У нас была не любовь

Он смотрел бешеным зверем. Подставлял острое лезвие к нежной шее. Заглядывал в такие же как у него зеленые глаза, и ему хотелось реветь, реветь раненым медведем. Сильнее прижимать к стене. Откидывать с глаз эту его дурацкую челку, потому что хочется видеть все лицо. Хочется исполосовать всю его грудь тонкими порезками, оставить след от своего ножа, чтобы не смел насмехаться, чтобы перестал гнуть из себя. Они и познакомились идиотски. Он всадил ему пулю прямо у людишек на глазах. КАЗАЧОК! Ха, да не пойти ли тебе к лешему, со своей этой ухмылочкой и глазищами. Сигаретки не найдется, Лешка? Не найдется, ничего не найдется, мы не друзья. Не нужно спрашивать. Не нужно касаться так, будто знакомы не два дня, а всю жизнь. Я не смею больше даже пытаться, даже в собственных мыслях боюсь заикнуться, что мне кто-то симпатичен. Тогда почему я смотрю в твои глаза и молча протягиваю сигарету? Как ты это делаешь, как ты всего лишь легким движением, когда направил пистолет на того рыжего влюбил в себя? Или может, эта глупая любовь влетела не в сердце, а в башку вместе с твоей пулей? Нет. Всё-таки в сердце. А сердце уже давно почернело, столько боли оно перенесло, что теперь уже так не трепещется и это сложно определить. Любовь ли это? Да быть не может. Это нелюбовь. Это что-то зверское, на уровне инстинктов. Его хочется схватить, стереть эту ухмылочку с лица. Прижать дуло пистолета к виску или нож к горлу. - Если ты так пытаешься со мной заигрывать, то это очень странно. Евгений неуютно поеживается, его не пугает нож у горла, ему неприятна холодная стена за спиной. - Я не боюсь тебя, казачок. Если мне будет нужно, ты в ту же секунду окажешься у себя в Ростове и будешь, скуля, зализывать раны. - Это ты сейчас будешь скулить и просить о пощаде. Когда он стал таким жестоким? Когда он шагнул в эту темную пучину? Может она была рядом с ним давно, но он не поддавался, а сейчас сами времена ему диктуют о вседозволенности. По сути он стал спусковым крючком. Дунайский даже ничего не сделал. Всего лишь пустил пулю в лоб, потом привел в свою квартиру, а сегодня уже просит прикурить сигаретку и легонько пихает бедром. - Я слов на ветер не бросаю. И сильнее давит лезвием по тонкой коже. Она – кожа, напора, естественно, не выдерживает, и тоненькая красная струйка убегает под воротник. Алексей внимательно прослеживает ее глазами, а потом все также не опуская острие проводит языком, собирая густую кровь. Евгений дергается и пытается уйти от теплого языка. Сначала Ростов показался ему вполне приятным парнем, не смотря на то что он Донской казак. Сейчас он пугал. Кажется, Ростов безумен. - Что ты делаешь? Дунайский пытается вырваться из крепкой хватки, совсем не страшась оружия, он знает, такое лезвие точно подчиняется и пока Алексей не захочет оно точно не сможет ранить Женю. - Пробую тебя на вкус. Вдруг. Ты такой же привлекательный, как и на вид. - Ты ненормальный! - Ты первый подошёл! Одесса вскидывает голову и смотрит в потемневшие зеленые глаза. Он точно не боится его, он сможет дать отпор. Но почему бы ему не поиграть, прямо сейчас с ним. Он же подает все знаки. Думает, он один тут хищник. Думает, Дунайский жертва, которую он слишком быстро поймал. Конечно! Ему ещё придется постараться, чтобы поймать такого, как Женя. Манерным движением Дунайский проводит по туловищу Алексея вниз. А потом резко нагнувшись выхватывает из ножен длинную саблю и бесстрашно приставляет ее в ответ к шее Ростова. - Не на того напал, Казачок. Мы и не таких строптивых укрощали. И кажется глаза Ростова потемнели еще больше. Он пихнул Женю в грудь, тот сильнее ударился лопатками о холодную стену, и отшатнулся назад, чуть задевая и чувствуя холод собственного оружия на себе. Тонкое лезвие не слишком длинного карманного ножа схлёстывается с закалённой саблей и стук металла о металл в тишине оглушает. - Может, тебе подать пистолет, чтобы ты не так убого выглядел? Одесса открыто издевался. - Да я тебя на кусочки и кухонным ножом настругаю! - Ой, боюсь-боюсь. Дунайский потерял бдительность и поплатился, Ростов чуть шагнув вправо рассек коротким лезвием воздух, но задел не только воздух. Правый рукав свободной рубахи был испорчен, а по руке, в которой была зажата шашка потекла тёплая кровь. Хищник угрожает. Женя сузил глаза и кинулся в нападающем жесте. Попытался задеть в ответ правый бок, при это прикрывая рукой собственную грудь, мало ли, что этому ненормальному взбредет в голову, еще всадит под ребра по самую рукоять. - Боишься меня? По грязному играешь, Евгений Дунайский. - Только дураки не опасаются. Придвинув шашку ближе к груди и бесстрашно шагнув навстречу Ростову, схватился рукой за его воротник. Раздался новый треск ткани, а по полу прокатилось три пуговицы. Ростов снова вскинул нож в попытке задеть, но на этот раз он встретил сопротивление, снова удар оружия, что от резкости отдает в руку. У Алексея есть еще козырь, Казаки с пустыми ногами и руками не ходят, ему бы только отвлечь… И глаз падает на оставленную на столе пачку сигарет. Два шага отступить назад, схватить коробочку и… - Держи! Дунайский инстинктивно хватает руками предмет, а Донской выхватывает из другого сапога нож во вторую руку. Алексей вскидывает руку, и Одесса не успевает блокировать. Удар второго ножа приходится прямо под ребра и в этот раз он намного сильнее. Мужчина отшатывается и взвывает от боли, а казака пьянит этот запах. Запах только-только хлынувшей из раны теплой крови. Женя рычит, смаргивает наступившие от неожиданной боли слезы и кидается вперед, занося руку и пытаясь ударить куда попадет, нанося точные и четкие удары, несколько пришло в цели и теперь они делят боль от ран на двоих. Чужая кровь все больше пьянила, Дунайскому хотелось подойти ближе, коснуться пальцами тех ран, что оставила чужая шашка в его руке. Но первым делает шаг ближе Ростов, затуманенный взгляд видит перед собой только багровое пятно на белой рубашке и наполненное яростью лицо. Алексей не боится нового удара, он уверенно шагает ближе, отбрасывает короткий нож в сторону, хватает свою же шашку за лезвие и сжимает. Тянет на себя, чувствует, какая она острая, но не чувствует боли. Чувствует, как его же кровь течет по руке, но продолжает упорно тянуть на себя, пока хватка со стороны Одессы не ослабевает. Евгений поддался слабости, он обезоружен. Хищник выиграл. Шашка из правой руки, нож из левой с лязгом ударяются о пол. Ростов шагает еще ближе, почти грудью касаясь замершего Дунайского. Кладет руки ему на щеки и пачкает чистую кожу в собственной крови. А Женя поддается, он сдается и полностью доверяет власть над телом. Алексей снова рычит зверем, он чувствует, что раны, которые он нанес Одессе, немного болят. Сам Донской боли не чувствует, ему плевать. - Я не проиграл. Осторожно шепчет почти в самые губы Дунайский. Он следит за вновь скатывающейся по шее кровью. Ростов уже попробовал его, ему хочется сделать тоже самое. И Евгений качает головой, легко освобождаясь от хватки, а потом вновь тянется к груди, хватается за разорванную рубашку и припадает к маленькой ранке на шее. Кровь Ростова терпкая, словно дорогой алкоголь, она пьянит и Дунайский тянет и перекатывает ее у себя на языке, стараясь больше распробовать. Алексей откидывает голову чуть в сторону, позволяя насытится собой. Когда Одесса забывшись прикусывает кожу, Алексей хмурится, отрывает от себя и поворачивается в сторону стола. В два шага бедра Дунайского оказываются прижаты к столешнице, он сам чуть подпрыгивая, усаживается прямо на бумаги, что были разбросаны по столу. Он сам пару минут назад что-то пытался на них объяснить Ростову, растолковывая о том, что границы не всегда можно нарушать. Сейчас плевать. Казак снова тихо порыкивает и сильными руками за одно движение разрывает рубаху. Пуговицы летят в разные стороны. Всё равно. С рубахой Алексея проще, в порыве боя они уже начали ее рвать, только сейчас она пропиталась кровью и местами липла к коже. Оба чуть отклонившись друг от друга скинули ткань с плеч, локтей и отбросили в разные стороны. Глубокий порез виднелся на ребрах Одессы и Ростов провел по нему рукой собирая красную кровь, собирая и скользя дальше, размазывая ее по телу. Хочется, чтобы Женя весь был покрыт кровью, но, чтобы ему было не больно, хочется, чтобы было хорошо. Дунайский немного хнычет от боли, что распаляет и отрезвляет одновременно. Хочется тянуться в ответ и Женя перехватывая руку, ту, что хваталась за острую шашку. Хватает и укладывает ее себе на шею, чувствуя, как кровь мажет и оставляет следы. Жене хочется, чтобы его всего покрыла кровь, чтобы он весь был измазан в этом доказательстве своей слабости. Дунайский прослеживает две полосы на груди Ростова, что он оставил шашкой, из них тоже вытекает теплая кровь. Женя тянется рукой к своим ребрам, собирает ни на секунду не перестающую течь кровь смешивает ее на груди Ростова с его горячей. А потом тянется и слизывает ее жмурясь от металлического привкуса на языке. Дунайский спустя долгое время наконец заглядывает в лицо Донского и ухмыляется, а затем высовывает язык и демонстрирует свои красные зубы, призывно проводя по губам и размазывая кровь. - Хочешь попробовать моей и своей крови, Ростов? Так пробуй. И Алексей поддается на эти провокации и тянется к тонким губам, слизывая собственную терпкую кровь. Погружаясь своим языком дальше, оглаживая щеки, забирая, не оставляя Одессе почти ничего. Женя злится, подаётся вперед и сталкивается зубами с зубами. Со всей силы смыкает зубы и прокусывает губу, сильно… Кровь снова брызгает в рот, уже переполненный слюной, ей не хватает места, и она течет по их подбородкам. Ростову хочется слизать ее, вдохнуть глубже, сделать перерыв, но Евгений не позволяет, он притягивает за шею ближе к себе, расставляет ноги шире, чтобы чувствовать Ростов больше. - Хочу, чтобы твоя кровь была везде Они оба сошли с ума. Как только увидели друг друга. Ростову самому хочется оставить свой след, чтобы его кровь была не только на нем, чтобы она въелась внутрь. Донской хватает обеими руками Дунайского за талию и подтягивает ближе к краю. Они сталкиваются грудью, Одесса выгибается и прижимается животом к животу Ростова, кровь, что стекает из раны под ребрами размазывается по ним все больше. Пелена перед глазами все яростнее и Алексей резко стягивает Евгения со стола, разворачивает спиной к себе и толкает на стол. Бумаги пачкаются красной кровью. Красное на белом, разве это не прекрасно? Прекрасно! И поэтому Донской рисует на белой спине красные узоры, размазывая кровь по лопаткам, спускаясь по позвоночнику ниже, пока не упирается в пояс брюк. Женя сам взбрыкивает и тянется своими руками к поясу, давая полное немое согласие. Его зверь капитулировал. Сам полностью отдался в руки хищника, что сейчас остервенело смотрит на открывшиеся новые участки кожи. Алексей, не ведая что творит припадает губами к ямочкам на пояснице и снова оставляет кровавый след, только теперь эта кровь с его губ. - Быстрее. Женя поднимается со стола, тянет грубо за шею, выворачивает свою голову и цепляется губами, при этом рукой хватаясь за бугор возбуждения в чужих штанах. Это уже не намеки, он ждет, когда зверь полностью овладеет им, окунется с ним в безумное удовольствие. Ростов шарит руками по груди, слизывая пот вперемешку с кровью, а Одесса, путаясь пальцами, расстёгивает чужие брюки, специально задевая, дразня, подначивая. Когда же уже он окончательно выйдет из себя? Когда не сможет терпеть? Когда опустит грудью вниз и грубо вытрахает из него все живое? - Убери руки. Теперь шипит ядовитой змеей и отходя чуть назад спускает штаны вместе с бельем вниз. Член шлепает по животу, крупная красная головка тоже наполнена кровью. Интересно, если ее укусить, как много крови хлынет? Дунайский вертит бедрами как последняя портовая шлюха, опускается грудью на бумаги, шире расставляет ноги. Приглашает. Раскрывает себя – смотри, я весь твой. А Алексей замечает возле левой штанины упавший нож и, даже не пытаясь подавить это желание, подхватывает его и проводит по правой ягодице. Холод металла обжигает и пугает, если бы была не тупая сторона порез был бы очень большим. - Не дёргайся. Прижимает за поясницу к столу и, подцепляя резинку, режет трусы. Сверху разносится возмущенное от потери белья ворчание, но сейчас абсолютно плевать. Алексей откидывает нож в сторону и разводит ягодицы. Смотрит на колечко мышц, потом поднимает взгляд на замерший затылок. Мажет на сухую пальцами и получает в ответ протестующее мычание. Ладно… Донской сплевывает и между половинок тычет красная слюна, с кровью. И это так красиво, хочется, чтобы этой крови было больше. Не предупреждая толкается сразу двумя пальцами в горячее нутро, получает опасное шипение, но ему плевать. Ему хочется, чтобы кровь была внутри, вместе со слюной заполнила всего Евгения. Пара движений вперед-назад, развел ножницами, вытащил. И, схватив того за волосы на затылке, потянул на себя. - Теперь-то ты точно боишься, птичка. - Я боюсь только того, что ты не успеешь доставить мне удовольствие, что ты тут же спустишь. Ростов рычит, толкает за подбородок от себя, заставляя опереться на руки, хватает за плечо и резко входит на половину. Дунайский кричит, рука с плеча перемещается на его рот, снова пачкая кровью, зажимает, а потом поглаживает подбородок. Губы касаются лопаток, при это Алексей старается совсем не шевелить тазом. - Прости, прости… Зверь немного стушевался, таких криков ему ненужно, нужны только крики дикого удовольствия. Зверь умерит свой животный пыл, даст привыкнуть. Как бы сильно не хотелось толкнуться глубже, погрузиться на всю длину. Спустя пару секунд Дунайский хватается за руку на своей талии и пытается двинутся назад. - все в порядке, двигайся И слизывает с подбородка кровь, словно чужая краснота придает ему сил. А зверю только и нужно было поощрение, внутри он скулит от радости и двигается вперед, погружаясь полностью. Рука снова опускается на плечо, с плеча соскальзывает на лопатку, вместе с толчком падает вниз и размазывает кровь. Ростов жмется грудью, делает резкие толчки, почти не выходит, кровь на его животе почти застыла и теперь липнет к чужой коже. Быстрые толчки не дают сосредоточится, но Дунайский уже ловит первый кайф, чувствуя, как по ребрам снова течет потревоженная кровь. - Оближи Тянет Донского за руку, проводит по своим рёбрам, собирая горячие струйки. Пальцы пачкаются в крови и отправляются в Алексеев рот. Губы снова сталкиваются в поцелуе и Женя пробует себя на вкус, его кровь другая, сладкая, но такая же пьянящая. Ростов рычит и толкается сильнее, ему хочется, чтобы Дунайский закончил первый. Он хватает его бедра и чуть тянет вверх, меняет угол, ищет… И через пару минут комнату прорезает крик. Член головкой попал точно в простату. Алексей ухмыльнулся и стал делать точные удары. Дунайский резко схватился руками за стол, стал мять и рвать перепачканные в крови бумаги. Еще пара толчков и он даже не понял, как из члена стали выплёскиваться белесые струи, попадая на испачканную грудь, перемешиваясь с кровью. Жемчужные капли становились розовыми. Ростов, почувствовав, что внутри стало все пульсировать и крепче сжимать его, вышел и резко перевернув Дунайского стал надрачивать, глядя как по его подбородку все еще стекает слюна вперемешку с кровью. Он уже не знает чья она. Может, их общая… Кончает зверь с глухим стоном, и сперма каплями смешивается с семенем Дунайского. Донской наклоняется и собирает кровь и семя с груди и живота, тянется к губам и проталкивает языком этот коктейль в рот Одессе. Евгений стонет и откидывается назад, ударяется лопатками о стол, а ногами упирается в живот Ростова, глядя из-под ресниц и словно только сейчас начиная заигрывать. Их безумие заснуло. Звери вновь спрятались, насытившись. Они получили то, чего хотели, выплеснули эмоции. Они оба удовлетворены. - Лёш, а сигаретки не найдется?..