До обеда на небе не было ни облачка, а после со всех сторон разом наползли тучи. Дождь застал Китти и Уолтера всего-то в сотне ярдов от дома, но они успели промокнуть насквозь, пока бегом преодолевали это расстояние. Кружевной зонтик Китти не спасал, а только мешал, потому она сложила его и сунула под мышку.
Уолтер держал её за руку и отпустил, лишь когда они забежали на крыльцо. Оба смеялись. Этот день им не испортили бы и ураган с торнадо, не то что дождь. Как странно, что ещё вчера они не понимали до конца, кем друг другу приходятся, не знали, что ждёт их отношения. Зато сегодня кристально ясно - они и влюблённые, и любовники, и супруги. Они муж и жена не просто по закону, а по настоящему, глубокому, обоюдному желанию.
Выронив зонт и не заметив, Китти обняла Уолтера. Он поцеловал её в губы. Если и собирался потом отстраниться, то она не позволила. Китти приникла к нему, не желая отпускать, поцелуй продолжался, становясь всё более нетерпеливым.
Внутрь дома они не столько зашли, сколько ввалились на ощупь, и до спальни добрались тем же способом. Они оказались в комнате Уолтера, потому что она ближе. Ещё по дороге сюда Китти, торопливо, но ловко расстегнув пуговицы, стянула с него рубашку, а теперь потянула за майку. Он машинально поднял руки, и очень скоро майка оказалась на полу. Почти сразу к ней присоединилось платье Китти – это уже по инициативе Уолтера.
Она осталась в шёлковой сорочке. Сырая ткань нежно-кремового цвета липла к телу, в отдельных – весьма интересных – местах сделавшись прозрачной. Кончик носа чуть покраснел, наверно, из-за холодной воды, но по щекам разливался здоровый розовый румянец, а губы ярко выделялись без всякой помады. Влажные волосы мило топорщились, разделившись на множество тонких прядок. Голубизна глаз была поразительно красочной. Уолтер смотрел на жену и понимал, что никогда в жизни не видел ничего прекраснее.
Невольно он подумал, как смотрится сам. Минувшей ночью ему в голову не пришло чего-то стесняться, слишком уж щедрым на переживания выдался предыдущий день, да и алкоголь сделал своё дело. Однако на трезвую голову и при свете дождливого, но дня в Уолтере заговорила былая неуверенность. Китти поняла это.
- Не смей, - сказала она хрипловато, и причиной хрипотцы был отнюдь не ледяной душ, которым их окатила матушка-природа. – Больше не смей себя недооценивать. – Её левая ладонь лежала на его шее, большой палец поглаживал край подбородка; правая ладонь скользнула по груди Уолтера, сверху вниз. – Никого и никогда я не хотела сильнее, чем тебя сейчас.
Он прикрыл глаза, не то выдохнув, не то мягко ухмыльнувшись.
- Такое заявление надо осознать. – Совсем недавно он не поверил бы, что однажды услышит от неё подобные слова, которые не будут ложью. Он два года и надеяться-то не смел на что-нибудь в этом духе.
- У меня есть пара идей насчёт ускорения процесса, - лукаво сообщила Китти.
- Неужели? Рассказывай.
- Тут нужно не рассказывать, а показывать.
- Надо же, как интересно.
Она взялась за подол своей сорочки, но Уолтер остановил.
- Подожди. Позволь, я сам.
В её глазах вспыхнул огонь. Это было как раз то, чего она хотела.
Несколько мгновений они не смотрели друг на друга, затем их взгляды встретились. А потом Уолтер снял с неё сорочку.
Выражение «Она таяла в его объятьях» всегда казалось Китти глуповатым и неоправданно пафосным. При всей страсти и, как ей думалось, любви к Чарли, в его объятьях она наслаждалась, заводилась, иногда млела, но уж точно не таяла. Только сейчас, с Уолтером, она поняла, что имели в виду те, кто говорил или писал про таяние, хотя термин ей по-прежнему не нравился. Она пылала, она задыхалась от желания и нежности, она забывала всё и вся, вплоть до самой себя. Они обнимались так, словно боялись потерять друг друга в любую секунду и стремились по максимуму использовать каждый миг. Они целовались так, словно им грозила смерть, если б они прервались. Раз или два они внезапно останавливались и глядели друг на друга с изумлением, будто спрашивая: «Неужели это и правда мы? Что мы делаем?» Тут же подоспевал вопрос: «Как мы могли потерять столько времени и почему продолжаем терять его в эту самую секунду?», и они вновь кидались в омут, с удвоенным жаром.
Не имело значения ни что случилось раньше, ни что произойдёт потом. У них было только здесь и сейчас, они не мечтали о большем и не согласились бы на меньшее.
***
К вечеру дождь стал ещё сильнее. Китти с Уолтером лежали в постели и слушали шум воды, обрушивающейся с неба на землю, крышу, стены, окна.
Китти не хотелось, чтобы этот день заканчивался. Сегодня она отвоевала Уолтера у работы, но завтра он опять с головой погрузится в дела. Впрочем, он спасает людские жизни и здоровье, было бы эгоистично и подло требовать, чтоб он всё бросил ради неё. Да он и не бросит, сколько бы она ни требовала. И за это Китти любила его ещё сильнее.
Она поцеловала его плечо и снова прижалась к нему щекой. Уолтер обнял её обеими руками.
- Льёт как из ведра, - задумчиво сказал он вдруг.
- Да, надеюсь, нас не смоет.
- У тебя так легко получается.
- Что получается?
Он пожал «свободным» плечом.
- Говорить. У меня редко получается говорить как надо.
Неужели Уолтер думает, что всё сложилось бы иначе, если б он умел болтать ни о чём, если он б тогда, перед знакомством Китти и Чарли, ответил что-нибудь другое на её замечание о дожде?
- Зато у тебя получается говорить, когда надо. И что надо. Это гораздо важнее, сейчас я понимаю. – Она теперь действительно понимала гораздо, гораздо лучше – и его, и себя. – И ты нужен мне именно таким, какой ты есть.
Он коснулся губами её виска.
Минут пять Уолтер и Китти молчали, просто наслаждаясь тем, что они вместе и им никто не мешает. Потом Уолтер произнёс:
- Я очень горжусь тобой, тем, что ты делаешь в монастыре. Хочу, чтоб ты знала.
- Ну, - Китти хихикнула, - мои заслуги меркнут в сравнении с твоими.
- Я серьёзно, Китти. Я восхищаюсь тобой.
Ей расхотелось смеяться. От его слов, лишённых малейшей иронии, зато пропитанных нежностью, на сердце стало тепло-тепло. Китти вконец разомлела и с ласковым придыханием совершенно искренне сказала:
- Это взаимно, милый.
Конец
(27 мая – 21 июня 2021 г.)
