Любишь кататься - люби и извиняться, если кого-то сшиб!

-Ну и зачем ты меня сюда тащишь? Ты же знаешь, что у меня ещё полно дел в студии, — ворчал Чан, но, тем не менее, продолжал подниматься на снежную, местами скользкую, гору. Начало января. Длительные выходные по случаю Нового года подходили к своему завершению. Школота догуливала последние деньки перед учёбой, взрослые дяди и тёти готовились выходить на работу. Скоро все вернётся на круги своя, где работа сменяется сном, а сон — работой. Но даже сейчас Чан не забывал о своей деятельности. Продюссировал в тишине, окружённый атмосферой всеобщего веселья и расслабленности. Однако закончить очередной шедевр, который должен был войти в новый альбом группы, в которой он являлся лидером, Крис не смог. Минхо — его давний друг, отличный танцор и генератор острых подколок — вытянул Чана из студии, где 3RACHA работали, чтобы тот сходил встретить с ним его младшего брата. О Феликсе — брате Минхо — Крис знал не так много, лишь то, что старший Ли рассказывал: Ликс учился на последнем году школы, в конце которого ему нужно будет сдавать экзамены; очень общителен и от того популярен не только в старшей школе, но и в средней; также, как Минхо, занимается танцами, и неплохо преуспевает в этом (хотя по утверждению старшего Ли, до него младшему ещё ого-го, как долго). Сам Чан Феликса видел лишь раз, в танцклассе Минхо, у них был перерыв, когда Чан пришёл к Минхо отдать флешку с музыкой (они снимали студии в одном здании — у друзей и мозг один на двоих). В памяти ещё тогда отпечатались его милейшие веснушки, ореховой крошкой рассыпанные на его светлых щеках. Вживую Чан с Ликсом ещё не общался. Из-за постоянной работы Кристофер неособо задумывался о личной жизни, но, кажется, пора бы. Мягкие снежинки кружились под влиянием ледяного колкого ветра, заставляя плотнее укутываться в шарф. Солнце уже село, да и вообще зимой темнеет рано, поэтому дорогу под ногами освещали лишь уличные фонари. Ещё раз подул ветер, но уже сильнее, принёс с собой новую порцию снега, что так легко взлетал на ветру. Съежившись, Чан в сотый раз пожалел, что оставил шапку, которая могла спасти его от вездесущих снежинок, в студии. Укутанный в длинный тёплый пуховик, доходящий парню до колена, Кристофер шагал вслед за другом. -Хватит ныть, топай давай, и не ворчи, Чани-хен, я же сказал, что надо брата забрать, а то Ликс тут уже третий час свою задницу морозит. Пиздюлей получит, если заболеет, — процедил Минхо. Вот уж кому зима была нипочём. Современное чёрное пальто с тёплой плотной подкладкой, кажется не подпускало и дуновения ветра к телу своего хозяина, который даже шарф, не то, что шапку, не носил. Да, этот парень был горяч, наверное поэтому и не мерз. Они поднимались на самый верх спуска, туда, где начинается лес. Ежегодно зимой эту трассу заливали водой, которая моментально застывала в лёд. Здесь катались дети и взрослые, кто-то на санях, кто-то на ледянках, а кто-то и на простой картонке из-под коробки, главное, чтобы под попой что-нибудь было. Там, наверху, их ждал Феликс, обожающий подобные забавы. Он сам позвонил старшему брату и попросил встретить, и желательно, чтобы тот пришёл не один. Как по телефону сказал младший старшему, он «боится, что их стопанут и изнасилуют, ведь изящный грациозный Минхо даже себя защитить не сможет, что уж говорить о спасении меня». Вот Минхо и позвал Чана, все равно тому тоже давно пора была сходить прогуляться, ведь он даже в праздничные дни практически не вылезал из студии. Парень переживал о своём друге, что был вечно загружен работой, хоть и не хотел этого показывать. Однако была ещё причина — добрую половину времени с Крисом терся Хан — второй участник их группы, рэпер, да и сам по себе хороший парень. Он был тем, кто бросил искру в холодное сердце танцора, разжигая там страстный пожар, о котором сам не ведал. Так и шли: Минхо мечтал о Джисоне, Чан — о студии и недописанной песне. -Минхо, а на кой черт мне с тобой и… -ПОСТОРОНИИИИИИСЬ, — крикнул откуда-то сверху. Только Чан успел поднять голову, ища крикуна, как его на огромной скорости сшибает несущийся на ватрушке-ледянке парень. Не успев отпрыгнуть, Чан падает, машинально хватается за злополучную ватрушку. И сожалеет в следущую же секунду, ведь теперь они вдвоём несутся вниз по скользкому склону. «Отцепляться — не вариант, если не хочу пропахать носом горку, так заботливо покрытую для катающихся льдом», — думает Чан. Пытается зацепиться ногами за ближайшие столбы растущих тут берёз, сосен и иже с ними, но ни черта не получается, и ватрушка ещё больше набирает скорость. Холодный ненавистный ветер бьёт в лицо, небрежно растрясывая блондинистые кудри, не покрытые шапкой, а Чану остаётся только молиться, чтобы остановка этой адовой машины прошла успешно и без переломов. Поднять голову чуть выше и посмотреть на своего извозчика Чан даже не пытается — мало ли, вдруг ветром оторвет, а она ему ещё нужна. «Лучше б в тёплой студии остался, да делами занимался, как я вообще согласился на это, — думает Крис. — Надо было с Минхо Джисона отправить, ему бы тут понравилось. Эта бешеная белка даже была бы рада прокатиться». Отвлекшись на свои мысли, Чан не заметил, как они, постепенно замедляясь, подъехали к заснеженному парку, в котором заканчивалась горка. После окончательной остановки Крис выдохнул (возможно даже помолился снова, так, для проформы), встал, нервно отряхиваясь от осевшего на нем снега. -Хен, простите, пожалуйста, я не хотел! Я не видел Вас. Извините, извините, извините! Чан вспомнил о ездоке, что так лихо прокатил и его, и повернулся. Он увидел простого паренька, года на 3-4 младше него, склонившегося перед ним в поклоне. Парня слегка потряхивало, правда неизвестно, от чего именно — быстрой езды, нервов, что сбил человека, или просто из-за холода. -Прошу, простите! — снова прокричал парнишка, так и не посмотрев на Криса. -Хей, успокойся. Я цел, все нормально. Руки — ноги на месте, голова тут, говорить могу. Я в порядке. Посмотри на меня. Юноша громко выдохнул, поднял голову и улыбнулся так, что у Чана не осталось и повода на него злиться. Лыба парня растянулась от уха до уха, а глаза стали похожи на маленькие щелочки, чем-то напоминающие лисьи. Чёрные пряди чёлки забавно топорщились из-под шапки, норовят прикрыть и без того узкие глаза. -Ребят, вы как, все целы? — взволнованно спросил подбежавший Минхо. — Чан-хен, ты так летел, думал, что собирать твои конечности по всей округе придётся, но, как вижу, дуракам везёт. Чонин, привет! -Здравствуй, Минхо-хен! Ты за Феликсом? -Да, он попросил меня встретить, но не говорил, что ты тоже тут. Как дела в школе? -Всё нормально, спасибо! Не стоит переживать ни за меня, ни за Феликса! — Чонин снова замечательно улыбнулся, и Чан, молча наблюдавший за разговором, почувствовал, как от одной улыбки согревается промерзшая на зимнем воздухе душа, а сердце падает куда-то к пяткам, настолько поражала улыбка младшего. — Хен, а кто это с тобой? — кивок в сторону Чана. -Бля, забыл. Чонин, это Бан Чан-хен, мой хороший друг и отличный музыкант. А ещё накачан так, будто имеет прописку в спортзале, — старший хмыкнул. — Чани-хен, это одноклассник и друг Феликса — Ян Чонин, — Чан протянул руку: -Приятно познакомиться, Чонин! -Мне тоже, Чан-хен! — ответил Нини, как мысленно успел окрестить его Крис. Они смотрели друг другу в глаза, даже когда отпустили рукопожатие. Оба были примерно одного роста — Чонин на пару сантиметров ниже, но даже эта разница никак не показывала, что Чан старше него. В отличие от Криса, пуховик Яна едва прикрывая попу, обтянутую тёмными джинсами. Паренёк был в шапке, но без шарфа — высокий ворот куртки компенсировал его недостаток. Чан умилительно смотреть на этого волшебного паренька, чья улыбка запомнилась даже быстрее, чем веснушки Ликса. Чонин же рассматривал мужчину с неприкрытым интересом. «А говорят, что хорошие мужики на дороге не валяются», — подумал Чонин и снова улыбнулся. Он сразу заметил, как вздрагивают уголки губ хена, когда тот видит улыбку Яна. Не обращая внимания на Минхо, и вовсе позабыв о Феликсе, они продолжали разглядывать друг друга. Минхо хмыкнул, видя все эти переглядки, отвёл взгляд в сторону, и понял, что не зря — на них на такой же, как у Чонина, ватрушке, летел его младший — Феликс. -Ебаный — бобаный, по сторонам! -Что?! — только и успели воскликнуть Бан и Ян, как на них налетел Феликс, потрясая смехом всю округу. От удара от вылетел с ледянки, сталкивая так опрометчиво стоящих близко друг к другу ребят в ближайший сугроб, да ещё и придавливая парочку своей тушкой. Феликс был худым, но мышцы, как таковые, также имелись, поэтому парням было нелегко. -АХАХАХАХАХА, НУ ВЫ ДАЁТЕ! — размахивая руками, проорал Феликс. -Слезь, скотина длинноногая, мне тяжело, — прохрипел Чонин. Во время падения Чан захотел стать героем в глазах младшего, поэтому упал спиной в сугроб, а Нини упал на его грудь. Однако он не думал, что Ликс упадёт на них же, поэтому сейчас бедный Чонин оказался зажат между Феликсом, навалившемся сверху, и Чан-хеном, прижимавшем его к своей груди. -Пучебрюхий грибожуй, ты меня достал! — отпихнув Феликса, что есть сил, Чонин выпол из сугроба и упал на спину, пытаясь отдышаться. Где-то рядом, кряхтя, из сугроба вылезал Кристофер, все ещё не сломавший спину от пережитых сегодня падений. -Вау! Вау вау вау вау! Это было так круто! — пищал Феликс, уже стоявший рядом со старшим братом на ногах. — Йена, давай ещё сходим как-нибудь! И ты, Минхо-хен, тоже пойдёшь! Ой, Чан-хен, здравствуй! Давно не виделись! Давай и ты с нами сходишь? — из Феликса так и перла энергия, а окружающие не могли понять, что же было её источником. Ответом Феликсу стали лишь вздохи, и вся разношерстная компания двинулась в сторону выхода из парка. Братья Ли шли спереди, обсуждая, что бы поесть на ужин, и, кажется, совершенно забыв о своих друзьях. Чан и Чонин тоже долго не молчали, найдя общую тему для разговора в музыке. Чан рассказал, что он продюссирует и пишет песни, а Чонин похвастался, что занимается вокалом и хотел бы попробовать записать песню своего сочинения. На что Чан улыбнулся, и чуть тише, чтобы Феликс с Минхо не услышали, проговорил: -Приходи ко мне в студию в воскресенье, оценим твой голосок. Над парком все ещё танцевал снег, двигаясь под одному ему известную мелодию.