Путь домой

Зима была тяжелой, словно корона правителей Дола, некогда отлитая эреборскими мастерами-златоделами. Корону нашли среди сокровищ, похищенных Смаугом, и Даин вручил ее Барду, подтверждая самые мирные намерения. Бард примерил ее лишь раз. Либо Гирион надевал зубчатый обруч только в дни великих праздников, либо лоб его был более приспособлен к весу металла, но Барду этот убор не пришелся по вкусу. Подумав, он вернул корону на хранение в эреборскую сокровищницу: у него ведь не имелось сундука, куда можно было бы убрать драгоценность, не имелось дома, в котором мог бы стоять сундук, не имелось и города, в котором находился бы этот дом. Он прожил зиму в тяжелом нетерпении, в ожидании времени, когда над руинами Дола зазвучат голоса и застучат топоры, и теперь наконец пришло время лопате с силой врезаться в оттаявшую, липкую землю. Дол возрождался, и Барду казалось, что сила в его руках неисчерпаема. Он поднимался с рассветом и оставлял работу, когда уже трудно было разглядеть, точно ли ударяет в бревно лезвие топора. Город рос, и с ним росла уверенность в том, что звон колоколов вновь наполнит долину. Эсгарот был забыт, и новости, приходящие оттуда, казались Барду столь же важными, как прошлогодняя листва. Он вонзил лопату в чавкающий пласт, тяжелый, какой только бывает напитанная водой земля, и с привычным усилием откинул его в сторону. Длинные волосы липли к мокрой от пота шее, он потянулся убрать их… — Непривычно видеть правителя, занятого столь тяжелым трудом, — послышалось сзади. Бард оглянулся. Это был Балин. — Я еще не правитель, — ответил он, — а на правителя, что превыше всего ценит покой и обильный стол, мои люди уже насмотрелись. У тебя дело ко мне? — Верно, — согласился Балин. Бард воткнул лопату в землю, и указал гному на узкие деревянные мостки, что были проложены в нескольких местах для удобства хождения. Выбравшись из грязи, они не спеша зашагали рядом. В ожидании слов Балина Бард, пользуясь выпавшей минутой отдыха, смотрел на груды свежеошкуренных бревен, на кучи камней для оснований домов, на дружную работу плотников, и радость наполняла его сердце. — В Эреборе еще много дел, — заговорил наконец Балин. — Но мы думаем и о будущем. Торговля с эльфами процветала в прежние времена, наши мастера выполняли множество заказов, и слава о мастерских и сокровищницах Эребора шла далеко за пределы долины. Многие помнят те дни лишь по рассказам, но никто не считает такие взаимоотношения излишними. Напротив, мы во многом рассчитываем на них, ведь эльфы — наши ближайшие соседи, если не считать жителей Дола. Бард внимательно слушал, привычно хмуря брови. — Посланники Даина уже готовы выехать к королю Трандуилу, — продолжил Балин, — но у нас нет уверенности в том, как нас примут. Будет ли владыка Лихолесья… Таур-э-Ндаэделоса, — поправился он, чересчур твердо выговаривая эльфийские слова, — расположен к нам или же за его учтивостью укроется лишь равнодушный отказ, кто знает? Мы можем надеяться и гадать, и ничего иного. Балин замолчал. Бард тоже не проронил ни слова, вынуждая гнома продолжить. — Однако если бы с гномами прибыл кто-то, чьи речи лесной король не пропустит мимо ушей, кто-то, способный склонить чашу весов в нашу пользу… надежды обрели бы прочное основание, а нашей признательности не было бы пределов, — мягко проговорил Балин, поглаживая длинную белоснежную бороду, и замолчал. Бард бросил взгляд на будущий город — город, что рождался заново под его руками, — и на миг увидел в весенней сини очертания высоких башен и крепостных стен. — Главные ворота, — сказал он. — Моему городу будут нужны прочные ворота. — Это высокая цена, — заметил Балин. — Осталось узнать, готовы ли вы ее заплатить, — равнодушно бросил Бард. — Прости, меня ждет работа. К вечеру ему передали завернутый в кожу свиток. Витиеватый текст на всеобщем свидетельствовал об обязательстве гномов Эребора выковать ворота для Дола, «буде его правитель Бард из рода Гириона положительно способствует установлению торговых отношений между Эребором и Таур-э-Ндаэделосом». Бард аккуратно свернул документ и убрал в карман висевшего на гвозде зимнего плаща. Он надеялся, что поступает правильно. Гномы не знали, что за возможность побывать в лесном королевстве Бард отдал бы многое, ничего не прося взамен. Однако свобода, дар, доступный некогда мальчишке-лучнику, теперь была для него слишком большой роскошью. Он не мог распоряжаться собой — но мог получить желаемое кружным путем, выиграв его у судьбы в честной игре. Никто не был в проигрыше. Трандуил одобрил бы это. Лесная дорога тоже еще не просохла до конца, копыта лошадей облепила грязь. Бард подумал, что Трандуил наверняка не ожидает его сейчас — ведь Бард так часто говорил о предстоящей работе, о надеждах на эту весну. Тем радостней будет встреча. Он оглянулся на важных, разодетых гномов, досадуя, что те едут слишком медленно, а потом вновь обратил взгляд вперед, высматривая среди еще слабой листвы знакомый крутой мост над Лесной и ажурную вязь высоких ворот.