О поцелуях в дневнике

      Диппер не вынимает из ушей наушники, пока его скейтборд несётся по пустой дороге рано утром, а каштановые волосы ласково треплет ветер. Ещё только светает, а парень с удовольствием сильнее отталкивается ногой от асфальта и довольствуется тишиной, лишённой шума машин и криков родственников. Битлз играет на полную мощность, выбрасывая из головы ненужные мысли. Между аккуратными коттеджами, похожими один на другой, прорастали такие же аккуратно подстриженные, уже желтевшие кустики и маленькие беленькие заборчики. Эта история повторялась и с домами слева от дороги, что разрезала улицу, словно пирог, на две половинки. Всё такое обыденное, неизменное и хорошо знакомое. Но уже надоело, наскучило. В каждом домике обязательно найдётся улыбчивая приветливая жена, работяга-муж и послушные до невозможности дети. И вот у нас подающая надежду типичная примерная семья. «Идеальная», можно даже сказать. Без каких либо подвохов или изъянов, без чего-то лишнего или неправильного, о которой так мечтала мама. Но Диппер уже сломал её мечту, хотя она пока этого не знает. Нарушил все её возможные планы на счастливое идеальное будущее, когда понял, что так, как у всех, с ним не будет. Не будет, потому что ему так чертовски-сильно приглянулся парень из параллели. Хотелось бы, чтобы это была шутка. Но на опыте сестры, что постоянно трещала о красивых мальчиках, было сразу легко понять — он втрескался не по-детски. И ладно, если бы это был ещё не только красивый, милый, но и добрый парень. Тогда бы Диппер понял сразу, что это не его уровень, что в таких влюбляется каждый второй и это нормально, с чего вдруг ему стал симпатичен подобный человек. К тому же, Пайнс не слишком часто влюблялся в своей жизни от слова совсем. Но этот крикливый, заносчивый и вредный до невозможности парнишка, относящийся ко всему с чрезмерной напыщенностью и манией величия, просто никак не вязался с планами Диппера. Разумеется, влюбиться в человека своего пола для Пайнса было своеобразным поворотом судьбы, но то, что его сердце трепыхалось именно от ЭТОГО человека, не влезало ни в какие рамки.       Дипперу было невозможно представить их вместе. Собственно, как и понять, почему и когда это произошло, что Билл Сайфер, тот самый известный, самый красивый и самый невыносимый парень школы, завладел буквально душой и телом неприметного Пайнса, из развлечений которого был только скейт, музыка да записки в его личном дневнике. В измятой тетради можно было найти много секретиков шатена, какие он не хотел разглашать никому, даже своей сестре, которая обязательно посмеётся над Диппером, припомнив ему всех своих молодых людей и многогранный опыт общения. Никто не сомневался, что Мэйбл может предложить свою безвозмездную помощь в сводничестве, но нужно ли ему это? Вдруг она сделает всё ещё хуже? Ведь достаточно просто тихо наблюдать издалека, пока эти никому не нужные тёплые чувства исчезнут или же будут заменены на ненависть, что гораздо реальнее.       Диппер незначительно снижает скорость и приседает, наслаждаясь тем, как ветер восторженно бьёт в лицо. Он не был поклонником трюков, которые с азартом выполняли даже младшеклассники, тренируясь у учебного корпуса. У Пайнса едва ли получалось аккуратно тормозить, но последние несколько дней он убил на то, чтобы выполнить «олли» и собирался повторить его, как только начнётся небольшой склон. Пара вдохов, дабы успокоить разбушевавшиеся нервы, щелчок задней ногой, и вот он уже, прижимая колени к груди, успевает ровно опуститься на землю, когда с ним неспешно поравнялся жёлтый кабриолет. Практически золотой, с открытым верхом и блестящими чёрными кожаными сиденьями — обладатель явно был не из бедных. Тёмные очки приспускаются, и светлые медовые глаза с особой проницательностью воззреваются на Диппера. — Как проще будет подъехать к колледжу через этот район, не подскажешь? — голос словно патока. Шатену на скейте нехотя пришлось вытащить наушники, но то, что донеслось изо рта парня, захотелось моментально оставить в голове навсегда и прокручивать до конца жизни вместо любого альбома Битлов. — Да-да, конечно, сейчас… — Дипперу пришлось затормозить окончательно, чтобы грамотно объяснить, куда повернуть до колледжа. Удостоверившись, что его очень внимательно слушают и вникают в каждое слово, парень решил также упомянуть и о бесплатной парковке неподалёку, если вдруг в это раннее даже для птиц время на стоянке колледжа по какой-то необъяснимой причине не хватит места. А ещё и о заправке, где берут всего лишь два доллара за бензобак, стоит едва на кассе назвать его имя, ведь Диппер проработал там весь прошлый семестр и хозяйка должна ему за то поднятое на второй этаж пианино.       Билл слушал всё, что нёс парень на одном дыхании, и постепенно его улыбка становилась шире и шире, пока, не воспользовавшись кратковременной паузой, Сайфер не захохотал во весь голос. Он поднял очки на макушку и попытался вытереть выступившие слёзы, но так и не смог перестать смеяться. Наконец, успокоившись, он вернулся в свой обычный напыщенный вид, с которым был неразлучен всю свою жизнь. — Ну ты даёшь! Стоило спросить тебя лишь про маршрут, как ты мне всё начистоту выдал. Бывай, Пайнс, — зарычал мотор, и жёлтый кабриолет, сверкая начищенными бочками, скрылся за поворотом.       Диппер сконфуженно умолк, как только раздался смех Сайфера, и с каждым новым смешком он всё больше и больше краснел, словно рак. А когда тот уехал, то и вовсе остался пристыженным и оскорбленным. Но уже одно было известно точно — Билл знает его фамилию.

***

      Диппер Пайнс подъехал ровно к своему крыльцу, когда мама выносила из дома какие-то коробки. Она оставила их на лужайке рядом со ступеньками, устало вздыхая, и только потом подняла глаза на сына, замершего в полутора метрах. — Мы куда-то собрались? — он прошёл ближе к дому, оглядывая всё больше собранных вещей на пороге, убирая наушники в карман толстовки. — Твоя тётя внезапно решила, что забрать это старьё у нас с чердака необходимо именно сегодня, — мама недовольно скривила губы и помахала выезжающему из гаража отцу. — Так что мы с твоим папой съездим сегодня к ней. Ты и Мэйбл остаётесь одни до завтрашнего утра. — Окей, без проблем, мам, — Диппер кивнул отцу, опустившему стекло, будучи за рулём. — Обещаю, мы ничего не подожжём, всё останется в целости и сохранности! — отрапортовала выбежавшая посмотреть на погрузку вещей в багажник Мэйбл. Она, как всегда, была полна радости и энергии, хотя на дворе стояло ещё только раннее утро. Два высоких хвостика и радужный свитер дополняли картину взбалмошной девушки, показывая её ребячливость. Мать смерила двух подростков строгим взглядом и только потом смягчилась. — Я на вас рассчитываю! Не разгромите дом, как это было в прошлый раз, пожалуйста.       Диппер вздрогнул, вспоминая тот самый «прошлый раз», когда сестра решила пожарить яичницу и скитлз на завтрак, но в итоге спалила половину кухни. Горелым пахло настолько сильно, что пришлось выкинуть занавески и новую одежду даже без стирки. Тогда близнецы здорово отхватили от родителей, а Мэйбл, уже после, пугала всех угрозами о своей чудо-готовке. — Мам, мы уже взрослые, нам восемнадцать, такого точно не будет! — обиженно надула губки сестра, а затем улыбнулась. — Езжайте спокойно, всё будет хорошо, удачной поездки! — Удачной поездки! — поддакнул Диппер, провожая взглядом уезжающую машину и предвкушая целый тихий свободный день после учебы, но у сестры точно были другие планы. Как только машина затерялась за соседними домами, она уткнулась в свой мобильник и принялась усердно что-то ритмично набирать. Её пальцы бегали настолько быстро, что Диппер даже не успел проследить за тем, какое сообщение она набирает, пока, наконец, девушка не остановилась, нажав кнопку «отправить всем контактам». Мэйбл довольно вскинула кудрявую голову и провозгласила: — Сегодня у нас будет вечеринка в честь празднования Хэллоуина!       О нет. Если Мэйбл что-то вбила себе в голову, то точно ни за что не передумает. А её идеи в редких случаях имеют положительный исход. — Я уже разослала сообщения всем, чьи номера телефонов у меня есть. Представляешь, на днях я даже успела взять контакты того светлого красавчика, как его… Билл, точно! Надеюсь, он придёт сегодня! — затараторила, словно канарейка, Мэйбл, пока у Диппера что-то внутри рухнуло и оборвалось. Даже нет, всё как раз наоборот, перевернулось с ног на голову. Если это тот самый Билл, то шатен прямо сейчас готов провалиться под землю и сгореть со стыда ещё до начала вечеринки. Он ведь совсем ноль в тусовках в отличие от Сайфера, который наверняка побывал на многих и где-то там имел прозвище аля «Король вечеринок». Будет просто благословением, если он решит пропустить их сборище в доме Пайнсов. — Идём, нужно всё подготовить до учебы! — Мэйбл потянула за рукав толстовки застывшего Диппера и потащила его в поисках декора.       Время в колледже пролетело незаметно. Многие подходили и спрашивали что-то про намечавшуюся тусовку, но Мэйбл всегда крутилась где-то поблизости, чтобы прийти на помощь брату и ввести всех в курс дела. Пару раз Диппер натыкался на Сайфера глазами, который стоял то в коридоре у стены и болтал в компании, то находился неподалёку в кабинете и почему-то пялился на Пайнса. Но шатен упорно его избегал, вспоминая свою чрезмерную утреннюю болтливость. Когда наступило окончание занятий, Диппер поспешил как можно скорее ретироваться из здания, запрыгивая на свой верный скейт.       Дома ждала генеральная уборка и развешивание украшений. Пока парень разбирался с вырезанными в цепочку скалящимися тыквами, Мэйбл вовсю руководила процессом на кухне. Кэнди и Гренда любезно вызвались помочь и разливали напитки в красные пластиковые стаканчики. Как только плаксивый голос сестры слышался из другой комнаты, обе подруги подрывались с дивана и бежали на помощь, иначе пожара сегодня точно было бы не избежать. Спустя каких-то два с половиной часа начали подтягиваться первые гости в костюмах. Гренда открывала дверь, своим басовитым голосом предлагая выпить пунша или чего-то взять перекусить из мелких закусок. Кэнди выносила всё новые и новые тарелки, раздавала конфеты. Диппер стоял и рассматривал проделанную работу в виде рыже-чёрных гирлянд и импровизированных паутин на окнах и под потолком. Ребята даже постарались найти настоящие тыквы и вырезать на них жуткие лица, когда Мэйбл, успевшая зажечь по всему дому кучу маленьких свечек для атмосферы, утащила брата на второй этаж. Она усадила его на розовую кровать и захлопнула дверь. — Что ты собираешься делать? — Диппер озадаченно следил за движениями сестры, пока она рылась в ящике, доставая оттуда увесистую косметичку. — А ты как думаешь? — она сверкнула блестящими резинками на зубах. — Это праздник страха и жути, а значит, мы тоже должны выглядеть так, как подобает на Хэллоуин! Это же наш праздник, Диппер, оторвёмся! — Да, оторвёмся… — промямлил без особой инициативы брат, когда Мэйбл уже начала колдовать над его лицом.       На первом этаже гораздо значительней прибавилось гостей с того момента, как близнецы поднялись в комнату Мэйбл. Большинство было без костюмов, но нашлись и те, которые смотрелись гораздо эффектней в нарядах монстров. Кто-то уже успел подключить колонку, так что, когда брат и сестра Пайнс спустились по лестнице, вовсю гремела музыка, люди отрывались. Мейбл сразу разглядела в толпе своих девочек и, сверкая уже вампирской кровавой улыбкой и алой юбкой, поспешила к ним. Диппер же не осмеливался отходить от спасительных ступенек, прислонившись к стене рядом. Кто-то протянул ему красный стаканчик с выпивкой, отвесив комплимент из разряда «Выглядишь как тот самый», и снова растворился среди танцующих. Диппер сразу понял, о чём идёт речь: настроение Мэйбл превратиться на вечер в художника позволило изобразить на лице брата большие чёрные впадины вокруг глаз, нос закрасить полностью, а рот прорисовать в виде целого ряда из тридцати двух зубов. Часть шеи, неприкрытая воротом и капюшоном толстовки, выглядела как продолжение скелета — сплошные кости, собственно как и голова представляла собой череп без кожной оболочки со всеми составляющими. Вкупе с зачёсанными назад волосами парень смотрелся очень даже красиво. Правда, сам Пайнс так не считал, стыдливо укрываясь подальше от лишних глаз. Он находился у себя дома, но не чувствовал себя спокойно. Отнюдь, ему хотелось подняться сейчас наверх, забраться под одеяло с книжкой и фонариком. Всяко лучше, чем здесь, где грохочут биты так, что сотрясается грудная клетка, взаимно отзываясь вибрацией.       Собравшись с мыслями, Дипперу удалось просочиться сквозь толпу на кухню, где было гораздо тише, чем в том эпицентре отрывающихся. На столешнице красовался поднос с нарезанными дольками яблока, и парень быстро, пока никто не видит, спрятал пару кусочков за щекой, довольно похрустывая. — Не употребляй только фрукты, а то и впрямь станешь ходячим скелетом, — послышался сзади голос. Диппер интуитивно поспешно проглотил все кусочки яблока, что жевал, резко отворачиваясь спиной к источнику звука. Даже музыка не стояла рядом с этим голосом, который, услышав единожды, больше не будешь способен забыть. — «Американская история ужасов», да? Крутой сериал? Тебе понравился? — шатен нутром чувствовал, как обладатель голоса приближался к нему, не сдаваясь. — Без понятия, это рук дело Мэйбл, вот у неё и спроси, — помотал головой Диппер, всё также не оборачиваясь, вцепившись пальцами до побелевших костяшек за столешницу, словно она должна сейчас спасти. Пайнс не мог понять, в таком бешеном ритме в эту минуту стучит его сердце или всё те же неизменные басы из гостиной, где сейчас собралось большое количество подростков. — Ну тогда это уже будет неинтересно, понимаешь? — в голосе Билла так и чувствовалась его нахальная улыбка, он уже чувствовал себя победителем, но Диппер сдаваться был не намерен. Он в своём доме, на своей тусовке, и имеет полное право поставить заносчивого гостя на место, если тот нарывается. Пайнс свёл брови к переносице, между которыми залегла складочка, и резко обернулся. Сайфер стоял, облокотившись на чёрный холодильник, в ярком жёлтом клетчатом пиджаке, белой рубашке, похожей на то, что носили бы аристократы на светских приёмах в девятнадцатом веке, и чёрных лоснящихся брюках на подтяжках. Весь он словно был из ушедшей эпохи, такой непостижимый для всех, но смотрящий на остальных свысока. На ум ничего не шло, кроме первого, что ляпнул Диппер: — Ну и что ты у нас за персонаж? Какой-нибудь граф или барон?       Билл вновь нацепил эту обольстительную улыбку, делая шаг чуть вперёд, при этом откидывая золотистые волосы назад: — Я бы предпочёл быть герцогом. Всё-таки он идёт следом за королем. — Ну разумеется, кто бы ожидал чего-то меньшего, ведь это Билл Сайфер, — не удержался Пайнс, закатив карие глаза. Бросив взгляд украдкой, он смог оценить, насколько его слова всё-таки царапнули самооценку первого красавчика колледжа. Билл сверкнул янтарём радужки, подойдя практически вплотную, что Диппер буквально вжался задницей в кухонный гарнитур, и горячо прошептал в чужое ухо так, чтобы можно было услышать через музыку, благо кроме них на кухне никого не оказалось, иначе зрелище было бы стоящее: — Это всё, на что ты способен? Тогда давай поднимемся к тебе в комнату и проверим, сможешь ли ты достигнуть моей планки герцога или даже короля?       Это уже была какая-то странная игра, которую начал Билл, но она позволила Дипперу натянуться от напряжения, словно струна. Значит, вот так обычно Сайфер затаскивает своих пассий в кровать, и сейчас Пайнс станет одной из них. Не сказать, что шатен не мечтал об этом в каких-то своих далёких влажных фантазиях. Но сейчас, когда явь приняла неожиданный поворот, всё казалось до нелепости глупым, ведь если он так просто согласится, то будет выглядеть дёшево. Но Диппер не смог отказать. Видимо, он и был тем самым, до нелепости глупым, который продался злодею, запавшего в его сердце и ни в какую не покидая его. Опустив голову, дабы скрыть свои заалевшие от румянца щёки, Пайнс аккуратно взял Сайфера за ладонь и вывел из кухни. Билл покорно, не проронив ни слова, протиснулся через оживлённый танцпол, поднялся по лестнице и, в конце концов, оказался перед дверью комнаты Диппера. — У меня немного не прибрано… — сказал хозяин комнаты ради того, чтобы показаться культурным, открывая дверь и впуская чужака. Спальня представляла из себя шкаф с зеркалом до пола, кровать, письменный стол с яркой лампой и окно, ведущее на улицу. На стенах были развешаны плакаты любимых групп, скейтов, кое-где проглядывались рисунки созвездия Малой Медведицы — точной копии последовательности родинок на лбу Диппера, что теперь были хорошо всем видны из-за укладки. На прикроватной тумбочке можно было заметить сине-белую кепку с изображением ёлки как детское напоминание, которую шатен бережно хранит, но уже не носит.       Пайнс неловко стоял и показывал пальцем то в один угол, то в другой, рассказывая что-то опять чрезмерно глупое и ненужное. А Билл слушал и слушал, видя, как Диппер распаляется от смущения всё сильнее, в особенности, когда Сайфер неожиданно перебил своим кратким: — Я закурю? — с согласным кивком, он отошёл к раскрытому окну. Сверкнула зажигалка, от сигареты пошёл дымок. Пайнс, снова загнанный в тупик, присел на пружинистую кровать, отмечая про себя, что постельное бельё с ельником не такое уж и хорошее для его первого запоминающегося раза. Воцарилось неловкое молчание, нарушаемое лишь стрекотом цикад из открытого окошка и криками одобрения длящейся внизу вечеринки. Будет здорово, если Мэйбл заведёт новых знакомых и сможет оторваться по полной. — Не думал, что такой успешный и видный во всём человек будет курить, — промямлил Пайнс, на что опять удостоился насмешливым взглядом. — Не думал, что меня будет кто-то поучать и ставить кому-то в пример. Я — неудачный человек для подражания, Диппер, — Сайфер грубо затушил сигарету о подоконник и выбросил бычок в окошко, после захлопнув его. Пайнс, что всё также продолжал неловко сидеть на кровати в одиночестве, поёжился. Пока они поднимались по лестнице, все его поджилки тряслись от какого-то неведомого возбуждения и даже предвкушения. Но сейчас весь он состоял полностью из животного страха, думая, что сейчас его съедят и не подавятся. Билл всё также продолжал насмешливо глядеть, не отходя от окна, и было неизвестно, какой умысел скрывался за этой полуулыбкой. Чего он вообще добивается? И если хочет что-то сделать, то почему не переходит к действиям и заставляет ждать так долго? — Ну как, тебе уже лучше? Ты весь трясся, когда стоял там, внизу. Глядел на всю эту толпу как ошалелый, не зная, что с ней делать и как присоединиться к общему веселью. На тебя было грустно смотреть, знаешь ли.       Диппер вздрогнул, поднял глаза на Билла, словно увидел его впервые за всю свою жизнь, часть из которой уже была отдана этому нахалу со времён того, как он столкнулся с ним первый раз. В голове шатена сложился маленький паззл. — Ты предложил подняться наверх ради того, чтобы я почувствовал себя комфортно, а не для…? — Пайнс не стал продолжать то, что стало и так понятно по его краснеющему в очередной раз лицу. Сайфер откровенно расхохотался без тени надменности, будто бы разом снял с себя всю эту маску, точно защиту, а потом подошёл и тихо присел на корточки между коленей сидящего на кровати Диппера. — Ну разумеется, дурачок. Я не стал бы заваливать тебя на койку таким ужасным образом, — Билл фыркнул, смотря на шатена своими янтарными глазами снизу вверх, а тот, в свою очередь, едва ли готов был в них уже утонуть. Сайфер думал о нём. Этого было достаточно для того, чтобы у парня чуть не снесло крышу от эйфории. — А ты бы… Хотел? — Диппер осмелился на этот вопрос, сам не осознавая того, что произнёс вслух. Словно камнем придавило ощущение, будто Пайнс буквально шёл по узкой тропинке по-соседству с пропастью, и прямо сейчас он в эту пропасть и сиганул. Билл резко подался вверх, встретившись глазами с шатеном на секундочку, и тут же смазал все неловкие извинения Диппера поцелуем. Сначала несмелым, маленьким, крошечным, но потом распаляющимся, горячим, жарким, позволяющим распуститься цветам внизу живота и двигаться интуитивно.       Сайфер взял инициативу в свои руки, медленно и нежно целуя, взяв обеими ладонями Диппера за щёки и поглаживая большими пальцами, совсем наплевав на усилия Мэйбл, проделанные над Хэллоуинским образом. Пайнс рассчитывал, что сейчас его освежевают и раздерут на кусочки, но Билл оказался невероятно спокоен и нежен. Заледенелые от былых переживаний руки шатена обвили шею Сайфера, когда тот уложил его на кровать. Они могли бы целоваться так до бесконечности, пока голова Диппера не перестанет соображать окончательно. Ему уже казалось это несбывшейся надеждой и всего лишь сном, после которого он проснётся в слезах. И Пайнс проронил слезу. Солёная капля скатилась к уху и защекотала кожу. Билл тут же отстранился, озадаченно смотря на парня, которого только что так сладко целовал. — Что-то не так? Ты не хочешь? — Диппер вздрогнул, распахнув карие глаза, и понял, что произошло недопонимание. Он сел на кровати, схватил за руки Сайфера, чтобы тот не смел никуда уходить, и, насколько было в его силах, хоть и сбивчиво, но начал: — Нет, что ты! Хочу, очень хочу! Но я просто не могу поверить в то, что сейчас всё это у меня происходит с тобой, понимаешь? Ты для меня был как недосягаемый… Тот, который самый заносчивый, но всё равно с кем у меня никогда ничего не получится, а тут… И с парнем у меня впервые…       Не то, чтобы у Пайнса был кто-то ещё раньше, но Сайфер, так серьёзно воспринявший слезу Диппера, тут же расслабился и улыбнулся. Без насмешки, без игр и иронии. Это обычная светлая улыбка, которая пришлась гораздо больше по вкусу Пайнсу, если быть честным. Билл снова утянул шатена в поцелуй, показавшийся ещё желаннее, ещё слаще предыдущего. Дрожащие руки Диппера стянули с плеч жёлтый клетчатый пиджак, и тот ненужной вещью упал на пол рядом с кроватью. Следом полетела толстовка, скрывавшая юношеское тело, отдающее теплом. Билл пощекотал носом кожу, вдыхая запах чужого одеколона и немного мыла, а затем медленными неспешными поцелуями-укусами он двинулся к груди, под дрожащие свистящие вздохи Диппера. Лишь на секунду парень оторвался от занятия для того, чтобы сказать: — Ты мне очень-очень нравишься, Диппер Пайнс, и это тоже у меня с парнем впервые.       А затем шатен зажал пальцами рот, чтобы не вскрикнуть, когда, пройдясь языком по соскам, Билл спустился вниз.       Далее все происходило как в тумане, как в замедленной съёмке. Постоянные вздохи Пайнса, превращающиеся в скулеж, и Билл, который в итоге сам еле сдерживался, чуть ли не порыкивая, дабы не навредить парню в первый же их совместный день. Разумеется, из его рта вылетали слова совсем не в духе Билла: «Какой же ты охренительный». Первое время Диппер волновался о странных ощущениях, о неловкости и дрожал. Дрожал, пока Сайфер успокаивающе покрывал его такие острые и неловкие плечи поцелуями, ожидая, что можно продолжить. Когда же темп увеличился, а к запахам прибавился их общий запах пота и разгоряченности, осталось лишь дождаться, пока перед глазами Диппера не замелькают миллионы цветных искорок и фейерверков, пока оба они не упадут в подушки, в унисон тяжело дыша. — Ты как? — спрашивает Сайфер, поглаживая ложбинку между бровей, пролёгшую заново, а затем чмокает шатена в макушку, в лоб, в переносицу, в подбородок. — Пойдёт, — отвечает Диппер, подставляясь под горячие, дышащие жаром поцелуи, прикрывая глаза от восторга.       Они так и не спустятся вниз на этаж, чтобы посмотреть, в каком состоянии остался дом после тусовки. Оба заснут в кровати под одеялом в обнимку, а на утро Биллу придётся впопыхах натягивать штаны и вылезать через открытое окно по трубе, поднимая свой ночной окурок и, как приличный человек, выкидывая его в ближайшую урну. Диппер, разумеется, будет выглядывать в окно и посмеиваться, пока Мэйбл не вломится в комнату без стука и, поднимая с пола чужие подтяжки, недовольно отправит помогать с уборкой.       Теперь в колледже Диппер не останется незамеченным. Только не для обладателя янтарных глаз, что заезжает на кабриолете за своим парнем каждое утро, но тот упорно отказывается, ведь их могут раскрыть. И, разумеется, теперь страницы в дневнике Пайнса наполнены не такими уж и секретами. Подумаешь, поцелуями, поцелуями, поцелуями… Это обычное дело.