Никогда не поздно.

Очередная бутылка с остатками какого-то дешевого пойла летит на пол, едва не разбиваясь о твёрдую поверхность, но только громко стучит, расплескивая жидкость по паркету, стучит вторя мужским всхлипам, которые, как бы парень не хотел сдержать, изредка вырываются из горла, пока взгляд устремлён на фото в новостной ленте. Похожее есть и в чате с самим Янковским. Тихон не заходил туда, но пришедшие уведомления вселяли уверенность. Тело содрогается от сдерживаемых слез, а мужчина делает ещё один глоток, хотя на самом деле осушает едва не половину бутылки. Он мог бы купить что-то подороже, но абсолютно не хотел этого. Пока Тихон рассматривал полки с нескончаемым количеством алкоголя, в голове билась только мысль о том, что чем дешевле, тем лучше. Скорее убьёт, скорее вырубит, позволит не чувствовать себя настолько лишним, как это происходит сейчас. Руки трясутся, словно у заядлого наркомана, вот только он никогда не принимал наркотики, кто бы не уговаривал. Даже сейчас, когда он готов рвать волосы и разбивать конечности в кровь, он бы не согласился. Угрюмое мычание дополняет спектр звуков, когда трясущимися пальцами Тихон случайно задевает чертово уведомление. Пометка «прочитано» заставляет его печатать, потому как Жизневский вряд ли не поздравил бы одним из первых. Он и поздравил бы первым: приехал в больницу, захватил Ваню в медвежьи объятия, всучил набор погремушек и..всё равно оказался бы здесь. Один в собственной квартире, мучаясь от того, что когда-то, когда у него была возможность, не сказал. Не сказал о том, как любит, насколько сильно он влюблён в этого идиота, который всё это время ничего не замечал. Тихон скрывал эмоции как мог, но это не исключает всех тех задержанных на несколько секунд объятий, случайных прикосновений, постоянных просьб встретиться и всего..всего того, что позволяло ему чувствовать себя хоть немного ближе. Стук по батарее отвлекает от собственных мыслей, когда Жизневский понимает, что, кажется, разбудил соседей своими редкими криками. Этот стук отрезвляет, заставляет уйти ванную, умыть лицо холодной водой, чтобы прийти в себя хотя бы на какое-то время. Комната шатается вместе с парнем, который едва опирается о дверные косяки, понимая, что в таком состоянии, наверное, стоило бы проспаться, а потом с радостной улыбкой поприветствовать мелкого, задарить его подарками, пусть они ему пригодятся и не скоро, расцеловать, потому что..это все ещё то, что дорого Ване. это то, что он будет любить и оберегать, даже если для этого придётся жертвовать собой. Тихон с трудом возвращается на диван, тут же хватая в руки телефон. Янковский переменно мелькает в сети, видимо, отвечает на поздравления. А Тиша снова сдерживает слёзы, принимаясь наконец печатать. Буквы на клавиатуре кажутся неразборчивыми, а от того и сам текст петляет, наполняясь множеством перепутанных символов. Но суть остаётся понятной, он в этом уверен. Прикладывается к бутылке снова, встречая счастливое «спасибо» в ответ на поздравления, и не выдерживает, набирая номер телефона наизусть. Он даже не смотрит на время, знает ведь, что выслушает. Чем бы не был занят, выслушает. — да? — хриплое, отчасти немного озлобленное, что впрочем неудивительно. И Тихона рвёт. Почувствовав в Хабенском что-то вроде собственной отдушины, он выкладывает ему все. Снова пересказывает историю влюбленности, матеря и проклиная самого себя, потому что не должно было такого произойти, просто не должно. Всхлипывает, рассказывая о том, какой же он идиот, что не сказал ничего, пока было время, пока была хотя бы единая возможность на что-то ответное. Заплетающимся языком в очередной раз вторит о том, как сильно любит, осыпая себя очередной порцией оскорблений. Но не смеет даже слова сказать о самом Янковском, в составленной голове едва не приравнивая его к богу. Мужчина по ту сторону телефона молчит, слушает, пока наконец Тихон не замолкает, непонятно чего ожидая. Хабенский вздыхает, начиная очередную тираду о том, что тот был прав, когда корил себя, потому что действительно просто не набрался смелости. И от того Тихона разрывает ещё больше. Слышать о том, что ты допустил ошибку больнее, чем осознавать это. — попытайся поговорить с ним, если хочешь. никогда не поздно. — Константин, очевидно, переходит на жалость, вкрадчивым голосом пытаясь убедить его успокоиться и взять себя в руки. — или можешь оставить все как есть. выбирай, чьё счастье тебе дороже. Тихон трезвеет, кажется. Извиняется и благодарит, перед тем как сбросить звонок.