхён смотрел вслед убегающему, раздосадовано поджимая губы. — Мы бы и сами справились, — буркнул себе под нос Чонгук, глядя из-под бровей на Кима, что тут же развернулся к нему и улыбнулся во все тридцать два, саркастично выгибая бровь. — Ну я к тебе, вроде как, подкатываю, виды там имею, — Хосок неловко перекачивался с носков на пятки, — так что базара ноль. — Ух я и перепугался, — Джин, кажется, только сейчас выдохнул. — Не ссыте, крошки: вас никто не тронет, — Тэхён всё ещё насмешливо смотрел на то, как Чонгук показывает ему язык и обходит, толкнув плечом. — В штанах у тебя крошка, — и, пафосно закинув на плечо пакет, Чон гордо удаляется вперёд. — Помни о том, что он пиздюк, и забей, — тяжёлая рука Намджуна опускается на плечо Тэ в попытке остудить. — Не, ану погодь! — Ким всё же срывается и идёт за Чонгуком, размахивая руками и что-то ему крича вслед. — У них же всё нормально будет, да? — Джин выглядел теперь до жути обеспокоенным. — Да не кипятись: подерутся максимум. Не в первый раз, — Юнги начал медленно идти к своему дому, отмечая, что Хосок плетётся сзади. — Тохич просто кулаками махать любит, а ему, кроме вашего мелкого, никто ответить нормально не может, — Намджун пристроился рядом с другом. — А вы куда? — Мин всё же оборачивается и смотрит то на одного, то на второго. — Ну так, этот, провожаем до падика, — Хосок неловко почесал затылок. — Да и братана своего заберём. Юнги молча развернулся и активнее зашагал к своему подъезду, замечая, как впереди Чонгук с Тэхёном бегают вокруг детской качели и орут что-то про маленькие члены. Пока Намджун пошёл их разнимать, Хосок, выглядя ещё более неловко, начал что-то неуверенно бормотать, вынуждая Юнги напрячь слух и разобрать только «Ты на свиданку пойти согласился». — Ты же инициатор — тебе и назначать когда и куда, — почему-то наблюдать за неуверенно мнущимся гопником доставляло Юнги немало удовольствия и жутко смешило. — Едрить мои батоны! Ой, — Хосок тут же прикрыл ладошкой рот. — Запардоньте. Эм, ну так это, давай завтра подкачу за тобой к шести? — Ну подкати, — улыбнувшись напоследок, Юнги заходит в подъезд, пропуская перед собой Джина и летящего Чонгука, что давил лыбу от уха до уха после того, как отвесил подсрачник Тэхёну.***
Почему-то Юнги очень сильно нервничал: до назначенного времени оставалось каких-то двадцать минут, и он не мог найти себе места, постоянно расхаживая из комнаты в комнату, заваривая себе кофе раз в четвёртый и кусая губы. Возможно, всё дело в том, что он собирается идти на свидание с местным гопником, который почему-то его зацепил и чем-то понравился (упаси Господи узнать об этом маме, которая спит и видит, как Юнги приводит домой милую девушку или, на крайний случай, успешного интеллигентного парня). А, возможно, причина кроется в том, что за все свои двадцать семь лет Мин ни разу не был на настоящем свидании. Поцелуи и секс по пьяни, быстрый перепих в клубе, отношения, построенные на взаимном удовлетворении друг друга, что не длились больше месяца, — всё это было, а свидания — нет. Именно в тот момент, когда Юнги готов был отменить всё к чертовой бабушке, закрыться у себя в квартире и никогда оттуда не выходить, в дверь позвонили. — Соберись, ты же мужик, — самое время для самовнушения и поднятия духа. — Ну и он мужик, подумаешь, — из Юнги вырвался нервный смех, когда он уже обувался. — Давай, тряпка, это просто свидание, вдох-выдох. Когда входная дверь открывается, то первым, что видит Мин, становится одетый в светлые джинсы и белую футболку с ярким принтом Хосок с букетом красных роз. Звук чего-то упавшего слышите? Это челюсть Юнги отвалилась и проломила пол. — Привет, а я тут это, вот, — Чон был по-прежнему неуверен в себе, когда находился наедине с предметом своего воздыхания, что добавляло немного уверенности: не один Юнги тут места себе не находит. — Эм, с-спасибо, — дрожащими руками Мин забирает букет, ощущая превосходный запах. — Мне нравится, — и о Господи, что это за сладкая улыбка и поплывший взгляд? — Не знал что можно прибарахлить, и Нам вычитал, что это очень, того самого, романтично. — Нам ваш читает какие-то странные статьи, — Юнги всё же немного расслабился и начал посмеиваться. — Не против, если я сразу поставлю их в воду? — Да, давай. Я тут почилю. За неимением вазы в его холостяцкой квартире, Мин решил, что банка будет отличным вариантом и, налив туда достаточно воды и оставив в ней цветы, снова вышел к Хосоку, закрывая дверь и спускаясь вместе с ним вниз. — Ну что, какие у нас планы? Куда пойдём? — Я тут это, подсуетился, в общем, и накрыл для нас поляну, — Хосок выглядел каким-то напряжённым, видимо, не зная какую реакцию стоит ожидать. — Ого, неожиданно. И где? — Юнги и правда не думал, что тот будет так стараться, но, видимо, он слишком недооценивает Чона. — На крыше соседнего дома. Там вечером вид красивый. — Ого, — ещё более потрясённо. — Не знал, что ты такой романтик. — Так для тебя не жалко, — увидев положительную реакцию, Хосок заметно расслабился. — Не стоило так тратиться, правда, — теперь Мину было немного неловко, что для него так старались. — Да не кипишуй: я тягаю коробки на складе и кручу машины, так что лаве есть, а все эти местные забегаловки меня напрягают. Лучше уже с пацанами на капоте пожрать. — Удивительно, но я тоже не люблю ходить в кафе, — такими темпами щёки Юнги треснут от улыбки, не выдержав такого напора. Хосок ничего не ответил, только улыбнулся ярко и, сказав «пойдём», начал вести Юнги за собой. — Итак, — первым тишину решил нарушить Юнги, — думаю, нам нужно узнать друг друга поближе. — Эм, да, просто я этот, не умею базарить красиво, — Хосок шёл рядом, смотря себе под ноги. — Ну, знаешь, я, вроде как, не похож на зашуганного человека, который от одного «блять» будет в обморок падать. Или похож? — Мин задорно улыбается, глядя на тут же вскинувшего голову парня. — Нет, конечно, — у Чона даже глаза больше стали, правда, затем на лице появилась лукавая улыбка, стоило заметить игривый настрой Юнги. — Сначала, правда, было чёт такое, да. — Эй, — Мин выглядел возмущённым, — просто я боялся, что вы зажмёте меня где-то и скажете что-то в духе «кошелёк или жизнь». Тот только хмыкнул: — Не, мы с братвой такой хёрней не страдаем. Прессуем ток за дело, ну и там с упырями всякими махаемся. Мы не выбирали такую жизнь, — руки в карманы, а взгляд какой-то погрустневший, — я бы так-то тоже в офис какой-то пошёл, чтобы нормальные лаве были, но предки мои решили, что я им нахрен не всрался и кинули в детдоме, а там всем на нас было насрать с большой горки, только Намджун пытался учить, как сам мог, хоть читать да писать. Он же старшим моим был. — Так вы, получается, с детства знакомы, — Юнги слушал внимательно, пытаясь лучше узнать историю другого человека. — Ага, потом Нама нашла его тётка, ей тогда уже под сорокет было, и она нас к себе забрала, пожалела, а потом растила, как могла. Мы пошли ящики таскать на почте, на складе, и так и наскребали себе, а потом поймали как-то Тохича за магазином, когда он с продавцом молотился: мелкий пиздюк украл себе хлеба пожрать. Его предки бухали, не просыхая, а он на улице ночевал, чтобы его не дубасили. — И вы его к себе забрали? — Дак чё ещё было делать: жалко же малого, а тётка у Нама — золото. — А где она сейчас? Она же не… — Юнги боялся продолжать мысль, возникшую в голове. — У тебя такое лицо чудное, — Хосок не смог сдержать смеха, глядя на потерянного Юнги. — Всё в поряде с ней, она ещё нас всех переживёт. — Вы сейчас тоже с ней живёте? — Иногда, так-то мы с Тохой квартиру снимаем напополам, он себе даже тачелу умудрился у бати отжать, так что колёса тоже есть, а Нам учится на экономическом, он же у нас мозг, и метит в банк устроиться, так что чилит пока в общаге. — А ты почему не пойдёшь? — Для этого нужно репика нанять какого, книжки там купить, хуё моё, а для меня важнее на квартиру зарабатывать и чот откладывать. — И что, будешь всю жизнь ящики таскать? — Юнги не выглядел напряжённым и не пытался поддеть, просто хотелось узнать немного больше о человеке, которому просто не повезло с родителями, что испортили ему судьбу. — Ну, ващет, есть у меня одна мечта, но ты не ржи, — на щеках Хосока выступил еле заметный румянец. — С чего бы? — Юнги не мог сдержать улыбку: этот парень слишком милый и забавный. — Нет, бля, я серьёзно, — и взгляд такой строгий. — Ладно-ладно, торжественно клянусь, — Мин остановился, разворачиваясь к Чону и заглядывая ему в глаза. — Так что там за мечта? — Я… я танцую, в общем, и раз уж у меня нет образования, и я нахер такой никому не сдался, я думал открыть школу танцевальную. — Ого, — этот парень умеет удивлять. — Это же круто! — Юнги даже просветлел. — Ты не на приколе? — Нет, конечно. Это и правда здорово. — Но мне для этого всё равно надо отложить лаве, найти недорогое место, рекламу там сделать, — Хосок развернулся и продолжил идти к нужному месту. — У меня есть один друг, который тоже танцует в свободное время, и я могу узнать у него для тебя где проходят соревнования уличных танцоров. Он мне как-то говорил, что так многие раскручиваются. — Воу, это было бы оху… круто! — глаза Хосока засветились. — Кстати, мы пришли, теперь нам наверх. Юнги повернулся, замечая железную лестницу на доме, что зигзагом тянулась к самой крыше. — Ты же это, не ссышь? — Хосок немного переживал, когда заметил, как долго Мин смотрит вверх, туда, где заканчивается лестница. — Нет, — Юнги дарит ему свою широкую улыбку, на которой тот залипает. — Пошли? Пока они поднимались, парни особо ни о чём не говорили, а стоило им оказаться на месте, как рот Мина невольно приоткрылся от увиденного: по центру стоял небольшой стол с белой скатертью, на которой под крышечками было несколько блюд, по всему периметру были развешаны лампочки, что в наступающей темноте ярко освещали всё вокруг, создавая особую уютную атмосферу. Чуть правее Юнги замечает старенький магнитофон, к которому подходит Хосок и включает что-то расслабляющее, чтобы играло на фоне. — Это просто… вау! — всё, на что был сейчас способен Мин. — Пацаны помогли украсить, — зачем-то сказал Хосок, перекатываясь с пятки на носок, ловя взглядом эмоции на чужом лице. — Тебе… тебе нравится? — Безумно, — и снова широкая улыбка. — Чувствую себя главной героиней какой-то сопливой дорамы. — Я так-то за парнями не ухаживал, так что делал всё по старинке, — Чон начал подходить ближе, неловко почёсывая затылок, как он всегда делает, когда чувствует себя неловко. — Удивительно, но меня это не напрягает. Спасибо, — Юнги было действительно приятно, потому что пусть всё и было так сладко-ванильно, но Хосок это сделал от души, вложив кучу сил, и всё это было для него. — Ну что ж, как говорится, прошу к столу, — Хосок ярко улыбнулся, отходя назад и отодвигая стул для Мина. — А вот этого вот не стоило, — тот посмеивается, но садится на предложенное место. Общаться с Хосоком было так легко и весело, что казалось, будто они знакомы всю жизнь. Тот был действительно умным парнем, несмотря на отсутствие образования, хорошо разбирался в машинах, а ещё говорил о таких обыденных вещах так забавно, постоянно подпитывая какими-то острыми фразочками и шуточками, что Юнги всерьёз начал бояться, что лопнет от смеха. Время летело быстро за такими посиделками, но оставляло много положительных эмоций. Парни даже умудрились потанцевать, и Мин не мог не отметить, что Хосок действительно круто владеет своим телом. Когда пришло время расходиться, было даже чуточку тоскливо, что такой прекрасный вечер подходит к концу, но Чон не дал придаться грустным мыслям, развлекая Юнги до самого его дома. Первый поцелуй он, конечно, не украл: Мин пусть и не строгий совсем и поддался очарованию парня, но он и правда не героиня дорамы, чтобы поплыть от всего этого и потерять голову; зато Хосок получил согласие на ещё одно свидание, обещая устроить кинотеатр под открытым небом. Знал бы Юнги раньше, какой тот романтик…***
Чимин шёл рядом, весело о чём-то щебеча, иногда своими комментариями заставляя Юнги смеяться до боли в животе. Время было около семи, и они с другом направлялись к Мину домой, чтобы посмотреть какой-то фильм и отвлечься: в последнее время парни виделись только на работе, обсуждая только дела компании и изредка выхватывая время для общения во время обеда. Ребята стояли у подъезда и Пак как раз забирал пакет у Юнги, чтобы тот мог достать ключи и открыть дверь, как за их спинами раздалось грозное: — Ну и какого хуя тут происходит?! — Ебать меня семеро! — Чимин чуть пакеты не выронил от испуга, вовремя спохватившись и всего лишь отпрыгивая в сторону. — Чего так пугаешь, ненормальный? — он с лёгкой примесью злости смотрел на высокого парня перед ним, что стоял со крещёнными на груди руками и сведёнными к переносице бровями. — Слышишь, ты… — начал было тот, но был перебит вставшим между ними Юнги. — Так, спокойно, — тот сам немного испугался, от чего дыхание было учащённым. — Это Чимин, мой друг и коллега, — рукой он указал на притихшего Пака, — а это, — теперь он повернулся в другую сторону, — Хосок, м-мой п-парень, — на последних словах Мин чуть замялся, потому что осознавать их отношения для него ещё было в новинку. — И что теперь, людей до усрачки пугать надо? — Чимин только фыркнул, закатывая глаза и окончательно успокаиваясь. — Больно надо было! — Чон тоже фыркнул, выглядя уже менее напряжённым. — Смотрю: идёшь с каким-то челиком, ну я и… — он неловко повёл плечами. — Ой, какая прелесть: Юнги, тебя ревнуют, — Пак сощурил свои глаза, что теперь напоминали полумесяцы, умиляясь с этой парочки, где один неловко мялся и кидал злобные взгляды, а второй сгорал со стыда на месте. — Пошли с нами, нервный, познакомимся поближе. Ты, помнится, школу танцевальную открыть хотел. — Ну хотел, — Чон выглядел уже заметно расслабившимся и даже соизволил подойти и забрать у Чимина один пакет, чтобы тому легче было. — Пошли расскажу тебе как можно пробиться. — Ну всё, не ломайся, — Юнги перестал напоминать собой приёмного сына синьора Помидора и, взяв Хосока за свободную руку, потянул того за собой в подъезд. Знал бы тогда Мин, как его парень с другом споются, и что Чонгук с Тэхёном станут чуть ли не братанами, а Джин будет таскать блинчики на всю новую компанию и слушать до посинения рассказы Намджуна о чём-то великом, то ещё раньше бы перестал шугаться от незнакомого парня, что теперь берёг его, как самое огромное сокровище в мире и делал самым счастливым человеком на Земле, приходя после тренировок в своей новой школе, ложась рядом на кровать и крепко обнимая, нежно целуя в шею.