Мысли о тебе

Он пытался. Гарри отрицал эту связь до последнего. Ведь не могло же все быть действительно так. Их связь — ошибка. Но как оказалось, ошибка и насмешка судьбы — совершенно разные вещи. Преследование, начавшееся еще до его рождения, судьбоносная встреча, следующие друг за другом испытания с его участием, служащие пытками для обоих, и эта треклятая связь. Казалось, что это всего-лишь чья-то неудачная шутка, ведь жизнь связала их ровно настолько же, насколько и отбросила друг от друга. Соединила души и развела по разные стороны противостояния, сделав ведущими фигурами этого нескончаемого сражения. И его настойчивые шептания в голове по ночам: «Только лишь позови меня, Гарри. Я обязательно приду к тебе. Я спасу тебя, и мы останемся вдвоем навсегда. Вместе.» И Гарри из раза в раз заливается галлонами зелий — «сна без сновидений», «умиротворяющего бальзама» и… алкоголем. Ему всего пятнадцать, а он проспиртован насквозь и шатается по Хогвартским коридорам под целым комплектом чар, не позволяющих окружающим видеть его реальное состояние, слышать и, уж тем более, распознать по запаху. Потому что это единственный способ забыться. Только это позволяет не слышать его дни напролет. Голос второй половины его души. Его соулмейта. Только это позволяет ему не возвращаться в воспоминания прошлых лет. Не позволяет слышать криков голоса Квирелла с полубезумными обещаниями вернуться к нему когда-нибудь. Лишь забытье позволяет не думать о таком интересном собеседнике в дневнике, который знал, казалось, сразу обо всех вещах, что существуют на этом свете. Одурманенный разум почти не подкидывает картинок из тайной комнаты с безумно красивым харизматичным подростком. Его почти не атакуют воспоминания теплых слов и нежных объятий. Гарри… всеми способами пытается уйти в забытье. Потому что не хочет думать о том, что это были самые искренние объятия в его жизни, не хочет вспоминать необоснованно теплые прикосновения, не хочет видеть перед глазами его лицо с застывшими в глазах слезами неверия и тихий шепот. «Гарри…» — НЕЕЕТ! Он в очередной раз подскакивает в кровати, как и во все ночи ранее, часто и глубоко вдыхая, словно утопленник. Его соседи не просыпаются вслед за ним только благодаря перманентно зависшему над его кроватью пологу тишины. А он, с побежавшими по щекам злыми слезами, вновь отмеряет в два раза большую дозу лекарства, после чего хватает мантию-невидимку и припасенную в сундуке наполовину пустую бутылку огневиски. Его ждет очередная бессонная ночь. И все ради того, чтобы забыть их очередную ментальную встречу, все эти пытки и желание забыться только ради того, чтобы вытолкнуть из головы ощущение надежных объятий и пришедшее с ними чувство блаженного единения. Потому что они враги в первую очередь. Потому что это ошибка. Потому что надо забыть. И он отхлебывает алкоголь прямо из горла бутылки, чтобы перестать слышать его попытки все это прекратить. «Перестань, Гарри!» «Одумайся!» «Гарри…» «Прекрати это, глупый мальчишка…» Самой большой неожиданностью была наступившая тишина после тихого, но уверенного: «Я не отступлюсь, Гарри…» Он был совершенно уверен, что еще не напился до той степени, когда голос почти заглухает. А полностью тот за эти несколько месяцев еще ни разу не пропадал. Однако, казалось, это мало что изменило, потому что стучащего в голове набатом «Я не отпущу тебя, Гарри» хватало и в его воспоминаниях, самым горьким из которых был полный любви и безграничной ласки нежный поцелуй, в который притянул его старшеклассник Том Реддл в Тайной Комнате. И заглушить его не могло ни что. Соулмейтом Чжоу Чанг был погибший в прошлом году Седрик Диггори, и поцелуй с ней был… пустым. В нем не было абсолютно ничего кроме мыслей на задворках сознания о том, как все это неправильно, о том, что так нельзя. О том, что Том лучше. О том, что единственный поцелуй с ним годы назад был в миллион раз лучше тысячи поцелуев с кем бы то ни было. Чтобы выгнать эту мысль из своей головы, Гарри пошел в разнос. Он стал крутить романы со всеми подряд — с девушками, с парнями… иногда с несколькоми одновременно. Здорово в этом помогало отсутствие Тома в его голове. Однако ни один из моментов в «сейчас» не смог превзойти робкое и невиное «тогда». Он, как и раньше, стал заливать свою боль и безнадегу разными одурманивающими веществами. Так было до тех пор, пока его в таком состоянии не подловила Амбридж, выходящим из выручай-комнаты после занятия вместе с толпой студентов. Тогда их всем скопом поймали и отправили на суд в Визенгамот. Директор внезапно куда-то исчез, и подмоги было ждать неоткуда. Их судили по всем статьям. Каждого. Одному за другим ученикам с трех факультетов назначали срок в Азкабан. По всем меркам это было ужасно и бесчеловечно. Их даже не допрашивали, попросту зачитывая обвинения и выдавая срок в зависимости от возраста, пола, чистоты крови и еще каких-то взятых из ниоткуда факторов. По вине Гарри прямо сейчас десятки подростков отправлялись в ужаснейшую тюрьму буквально ни за что. Это было только его ошибкой, и помощи ждать неоткуда. Уж точно не от пропавшего Дамблдора. Когда каждого из учеников осудили, и пришла очередь Гарри, он понял, что такого исхода ни в коем случае нельзя допускать. И единственный, кто мог ему сейчас помочь… — Мистер Поттер, как лидер данной террористической групппировки, чьей целью было разрушение министерства и погружение магической Британии в хаос, вы приговариваетесь… Это был его последний, отчаянный шаг. Он сдается. Гарри опускает свои ничтожные ментальные щиты, которые в любом случае ничем не могли помочь, и зовет его… «Т… Том. Ты мне нужен» Это был очень робкий и тихий посыл. «Я сдамся тебе. Только… помоги. Пожалуйста» «Я нуждаюсь в тебе прямо сейчас…» И в ответ тишина. — …к десяти годам пребывания на тринадцатом этаже Азкабана. Также, после отбывания срока, подсудимый должен… Зачитывание приговора прервал резкий звук взрыва. Потом еще один. И еще. Были слышны крики и звуки вспышек заклинаний. И Гарри четко и ясно понял, что он пришел. Несмотря ни на что, Том сдержал свои обещания, пришел, не бросил его… Раздались удивленные вздохи и вскрики ужаса, когда кто-то за спиной Гарри прошел в зал суда. И парень сразу понял, кто находится за его спиной. — Я знал, что ты позовешь меня, Гар-р-ри… — раздалось прямо над ухом. Следом за ощущением чужого присутствия прямо за его спиной, пришел тонкий аромат. Легкий и такой родной для него запах. Запах его Тома. Против воли, кончики ушей и скулы Гарри покрыл румянец. Следом, все там же, раздался легкий смешок. — Всего пара минут, Гарри. И я заберу тебя, обещаю. После такого заявления ему надо бы начать волноваться, но вместо этого Гарри чувствовал поднимающийся из глубины души трепет и радостное ожидание. Все его существо тянулось к могущественному волшебнику рядом. Перед тем, как Том отошел от него, Гарри почувствовал легкое прикосновение к своим волосам. И даже эта ничтожно мимолетная ласка отдалась в его сознании тысячей фейерверков. А в следующий момент он погрузился в сон. Том позаботился о том, чтобы оградить своего мальчика от лишних криков и нелицеприятной расправы над судьями. Тот и так уже насмотрелся, в его-то годы. И пока Гарри забылся блаженным сном, Лорд Волдеморт провел операцию по окончательному захвату министерства. Теперь, точно зная, что его мальчик не побежит принимать на себя проклятия вместо бравых авроров, он мог со спокойной душой воплотить уже давно продуманный план в реальность. Само существование Гарри, половинки его души, помогло Тому восстановиться как личности, поэтому все было улажено быстро и оперативно, без лишнего кровопролития и убиения маглорожденных. Все ученики были моментально возвращены в школу, а на пост директора назначен Северус Снейп. А Гарри… Он вернется в Хогвартс в следующем году, если сам того пожелает. Но пока за ним присмотрит Лорд Волдеморт. Уж он-то никому не даст в обиду свое гриффиндорское сокровище.