Новый Гробовщик

В воздухе резко пахло блинами и горячим металлом. Этот запах буквально забивал нос, не давая почувствовать что-нибудь кроме этого. Гробовщик поморщился. Вместе с этим души окружающих его людей фонтанировали счастьем, интересом и весельем, но это не вызывало у жнеца приятных эмоций — смешанный "аромат" демона и жнеца был слишком необычен, чтобы его игнорировать. Впрочем, представление не было слишком испорченным — номера были прекрасные. А ещё Сергей, зная всю подноготную труппы, очень внимательно рассматривал их души. В них переплетались положительные окраски и отрицательные, у кого-то одного больше, у кого-то другого. Никаких особых структур или ярких красок — души, грубо говоря, никакие. Обычные. Такие же, как у сотен сидящих вокруг зрителей. Разве что у девочки на шаре — Долл, кажется, была более светлая душа, похожая на детскую. Заклинатель змей на арену не выходил, хотя нельзя сказать точно — Сергей сидел на трибунах далеко не с самого начала представления. Это обусловлено "всего лишь" авралом в Департаменте. Когда Гробовщик сидел в полной темноте и молился на то, чтобы фотографии вышли хорошими, нежданно-негаданно, как заданное после контрольной по математике сочинение на дом, полыхнуло смертью и темнота голосом Уильяма Спирса попросила жнеца помочь Департаменту в одном деле. Надо заметить, что право потребовать от своих бывших сотрудников участия в каком-либо событии у Департамента есть. До самого конца жнеца, то есть до полной потери им памяти о сверхъестественном. Такой эффект появляется, когда искупивший грех жнец ослабевает настолько, что полубог становится человеком. А все люди (за некоторым исключением) подвергаются воздействию специального артефакта ангелов, стирающего само знание о трёх других мирах. Как бы то ни было, на вопросы Сергея начальник британского отдела "Несущих смерть" отговаривался секретностью и необходимостью общаться лишь в Департаменте. Гробовщик с некоторыми затруднениями смог выбить из того информацию о том, что "дело" касается демонов и ангелов и несколько дней отсрочки. Которые планировал потратить на Ноев Ковчег. Что касается причины его опоздания на само представление... На Сергея было совершено покушение. Ну, назвать иначе прилетевшую в лучших традициях кинематографа (то есть в плечо) пулю жнец бы не смог. Снайпер промахнулся или же директора Бюро Похоронных Дел пытались запугать? Сахаренко склонялся к первому варианту — за первым выстрелом последовали другие, и если бы он не убрался в ближайший переулок со всей доступной скоростью, пришлось бы плохо. Насчёт того, знал ли снайпер о нечеловеческой природе Сергей, ничего не известно. Но на всякий случай жнец на людях практически не двигал рукой на перевязи, хотя рана зажила уже через несколько минут от появления. *** — Отец, я вернулся. — он раскрыл двери и замер на пороге. Тишина стала ему ответом. Джокер привык к такому — отец после трагедии мало разговоривал и практически не показывал своих чувств, кроме его развлечений. Но о них мужчина старался не думать. Артист поднялся по лестнице на второй этаж и замер перед очередной дверью. — Можно войти, отец? Он не сомневался, что отец услышал его ещё в первый раз, но это было не проявлением изумительного слуха барона — просто прекрасная в своем совершенстве система слуховых труб, проложенная по всему зданию. Все они вели в то же место, куда и находящаяся перед ним дверь. Выждав ровно две секунды, Джокер вошёл в комнату. Эти две секунды были настолько привычны всем воспитанникам барона, что они даже не задумывались о них. Если бы они выдали больше времени, то отец стал бы нервничать и раздражаться, а если меньше двух секунд, то испугался бы неожиданного гостя, ведь реакция с годами у Кельвина стала плохая. В комнате царил бардак. Нет, на первый взгляд все было нормально — немного мебели, чистый пол, никакого мусора. Но если приглядеться... Личная комната отца была практически пуста, из мебели — полка с фотографиями и кресло. На той же полке толстый слой пыли, как будто тут не убирали много дней. Паутина в углах и затхлый воздух намекали на тоже самое. Ещё в комнате были дети. Мальчик и девочка. С пустыми взглядами, практически мертвы — не помнящие себя, потерявшие разум вследствие использования специальных наркотиков и боли. На них мужчина вообще не смотрел. Всеми силами избегал взглядов на них, особенно на пустые лица. — Простите за столь поздний визит, однако я пришел не просто так... Раньше беспризорники-инвалиды обращались к отцу на "вы" из-за уважения, теперь — по привычке и нежеланию разочаровывать его. Ведь старик с трудом воспринимал перемены в своей жизни. — Ну, ну что ты. Для родителя нет ничего приятнее, чем снова увидеть любимого сына. Рад видеть тебя, Джокер. Голос отца был все тем же, что и много лет назад, когда тот предлагал новую жизнь беспризорнику без правой руки. Добрый, немного басистый голос, приятная улыбка. Это вселяло в Джокера надежду, что все вернётся на свои места — надо лишь... — А как насчёт него? Ты же привел его с собой, да? ...избавить отца от навязчивой идеи о Сиэле Фантомхайве. Или выполнить всё, чтобы его мечты сбылись — может тогда он снова обретёт разум. — Вообще-то нет, но... — Джокер торопился сказать все предложение, так как отец может и наказать. — Я огорчён. — немного потерянное выражение лица отозвалось уколом в сердце мужчины. Его мышцы напряглись, а в груди появился ком. Он одновременно хотел кинуться к ногам, и понимал странность такого поступка, сделать всё возможное, чтобы загладить этот поступок, но понимание того, что он не сможет ничего сделать в этой ситуации, его остановило. Поэтому, справившись с собой, Джокер просто опустился на колено. — Отец, простите, я взял бы его с собой, если бы не... — артист от волнения сбился и забыл, что хотел сказать: — Есть подозрение, что за нами следит полиция. — Продолжай. — толстые пальцы ударили по подлокотнику. Обычно это означало волнение барона, и дети старались всячески ему угодить. Сейчас же после этого момента девочка поднесла к рукам отца поднос, на котором стояли чашка с пирожным. Джокер кратко, но подробно рассказал о странном мальчике и его друге, их привычке совать нос не в свое дело и своих подозрениях. — Мальчик и мужчина? Дворецкий, да! Это он! — по середине его рассказа отца охватило сильное возбуждение. Он даже порывался встать, что было, конечно, практически невозможно для него. Его руки хватали воздух, а глаза бегали по всей комнате. Сам он пребывал в каком-то странном состоянии, полностью уйдя в мир фантазий. Артист наблюдал за этим с тревогой. У отца бывали подобные приступы, но вся семья надеялась, что они ушли в прошлое. — У нас вышло! Мы нашли его! Этот мальчик — Сиэль Фантомхайв! Джокер, приготовь самый лучший прием для нашего гостя! — Подождите! — не на шутку перепугался за братьев и сестер мужчина: — Если это правда он, мы должны скорее дать знать остальным! Атмосфера резко изменилась. Она и раньше не была слишком радостной, скорее, пропитанной застаревшей надеждой, настолько отвратительной, насколько отвратителен гной, вытекающий из незаживающей раны. А теперь она стала окончательно гнетущей, холодной и пугающей. — Мне показалось, или ты меня перебил?.. Речь про благодарность детей к родителям Джокер за три с лишним года слышал немало. Точнее примерно два-три раза в месяц. И каждый раз это было очень неприятным событием. Несмотря на давно заученные формулировки, каждое слово вызывало скрип зубов и жжение в глазах. О стали, сжимающую грудь, он уже и не думал. — Я не хотел... — со страданием на лице практически заплакал артист. — Мой милый Джокер, снова станет послушным, да? — надежда изменила грубый голос Кельвина, сделав его таким же, каким он был до вспышки ярости. — Да, отец. После этого произошла такая привычная процедура — фотография с отцом. К этому моменту Джокер уже успокоился и даже смог улыбнуться, пусть и фальшиво, но главное, чтобы не разочаровать отца. *** — Слава богу, кризис миновал. Он нормально дышит и цвет лица намного здоровее. — облегчённо вздохнул Агни. Себастьян посмотрел на него с усмешкой. Эту странность он давно заметил у людей. Они обожают озвучивать вещи, которые и так всем видны. А вот эта вот странность с обращением к богу? "Слава богу" — это обращение христианства, а Агни не христианин. Хотя может быть, он имел ввиду бога Фантомхайва? Но его господин — безбожник, обратившийся к демонам. Впрочем, дворецкий Сомы это не знает. Людям, даже приближенным к богам, так свойственно ошибаться... — Говорят, сон — лучшее лекарство. Не будем его беспокоить. — бросив взгляд на сияющую душу в трепещущем теле, дворецкий поморщился. Столь хорошая сталь не должна храниться в тряпье. Но это дело времени. Слабость господина... Раздражала своей нелепостью. Демоны не болеют. Даже будучи на последнем издыхании, они сражаются со всей своей силы, пока суть не оторвётся от тела. Демон не может полноценно ослабеть — от ран, от болезней. Просто обычно демона не ставят в такие условия, при которых он может получить действительно значительные повреждения. Они не продуваются от лёгкого ветерка. Может, как-нибудь усилить господина? Обратиться к жнецам для его обращения не получится — это требует самоубийства, а если господин решит умереть, его душа вообще не имеет смысла. Ангелы не согласятся вознести отрекшегося от Бога. Вампиры тоже не подходят — в первые годы их существования жажда изменяет их личность и, соответственно, душу. Да и найти бледных сейчас нелегко — после войны их почти истребили. Да и требуется не кто-нибудь, а высший, которых по пальцам пересчитать можно. В принципе, обращения в демона могло бы хватить, но если граф станет демоном, его месть станет очень лёгкой, душа опять же испортится. Куда не кинь — повсюду клин. Придется лезвию пока побыть в тряпках, не в соответствующих ножнах. Но, коль ещё не закончена ковка, можно и подождать. О, кстати! Пусть он уже насытился прекрасной леди, не помешает бы сладкое, а это значит что?... Себастьян аккуратно подул на ложечку с ризотто и протянул её ко рту господина: — Ложечку за... Себастьяна. Ошарашенный вид Фантомхайва — зрелище, которое не надоедает демону. Но ещё больше не надоедают сладкие вихри энергии, впитанные контактом. — Какого черта ты делаешь?! Приказываю: прекрати это безобразие! — Принц Сома сказал, что за вами нужен уход. Вам не нравится? — энергия переполняла демона. Яркая, совершенно искренняя и счастливая улыбка появилась на лице. — А ты как думаешь? Это отвратительно. — Тогда приношу свои извинения. Несколько минут граф обедал. Затем Себастьян сел на одно колено, чтобы одеть ребенка. Жизнерадостный оскал не желал сходить, поэтому демон постарался занять мышцы разговором. — Около четырех звонил Танака. Просил передать, что Элизабет уже здесь. — А раньше ты сказать этого не мог. — кисло пробормотал мальчик, впрочем, достаточно наигранно. Впрочем, на это демон не обратил внимания, так как с утра его контрактер был обычно очень общителен. — Я не хотел беспокоить вас. Если бы вы плохо жевали, это могло бы сказаться на вашем пищеварении. "А я не хочу, чтобы ты ещё и желудком заболел, так как это предвещает очень много муторных и скучных занятий лечением" — но это демон не скажет, ведь хорошее настроение господина — залог интересного времяпрепровождения. Да ещё и развлечение с бароном Кельвином предвидится. — Тебя что-то заносит. Тц. Лучше скажи, ты нашел дом барона Кельвина? — вздохнул Фантомхайв, оценивая весь фронт забот. Это демон понял по движениям левого глаза, характерным для графа при игре в шахматы. — Да, у меня было много времени. Он живёт в одном дне пути от Лондона, если ехать экипажем или поездом. Не в привычках господина откладывать незавершённые дела. Перекинувшись двумя словами с Элизабет, мальчик экипажем поехал к особняку барона. Даже Сома, попытавшийся воспрепятствовать столь быстрой отлучке графа был обведен вокруг пальца за несколько секунд. Дворецкий усмехнулся. Его господин такой ребенок. *** Ночь наполняла воздух сыростью и холодом, отчего укротительница отчаянно куталась в шарф, а Даггер сожалел, что никак не может помочь возлюбленной. Впрочем, он сам прятал кисти рук в карманы, чтобы пальцы сохраняли свою подвижность, так как без пальцев бросать острые предметы невозможно. Небольшая группа людей подходила к особняку Фантомхайва. Воздушные гимнасты, лысый глотатель огня, Бист и метатель кинжалов. Долл и Снейка отправили по разным делам — если Долл жалели и опасались, что она не сможет убить, то Снейк был совсем новеньким, и ему не доверяли вообще. Он ещё даже отца не видел, о каком доверии может идти речь? — Какое огромное здание. — присвистнул Даггер. Близнецы согласно кивнули, на кирпичной кладке, исполняющей роль лица Джамбо, ничего не отобразилось. — Давайте разделимся. Мы, — метатель показал на Бист и Джамбо, — зайдём спереди... — А мы сзади. — подхватила Венди, утягивая брата за собой. Слуги Фантомхайвов не пропустили чужаков, пришедших убивать и пленять. Джамбо был убит Финни, который впервые снял маску простака. Точнее, это была не маска, а образ жизни, помогающий мальчику избежать серьезных проблем с психикой. Он просто не задумывался над многим, происходящим вокруг него, полностью отдавая себя впечатлениям, отчего у окружающих могло сложиться впечатление, что Финни очень легкомысленен. Мейлин застрелила Венди и Питера. Она разгулялась по полной, но этого следовало ожидать, так как образ, в котором её обычно можно было увидеть — действительно маска, которую снайпер иногда надевала для выполнения разного рода сомнительных заданий. Бард... У него не было маски, но он тоже немного сменил поведение во время боя. Если в мирные моменты на кухне он пытался жарить яичницу на огнемёте и при этом говорил Себастьяну, что ему кажется слишком долгим готовить нормально, то во время боя он сказал, что времени очень много и его противники спешат. Солдат не может выйти из состояния постоянной готовности из-за непривычной жизни, его разум постоянно совершает огромное количество различных вычислений, и в мирное время это слишком быстро, поэтому кажется, что всё делается очень неспешно. А в бою он расслабляться, так как эта обстановка ему ближе, и время течет быстрее. Из-за быстротечности боя никто и не заметил, как в самом начале пропала одна из винтовок, которыми себя окружила Мейлин. *** А винтовка в то время испытывала на себя интереснейшие способы передвижения. Дело в том, что Гробовщик просто не мог проигнорировать смерть Долл, потому что... Появилась у него такая хотелка! Рационального зерна там было около нуля, никем важным для жнеца канатоходка не являлась, просто захотелось не дать демону убить девушку. Но и посмотреть на сражение слуг со слугами (ведь артисты слуги своего "отца") тоже хотелось. Для того, чтобы Сергей успел уделить внимание и тому и другому, он потратил несколько часов в Библиотеке, анализируя весьма экстравагантный способ перемещения, которым, к тому же, пользовались только жнецы. Экстравагантным скольжение между мирами было из-за своей неоднозначности. С одной стороны, скорость перемещения могла быть запредельной, время и пространство не имели значения. А с другой... Время и пространство не имели значения — разумный, привыкший, что время шагает в определенном ритме, сильно удивится, когда не сможет понять, сколько секунд он потратил на шаг. Ангелы и демоны не пользовались этим — запутаешься и окажешься навеки в клетке времён, да и энергии у них не те. Жнецы написали целую книгу, посвященную только этому явлению, и пользовались этим только в чрезвычайных ситуациях. А Гробовщик... — Три часа! Я наверняка опоздал, ведь если считать, что... — Сергей осекся, осознав, что пока он шёл три часа, прошло пять секунд. Если верить часам. Ладно, Долл наверняка уже приближается, дом барона ещё не полыхает, значит надо успеть почувствовать душу канатоходки. Раскрытие ауры по сравнению с теми ощущениями, что пережил Сахаренко во время своего передвижения, практически не котировалось. Зато знакомая душа нашлась сразу, всего в трёх кварталах от него. Возможно, на Гробовщика повлияло перемещение, но он сильнее, чем обычно, отпустил свои силы. Запрыгнув на крышу, он уже глазами увидел всадницу. Пришло время исполнить желаемое. Усмехнувшись, жнец поднял винтовку, повернулся на сто восемьдесят градусов от цели, поднял дуло на семьдесят пять градусов в небо и выстрелил, ожидая что жизнь коня погаснет. — Не понял?! — когда ожидаемое не исполнилось, Сергей очень сильно удивился. Вот винтовка, вот конь. Винтовка выстрелила, но конь не упал. Холостой? — Ааа, трехмерное пространство! Вот я тугодум. Да, действительно, чего это я. Ружье было отброшено в сторону, а жнецу за неимением вариантов пришлось выбивать девушку из игры лично. К счастью, усыпление путем приостановки ленты воспоминаний, хорошо отработанное на Сиэле, отлично сработало и на живой, после чего та была сгружена в переулок. Впрочем, возможно, так даже лучше чем в первом варианте. Шансов пересечения с графом и его демоном у Долл теперь нет вообще. — Диспетчер Адриан, договорное время истекло. — прозвучало в воздухе голосом Уильяма. — Иду я, иду. — Гробовщик повернулся, быстро зашагал от бессознательной девушки и... на полном ходу впечатался в стену. — Цука ты, трехмерность!!!