***
Убба глядел в пламя костра и вспоминал, как в детстве старший брат пересказывал ему нянькины сказки. Ивар — весёлый, бойкий и вечно что-то выдумывающий. Разница у них была в семь лет. Убба глядел на брата с восхищением, даже с обожанием, и мечтал стать таким же смелым и сильным, как он. Пусть матери у них разные, но Ивар всегда заботился о младшем брате. Порой со снисходительной усмешкой, но всё же объяснял то, чего Убба в силу возраста не знал. Помогал на охоте, заступался перед отцом и Хальфданом. Средний брат стал связующим звеном между ними. И Убба всегда чувствовал его поддержку, даже если в открытую Ивар и не одобрял его поступков. Теперь пришёл его черёд позаботиться о брате. Знахарка вышла из шатра, и Убба подскочил на ноги. Каждый раз он ждал хороших вестей, но та всё отводила глаза. В этот день ничего не изменилось. Убба ушёл к реке. Глядя на взволнованные воды, пытался унять терзающий душу страх. Вскоре показались алые знамёна старшего брата. Драккар Хальфдана причалил к пристани. С тяжёлым сердцем Убба отправился навстречу. По его мрачному взгляду Хальфдан всё понял. — Добрых вестей нет? Убба покачал головой. — Всё по-прежнему. Хальфдан кивнул и, взяв его под руку, отвёл в сторону. Суровый лик его был мрачен, как никогда. — Слишком много времени прошло, Убба. Мы должны принять решение. Убба тряхнул головой, вырвавшись. — Нет. — Ивар бы хотел этого. Сколько можно его мучить? — в синих, как море, глазах старшего брата плескалась едкая печаль. Он уже принял решение за них троих. — Добить будет милосерднее, — твёрдо заявил Хальфдан. Убба молчал, подбирая слова и глядя в землю. — Вёльва сказала, что его душа заблудилась между мирами. Он ещё к нам вернётся, понимаешь?! — горячо воскликнул он. Хальфдан кисло усмехнулся. Морщины изрезали грубое лицо, в тёмной бороде блестела седина, как и в густых волосах. — Вёльвы, гадалки, пророчицы — всем им нужно лишь твоё серебро. Это сказки, глупые детские сказки, а ты давно уже не ребёнок. Убба растерялся, поник перед суровым ликом старшего брата. — Ты не веришь? Хальфдан тяжело вздохнул и устремил взгляд вдаль, в сторону мутной воды. Буря поднималась, чистое небо заволокли тёмные тучи, а на реке колыхались волны. — Его время пришло. Мы должны помочь ему уйти. Хальфдан не стал дожидаться ответа, развернулся и широким шагом двинулся прочь. Его ждала масса важных дел, и судьбу их брата он решил также походя, будто бы давно его уже похоронил. Убба вообще сомневался, что Хальфдан верил в какого-либо из Богов, равно, как и в существование бессмертного духа. Хальфдан всегда был слишком приземлённым, не сердце у него, а кусок льда. Гроза подобралась совсем близко, ударили тяжёлые капли, прибивая к земле сухую траву и опавшие листья. По воде разошлись круги. Убба укрылся в шатре. Хотел пойти к себе, но ноги сами привели к Ивару. В воздухе повис тяжёлый запах болезни и горьковатых трав. В душном полумраке чадили свечи, брат лежал на кровати, укрытый шкурами, и лицо его казалось белее мела. Убба сел рядом и коснулся его тёплой ладони. Он частенько приходил сюда и разговаривал с братом. Хальфдан, конечно, посчитал бы всё это глупостью. Ивар его не слышит. Он два месяца уже в себя не приходит. Знахарка сделала всё, что могла, но на всё воля Богов. Убба не мог понять, если Ивар понадобился Одину, так почему тот не забрал его в Вальгаллу? Оставил где-то между землёй и небом — не там и не здесь. И в тоже время больше всего Убба боялся, что однажды Ивар уйдёт навсегда. Он не готов был его отпустить. Убба не успел обзавестись семьёй. Кроме Ивара и Хальфдана, никого больше нет. «Ты всегда был моим лучшим братом», — шепнул Убба, склонившись к Ивару. Больно видеть его таким. Прежде живой и весёлый, теперь он обратился лишь в бледную тень. Не мог он умереть от меча проклятого бритта, здесь, на чужой земле. Просто не мог и всё! «Я очень скучаю, Ивар. И хочу, чтобы ты поскорее нашёл путь домой. Мы все тебя ждём. Знаешь, как тяжко выносить Хальфдана в одиночку? Ты уж точно это знаешь», — улыбнулся Убба, стиснув ладонь брата. В шатёр заглянула женщина в длинном сером платье, с забранными назад тёмными волосами. Местная, из селения. Она появилась, когда услышала, что Ивар едва не погиб в бою. Молчаливая, тихая, сказала, что будет ухаживать за ним. Поначалу Убба относился к ней настороженно, но, видя, что она и вправду заботится о брате, препятствовать не стал. Что их связывало с Иваром? Она так и не ответила. Убба не стал настаивать. Верно, и не его это дело. Лишь имя спросил, да и всё. Эстер, что на языке бриттов означало «Звезда». Заметив его, Эстер смущённо опустила глаза и не решилась пройти вглубь шатра. Убба поднялся, в последний раз поглядев на безучастное лицо брата. В жизни-то он никогда таким тихим не был. В душе у него всегда бушевал пожар, а после него оставался дым и пепел. Они с Эстер обменялись молчаливыми кивками. Отдёрнув полог, Убба вышел на свежий воздух. На следующий день Хальфдан отбыл по делам, а Убба вновь остался наедине со своими печальными мыслями. Слыхал он, что на севере Уэссекса есть ведьма, которая с любой болезнью может сладить. Быть может, послать за ней? Сумеет ли она помочь? Чтобы немного развеяться, Убба отправился на охоту, позвав пару своих людей. День выдался удачный: здоровенный вепрь буквально сам вылетел на место стоянки. Хороший повод устроить пир и развеселить усталых воинов. В лагерь они вернулись уже на закате. Эстер поджидала его у костра, взволнованно кинулась навстречу, лицо её сияло. — Ивар пришёл в себя! Убба легко сжал её плечо и немедля отправился к брату. Видно, его молитвы были услышаны!***
То, что случилось, не укладывалось в голове. В двадцать первом веке Ивар провёл целый год, здесь же минуло два месяца. Мир стал совершенно иным, и, если бы не Инга, он, пожалуй, свихнулся бы от этого изобилия… всего. Ци-ви-ли-за-ция! Инга ему поверила как-то сразу, на удивление. Приютила у себя и рассказала, объяснила всё, что могла. Про автомобили, небоскрёбы и электричество. Про компьютеры, телефоны и водопровод. Огромных железных птиц в небе и ползущие под землёй повозки. Мир стал иным, но не хуже, а лучше. Войны оказались в прошлом или почти в прошлом, а жизнь стала куда интересней. Помимо всего прочего настигли и разочарования. Вера в древних Богов канула в Лету. Может, они и вовсе умерли, не дождавшись Рагнарёка? Или уснули, потому что о них все забыли? Раньше всё было понятно и просто, теперь же в голове теснилась куча мыслей, вопросов, на которые не нашлось ответа. Ивар по привычке коснулся запястья, но тяжёлого металлического браслета не оказалось на руке. Часы остались там же, где и все остальные чудеса. Нет, Инга сказала, что это называется тех-но-ло-гии. Солнце клонилось к закату, по заросшей высокой травой поляне гулял зябкий ветерок. Ивар, устроившись на поваленном бревне, кидал мелкие камни в озеро, по кристально-чистой воде расходились круги. Шаги он услышал ещё издалека, однако не спешил оборачиваться. Узнал. Убба пыхтел за спиной, как разбуженный посреди зимы медведь, разрушая хрупкое умиротворение. Ивар в конце концов не выдержал и окликнул резко: — Садись уже, братец. Неужто думал, что я тебя не слышу? Убба выдохнул, устроившись рядом: — Не хотел мешать. — Лучше стоять за спиной и пялиться на меня? Я ведь не идол. Убба отвёл глаза. Ивар напротив взглянул на него с любопытством. Когда они были детьми, он знал, как довести младшего брата до слёз. Чувствовал эти невидимые струнки, за которое нужно дёрнуть. Порой это казалось заманчивым, ведь Убба точно был самым чувствительным из них троих. И сердце ему досталось доброе, в отличие от «Каменного Хальфдана». Однако Ивар не поддался искушению. Ни разу. Убба всегда был его любимым братом. Хотя бы уж потому, что принимал его таким, каков есть. — Хальфдан послал за тобой, — сообщил Убба, неловко улыбнувшись. — Да уж, не терпится с ним встретиться, — усмехнулся Ивар. — Он беспокоился о тебе, — мягко упрекнул Убба. С тех пор, как он очнулся, прошла неделя, и старший брат всё же сумел отложить свои важные дела, чтобы его навестить. Ивар помотал бритой головой. — Он всегда считал меня полудурком. Убба напряжённо молчал, поджав губы. — Он тебя любит. Просто Хальфдан не… не умеет показывать свои чувства, — нашёлся он. — Смотря какие чувства… — загадочно протянул Ивар и выдержал томительную паузу. — Ненависть у него прекрасно получается и презрение. — Он — наш брат! — вспыхнул Убба и подскочил на ноги. — Да-да, я знаю. Старший, занял место отца, да ещё и конунг. Мы должны его уважать, — с сарказмом произнёс Ивар, прикрыл глаза на мгновение, слушая обиженное пыхтение брата. Кажется, в этот раз он «заигрался со струнками». Кроме Уббы, всем на него плевать. Извинения застряли в горле и Ивар так и не сумел их вытолкнуть. — Я… неважно себя чувствую. Не хотел тебя огорчать. Взгляд брата сразу смягчился. — Я тебя провожу, — с готовностью предложил он. Ивар махнул рукой. — Не стоит. Хочу побыть один. — Но… — Всё в порядке, передай Хальфдану, что если он не может притащить свою королевскую задницу сюда, то я зайду к нему позже. После того, как Убба ушёл, Ивар поднялся и приблизился к озеру. Долго разглядывал своё отражение в зеркальной глади воды. Коснулся заросшей тёмной щетиной щёк, старого шрама — «дара короля Родри», и ухмыльнулся. Он ведь так и не прикончил ублюдка, как собирался. Теперь это стало уже неважно. Слишком долго он пробыл в том мире, чтобы остаться прежним. Мальчишка Кёлберт жив, стал элдорменом. И вождь из него выйдет славный. Нет, об этом Ивар точно не жалел. Он успел привязаться к воспитаннику, и, если бы Локи не шептал в уши, не задумал бы лишить его жизни. Может, рука мудрого Одина направляла того бритта? Он так и не успел воплотить свой план в реальность. Ивар усмехнулся, ударив по воде ладонью. Ничего теперь не будет прежним, и, кажется, он тому рад. К Хальфдану на поклон он не торопился. Брёл к лагерю прогулочным шагом. После смерти отца старший брат занял его роль. Вот только места для них всех в его сердце не нашлось. Отец любил каждого из троих. Хальфдану, как законному сыну и наследнику, досталось внимания больше всего, но ему и того было мало. Мать Ивара умерла, едва ему исполнилось четыре года. Он почти её и не помнил. Отец, навещавший их прежде, забрал его к себе. В свою «настоящую семью». Ивар ко двору не пришёлся, разумеется. Законная жена — данка, любила лишь своего единственного сына. А приёмыша, да в общем, не обижала, но и тепла в своём сердце не смогла отыскать. Отец пропадал в битвах, походах, мачеха глядела сквозь него, будто он был пустым местом. Только старуха-нянька и сумела его приласкать-приручить — «дикого волчонка», как называла мачеха. Единокровный братец его возненавидел. Хальфдан старше на восемь лет, когда Ивар появился в их доме, Хальфдану исполнилось двенадцать. Старший брат лупил его почём зря, толкал и дразнил. Ивар был для него чужаком, для всех них. Отец однажды узнал, что брат его изводит, и всыпал тому как следует, правда потом пожалел. Отходил он быстро. После они о чём-то долго беседовали. Ивар пытался подслушать, да нянька его схватила и увела. Хальфдан его больше не бил, однако и друзьями они так и не стали. Каждый сам по себе. Ивару исполнилось семь, умерла старая нянька, и он остался совсем один. Редкие визиты отца воспринимались как праздник. Они с Хальфданом наперебой пытались завладеть его вниманием. Ивар чаще проигрывал, ведь отец не воспринимал его всерьёз. Хотя с малышами он всегда любил возиться. Брал его с собой на прогулку, на рыбалку. И хоть Ивар невообразимо скучал и бесился, отец лишь добродушно усмехался и таскал его на плечах. Когда Ивар узнал, что у них родился брат, то обрадовался. Но видел бы кто рожу Хальфдана в тот момент! Он будто лимон проглотил. Ивар упросил отца взять его с собой, хотел поглядеть на маленького брата. Малыш ему понравился: пухлый, круглощёкий и смешливый. Приткнувшись на лавке, Ивар качал люльку. Смотрел, как мать Уббы обхаживает отца, суетится у очага и накрывает на стол. Добрая она была, полная, весёлая. И к чужому мальчишке отнеслась ласково. Ивар так бы хотел остаться с ними, но всегда приходилось возвращаться в чужой дом, так и не ставший родным. Ивар часто навещал младшего брата. Нянькины сказки рассказывал, а когда те закончились, придумывал сам. Правда, постеснялся в этом признаться. Мастерил игрушки, а улыбка брата была дороже всех сокровищ. Однажды они на самом деле отправились искать сокровища. Ивар вбил себе в голову, что разбойники спрятали их в лесу. Маленький Убба, конечно, последовал за ним. Они нашли у ручья красивые зелёные камешки, но по пути назад заплутали. Ивару было двенадцать, Уббе — пять. Братец устал и заныл, повис у него на руке. Ивар пытался его отвлечь, выдумал какую-то ерунду, но Убба поверил и притих. Лес стал темнее и гуще, солнце клонилось к закату. Ивар уже и сам едва передвигал ноги, и то и дело тёр глаза кулаком. Нужно было как-то устраиваться на ночлег. Всё равно в темноте бродить без толку. Но Ивар совсем растерялся и, чего уж, скрывать, испугался. Не диких зверей или разбойников, а гнева отца и мачехи. Он ведь должен был вернуться домой уже давно. Замёрзшие и испуганные они устроились под колючей елью. Убба сопел, уткнувшись ему плечо, и, похоже, уснул. Ивар, опустив голову, ковырял палкой сырую землю. Он, наверное, и заплакал бы, но птичьи крики и шорох в кустах заставили насторожиться. Хрустнула ветка, и Ивар вздрогнул. Думал, что медведь на них наткнулся, и принялся тормошить братишку. Из-за высоких елей вышел Хальфдан. В первую минуту Ивар даже обрадовался и подскочил на ноги. Однако взгляд у брата был злой. — Щенок паршивый! Почему я должен тебя разыскивать?! Отец велел вернуться домой засветло! Хальфдан быстрым шагом пересёк поляну и отвесил ему затрещину. Ивар прикусил губу и злобно прищурился. — Мог бы и не искать. Ты бы только обрадовался, если бы мы в лесу сгинули. Хальфдан побелел и потянулся к нему, хотел схватить за шиворот, но Ивар отскочил. — Ты ведь так мечтал остаться один! — выкрикнул он. — Отцу ничего не скажу, сам тебя выпорю, паршивец, — процедил Хальфдан свозь зубы. Ивар ничуть не испугался. Пусть со взрослым братом ему и не совладать, но он смог бы убежать. Хальфдану не угнаться. Вот только маленький Убба, неуклюжий, как медвежонок, оттолкнул старшего брата. — Не трогай Ивара! Ивар усмехнулся. У малыша храброе сердце. А Хальфдан, кажется, растерялся, и гнев его угас. Бросив на Уббу полный презрения взгляд, он развернулся. — За мной! Оба! — и широким шагом двинулся прочь, не оглянувшись и не удостоверившись, последуют ли за ним братья. Ивар не стал медлить, подхватил уставшего братца на руки и пошёл за Хальфданом. Убба обнял его пухлыми ручонками за шею и благодарно уткнулся в плечо. Наказания не последовало. Видно, Хальфдан отцу так ничего и не рассказал. Он терпеть не мог ни его, ни Уббу, но, очевидно, осознал, что он один, а их двое. Ивар же понял, что не хочет возвращаться в этот дом, в котором его никто не любит, но, к сожалению, был слишком мал, чтобы выбирать самому. Едва он подрос, как стал проводить время в походах и набегах, на охоте, где угодно, лишь бы не возвращаться домой. Хальфдан стал правой рукой отца — его гордостью. Рассудительный, умный и бесстрашный — достойный преемник. Похоже, он наконец-то удостоился той чести, о которой так долго мечтал. Занял своё место, на которое по правде никто и не претендовал. Возвращаясь из походов, Ивар первым делом отправлялся к младшему брату. Хвастался боевыми шрамами, дарил игрушки и разные забавные безделушки, угощал заморскими сладостями. И ничего не могло заменить этот преданный и счастливый взгляд, которым его одаривал Убба.***
Хальфдан изучал карту. Должно быть, строил новые грандиозные планы. Ивар зашёл в шатёр и примостился на шаткой лавке. Хальфдан строго кивнул. — Рад, что ты в добром здравии. Ивар растянул губы в ухмылке. — Твоими молитвами, братец. Если ты мечтал от меня избавиться поскорее, то не дождёшься. Опять я тебя разочаровал, — развёл руками он. Хальфдан вспыхнул. — Как ты был бессовестным мальчишкой, так им остался! Ивар лишь рассмеялся. Хальфдан тряхнул головой и вновь обрёл надменный вид. На его каменном лице редко проскальзывали живые эмоции, но Ивар знал, «как дёргать за струнки». И любовался всякий раз, когда удавалось вывести брата из себя. — У меня есть задание для тебя и для Уббы. Непокорная земля, дикая, которая не признаёт власть короля. — М-м, — Ивар сделал вид, что задумался. — Не хочу быть больше «Псом Войны», и тем паче, твоим псом. Прости, брат, у меня теперь другие заботы. Хальфдан глубоко вздохнул и отвернулся, верно, чтобы обуздать гнев. Ивар притворно покорно склонил голову. — Не забывайся! — Мне жаль, мой король, — сожаления в его речи не было ни на унцию. Хальфдан, конечно, это почувствовал. Долго буравил его тяжёлым взглядом, а после махнул рукой. — Не задерживаю, — сухо обронил он. — Руку целовать надо или упасть на колено? Я не так часто вижу живых королей. — Пошёл вон! Ивар со смехом вылетел из шатра. Вот так, хоть немного сбить с него спесь. Вряд ли в ледяном сердце Хальфдана есть место для любви, но какие-то милости, как брат короля, он всё же заслужил. Любому другому за такие дерзости язык бы отрезали. Через пару дней Хальфдан отбыл, раздав указания. «Великий конунг» — произнёс с усмешкой Ивар. Он добился, чего хотел, а вот Ивар… Он так и не обрёл дом, о котором мечтал в детстве. Неприкаянный, одинокий, ничего он и не умел, кроме как воевать. И мечтал попасть в Вальгаллу, потому что в Мидгарде не мог найти себе места. Теперь же он и вовсе сомневался существует ли она вообще, или это всё бабкины сказки. Вскоре уехал и Убба по наказу Хальфдана, а Ивар предпочитал проводить время у озера и болтаться по лесу. Даже охота прежнего удовольствия не приносила. Он сумел достать пару книг в деревне. В том другом мире их было так много и разных. Здесь же попались скучные богословские тексты. Поначалу он едва продирался через витиеватый и вычурный стиль, после попривык, даже втянулся. Убба вернулся две недели спустя. Ивар вызвался быть часовым в ту ночь. Не спалось, а пламя костра успокаивало. Убба присоединился к нему, когда в небе вспыхнули первые звёзды. Разлил по кубкам мёд и уселся рядом. Ивар встряхнулся, отвлёкшись от своих мыслей. — Рад, что с тобой всё хорошо. Я так скучал, — произнёс Убба, стиснув его плечо. — Да, я тоже, — сглотнув, признался Ивар. — Но ты разве… Ты видел отца? — понизив тон, спросил Убба. Ивар опустил голову, выдернул пару травинок из-под сапог. Отделаться туманными фразами или сказать правду? Убба заслужил её слышать. Да и кто поверит, кроме него? Хальфдан точно решил бы, что он совсем с ума сошёл. — Помнишь, когда мы были детьми, я рассказывал тебе сказки? — Да, конечно. Ивар решился. Нет ни в одном из миров человека, которому он доверял бы больше, чем брату. — Хочешь послушать ещё одну?***
Убба так долго молчал, что Ивар уже всерьёз забеспокоился. Может, стоило не рассказывать всё сразу, а как-то его подготовить? Пожалуй, он подумает, что у него совсем растряслись мозги после ранения. — Брат? — Ивар тронул его за плечо. Убба вздохнул и выдавил жалкую улыбку. — Сложно в это поверить. Может, это просто сны? Ивар поджал губы. — Я так не думаю. Всё было настоящим и… Инга была настоящей. — Ты её любил? Ивар вздохнул и задумался. — Разве как боевую подругу. Мы хоть жили и вместе, но как брат с сестрой. Она всегда знала, что я вернусь домой. Убба молчал, должно быть, обдумывая его слова. Занимался рассвет, пришла смена, а от мёда уже кружилась голова. Ивар хотел пойти спать, даже допивать из кубка не стал. Убба остановил его на полпути к шатру. — А Эстер? Ивар развёл руками. — Не знаю, что сказать. Убба недовольно нахмурился, сведя густые брови. — Не сомневаюсь, что ты сумел бы подобрать слова. Например, поблагодарить. Она за тобой ухаживала два месяца, не требуя ничего взамен. Ты её избегаешь, и это не только я заметил, но и она тоже. Ивар скривил губы и закатил глаза. — Ах, Убба… ты иногда наивный, как ребёнок. Потому я и не хочу её видеть. Это глупая история не стоит того, чтобы о ней вспоминать. Убба молчал, однако и уходить не спешил. — Что ты натворил? — Ничего. Думаю, это была лучшая ночь в её жизни. — Но это не всё? — догадался Убба. Ивар откашлялся и устремил взгляд в сторону. — Возможно, у меня было слишком романтическое настроение или это эль ударил в голову, — неловким шёпотом добавил он. — Я обещал, что, когда вернусь из похода, сыграем свадьбу. — Боги, Ивар! — Убба покачал головой. — Тебя никто не тянул за язык. Ивар в кои-то веки не сумел придумать достойный ответ. — Задурил ей голову! А она ведь хорошая женщина, пусть и другой веры. — Так, может, женишься на ней сам?! Раз уж она тебе так приглянулась. Убба махнул рукой. — Нет уж, я в это вмешиваться не стану. Разбирайся сам. — Убба! — окликнул Ивар, однако брат не оглянулся, развернулся и пошёл прочь. — Я-то думал, что ты изменился, — бросил он через плечо. Убба — глас совести! Всегда он был слишком хорошим. Даже и удивительно, как от одного отца родились столь разные дети. На следующий день, ещё затемно, Ивар отправился в лес. Набрал ягод и орехов и решил, ну, не то чтобы принести извинения, а хотя бы поблагодарить. В чём-то Убба прав. Брат сказал, что её дом стоит на самом краю деревни. За шатким забором раскинулся сад, заросший диким шиповником. Эстер оказалась в доме: раскатывала тесто для пирога. Ивар остановился на пороге, невольно залюбовавшись. Рукой, измазанной в муке, она откинула выбившуюся из-под платка прядь и тогда только обернулась. В зелёных глазах застыло удивление. Ивар ведь даже её толком не разглядел в тот раз, в полумраке свечей запомнил лишь яркие глаза цвета весенней листвы и имя — красивое, необычное. Он шагнул ближе и поставил на лавку корзинку с дарами. — Хотел поблагодарить, — очаровав её улыбкой, сказал Ивар. Эстер приподняла уголки губ. — Не думай, что я какая-то дурочка и буду тебя донимать. Ты мне приглянулся, но… ты брат короля, а я — дочь пекаря. И слова твои не более, чем ветер. Ивар качал головой, не зная, что ответить. Верно, она сообразительная. Эстер, тем временем, отложила скалку и оперлась на стол. — Когда родители умерли, пекарня и лавка остались на мне. И младшие брат с сестрой тоже. Кроме работы и домашних забот — ничего. Теперь они почти взрослые, управляются сами, а я всегда хотела… — Другой жизни, — подсказал Ивар. Эстер сухо кивнула, и они оба замолчали. Ивару понравилась её спокойная рассудительность, то, что она держится с достоинством. Он ведь думал побыстрее от неё отвязаться, а теперь даже уходить не хотелось. Он опустился на лавку и зачерпнул деревянной кружкой воды из бочки, поставленной в углу. Эстер задумчиво крутила в руках расшитое полотенце. — У нас будет ребёнок. — Что?! — Ивар поперхнулся и со стуком опустил кружку на стол. — Это я и хотела тебе сказать. От тебя ничего не требуется. Я подняла двоих, справлюсь и с третьим. Просто решила, что ты должен знать. Ивар подскочил на ноги и откашлялся. — У меня… Мне… Нужно идти, вот. Есть дело в деревне. Эстер понимающе улыбнулась. — Разумеется. Спасибо за ягоды. Ивар вылетел за дверь, будто оглушённый. Ноги сами принесли к озеру. Туда, где он так полюбил проводить время в тишине и одиночестве. Два дня он ни с кем не разговаривал, даже брата игнорировал. Всегда он был одиночкой и всего его увлечения быстро сходили на нет. Может, потому что его никто долго не выносил? Да и неважно, Ивара это не волновало. Он ведь никого и не любил, не думал, что вообще на это способен. Когда-то в юности ему приглянулась дочка кузнеца. А после, когда он вернулся из своего первого похода под гордым знамением отца, она уже гуляла с другим. А потом ничего и не было. Женщины, имена которых стёрлись из памяти. Они даже внешне казались похожими. А в сердце ни одна не запала. Убба хотел семью, дом, полный детей, жену — добрую, нежную. Ивар же считал, что просто не создан для этого. Теперь он и сам запутался, где его место. Пожалуй, узнав Эстер немного, он почувствовал к ней что-то помимо благодарности. Интерес хотя бы и даже восхищение. Сильная женщина, красивая, трудолюбивая. Но будет ли этого достаточно? Вчера пришло письмо от Кёлберта. Тот, спрашивал о его здравии, приглашал в гости. Ивар решил, что это отличный повод — будет время обдумать всё по дороге и унять совесть, грызущую изнутри, будто голодный волк. Тьма, следующая за ним по пятам, отступила, и сквозь рассеявшийся морок, мир предстал совершенно в других красках. Верно говорят, что, побывав между небом и землёй, на грани между жизнью и смертью, человек становится иным.***
Ивар строил дом, большой и светлый, такой, о котором мечтал в детстве. Дом, в котором будет он жить со своей семьёй: с женой и ребёнком. Он слишком долго рыскал по свету в поисках славы, в поисках счастья. И обрёл его на чужой земле. В том новом мире Ивар видел игрушку, детскую забаву с цветными стёклышками внутри. Встряхнёшь, и из них сложатся узоры — каждый раз разные. Ровно, как и нити человеческих судеб, что плетут Норны, порой так перепутаны, что требуется серьёзная встряска, чтобы распутать их. И это куда сложнее, чем просто оборвать. Ивар Рагнарссон — избранник Богов! Кто ещё удостоился бы чести увидеть, как изменится мир за тысячу лет? Хальфдан сошёл бы с ума от зависти, если бы только узнал об этом. Ивар улыбнулся, обтёсывая доски. Топор, оказалось, годится не только для боя, но и для того, чтобы рубить деревья. Большую часть жизни он шёл по пути разрушения, теперь же захотел что-то построить собственными руками. Дом c окнами, смотрящими на озеро. Лучшее место во всех мирах, которое только можно себе представить.