Скриншот

Надежда Павловна, полноватая женщина в белом халате, стояла в вестибюле и переминалась с ноги на ногу. Час назад ей позвонил директор детского дома Дмитрий Владимирович и сказал, что сегодня приедет пара и заберёт кого-то из детей. Так же он упомянул, что пара будет достаточно необычная, сделав на последнем слове неоднозначный акцент. Уже было около десяти часов и скоро детский дом «ласточка» должен был закрыться для посещений, но для сегодняшних гостей директор сделал исключение. В пустынных коридорах были слышны приглушённые разговоры воспитанников, доносящееся практически со всех сторон. Надежда Павловна очень любила эти звуки: это означало, что дом живёт, живёт своей жизнью. Казалось, это говорят не дети в своих комнатах, а птички, нарисованные на стенах около десяти лет назад. Обсуждают воспитателей, смеются, ругаются на своём непонятном, тихом птичьем языке. Наконец, тишина прервалась звонкой трелью домофона. Надежда Павловна вскочила с железной скамейки с дырочками и подбежала к дверям. На чёрно-белом экране высветилось чуть искаженное лицо пожилого мужчины со впалыми щеками. На секунду воспитательнице показалось, что его глаза подведены тёмной тушью, но она списала это на свою усталость, на качество картинки, на тень и ещё на бог знает что. Надежда вдавила тугую кнопку в пластмассу домофона, щёлкнул замок и послышался стук каблуков. Дверь распахнулась и женщина ахнула, не сдержавшись. Высокий, худой, словно скелет, усталого вида мужчина вошёл в вестибюль. Его глаза и правда были накрашены, что смотрелось совершенно неуместно на сухом, морщинистом лице. Неуместно было также сочетание строгого костюма, зелёного галстука и ботинок на невероятно высоком каблуке, которые прибавляли несколько сантиметров уже чудовищно большому росту. Элегантно зализанные назад тёмные волосы с седой прядью, серьга в ухе с диодом. Если бы Надежда Павловна не знала, что он приедет с женой и что он работает на фабрике камер наблюдения и прочих систем безопасности, она бы подумала, что этот мужчина - какой-нибудь модный дизайнер, и абсолютно точно нетрадиционной ориентации. Мужчина, чуть пригнувшись, протянул ей сухую, похожую на паука, руку. - Василий. Воспитательница слегка кашлянула, отходя от шока, и тоже представилась, пожав руку. - Н-Надежда. Василий выпрямился, поправил галстук, и деловито убрал руки за спину. - Моя супруга скоро прибудет. Не могли бы вы пока отвести меня к Дмитрию Владимировичу? - Да! Да, конечно, сейчас... - Захлопотала Надежда. Женщина быстрыми частыми шажками посеменила вглубь коридора. На каждый шаг Василия, который отдавался звонким эхом по стенам, приходилось пять шажков Надежды. Невольно она сравнила его походку с моделью на подиуме, усмехнувшись про себя. Наконец, преодолев четыре этажа по лестнице, обеспокоенная Надежда Павловна и эксцентричный Василий стояли перед дверью в кабинет с золотистой табличкой. - Секунду, я поговорю с Дмитрием Владимировичем. - Сказала Надежда и прошмыгнула в дверь, оставив своего спутника в коридоре. Полутёмный кабинет встретил её запахом дерева, коньяка и одеколона. За дорогим столом сидел мужчина в костюме и очках. Он оторвался от чтения каких-то документов и поднял взгляд на женщину. - Надя? А где наши гости? - Спросил он, вскинув брови и сморщив лоб. Воспитательница перестала сдерживаться, и, подбежав к директору, решительно опёрлась об стол. - Дмитрий Владимирович, у меня плохое предчувствие! - начала она. - Надя, я тебя умаляю, - перебил её мужчина. - этим людям я доверяю. Хоть они и не кажутся на первый взгляд... - Почему мы принимаем их после закрытия? Почему они не общались с ребёнком до того, как его забрать? - Надя... - Я не видела их документов! Я не видела справок о том, что они прошли курсы, я не видела справок о том, что они психически здоровы! - Она понизила голос. - И вот в последнем я очень сильно сомневаюсь. - Надя! Послушай! Они обеспечили весь наш комплекс новейшими камерами наблюдения и очень дорогими замками и сигнализациями. Вернее, она обеспечила. И она готова заплатить нам немаленькую сумму вдобавок. Надежда Павловна недовольно засопела. - Наши дети не продаются, Дмитрий Владимирович. Хоть все деньги мира мне предложи, я не отдам никого из воспитанников в руки некомпетентных родителей. Дмитрий Владимирович снял очки, потёр переносицу и посмотрел прямо в глаза Надежде Павловне. - Они хотят забрать Карину. Воробьёву. Женщина замешкалось и закусила губу. Было видно, что она очень хочет наконец расстаться с проблемным ребёнком, но так же не хочет и предавать свои принципы. Воспользовавшись моментом, директор крикнул «войдите». Скрипнула дверь и каблуки Василия застучали по паркету. Он уселся на один из подготовленных стульев напротив стола и с интересом стал разглядывать интерьер. - Василий, а ваша супруга?... - Начал спрашивать директор. - Она скоро будет. - Уточнил Василий и, видимо, хотел сказать ещё что-то, но внезапно отвлёкся. Он засунул безымянный палец в ухо, как раз в то, в котором была серьга, пару раз сказал «ага», и добавил: - она уже поднимается. - Отлично. - отметил Дмитрий Владимирович. В коридоре послышался стук каблуков, и гораздо более звонкий, чем у Василия. С каждым новым шагом за стенкой неприятное предчувствие Надежды Павловны всё росло. И вот, наконец дверь распахнулась, и воспитательница ахнула во второй раз. В дверях стояла высокая, стройная, но сухая женщина. Она была одета в чёрную, пышную, короткую шубу, в кожаные штаны и такие же перчатки. С её каблуками и платформами могла посоревноваться любая танцовщица из ночного клуба. И, наконец, вместо головы у неё было некое подобие старинного телевизора, на экране которого был изображён большой, детальный человеческий глаз. Зелёный зрачок крутился в глазнице, осматривая всё вокруг, нарисованные веки и ресницы были будто настоящими. В какой-то момент обомлевшая Надежда Павловна встретилась взглядами с этой странной женщиной, и веки на её экране прищурились, будто в усмешке. Женщина элегантно села рядом с Василием. В комнату с тихим жужжанием залетели два тёмных дрона, с такими же пронзительными зелёными камерами-«глазами», как у хозяйки. - Вы же... - Начала Надежда Павловна, заикаясь, - Вы же... Женщина с «телевизором» терпеливо ждала продолжения фразы. Казалось, сейчас воспитательница скажет что-то очень неприличное. Она понизила голос. - Киборг... - Практически полушёпотом закончила Надежда. Женщина-киборг издала звук, напоминающий смешок, чуть помолчала, как бы собираясь с мыслями и ответила: - Ну, как вам сказать, - она снова хихикнула, - вы правы, я самый настоящий киборг. Ваша предвзятость абсолютно необоснована, Надежда Павловна. Её голос был бархатистым, холодным и чуть отдавал электронщиной на ударениях. Такой голос легко мог загипнотизировать, ввести в транс, околдовать. Таким голосом можно было соблазнять, им можно было командовать армией, несмотря на то, что звучал он из колонок, встроенный в пластиковый корпус. Надежда Павловна закипала. Она даже не хотела знать, откуда эта железная леди знает её имя, она просто не хотела находится в обществе киборга и наряженного пожилого человека. И тем более не хотела отдавать в их руки свою воспитанницу. Она с презрением осмотрела женщину. - Вы, вы... - Скрин. - Процедила киборгша. - Марфа Андреевна Скрин. Если вам так угодно. - Я даже не вижу вашей кожи! Я не могу сказать наверняка, человек ли вы вообще! - Сорвалась воспитательница. Дроны, мигнув диодами, повернулись камерами на Надежду Павловну. Василий, до этого момента сидевший тихо, вдруг вскочил, как по команде. Скрин спокойно сказала: - Сделай с ней что-нибудь. Василий попытался подойти к разгневанной воспитательнице, что-то ей сказать, что б успокоить и вывести из кабинета, но та продолжала свою истерику. - Нет, я не доверю даже самого проблемного ребёнка какой-то электронке! Не трогайте меня, Василий! Я вам говорю, я против! У ребёнка должна быть нормальная мать! С человеческим лицом! Глаз на экране закатился в бессилии. Внезапно вскочил Дмитрий Валерьевич, агрессивно хлопнув руками по столу. - Довольно! Надежда Павловна, это вне вашей компетенции! Если продолжите препираться, мне придётся вас уволить! Воспитательница поникла и даже позволила себя вывести из комнаты. - И позовите Карину! - раздражённо бросил директор вслед. - Спасибо. - раздался всё тот же бархатистый электронный голос. Вскоре вернулся Василий, а Дмитрий Валерьевич принялся поправлять пиджак и покашливать, как бы приводя голос в порядок после отчитывания Надежды Павловны. - И так, Карина. - Наконец начал он. - Да, Карина. - С нетерпением проскрипела Скрин. Директор нервно вздохнул и поправил очки. - Я надеюсь, вы уже в курсе, что Карина достаточно... проблематичный ребёнок. Женщина кивнула своим «телевизором». - У неё есть некоторые проблемы психического плана. Она, так сказать, очень неравнодушна к огню и пожарам. - Она пироманка. - Совершенно спокойно, и даже с каким-то интересом отметила Скрин. - Я видела её по новостям. Директор поморщился. - Вы про тот инцидент с заброшенным зданием на краю города, да? - Это было очень впечатляюще! - воодушевлённо закивала Скрин. Было видно, что двое этих человек совершенно по-разному относились и к Карине, и к её необычному увлечению. Директор хотел что-то ответить, но в дверь осторожно постучали. - Заходи! - Крикнул директор, слегка радуясь возможности прервать разговор. Дверь распахнулась и в кабинет вошла девочка лет четырнадцати или шестнадцати. Крашенные в рыжий, но уже давно вымывшиеся в непонятный цвет волосы были острижены клоками, неаккуратно. Рукава толстовки, из-под которых виднелись тонкие, слегка мальчишеские пальчики, были обожжены то тут, то там. Вся Карина была похожа скорее на иллюстрацию, сделанную не самым умелым художником, чем на реальную девочку. Опустив голову, она затараторила заученную в коридоре речь: - Дмитрий Валерьевич! Та мусорка в соседнем дворе загорелась сама! Я была в комнате в это время, девочки подтвердят! Ответа не последовало. Карина осторожно подняла взгляд. Сначала она увидела улыбающегося директора, потом экстравагантного Василия, а потом и Скрин. Поражённая гостями, девочка в молчании уставилась на Дмитрия Валерьевича. Тот, выждав паузу, наконец сказал: - Тебя забирают. Дорогая чёрная иномарка отъезжала от ворот детского дома «Ласточка». Из окон первого этажа, по-детски взгромоздившись коленями на стулья, машину вровожала взглядом Надежда Павловна. Карина, которую галантно пригласил в машину Василий, теперь сидела на заднем сидении, поджав ноги, и недоверчиво зыркала на новых родителей. - Ну что, сейчас домой, жёнушка? - Сказал Василий за рулём, вложив в последнее слово какую-то совершенно издевательскую интонацию. Внезапно Скрин помрачнела. Тихо, холодно и злобно она процедила: - Ещё раз меня так назовёшь, можешь попрощаться со своим спинным мозгом. Василий замолчал. Иногда тишину прерывало щёлканье поворотников. Наконец Скрин снова подала голос. Она заскрипела, пытаясь подобрать слова. Зелёный глаз уставился прямо на Карину. - Ты это... Любишь что-нибудь из еды? Я имею в виду... Ну, ты поняла. Про себя Карина улыбнулась, что такая величественная и даже жуткая женщина так неловко общается с незнакомым подростком, но на лице предпочла сохранить всё то же выражение недоверия. Немного подумав, она осторожном угрюмо сказала: - Фанту. Почувствовав облегчение, Скрин тут же повернулась своим экраном к водителю и спросила: - Вась? Тот старчески вздохнул, оторвал одну руку от руля и засунул палец в ухо, совсем как в тот раз, в кабинете. - Алло, Андрей? Да, да. Сбегай в магазин, купи «Фанту». Да, которая в оранжевой бутылке. Он немного пошептался со Скрин. - Да, литровую. Ну штуки три купи. Всё, давай. Скрин снова обернулась, как бы наивно спрашивая взглядом «Ну что? Я уже хорошая мать?» Пейзаж за окном сменился с бесконечных серых домов на элегантные аллеи. В это время машина успела подъехать к большим, кованным воротам с узорами и фигурной надписью «Screen Company». Карина впервые за долгое время улыбалась. Она улыбалась так, что все вокруг могли прекрасно видеть её щербинку между передних зубов. Наконец-то всё налаживается.