Ну и дура

— Ну и дура. Белла поднимает на нее осоловелые от водки глаза. — Мила, давай не будем грубить нашей госте? — Сара делает глоточек красного вина и очень искусственно улыбается. Хорошо видно, что Белла ей не нравится, хотя Мила и не понимает почему. — Прошу прощения, — бормочет Мила и допивает залпом несколько глотков мартини. — Да нет, ты права, дорогая. Дура, совершенно точно дура. Но я не прошу меня понимать, я прошу просто учитывать тот факт, что я все еще не могу его отпустить. — Как он относится к тому, что ты за ним таскаешься повсюду? — Я убедила его, что мы просто друзья. Что мне нравится путешествовать, это хороший способ развеяться, а он — отличная компания. Мы никогда не спим в одной комнате, — невпопад добавляет она. — Миленько, — цедит Сара. — Давай не будем грубить нашей госте, — злостно произносит Мила, прищурившись. — Мы не ссоримся, да? — спрашивает Сара на русском, который знает все еще хуже, чем Мила — итальянский. Сложный язык, с ним приходится много трудиться, на что не всегда хватает сил. — Не ссоримся, — подтверждает Мила, а потом обращается к Белле уже на английском: — Ты хоть ешь, чтобы пить не на пустой желудок. — Спасибо за заботу. — Она утаскивает с тарелки бутерброд с вареной колбасой и начинает по чуть-чуть откусывать. — Мне ты не говоришь есть, чтобы не на пустой желудок пить, — возмущается Сара. — Ты же не водкой накидываешься, а целый вечер пьешь один бокал вина. — Извините, — в голосе Беллы чувствует вина. Однако она не уточняет, за что извиняется. — Давайте я найду какой-нибудь отель. — Не надо, оставайся. — Мила кладет руку поверх ее руки и ласково улыбается. — Как вообще так вышло, что ты осталась без комнаты? Неужели по всему Санкт-Петербургу переполнены отели? — Сара отставляет наконец опустевший бокал. Белла вздыхает. — Извините. Я глупая. Я выбрала отель, в котором оставался один свободный номер, Джей-Джею сказала, что по всему городу все занято. Думала, он предложит ночевать вместе и мы снова сблизимся. Но он сказал: «Эй, Белз, я договорюсь с Криспино и Бабичевой, чтобы ты остановилась у них!» И вот я здесь. Спасибо, что приютили. — Да не за что! — бодро взмахивает рукой Мила. Она уже на том этапе опьянения, когда любишь весь мир. — Оставайся, сколько нужно, или еще дольше, а Джей-Джей пусть сам укатывает в Канаду. Ну и к черту катится за то, что променял такую потрясающую девушку на… ох… — Она замирает. — На моего лучшего друга, — наконец выдыхает она. — Да как они могли! Оба! — Мила, все честно. У них с Юрой завертелись отношения, когда мы с Джей-Джеем уже расстались. Мы и расстались потому, что он решил, что так будет правильно. Неправильно встречаться, когда не любишь и — более того — любишь другого человека. Он решил не мучить никого, он благородный. — Ну, не знаю, — с сомнением тянет Мила и вздрагивает, когда Сара резко поднимается. — Я пойду спать, — говорит она так же резко и уходит в шлейфе лавандовых духов. Мила с сомнением смотрит на часы над кухонным столом. Они показывают несколько минут десятого. — Она так рано ложится, — замечает Белла. — Ага, да, — врет Мила, улыбаясь, — настоящий жаворонок. — Скажи мне, когда захочешь спать или мое общество тебе надоест. — Да что ты! Я рада твоему обществу! А вот тут она не врет. Белла правда ей нравится. И ей ее искренне жаль. Она бы и злейшему врагу не пожелала такой несчастливой любви. — Прости, что назвала дурой. — Все в порядке, дорогая. — Я могу что-то для тебя сделать? — Да нет. Что ты можешь? — Я имела в виду, типа, сделать чаю или показать, как переключить воду на душ. Потому то с Джей-Джеем я действительно ничем не могу помочь. — А, конечно. Тогда не откажусь от душа. Покажешь, где у тебя шампунь? Сил свой искать нет никаких. Мила ведет ее в ванную, выдает чистое полотенце и показывает ассортимент косметики. Держа в голове, сколько она выпила, предупреждает: — Не убейся хоть тут. — Обещаю фен под кран не совать, — весело отвечает Белла. — Я имела в виду, что мокрый кафель — скользкий. — А, конечно. — Она улыбается и закрывает дверь. Мила пялится на закрытую дверь и грустно вздыхает. Наверное, Белле к психологу походить не помешало бы. В ванной обходится без происшествий. Белла кажется посвежевшей после душа. Ей идет легкая пижама в красную клетку, отсутствие макияжа и мокрая хаотичность на голове. Она плюхается на кухонный диванчик и вытягивает ноги с бордовым педикюром. Мила выходит на минуту и возвращается с мягкими тапочками. — Спасибо, — кивает Белла, ныряя в них и становясь еще более уютной. Мила плюхается рядом. — Чаю? — Нет, спасибо. — Поговорить? Белла молчит с минуту, и Мила находит нужным извиниться. — Прости, наверное, мне не стоит в это лезть, да? Белла все еще молчит. Долго. Мила корит себя, что, кажется, доставила массу дискомфорта человеку или вообще оскорбила. Однако Белла в конце концов произносит, звуча чертовски неуверенно: — Давай поговорим. — Если что, у меня нет психологического образования. — Ничего, у меня есть психолог. — И что он говорит? Насчет того, что ты не можешь отпустить Джей-Джея. — Он не знает. — То есть как? — Мила даже поворачивается к ней. — Ну, я ему не сказала. Он думает, что мы до сих пор в отношениях и счастливы. — Но почему, Белла? — Называй меня Белз. — Ладно. — Я не сказала, потому что мне стыдно. Я… я привыкла, чтобы все видели меня успешной, сильной, счастливой. Мила молчит. — С вами я вот сдалась. Потому что я устала. — Переживать трудные времена — не стыдно. — Наверное, — неопределенно произносит Белла. — Расскажи психологу все. Иначе какой в нем смысл? — Тогда придется признаться, что я врала. — Это психолог, он тебя осуждать не будет. — Наверное, — повторяет Белла. Мила поддается порыву, гладит ее по плечу. Она молчит, не дергается — только вздыхает. — А со мной ты о чем поговорить хочешь? Она пожимает плечами. — Ты все уже знаешь. Расскажи лучше что-нибудь о себе. — Например? — Как у вас все с Сарой? Мила не хочет говорить, что все прекрасно, не хочет, чтобы Белла завидовала или чувствовала себя некомфортно. — По-всякому бывает. — Я хочу знать все, — улыбается Белла, и Мила, откинув голову на спинку диванчика и смотря теперь прямо перед собой, начинает говорить все, что приходит в голову: — На позапрошлых выходных мы ходили на рисование акрилом. Ей не понравилось, и она принципиально отказалась возвращаться за картиной. Я тоже не стала, не хочу, чтобы она раздражала Сару, а мне картина не так важна. Сара бывает резковата. Но со мной не так уж часто, я думаю. Я бываю равнодушна даже к ней, когда устаю. Мы миримся с этими нюансами. Ничего такого, что вызывало бы беспокойство. — У тебя это вызывает беспокойство, иначе ты об этом не говорила бы. И ты, возможно, сглаживаешь углы. — Первое — да, второе… нет, не думаю. — Как скажешь. А мы с Джей-Джеем живем душа в душу. Он очень романтичный. Под окнами цветами выкладывал «Я люблю тебя». Постоянно приносит мне завтрак в постель. Мне нравятся коричные булочки из одной пекарни, и он бегает за ними по утрам, чтобы порадовать меня. Иногда в снегопад или дождь. «У тебя проблемы, детка, ты говоришь в настоящем времени», — думает Мила, даже не обижаясь, что ее с Сарой жизнь оказалась Белле на самом деле не интересна. — Когда в последний раз Джей-Джей приносил тебе завтрак в постель? — намекает Мила нетонко. Белла замирает, вытягивается в струнку. Потом откидывается на спинку диванчика и удивительно легко отвечает: — Восемь месяцев назад. За три недели до разрыва. — Поразительная точность. — Ну, — неопределенно произносит Белла. — Значит, вы не вместе уже семь месяцев и неделю? — Приблизительно так. — И ты его все еще не можешь отпустить. — Мы это уже обсуждали. — Тебе не кажется, что пора что-то менять? Белла прикусывает губы белыми зубками, отпускает, отворачивается, смотря в стену. — А какая альтернатива, дорогая? Мне не к кому податься. — Почему ты не можешь сама по себе? — Терпеть не могу одиночество. Оно меня угнетает и даже пугает. Боюсь сойти с ума наедине с собой. — Оу. Я не знала. Белла пожимает плечами. — А дело точно только в этом? — Нет конечно. Я его все еще люблю до умопомрачения и не могу рассматривать других парней в роли своего бойфренда. — Всегда можно попробовать с девушкой. — Не всегда, а только если они тебя привлекают, верно? — Верно. А тебя совсем не привлекают, ни капельки? — Я так всегда считала. — Но ведь ты никогда и не рассматривала никого, кроме Джей-Джея. Он ведь был твоим первым бойфрендом, так? — К чему ты клонишь? Ты меня клеишь? — усмехается Белла, наклоняясь в Миле. — Зачем бы мне это понадобилось? — Ты отвечаешь вопросом на вопрос. Вот что! Поцелуй меня — посмотрим, почувствую ли я что-нибудь. «И какой же план родился в твоей голове?» Однако в мозгу зудит мысль, что это правда может помочь Белле. Так, как она сейчас живет, больше продолжаться не может. «Может, у нее только озвученная цель — и больше ничего». Мила почти готова. Почти. Она замирает в десяти сантиметрах от Беллы, думая о Саре. Как бы она отнеслась к их поцелую? Может, пойти спросить, не разрушит ли он их отношения, если она сделает это? — Сейчас вернусь. — Мила уходит и возвращается в самом деле в мгновение ока. В спальне не горел свет, спросить у Сары не вышло. Значит, решение полностью на ней, и она не знает, во что оно выльется. — Я тебя не заставляю. Это не так важно, — говорит Белла спокойно. — Ты целовалась хоть с кем-то, кроме Джей-Джея? — Нет. Он первый, последний и единственный. — Ну и дура, — произносит Мила и целует Беллу в губы. Она не хочет долго. Поэтому мысленно считает секунды. Но уже через полминуты сбивается. Одна рука ложится на затылок, пальцы перебирают влажные волосы. Вторая ложится на запястье, словно удерживает, чтобы не сбежала. Нет, на самом деле Белла может отстраниться в любое время. Но она все не делает этого. — Ох! — вдруг слышится сбоку. Милу будто подкидывает на месте, сердце чуть не вылетает через горло. — Какого черта? — цедит Сара. — Мы все объясним, это я виновата, — спешит оправдать ее Белла. А Мила думает: «Я не хочу ничего объяснять». — Я предчувствовала, что твой приезд ничем хорошим не закончится. — Почему я тебе не нравлюсь? — спрашивает Белла, и лицо Сары искажается гримасой ярости. — Потому что ты отбиваешь мою девушку?! — А изначально почему? — Я предчувствовала, черт тебя дери. Я знала, что тебе доверять не стоит. Прикинулась несчастной и воспользовалась случаем, тебе не стыдно? — Сара… — подает голос Мила. — Мила! Объясни мне, почему ты это позволила?! — Я не хочу ничего объяснять, — устало произносит она и отворачивается от Сары. — Белз, я подожду тебя на улице. Спустись, когда оденешься. Она не задает лишних вопросов. Сбегает из кухни — мимо Сары, опасливо косясь на нее. Мила тоже выходит, и та захлопывает дверь на кухню, из-за которой слышится писк кнопок кофемашины. — Тебе не стоит пить кофе на ночь, — говорит Мила негромко. — Иди к черту! Обе идите! — доносится из-за двери. Слова полны горечи и злобы. Мила хватает сумку, мимоходом бросает взгляд в зеркало и, решив, что домашние шорты и футболка сойдут и для улицы, обувает балетки и выходит из квартиры. На улице дышать нечем, дневная жара так и не спала. Откуда-то приторно несет фиалками. — Что теперь? — раздается сзади на английском. — Найдем отель. — Мила оборачивается, видит Беллу. На ней бордовая блузка и черные брюки. А волосы мокрые до сих пор. Спасибо, что сейчас лето. — Тебе Сара еще что-то сказала? — Мы больше не виделись. С кухни было слышно итальянскую речь. Надеюсь, она не ведьма и не прокляла меня, — шутит Белла, улыбаясь. Или не шутит. Мила без улыбки отворачивается. Перебирает в голове известные ей отели, прикидывая оптимальный вариант. Белла идет за ней молча. Спасибо, Белз. Заходя в трамвай, Мила подает ей руку. Она странно-холодная, при такой-то жаре. — Ты замерзла? — Нет. Мила трогает ее волосы, которые успели немного подсохнуть, хоть и не полностью. — Что? — не понимает Белла. — Они еще влажные. Боюсь, что ты можешь заболеть. — Я уже и забыла, что мыла голову. — Прости, что вытащила тебя из квартиры. — Разве я могла бы там остаться? Но мне стоило забрать чемодан. Я думала, что мы просто подышим воздухом. — Таким воздухом только дышать. В трамвае уж точно нечем. Просто сидеть некомфортно — хочется вырваться из душной тюрьмы. Мила ерзает, бросает взгляды на Беллу, а та просто смотрит в окно, наверняка не узнавая ни одной локации, если вообще видит что-то в темноте. — Это хороший отель. Белла поворачивается к ней, как в замедленной съемке. — Хороший? — Нормальный. За такие деньги. У меня не так много с собой. — Думаю, меня устроит, — произносит Белла не особо что-то значащую фразу. И более значащую: — Выбора все равно не будет. — Ну да, не возвращаться же к Саре. — Вот интересный вопрос, Мила. Почему ты не стала оправдываться, а просто ушла? — Потому что, — отвечает Мила исчерпывающе и вскакивает на ноги: — Нам выходить. Не стоило и ждать, что за их поездку на улице станет прохладнее. И фиалками так же откуда-то тянет, хоть это и другой район. — Не отставай, — бросает Мила, но Белла и не отстает. Сзади слышится мерное цоканье каблуков. — Тебе удобно на каблуках? — Конечно. Я привыкла на них ходить. — Во имя чего? Кто и зачем придумал эту пытку? — Это красиво. Нога кажется меньше. — Разве у тебя большой размер? — Большой. — И ты комплексуешь? — Не совсем. Просто люблю, когда все идеально. Каблуки подходят под мой стиль. — Почему мы вообще разговариваем об этом? — Потому что ты не ответила на мой вопрос о Саре. — А вот и отель. Мила распахивает дверь, придерживает для Беллы. В холле душно пахнет чем-то сладким. За стойкой рецепции обнаруживается девушка, медитативно наблюдающая за пламенем свечи в округлом стеклянном подсвечнике. — Добрый вечер, — обращается к ней Мила, и вздрагивает сначала высокий хвост на светловолосой голове, а потом сама девушка. Разговор и регистрация занимают несколько минут — и вот они уже счастливые обладательницы ключ-карты для номера с одной двуспальной кроватью. — Это смешно, — замечает Белла. — Мы будем как в тех сетевых романах, где персонажи по воле обстоятельств делят одно спальное место. Мила не упоминает Джей-Джея в этом контексте. Не хочется расстраивать Беллу еще больше. Вместо этого она обещает: — Я приставать к тебе не буду. — А вдруг я не против? — Ты, кажется, совсем не по девочкам. — Целоваться с тобой… Она не успевает договорить, потому что Мила распахивает дверь и перебивает: — Посмотри, устраивает ли тебя номер. Может, мы сменим отель. — Отличный номер, — говорит Белла, не смотря, даже не включая свет, а просто падая на кровать. Мила нашаривает выключатель. В свете двух ламп обстановка оказывается скудноватой, но вроде бы чисто и даже уютно. Ей нравится, что на стенах не висят какие-то дурацкие безвкусные картины и что кровать по-настоящему огромная, так что они с Беллой друг дружке не помешает. — Будем спать? — спрашивает Мила, заходя в ванную, чтобы вымыть руки. Когда она возвращается, Белла уже в одних трусах и лифчике, вешает одежду аккуратно на спинку стула. Перспектива спать в лифчике Милу не привлекает, так что она после некоторых раздумий снимает с себя все, кроме трусов. Белла это замечает, но никак не реагирует. Спасибо, Белз. — Так будем спать? — спрашивает Белла и сама же забирается под пустой пододеяльник. — Я это только что спрашивала. — Я не знала, что ответить. Я слишком на эмоциях, чтобы вот так просто уснуть. Мила выключает свет и ложится со своей стороны кровати. — Я тоже. — Мы можем поговорить. — Не уверена, что это хорошая идея. — Но дома ты сама это предложила. — Все изменилось. — Мила отворачивается от Беллы, и несколько минут ничего не происходит. А потом ее обнимают со спины. Тонкая ручка перекидывается через нее, а в затылок утыкается лоб. — Расскажи, что изменилось. — Что происходит, Белз? Она вздыхает. — Я хочу понимать, что происходит, — не унимается Мила. — Давай ты ответишь на мой вопрос, а я на твой, идет? — Мне надо подумать. — Хорошо. — Думать будет проще, если ты не будешь меня обнимать... в таких обстоятельствах. Белла откатывается, и Мила чувствует себя немного свободнее. Однако всего секунду, потому что затем ей хочется, чтобы она обняла ее снова. Тепла хочется. — Я согласна, давай расскажем свои тайны. — Отлично. Начнешь? — Я не отвечала на твой вопрос о Саре потому, что не хотела себе и тебе признаваться, что вижу наши отношения изжившими себя. Сначала у нас была страсть, мы жили друг дружкой, ничего не замечая, а теперь только мучаем друг друга. — Это грустно. — Кошмарно грустно. Я думала, это на всю жизнь. Такие чувства пылали… — Так бывает. Мила молчит. Она знает, что в жизни случается подобное и не только, но это не повод не чувствовать разочарования и тоски. — Обсуждать это не имеет смысла, — наконец произносит она, хотя они не слишком-то и обсуждают. — Забудем хотя бы на эту ночь. — Забудем. Вряд ли получится, конечно. — Выкладывай, что у тебя. — Я не хочу с тобой переспать или типа того, — выдает Белла. Мила фыркает. — Спасибо за признание. — Но ты мне не противна. — Рада слышать. — Нет, серьезно! Я не думала, что поцелуй с девушкой ощущается как обычный поцелуй. — Как бы ему еще ощущаться? — И правда. — Значит, это ты ко мне будешь приставать? — Нет! Слушай, я не хотела, то есть… я хотела именно просто обнять тебя, потому что мне показалось, что нам обеим это нужно. Без сексуального подтекста, знаешь. — И то, что на мне не было лифчика, его не прибавило? — Я обнимала тебя ниже. И я не понимаю, почему он должен был прибавиться, если у меня тоже есть грудь. — Ты эталонная гетеро, — усмехается Мила. — Даже не буду пытаться тебя соблазнить. — А ты собиралась? — в голосе Беллы звучит легкая паника. — Нет, Белз, я шучу. — Хорошо. — Замечательно, — произносит Мила невпопад. Ничего не замечательно, ничего. — Обнимешь меня еще раз? — Так тебе это нужно? — Думаю, да. Белла придвигается поближе и снова перекидывает через нее руку, делясь своим теплом. Мила по звукам подсчитывает количество проезжающих под окнами машин, чтобы как можно меньше думать о Саре. *** — Утро. — Утро. Белз, еще не проснувшись толком, первым делом хватает расческу. Мила в выходной не собирается расчесываться еще часа два, потому что вообще не собирается вылезать из постели в ближайшее время. А у Белз миллион расчесок всегда под рукой. Мила уже говорила раз пять, что ради нее стараться не надо. Не надо было бы, даже если бы они встречались по-настоящему. Или особенно тогда. — Какие планы на сегодня, Мила? Она чешет бок, пытаясь вспомнить, планировала ли что-нибудь. — Я хотела пойти выбрать новую вазу вместо той, что я разбила. Может, еще новые тарелки. Постараюсь найти черные, раз тебе нравятся такие. Хочешь со мной? — Пожалуй, нет. Ты же до вечера освободишься? — Да, конечно. — Чудно. Пойдем в ресторан. — В честь чего? У тебя какой-то праздник? Белз выглядит слегка обиженной. — Вообще-то сегодня у нас очень важный день. Полгода назад я поехала в Санкт-Петербург за Джей-Джеем, который поехал к Юре. Ты меня поцеловала, это увидела Сара… — И я психанула и утащила тебя в отель, а на следующий день порвала с Сарой, потому что мы друг дружку просто мучили. — И мы, боясь одиночества и испытывая явную симпатию друг к дружке, решили пожить вместе как лучшие подруги, которыми раньше не были. — Белз улыбается. — Лучшее решение в моей гребаной жизни. — Хотя пока мы все уладили с документами, я думала, я с ума сойду. Спасибо, что поддерживала меня все это время. — Она целует Милу в плечо. — Сделаю тебе кофе. Только молоко у нас закончилось. — Ничего, я без молока попью. — А за булочками тебе сбегать? — Ну… — Я сбегаю. — Спасибо. Я чертовски счастлива, что ты так активна по утрам и носишь мне булочки, — говорит Мила с улыбкой. Шутит, потому что думает не о булочках совсем.