Двуликая

      Чонгуку стало намного лучше только к вечеру. Мужчина привык, что высокий болевой порог давал ему огромное преимущество над остальными. Он никогда не боялся вступать в поединки, драки, нарываться на неприятности и участвовать в каких-то опасных видах спорта, однако не думал, что боль будет настолько интенсивной, что отнимет у него контроль над собственным телом и головой. Думал ли Чонгук о Хисо во время адской боли, охватившей его паховую область? Нет, скорее всего, он не был бы в состоянии сосредоточиться и вспомнить даже, как звали его собственную мать.       Первое время Чонгук хотел лишь, чтобы эта боль утихла… любыми способами. Он не особо соображал, когда его привезли в больницу. За это время он терял сознание уже несколько раз и находился в неком полубреду, когда сотрудники медицинской службы разреза́ли ножницами его тугие джинсы, которые попросту невозможно было снять естественным путём, не задев при этом мошонку. Но даже в таком состоянии Чонгук был готов невероятно сильно отбиваться, ведь резкий выброс адреналина в кровь давал ему силы на сопротивление, поэтому на подмогу медсёстрам и врачу пришлось звать ещё с десяток работников урологического отделения. С первого раза вколоть обезболивающее в ягодицу пациента не вышло. Из-за постоянного кручения игла согнулась, и её пришлось менять на другую, после чего долго метиться и подбирать момент, прежде чем, наконец, ввести препарат внутримышечно.       Когда боль немного притупилась, Чонгук постепенно пришёл в себя. Он смог ответить на вопросы врача и согласиться, наконец, на обследование. Мужчина постоянно сжимал пальцами металлические бортики медицинских носилок и стискивал челюсти, покрываясь испариной. Теперь к физической боли примешался ещё и страх за собственное будущее. Что, если он станет импотентом? А если врач скажет, что единственный выход — ампутация мошонки? Это был бы конец всему. Его жизнь изменилась бы на корню и потекла бы в совершенно другое русло, пока неизвестное ему совершенно, и это пугало до грёбанных чертей, заставляя рычать на мед работников и мелко трястись от неизвестности.       Когда врач озвучил непонятный мужчине диагноз — орхит, тот дёрнулся на месте и тут же зашипел сквозь зубы. Название звучало очень пугающе, и у Чонгука почти не было сил ждать, пока мужчина объяснит ему подробности. Последующее сказанное врачом немного успокоило Чона. Пусть травма весьма опасная, Чонгуку повезло, яички оказались целы. Он отделался лишь местным воспалением из-за удара. При должном наблюдении и лечении осложнений возникнуть не должно. Воспаление спадёт спустя две-три недели, и это несказанно радовало пациента, хотя внешне об этом невозможно было сказать. Бледный, уставший, испуганный и обессиленный Чонгук казался обречённым на смерть.       Ему поставили катетер и определили в частную палату. Врач же, воспользовавшись первобытным страхом мужчины за собственные яйца, приказал ему во всём и всегда слушаться медработников, ведь любая оплошность могла стоить ему потери фамильных ценностей.       Ночью Чонгук забылся тревожным сном, а когда проснулся, то у его больничной кровати стояла стойка с капельницей. Рядом сидел медбрат и с опаской косился на него, но Чон больше не намеревался вести себя грубо или необдуманно. Ему казалось, что ноги не смогут держать его на ходу, потому попросил помочь «сходить в туалет». Мочеиспускание тоже далось ему непросто, оно сопровождалось болью и жжением, отчего Чонгук даже немного прослезился.       Из-за постоянной пульсирующей боли мужчина старался чаще спать. Во сне всё ощущалось не настолько остро. Его будили лишь для того, чтобы взять анализы, дать необходимые медикаменты и осмотреть место ушиба.       Госпожа Пак приехала бы сразу, как только Чонгука доставили в больницу, но женщина не была осведомлена о произошедшем. Она и не обязана была приезжать или хоть как-то переживать о подчинённом своего брата, однако Ери питала некую слабость к мужчине и искренне беспокоилась о нём, словно о родственнике. Их с Чонгуком интимная связь никогда не была регулярной и не носила официальный характер даже для господина Пак Чимина. Чон оставался свободен во всех смыслах этого слова, и Ери никогда не звала его к себе намеренно, ради секса. Скорее, их связь можно было назвать вышедшей из-под контроля привязанностью Чонгука, так как любой их интим являлся инициативой самого мужчины. Он и раньше, до того, как осмелился влезть в постель своей хозяйки, бывало, целовал её руки, слишком увлекаясь этим процессом. Мужчина ощущал неудобство, стоя рядом с госпожой, потому что он был намного выше. Какое-то внутреннее чувство подсказывало, будто Чонгуку нельзя возвышаться над ней, быть хоть в чём-то, но выше, пусть и в буквальном смысле. Его колени подгибались самостоятельно, заставляя преклоняться перед Ери, её благородством, чистотой крови и помыслов.       Ещё, мужчина был старше своей хозяйки, но именно госпожа Пак казалась взрослее и ответственнее, а Чонгук всегда знал своё место и ни в коем случае не желал занимать другое, считая себя недостойным подобной чести.       Когда Чонгук смотрел на неё своими преданными глазами сверху вниз, госпожа всё равно ощущала себя выше. Немыслимо, но что-то во взгляде мужчины всегда выдавало беспрекословное повиновение и покорность. Так он не смотрел даже на Пак Чимина, своего по факту единственного босса, однако Чонгук всегда твердил без утайки, что у него двое хозяев. От этого госпожа Пак смягчалась, проявляла больше ласки и позволяла ему ещё больше вольностей. В подчинении у госпожи находилось достаточно людей, но ни с одним из них у женщины не было подобных отношений. Чонгук являлся любимчиком Ери, поэтому младшая сестра господина Пака никак не могла проигнорировать случившееся, приехав в больницу сразу же, как только обо всём узнала.       Сейчас же, госпожа Пак лежала на соседней кушетке, подложив под голову ладони, и мирно спала. Привыкший к активному образу жизни, ранним подъёмам и ночным прогулкам, Чонгук проснулся около часа назад и совершенно не знал, чем заняться. Включать телевизор он не желал, боялся разбудить госпожу, а читать не любил совершенно, хотя на прикроватной тумбе аккуратной стопочкой высились журналы и несколько книг.       Если не касаться пострадавшего места, то Чонгук даже не ощущал боли. Он медленно и очень аккуратно поднялся с места на пол, беззвучно посмеиваясь со своего нового наряда в виде лёгкой ночной рубашки с запахом. Видок, должно быть, был занятный. Накаченные, татуированные руки с пирсингом выделялись из всей этой белой простоты. Мужчина вышел из палаты, прихватив свой телефон. Его смуглая кожа, причёска, пирсингованные уши, нос с кольцом, брови вразлёт и устрашающий взгляд раскосых глаз отпугивал и одновременно привлекал взгляды ранних посетителей больницы и мед работников. Чонгуку приходилось ходить вразвалку, расставляя ноги шире и чуть приседая, поэтому он не собирался устраивать длительную прогулку по коридорам. Мужчина добрёл до двери, ведущей на небольшой балкончик, который был хорошо виден из больших окон его палаты. Некоторые работники больницы периодически выходили туда, чтобы покурить. Чонгук же хотел подышать утренним прохладным воздухом, а заодно и поговорить с Хисо не при госпоже Пак. Женщина рассказывала о вчерашних звонках девушки, но запретила ему раньше этого дня отвечать на них, в виду его слабого состояния, а Чонгук не умел противиться доводам Ери, потому соглашался. В результате он лишь попросил госпожу уверить Хисо в том, что с ним всё в порядке, чтобы не заставлять её волноваться.       Мужчина вышел на балкон и оглядел больничный парк, залитый ярко-оранжевыми утренними лучами солнца, прежде чем отыскать в истории вызовов неизвестный, принадлежащий Хисо новый номер. Чонгук прижал телефон к уху и принялся ждать ответа, облокотившись о перила, нагнувшись и смотря вниз.       — Чонгук? — послышался тихий голос Хисо.       Мужчина улыбнулся, и лицо его сразу преобразилось, глаза заискрились радостью от того, что девушка таки переживала о его здоровье.       — Доброе утро, пташка, — очень нежно проговорил Чонгук, отчего его голос приобрёл бархатистую хриплость.       — Чонгук, как ты? Что произошло? Расскажи, я совсем ничего не знаю, — попросила девушка и умолкла, ожидая ответа.       — Лучше ты расскажи… Скучала по мне? — снизив тон ещё сильнее, спросил мужчина.       — Скучала… — так же тихо и будто с нотками жалобности ответила Хисо, вздохнув из-за того, что так и не получила должного ответа. — Почему ты не хочешь рассказывать? Что он тебе сделал?       — Он?.. — на автомате повторил Чонгук и задумался. — Расскажу при встрече, милая. Пару недель, и буду как новенький, надеюсь… а с тебя поцелуй в больное место. Поцелуешь, Хисо? Очень болит, пташка.       — Поцелую, — милейшим голосом ответила девушка, чувствуя вину за его боль, — поцелую, конечно… Только я не знаю, увидимся ли мы вообще. Тэхён меня не выпускает даже в школу. Он ужасно разозлился.       — Увидимся. Как скоро точно сказать не смогу, но увидимся.       — Я бы хотела приехать к тебе прямо сейчас, — после небольшой паузы проговорила Хисо. — Видеть его не хочу. Если бы могла, то съехала от него подальше.       Слова девушки льстили Чонгуку определённо, однако мужчина понимал, что истерики Хисо и не самые лучшие слова в сторону её попечителя не ускорят их встречу, а только отдалят. Он прекрасно помнил, какими тёплыми были отношения между девушкой и Тэхёном, когда мужчина произносил речь на дне рождения Хисо. Чонгук видел искреннее проявление отеческой любви по отношению к девушке и видел искреннюю отдачу в девичьих глазах в равной степени, как и крах её надежд, связанных с Тэхёном.       Любой отец будет против избранника дочери, который сеет раздор в их семье и отдаляет друг от друга. Именно это и происходило по вине отношений Хисо и Чонгука.       — Лучше бы ты помирилась с ним, — посоветовал мужчина и добавил: — Даже если не хочется, попробуй пересилить себя.       — Нет, я… Я даже с ним не разговариваю, и не хочу начинать, — проговорила Хисо, постоянно запинаясь. Мысли и эмоции относительно Ким Тэхёна захлёстывали её, сменяли одно другое, путая и не давая возможности прийти к соглашению даже с самой собой. — Почему я просто не могу уехать с тобой и никогда не возвращаться?       Чонгук тихо и по-доброму усмехнулся в трубку, аккуратно переставляя ноги и занимая немного иную позицию.       — Всё будет в порядке, Хисо. Просто постарайся ничего не наделать за то время, пока я в больнице. Я думаю, Тэхён даст разрешение на наши отношения. Господин Пак собирается переговорить с ним, поэтому конфликт вскоре будет улажен.       Теперь тяжёлый вздох Хисо послышался в трубке. По его интенсивности можно было предположить, что девушка раздражалась. Терпение — определённо не самое развитое качество её характера. Она бы хотела пообещать, что послушается и ничего не натворит, ведь отношения с Чонгуком должны быть у неё в приоритете, они должны быть её конечной целью, которой Хисо желала достичь. Девушка это понимала, однако чувствовала совсем иное. Месть Тэхёну казалась слаще, Хисо непрерывно думала о ней и смаковала победу в своих фантазиях, продумывая возможный план достижения своей цели.       — Не могу обещать, — отозвалась Хисо.       — Ради нас, пташка, попробуй постараться сильнее, — попросил Чонгук, прищуривая глаза и смотря на горизонт.       — Я попробую, — наконец, ответила девушка полушепотом и поджала губы, смягчаясь.       Взгляд Чонгука прошёлся по зданию и зацепился за силуэт в окне своей собственной палаты. Госпожа Пак уже встала. Она приподняла ладонь и слабо улыбнулась ему спросонья, после чего отошла к больничной кровати, чтобы поправить простынь.       — Хисо… я позвоню ещё вечером.       — Ладно, — прозвучало в ответ тихо и смиренно. Чонгук хотел бы спросить что-то ещё, только ради того, чтобы услышать голос девушки: уютный, мягенький, немного детский, каким она ему всегда отвечала.       — Пока, пташка, — сказал он и отключил вызов, выпрямляясь и медленно направившись обратно к своей палате.       Отношение Чонгука к госпоже Пак ни капли не изменилось с тех пор, как у него появилась Хисо. Мужчина всё также преклонялся перед ней, испытывая некое благоговение в её присутствии, будто это была не просто женщина, а какое-то высшее существо. Пусть не для всех, но конкретно для него это было истиной. Тем не менее, Хисо за такой короткий промежуток времени сумела занять в сердце Чонгука огромнейшую часть, не потеснив при этом Ери. У мужчины было достаточно места для них двоих. Но Чон понимал, так могло оставаться и впредь, только если два этих «мира» не соприкоснуться и в дальнейшем. Нельзя, чтобы Хисо считала Пак Ери соперницей, ведь это не правда. Также нельзя допускать, чтобы его госпожа считала подопечную Кима угрозой её власти над Чонгуком. Если подобное случится, то гармония рухнет, а мужчине так или иначе придётся встать перед сложнейшим выбором: Ери или Хисо.       Чонгук вошёл в палату и тут же поймал взгляд госпожи на себе. Он немного виновато приподнял на неё глаза, но встретил снисходительную, мягкую улыбку.       — Почему ты прячешься? Я же говорила тебе, что ты совершенно свободен, я не стану ревновать или держать тебя у ноги. Чонгук, — последнее обращение прозвучало с упрёком, и Ери приблизилась к мужчине.       — Всего лишь не хотел вас будить, — объяснил он и взял ладонь госпожи в свои две. Чонгук только что находился на прохладном осеннем воздухе, но несмотря на это, его руки всё равно были теплее женской. Мужчина приблизил тонкие пальцы, украшенные несколькими кольцами, к губам и поцеловал, задерживаясь в этом положении на долгую минуту.       Женщина вздохнула и опустила взгляд, забирая у Чонгука руку без обид и раздражения.       — Тебе лучше лежать, — посоветовала она. — Возможно, так быстрее выздоровеешь.       Чонгук последовал её совету и аккуратно сел на кушетку.       — Вы бы поехали домой. Шимун наверняка соскучилась, да и вы устали.       — Обязательно поеду, — с милой улыбкой проговорила Ери, следя за тем, как мужчина укладывался на кровать. — Как раз сегодня и собиралась, а завтра снова приеду.       — Не стоит со мной возиться, — проговорил Чонгук, наконец, заняв удобное положение и прикрыв ноги покрывалом.       — Ещё одно слово на эту тему, и я решу, что ты не желаешь меня видеть, — с улыбкой, чем-то напоминающую задорную, проговорила Ери и поставила руки в бока.       — Ни в коем случае, госпожа, — Чонгук чуть оживился, приподнял брови и снова потянулся к ней рукой, но женщина приняла ладонь сама и сразу села на край кровати сбоку от мужчины. Она поглаживала пальцы Чона, сгибала их, смотря на него с явной благосклонностью и нежностью.       — Если твоя девушка хочет приехать, скажи об этом прямо. Я добровольно сдам пост и поеду к дочери.       Чонгук отрицательно мотнул головой, улыбаясь так, будто немного выпил.       — Тогда… обожду утреннего осмотра и поеду домой, а ты звони мне, если что-то понадобится.       Собственное ранимое положение перед Ери вызывало у мужчины стыд и желание как бы там ни было справиться со своей болью самостоятельно. Чонгук не собирался напрягать госпожу какими-то пустыми просьбами. Она ничего ему не должна, поэтому заставлять женщину мотаться по его поручениям он точно не будет. Мужчина просто позвонит своим доверенным подчинённым и попросит сделать всё, что нужно Чонгуку.

***

      Между Тэхёном и Хисо продолжалась игра в молчанку. Точнее, с тех пор, как девушка бросила тот самый ультиматум, она действительно не сказала мужчине и слова, стараясь вовсе его игнорировать. Господину Киму даже было легче от этого. Пусть напряжение витало в доме, а при появлении девушки в одной комнате с Тэхёном воздух вовсе становился густым и туго проходимым сквозь лёгкие, Хисо плотно сжимала губы, сдерживая всё накопленное недовольство.       Тэхён знал, что затишье не продлится так долго, как хотелось бы. Хитрая Сосиска не выдержит, сорвётся и выдаст ему всё то, что ожидало своей очереди на её болтливом языке. Однако временное затишье давало Тэхёну возможность передохнуть и поразмыслить, чем он и пользовался.       Впереди предстоял третий по счёту ужин один на один с молчаливой Хисо, во время которого девушка будет напряжённо сверлить его переносицу, а мужчина, казалось бы, невозмутимо поглощать свою порцию еды, тщательно и неспешно пережёвывая её. Кухарка уже позвала Тэхёна в столовую, чтобы он присоединился к Хисо, однако один из слуг внезапно принёс сообщение о нежданном посетителе.       — Квон Даын, господин… Мне впустить его?       Тэхён, спустившийся по ступеням в холл, с выражением крайнего недовольства покосился в сторону столовой, где уже пребывала его подопечная. Должно быть, это она пригласила мальчишку… Мужчина стиснул челюсти, не зная, что задумала эта девчонка, но отказать сыну Тэуна никак не мог. Портить отношения с супругом своей любовницы не входило в его планы.       — Пригласи его.       Тэхён прошёл прямиком на кухню и попросил организовать ужин на троих персон как можно скорее. Вернувшись, он уже застал в холле неожиданного гостя, отдающего свою лёгкую куртку прислуге. Увидев господина Кима, парень замялся и уважительно поклонился несколько раз, приближаясь. Тэхён повторил его жест и пригласил сесть на диван.       Хисо, ещё не знавшая о прибытии Даына, услышала от кухарки, что к ним явился гость. Потому девушка с некой опаской выглянула через арочный проём в холл, думая, что приехал Пак Чимин, как и предупреждал Чонгук.       — Господин Ким, прошу прощения за беспокойство, но я не мог не приехать. Хисо уже с неделю как не отвечает на сообщения. Я звонил, но её телефон будто выключен. Где она? С ней всё хорошо? — интересовался парень, изредка посматривая по сторонам, словно мог заметить Хисо в любой момент.       Тэхён никак не мог понять, с каких пор младший и довольно нерешительный Квон интересовался его подопечной настолько сильно, чтобы сорваться из дому и нанести им незапланированный визит. Что он уже успел пропустить? Господин Ким нахмурился и проскрипел что-то, не зная, с чего начать.       — С Хисо всё в порядке. Она… — начал было Тэхён, но его перебил радостный оклик.       — Даын! — девушка поднялась на носочки, будто от радости, и прижала кулачки ко рту, выказывая милейшее смущение одновременно с огромным желанием опустить все формальности и просто обнять гостя.       Даын, услышав оклик, тут же повернул голову и поднялся с места. Почему у него временно отняло дар речи, парень сам бы не смог ответить.       — Как я рада, что ты пришёл! — Девушка таки сорвалась с места и быстро преодолела расстояние между ними. Чуть подпрыгнув, Хисо протянула руки и крепко обняла парня за шею.       Дар речи всё никак не желал возвращаться к Даыну, ладони парня зависли в воздухе по бокам от Хисо. Он не должен обнимать ее, тем более при Тэхёне, тем более за спину, хоть и очень хотелось. Тэхён продолжал наблюдать за происходящим, до сих пор не имея возможности снова надеть на лицо невозмутимость. Собрался с мыслями он только тогда, когда заметил тяжёлый взгляд Хисо на себе. Она упиралась подбородком о надплечье парня и смотрела прямо на Тэхёна. На лице ни тени радости, что присутствовала ранее. Там вообще не было никакого выражения, словно пустота, но темнота всё равно прослеживалась.       Тэхён резко вздохнул и оперся руками о сидение дивана, чтобы встать. Он помнил, как под влиянием едва сдерживаемой злости, он неосознанно искал подпитку для этого чувства, начав просматривать фотоматериалы, отснятые нанятым фотографом на день рождения Хисо, после чего взялся за файлы с камер видеонаблюдения, установленных на территории, у входа и в холле особняка. В отличие от клуба, в котором Хисо встречалась с Чонгуком, охрана Кима сохраняла видео в течение месяца, после чего удаляла за ненадобностью. Но в этот раз пригодилось. Пусть увиденное не дало Тэхёну понять, что именно произошло в тот день в гостиной их дома между мужчиной и его подопечной, зато он теперь точно знал, что соблазнителем выступал Чонгук, а не Хисо, что вполне могло подтвердить его догадки о заговоре «Sandman».       Сейчас же Тэхён понимал, что в случае с Даыном соблазнителем являлась Хисо. Баловалась, прощупывала свои возможности, прокачивала уже имеющиеся навыки… для того, чтобы достать до него, Тэхёна. Мужчина усмехнулся уголком губ и сказал:       — Спрошу у кухарки, когда будет готов ужин.       После этих слов Тэхён зашагал к выходу, а Хисо отодвинула Даына от себя за плечи и мило, но натянуто улыбнулась.       — Мой старый телефон потерялся, поэтому у меня теперь новый, — объяснила девушка, пожав плечами.       На самом деле объятия Квона младшего не вызывали в девушке ничего, кроме желания быстрее отстраниться. Парень не был ей противен, но и не привлекал, хотя за ним Хисо было интересно наблюдать. Его комплименты вызывали улыбку и немного приятных ощущений, но это нельзя было сравнить с той бурей, что образовывалась бывало от одиноко брошенного слова Чонгука.       Хисо всё же не соврала, что рада видеть Даына. Как вовремя он появился! Разбавил скуку и тишину этого особняка, а ещё… девушка хотела попробовать позлить Тэхёна, используя наивность гостя. Должно быть, забавно…       Парень старался не молчать. Он поддерживал разговор даже за столом, во время ужина, однако никак не мог привлечь к нему Хисо. Девушка могла поддакнуть или коротко ответить, обращаясь напрямую к Даыну, но в основном она молчала, мотыляя под столом ногой, из-за чего её туловище слегка покачивалось.       — Если бы я мог, то выбрал бы совершенно другую профессию, но для отца очень важно, чтобы мы с Сорамом вместе занимались семейным бизнесом, — проговорил парень и глянул на Хисо, задумчиво наматывающую лапшу на палочки.       Тэхён же оценил тот факт, что Даын имел своё мнение и свои увлечения, однако вопреки этому уважал желание отца. Господин Квон был хорошим родителем и хорошим мужем, поэтому в их семье практически не бывало раздоров. Любые проблемы решались вместе без криков и лишних нервов, из-за чего оба сына росли в благоприятной среде. Мальчики были воспитанными, культурными и, что немало важно, умными. Но не хитрыми, отнюдь…       И как Даына только угораздило влюбиться в Хисо? Бедный мальчишка, — думал господин Ким. — Очень лёгкая жертва для неё. Сожрёт и косточками не подавится.       — Не секрет, кем хотел бы работать? — спросил Тэхён, глянув на Хисо и отправив в рот очередную порцию жаренных грибов с паростками сои.       — Нет, отец тоже знает об этом. Я бы хотел быть лаборантом… Быть может, работал бы в пищевой сфере или медицинской… Криминалистическая лаборатория это, конечно, верх моих мечтаний, но на самом деле я не задумывался над этим. Моё будущее всё равно предрешено.       Даын слегка поджал губы. Лицо его выражало немного досады и большу́ю долю оптимизма. Даже по внешним чертам Тэхён мог дать совершенно точное определение Квону младшему: честный. Совершенно не такой, как он и Хисо. Будь воля Тэхёна, он бы с радостью отдал Хисо в его надёжные руки… да только жаль было парня, не пара она ему.       Казалось бы, довольно очевидная истина, лежавшая на поверхности всё это время, почему-то была недоступна Тэхёну. Его словно озарило. Он так хотел для Хисо хорошего спутника жизни, вот такого честного, доброго, внимательного, но это же… что-то из разряда фантастики. Его девочка и вот такой вот парень, как Даын — люди совершенно несовместимые.       — Мне правда жаль, что ты не можешь заниматься тем, что по душе, — проговорил Тэхён.       — Что вы… Всё в порядке. У меня есть возможность им занима… ться, — парень отчего-то запнулся и нервно глянул в сторону Хисо.       Тэхён тоже незаметно посмотрел на девушку, сидящую в прежней позе и, казалось бы, занимающуюся прежним делом: разглядыванием своей тарелки. Глаза опущены, а одна рука, опирающаяся о столешницу, прикрывала нижнюю часть её лица. Хисо подняла глаза, косясь на Даына, и старалась улыбаться не слишком широко, замечая его реакцию. Девушка даже не сильно старалась скрывать, что делала. Нет, она совершенно не старалась, наоборот, хотела, чтобы Тэхён всё понимал. Разговор с Даыном усыпил в Тэхёне злость и недовольство, но сейчас эти чувства вновь начали просыпаться.       — Каким образом? — как ни в чём не бывало спросил Ким у гостя.       — А? — растерянно переспросил Даын.       — Ты говорил, что можешь заниматься любимым делом…       — Ох, да… точно… П-просто у нас дома есть маленькая лаборатория. Это отцовский подарок в благодарность за то, что я не противился его наставлениям.       — Правда? Это очень интересно, — покивав, сказал Тэхён.       На парне не было и лица, настолько сильно смущали его действия Хисо. Запинаясь, забываясь на ходу и иногда выдавая дрожь в голосе, он продолжал рассказывать об обустройстве лаборатории, вытяжках и специальных контейнерах для хранения реактивов.       Тэхён вытянул ногу под столом, примерно понимая, где именно должна была находиться нога Хисо, беспокоящая Даына. Мужчина ощутил её своей щиколоткой, после чего придавил весом, с силой, заставляя опустить и не трогать более гостя. Взгляд Хисо тут же переметнулся к Тэхёну. Девушка сопротивлялась, пихая своей ногой ногу Тэхёна. Небольшая борьба всё же завершилась победой Кима. Хисо фыркнула и выдавила злобную улыбку, странно смотря на Тэхёна, будто она тихонько ликовала над чем-то воображаемым и понятным только ей одной.       Дёрганье господина Кима и его подопечной не укрылись от Даына. Каждый присутствующий примерно понимал, что творилось под столом, но вслух ничего так и не было сказано. Чтобы разбавить атмосферу, гость обратился к Хисо:       — Я хотел бы показать тебе свою лабораторию. Приезжай как-нибудь в гости. На выходной или после занятий…       Хисо даже толком не вслушивалась во все его россказни, но при Тэхёне готова была поддерживать любую его идею и хвалить каждое слово, лишь бы зацепить мужчину за живое.       — С радостью, — ответила Хисо сразу же, мило улыбнувшись ему и склонив голову набок.       Наблюдая за этим, Тэхён всё же готов был признать мастерство девушки в притворстве. Если бы он не знал, что Даын совершенно не интересен Хисо, то вполне поверил бы в её искренний взгляд и улыбку. А уж как ресницами хлопнула и отвела взгляд, словно смущённая малышка, не знающая даже слова «соблазнение».       — Спасибо за гостеприимство, господин Ким, — Даын проговаривал слова благодарности и прощания, стоя у двери. — Ужин был очень вкусным. Надеюсь, вскоре вы приедете к нам с визитом?       — Если будет попутный ветер, — неопределённо ответил Тэхён, наблюдая за тем, как Хисо вводила свой новый номер в контакты телефона Даына.       — Вот, — она, наконец, протянула гаджет парню и заправила прядь волос за ухо, — напиши мне перед сном, хорошо?       Квон младший обеспокоенно глянул на Тэхёна, но тот будто вовсе ничего не слышал и не видел, сверля глазами что-то на стене рядом с дверью. Парень покивал и поторопился уйти, поклонившись перед уходом.       Как только дверь захлопнулась, Хисо развернулась и не спеша направилась на второй этаж, к своей комнате. Тэхён последовал за ней, отставая примерно на шаг. Он хотел сказать ей, чтобы не приставала к Даыну, ведь парень явно не интересовал её, однако задумался, стоило ли. Быть может, Хисо начнёт делать это назло ему. Вполне вероятно, что так и случится, а сталкиваться с ней лишний раз из-за чего-то или кого-то Тэхёну совершенно не хотелось.       Входная дверь снова открылась и на пороге появилась прислуга. И Хисо, и Тэхён обернулись и застыли на месте.       — Госпожа Ким, к вам курьер.       Мужчина поклонился и в, вопреки своему обращению к Хисо, воззрился на хозяина дома, ожидая ответа.       — Я сам выйду, — сказал Тэхён и спустился.       Хисо не выдержала такой наглости с его стороны и поспешила по ступеням вслед за ним. Вскоре девушка обошла мужчину и поторопилась во двор первой. Заметив курьера, она ахнула и чуть ли не побежала вперёд, принимая огромного розового кролика обеими руками.       — Какой милый! — воскликнула она, впечатываясь щекой в мягкую шёрстку игрушки. От кого бы ни был этот презент, Хисо была ему рада. Она любила внимание, любила подарки и сюрпризы, а в комплекте к кролику шла ещё огромная корзина белых роз. — От кого же это? — спросила она.       Курьер с улыбкой поклонился и заглянул в документ, говоря, что всё от господина Чон Чонгука. Девушка пропищала от радости снова и присела на корточки, чтобы понюхать цветы и перебрать пальцами восхитительные бутоны.       Тэхён расписался за доставку и проводил курьера, после чего обратился к девушке, уже заранее зная, что ей не понравится то, что он скажет.       — Хисо, отдай всё охране, нужно проверить твой подарок.       Девушка подняла взгляд на Тэхёна и так и осталась сидеть на приседках, не имея возможности заговорить из-за своего же обещания. Радость медленно преображалась в досаду. Глаза слегка покраснели и начали сильнее поблескивать в свете ночных фонарей. Тэхён думал, что она вот-вот расплачется, но вместо этого Хисо подскочила с места и швырнула в него кролика. Мужчина поймал его без труда и проводил взглядом удаляющуюся фигуру девушки.       У него появлялось желание махнуть рукой на всё и отдать подарок Хисо, однако выработанное годами самосохранение заставляло его доделать начатое до конца. Кролик и правда отправился к охране. Его следовало проверить металлодетектером на подслушивающие устройства и другого рода жучки.       Вся процедура заняла не более получаса. Цветы же Тэхён осмотрел самостоятельно. Проверил что находилось под цветочной основой, вынул каждую розу по отдельности и вставил её обратно. К ручке корзины была привязана маленькая открытка, которую мужчина до последнего избегал, стараясь не заглядывать внутрь. Однако, закончив проверять букет, Тэхён таки взглянул внутрь письменного послания.       «Я тебя люблю», — прочитал он написанное про себя и прислушался к своим ощущениям.       Однозначно, эти слова вызвали в нём неприятный отклик. Мурашки пробежались по его спине и исчезли бесследно. Не стоило читать, как он и думал.

***

      Ким Тэхён и сам не понял, когда в нем поселилось какое-то грёбанное смирение. С момента, как к ним в гости заявился Даын, показав, что хорошие мальчики рождены вовсе не для его хитрой девочки, или же смирение оседало постепенно, в течение всей недели, пока три раза в день приходили всё новые и новые букеты цветов. Или, быть может, вчера, когда их холл официально превратился в цветочную оранжерею…       В любом случае, это не совсем важно, ведь он, наконец, остыл и смог навестить психолога. Госпожа Чхве как раз хлопотала над чайником и двумя чашками чая, дав господину Киму ещё «пару минут, чтобы собраться с мыслями». И он собирался… отчего закапывался всё сильнее в свой самоанализ.       Уджон появилась в поле его зрения и аккуратно поставила поднос на стол, после чего поправила длинную юбку и присела на кресло.       — Что у вас случилось, рассказывайте, господин Ким. Не стоит подбирать нужные слова, говорите как есть, я правильно вас пойму, не переживайте.       Тэхён усмехнулся с этих слов и, сев ровнее, потёр ладони друг об друга.       — Слишком много всего произошло, и кое какие вещи даже я сам для себя не могу интерпретировать однозначно. Вы и подавно не сможете.       — Я всё же попробую, — с лёгкой улыбкой произнесла женщина, приготовившись слушать.       — Что ж, раз вы советуете рассказывать обычными словами… У Хисо появился… парень, если можно так выразиться. — На вопросительный взгляд Уджон, мужчина промолчал, ведь связь зрелого мужчины с несовершеннолетней каралась законом, а Тэхёну не хотелось испытывать судьбу. — Он… не самая лучшая кандидатура в качестве первого парня для Хисо.       — То есть, вы не одобряете?.. — уточнила госпожа Чхве.       — Категорически. Я не могу перечислить вам все минусы, к сожалению. — В этом и была сложность. Как бы не хотела, госпожа Чхве не сможет увидеть всю ситуацию такой, какая она есть в реальности.       — Хорошо… — задумчиво проговорила женщина и облизала губы. — Тогда главный вопрос: несёт ли связь Хисо с этим парнем угрозу для неё или же вред её здоровью?       — Не смогу ответить точно. Я и сам рад был бы это понять. Всё зависит от намерений этого парня, а влезть к нему в голову я не могу. Хотя по моим наблюдениям, осмелюсь склониться к тому, что Хисо ничего не грозит.       Тэхён опустил взгляд, поджав губы, и снова поднял глаза, встречаясь с глазами женщины.       — Дело даже не в том, кто именно приглянулся Хисо, а в том, что оба они скрывались от меня. Я знал этого парня и раньше, если бы Хисо честно призналась, если бы ее парень пришел ко мне сам и рассказал о своих чувствах, я бы не злился так сильно, — злость явственно проступила на поверхность, из-за чего вены на шее Тэхёна проступили более отчётливо, взгляд ожесточился, и он умолк на минуту, откинувшись на спинку дивана. — Дальше ещё интереснее. Уже будучи в отношениях с этим человеком, Хисо подловила момент, когда я чувствовал себя максимально уставшим. Знаете, что она сделала?       Госпожа Чхве быстро качнула головой в отрицательном жесте, и господин Ким продолжил:       — Разделась догола, залезла на меня и поцеловала… не один раз.       — Неужели вы были настолько уставшим, что позволили ей залезть на вас сверху? — спросила Уджон.       — Я спал, — пояснил Тэхён.       — Но мы же с вами договаривались, что вы начнёте закрывать двери своей спальни, когда будете собираться ложиться спать!       — Я уснул не в своей комнате. Смотрел телевизор и… просто на минутку прикрыл глаза. Знаете как это бывает?       — Не знаю, но… — тон голоса госпожи Чхве заметно понизился. — Так что произошло, когда она начала к вам приставать?       Тэхён глянул на женщину и отвернулся к окну, прищурившись, хоть на улице уже был вечер.       — Говорите, как есть, господин Ким, — повторила Уджон и добавила: — Не выдумывайте ничего.       — Сперва я ответил на поцелуй — машинально… но потом оттолкнул Хисо. Не в прямом смысле, просто отправил к себе, попросил спуститься через время для разговора. Я не собирался вот так просто спускать ей это с рук. Такого никогда прежде не было!       Госпожа Чхве сосредоточенно покивала.       — Хисо так и не спустилась, она сбежала из дома к этому своему парню. Без предупреждения. И я понимаю почему, но это весьма необдуманный поступок для ее возраста, да и в целом. Я доверял ей, старался относиться как к взрослой девушке.       — Всё обошлось? Хисо вернулась домой?       — Не по своему желанию, да. Я ее вернул, тогда и стало ясно, с кем она пропадала всё это время.       — Как девочка это восприняла?       — Очень плохо, госпожа Чхве, даже пересказывать не хочу. Она перевернула свою комнату кверху дном и объявила мне молчанку. Разумеется, я теперь главный злодей, мешающий воссоединению влюблённых. — Тэхён иронично повёл бровями. — Но мы же с вами знаем уже, госпожа Чхве, что Хисо его не любит. Пытается заменить им меня, возможно, избавиться от любви ко мне. А мой отказ, который к сожалению, вышел не самым аккуратным, по всей видимости, только увеличил рвение Хисо.       — Разумеется, отказ от любимого человека причиняет много боли, особенно в таком юном возрасте…       Женщина сочувственно вздохнула. Тэхён же устало потёр переносицу и добавил более тихим голосом:       — Иногда мне кажется, что Хисо меня ненавидит. Наверное, мне придется идти на уступки.       — Правильное решение, — одобрила Уджон.       — Но из-за этого Хисо будет всё меньше слушаться меня и идти наперекор…       — Называйте это не непослушанием, а самостоятельностью и взрослением, тогда должно стать легче. Пусть для нас с вами она ещё девочка, но на самом деле ей уже пора понемногу вступать в мир взрослых. Пусть наделает ошибок, зато научится ходить. А вы просто будьте рядом и подставляйте свою руку для помощи в трудных ситуациях.       — Я никогда не собирался урезать свободу и личный выбор Хисо, но знали бы вы, насколько нежелательно, чтобы она вращалась в той среде, в которой живёт тот парень.       — Я вас понимаю, но это её выбор, — проговорила госпожа Чхве. — Вы прекрасный опекун и родитель. Говорю вам это по факту, а не потому, что желаю успокоить. Не каждый может полюбить чужое дитя и так самоотверженно сражаться за лучшее будущее для него. — Женщина глубоко вздохнула и взяла свою чашку с подноса, вспомнив вдруг о заваренном чае. — Вспомните, чуть раньше мы с вами обсуждали этот вариант событий, и вот он произошел. Пути назад нет. Теперь только вперёд. Запаситесь терпением, у вас оно точно есть, и с этих пор маленькими шажками приближайтесь к Хисо, восстанавливайте всё то, что вы оба успели разрушить… Всё таки вы сами хотели, чтобы девочка переключилась с вас на кого-то другого.       Наступило недолгое молчание. Тэхён провёл пальцем по подбородку и задумчиво проговорил:       — Она смотрит на меня так… странно теперь.       — Как?       — У неё… прямо горят глаза.       — Быть может, это тоже самое? Новое проявление её любви? — предположила Уджон.       — Нет, — мужчина отрицательно потряс головой, иронично улыбаясь, будто госпожа Чхве болтнула какую-то глупость. Тэхён облизал губы и чуть наклонился вперёд, прикасаясь пальцами к своим губам, перед тем как тихо проговорить: — Ощущение, словно в этот момент она вонзает нож мне прямо в сердце, снова и снова, снова и снова, понимаете?       Женщина нахмурилась, а Тэхён, наоборот, заулыбался, будто забавлялся, воскрешая в памяти убийственный взгляд Хисо. Но вот его взгляд снова посерьёзнел. Мужчина слегка сменил позу и сказал:       — Это не всё, госпожа Чхве. Наверное, именно это беспокоит меня больше всего остального, что я вам сегодня рассказал.       — Что же? — женщина вновь отпила из своей чашки. Знай она на самом деле, как происходило всё услышанное из уст Тэхёна, она бы не была столь спокойна. Подавилась бы чаем, как минимум, и неизвестно как восприняла пощёчину, что получила Хисо. Господин Ким сглотнул и тоже потянулся за своей чашкой.       — Я возбудился, когда Хисо приставала ко мне обнажённая. Она не знает об этом. И-и-и… вообще, я стал слишком часто возбуждаться из-за неё, даже когда по сути и не из-за чего. Раньше это тоже бывало, однако достаточно редко, а сейчас… воспоминания, какие-то слова, которые она говорит, её одежда, запах. Я не знаю, что думать, и в любом случае, — Тэхён выставил ладонь вперёд, будто Уджон собиралась его перебивать, — даже если это и происходит, я не собираюсь переступать черту. В моей голове нет подобных умыслов и даже желания. Я не представляю её, как объект страсти. Просто это мешает, и мне хотелось бы от этого избавиться.       — Ладно… — проговорила госпожа Чхве. — Вы много размышляли об этом, так?       Тэхён утвердительно кивнул и отпил из чашки несколько глотков.       — И вы уверены, что это просто возбуждение? — Мужчина снова кивнул. — Вы её не хотите?       — Нет, — Тэхён испытал резкое раздражение и отставил чашку на стол немного более энергично, чем хотел бы.       — Вы раздражаетесь, — констатировала факт госпожа Чхве, села удобнее и глубже, облокачиваясь на спинку кресла.       — И что это значит? Скрытое желание? Что я вру? — вспыхнул Тэхён, тем не менее мужчина не повышал голос.       — Пока это значит только то, что вы раздражаетесь… — спокойно ответила Уджон и продолжила: — Возможны два варианта. Если рассматривать вас как родного отца, подчинённого определённым моральным нормам, то вы, должно быть, испытываете раздражение, злость и ещё большую палитру негативных эмоций по отношению к себе и Хисо из-за своих ощущений, неправильных ощущений. В вашей голове, желание к дочери под запретом, это ненормально, это осуждаемо в нормальном обществе, так не должно быть. Поэтому вы боитесь того, что испытали, или того, что может случиться. Боитесь сами себя и её тоже. Зачастую отцы бывают чересчур жестоки к подросшим дочерям, могут ограничивать их свободу, пытаться контролировать каждый шаг, неодобрять отношения с парнями. Это результат того, что они видят в своих дочерях женщин, и именно этот факт провоцирует их стать жёсткими. Психология же аморальна, господин Ким, у неё нет никаких границ, тем более тех, которые установило то или иное общество или человек. Вы ничего с этим не поделаете, можете лишь принять, как что-то нормальное, и жить с этим. Тогда станет легче.       Тэхён хмыкнул, но казался впечатлённым, потому что госпожа Чхве описала очень похожую на его собственную модель поведения.       — Вы говорили о двух вариантах… — напомнил он.       — В первом мы рассматривали вас, как родного отца, но вы ведь не отец Хисо и даже не родственник. Рассмотрим вас как… — Уджон пожала плечами и чуть развела руками, — …как просто мужчину.        Тэхён облизал губы и запрокинул голову назад, слегка улыбаясь. Он даже не хотел рассматривать этот вариант и сразу согласиться на первый, но женщина продолжала:       — …Мужчину, желающего стать тем, кем он не приходится нашей Хисо. В этом случае вполне возможно, что вы испытываете не просто возбуждение от увиденного или услышанного сексуального триггера от вашей подопечной, а по-настоящему желаете её. Однако упрямо не собираетесь признаваться себе в этом, вбивая в голову совсем другое.       — Не думаю, что это обо мне, — твёрдо проговорил Тэхён, так и не дослушав до конца.       — А вы… подумайте, господин Ким, подумайте. Я понимаю, чего вы боитесь. Считаете, я сообщу комиссии о ваших чувствах, и они отнимут у вас Хисо? Я бы не стала, зная, какой вы и как относитесь к девочке. Уверена, вы бы не стали нарушать закон.       Тэхён отстранённо уставился в сторону, поднеся к губам чашку.       — Хисо на распутье прямо сейчас. Вы либо отпустите девочку и позволите её отношениям с тем парнем развиваться дальше, либо признаете свои чувства перед ней.       — Я отпущу, — коротко подытожил Тэхён и кивнул, одобряя свои же слова.       — Самое важное, господин Ким, — обратилась к нему женщина, не собираясь с ним спорить и дальше, — вы должны регулярно получать разрядку в сексуальном плане. У вас ещё есть любовница, о которой вы говорили ранее?       — Да, с этим нет проблем, будьте спокойны.