***
— Алишер, ты скоро? Мы так на завтрак опоздаем, — крик доносится до репера словно из-под толщи воды. В его голове сейчас была только одна вещь. Он. Ему. Написал. Подумаешь, что короткое сообщение из одного слова. Ну и что? «Поздравляю». И сейчас в Утренней Звезде противоречивые чувства. С одной стороны тепло, что битмейкер обратил на эту новость внимание и не прошёл мимо, но с другой… А может несколько месяцев назад надо было не отступить и добиться своего? — Я…— голос неожиданно хрипит. — Я не хочу есть, спускайся без меня. А может зря он согласился на это предложение? Он же не любит Дилю. Только как подругу, не больше. Но тогда же Славик сам послал его куда подальше со своей любовью… Как же всё сложно.***
Наркотики. Единственная причина, из-за которой Слава собрался и рванул к Моргенштерну. Потому что Дилара с таким Алишером ничего сделать не может. А он хотя бы врачей вызовет и проследит за состоянием репера. — Славииик, а я так по тебе скучал, ты не представляешь, — хорошо, что этот придурок хотя бы на кровати лежит, а не на своём любимом полу. — А говорил, что больше со мной в жизни общаться не хочешь. — Заткнись, — беззлобно обрывает того Мэрлоу, уже набирая номер частной клиники. Как же он ненавидит эти воспоминания… Капельницы, мигалки, врачи, крики. Но не бросать же друга в беде… Да кого он обманывает, это уже давно не просто друг.***
— Зачем ты опять довел себя до такого состояния? — битмейкер уже устал от этого. Каждый раз он видит Алишера, ступающего по краю. Неужели Алишер не понимает, что так угробит себя окончательно? — А зачем мне жить, если даже ты меня наебываешь? — Алишер только пришёл в себя, а уже такое... Что-то новенькое. — Я тебя не обманываю. С чего ты взял? — и вот сейчас реально легкое недопонимание. Они же последние полгода вообще не общались. — Да потому что ты меня любишь и хочешь, а говоришь, что нет, — башкир хитро улыбается, подползая ближе. — Но Алишер... у тебя же девушка, то есть жена... — Что и требовалось доказать, — губы парня растягиваются ещё шире, когда тот замечает удивленный взгляд младшего. — Ты не стал отрицать мои слова, малыш. Лучший способ защиты — нападение. Так решил Моргенштерн, и такой выбор его не подвел. Готлиб практически сам признался ему. — Что? Нет, в смысле. Ты мне, конечно, не нравишься... — Да? Давай это проверим, — татуированный хоть когда-нибудь перестанет так хищно улыбаться? Но когда чужие руки быстро снимают со Славика джинсы, он уже не может сопротивляться. И когда ощущает чужой язык на своём уже возбуждённом члене, тоже не может сказать и слова против. Получаются только стоны и всхлипы, потому что эти осторожные игры с уздечкой и головкой сводят с ума. После бурного оргазма кареглазый притягивает старшего к себе, утыкаясь носом куда-то в шею. — Теперь не будешь отрицать очевидное? — хрипло усмехается Моргенштерн, проводя языком по чужой щеке. — Нет. Они разберутся со всеми проблемами потом. А сейчас пусть пару минут понежатся друг с другом.