Однажды я стала принцессой

Аттея де Эльджео Обелия — дочь императрицы Атанасии де Эльджео Обелии и придворного колдуна, главы Темной башни сэра Лукаса. Девочка, рожденная за день до дворцового переворота в Рубиновом дворце. Втайне от всего мира, увезенная на границу Обелии, в одну из самых старых Темных башен. Девочка, никогда не видевшая собственную мать. Даже набросок из записной книжки отца был намного выразительнее, чем портрет великой императрицы, висевший в его кабинете. Каждый раз, когда Тея смотрела на пестрые оттенки голубого с глубоким переливом синего, желудок неприятно скручивало в несколько тугих узлов. Будто бы, мать смотрит на нее с неким презрением — пятно на репутации, внебрачный ребенок, напоминание о глупой влюбленности ранних лет. О романе принцессы и придворного колдуна, лечившего тяжелую болезнь маны, мало кто знал. Точнее, мало кому было дело до этой трогательной, но трагичной истории любви слуги и принцессы. В ту роковую ночь, все самого начала не предвещало ничего хорошего. Все запланированные мероприятия были внезапно отменены, чаепития о которых была наслышана Атанасия, тоже отложили на неопределенный срок. Дворцовая стража оцепила дворцовый городок и не пропускала внутрь никого, кроме самых приближенных к императорской семье. Принцессу мало волновало, что происходило за стенами Рубинового дворца. Она никогда не участвовала ни в каких мероприятиях или принятии политических решений, даже после того, как отец впал в тяжелую кому. И если, ей было обидно и тоскливо, то тогда, это было лишь гарантом спокойствия. Атанасия ждала с нетерпением рождения ребенка, чтобы наконец покинуть дворец, оставив корону и власть своей старшей сестре — принцессе Дженнет. Могла ли ее мать представить, что в день ее рождения, императорский город покинет лишь возлюбленный с новорожденной дочерью на руках?.. Могла ли она вообразить, что через несколько дней после побега, она взойдет на престол, обручившись с герцогом Альфиос?.. Могла ли она предугадать, что всеми любимую принцессу нарекут химерой, использовавшей темную магию? Ставшей причиной тяжелой комы императора?.. — Папа, а я похожа на маму? — сидя на руках отца, малышка сонно клевала носом, поджимая к щеке плюшевого белого кролика. Для маленькой 5-ти летней Аттеи было целым праздником, когда дядя Теренс приносил новую книжку из города. Ей быстро надоедали мемуары или книги о магических заклинаниях, которыми и без того была завалена вся библиотека башни, а покидать ее без взрослых было строго-настрого запрещено. Но юной волшебнице хотелось почитать какие-нибудь приключенческие рассказы, сказки или хотя бы истории, которые не вычитаешь из очередного учебного пособия для юных магов. Отец, безумно любил и постоянно баловал Тею, но часто был занят делами и не мог покидать башню, столько, сколько желала того дочь. Другие волшебники же не очень-то и хотели выходить за ее пределы, шипя и ворча на глупых людей из небольшого городка, не смыслящих в их значимости в жизни всей Обелии. Поэтому, все что оставалось девочке, время от времени, просить у дяди Теренса, что работал посыльным волшебником, покупать новые книги. Но к сожалению, в этот раз, дядя привез очередное переиздание истории Обелийской империи. Тея хотела выругаться и надув щечки, уйти обратно в комнату, перечитывать любимую новеллу в третий раз. Когда отец, наблюдая за этой комичной картиной, резонно отметил, что в этом переиздании, вполне вероятно будет глава, посвященная ее матери. — Да, ты очень на нее похожа, — довольно произнес он. — Но у нее вьющиися золотые волосы, а у меня прямые черные. И кожа у меня намного бледнее, чем у нее. И нос не такой… — тыкая на нарисованный портрет в книге, Тея недовольно бормотала себе под нос всякую чушь. — Она точно моя мама? Аттея задрала голову назад, не услышав ответ на свой вопрос. Как вдруг замерла, широко распахнув глаза. Ее улыбчивый и всегда спокойный отец выглядел мрачнее тучи. Привычная улыбка сменилась кривым оскалом, слабо напоминающую ее. Девочка помнила, как с ранних лет ей рассказывали о том далеком времени, когда родители проводили дни вместе, сбегая от слуг и рыцарей, наслаждаясь жизнью назло всем. Как планировали после ее рождения покинуть злосчастное место всех бед ее матери и уехать далеко-далеко, куда-нибудь на границу Обелии и начать новую жизнь. — Папа, — Аттея довольно крутилась около зеркала, примеряя волшебную ленту, подаренную отцом в честь дня рождения. — Я такая красивая! — Конечно красивая, ты же моя дочь, Ате, — пожурил ее Лукас. — Тебе уже семь… Как быстро летит время, а ведь совсем недавно, ты путалась своими крохотными ножками в моей мантии и плакала, когда видела большие тени в своей комнате. Девочка насупилась и слегка покраснела, смущаясь детских воспоминаний. — Я уже взрослая и не боюсь такой чепухи, — ворчливым тоном произнесла она. — Папа-папа, а мы ведь пойдем на фестиваль? Пойдем же, да? — Конечно, — похлопав по голове, колдун наблюдал за тем как на лице дочери цвела счастливая улыбка. — И яблок в карамели поедим вместе, да? — Купим-купим. — Ура! — Аттея радостно подпрыгнула и побежала к отцу, обнимая его. Мужчина подхватил дочь на руки и крепко обнял, похлопывая по спине. — Мы проведем этот день как угодно моей принцессе. — Хе-хе, — она обняла отца за шею, радостно воображая себе целый список дел, который они обязаны были за сегодня выполнить. Но она знала, что и в этом году она не выполнит его, ведь одна строчка оставалась неизменной — увидеть маму. Пункт в небольшом списке, который никогда не был зачеркнут. — Ты уже открыла подарок, который тебе прислали из дворца? — Да… Очень красивое платье, но… Ему придется, как и всем остальным висеть в шкафу. — Тебе оно не понравилось? — Нет-нет! Просто… Мне негде в нем ходить… — и девочка не врала, столь дорогие наряды носили исключительно на балы, которых с роду не проводили в отдаленных городах Обелии, в каком жили они. — Я бы хотела написать маме письмо. Если бы мы всей семьей провели мой день рождения вместе, ей не нужно было бы покупать мне дорогие платья. Мне достаточно обычной прогулки с ней… Аттея почувствовала, как отец сжался от таких слов. Она постаралась как можно более радостно улыбнуться мужчине, прежде чем уйти в сад. Если раньше она могла только догадываться о лжи, то сейчас, она, увидев реакцию Лукаса, поняла — никаких подарков, присланных из столицы, никогда не было. Ее мать никогда и ничего не отправляла. Когда отец начинал говорить о маме, на его лице появлялась доселе незнакомая мечтательно-глупая улыбка. Он поднимал глаза к небу, наблюдая за медленно бегущими облаками, избегая взгляда дочери. Лукас старался создать образ Атанасии таким, каким сам ее видел — добрым, теплым и очень эфемерным. Мама была похожа на фею — словно персонаж из сказки про принцесс. Во всех подаренных воспоминаниях, мама была счастливой. Ее топазовые глаза улыбались, смотря в глаза отцу, сплетая его теплые пальцы со своими. Но каждый раз, когда Аттея старалась вообразить или повторить в своей голове увиденное, от матери веяло холодом и пустотой. Ее улыбка была натянутой, а глаза мутными, как грязные стекла. И говорила она… Вымученно, без какого-либо намека на радость. Может потому что чужие воспоминания о прошлом, не могли рассказать о женщине, подарившей ей жизнь, то, что хотел узнать ребенок? Или же, причина крылась в чем-то другом? Была ли прекрасна ее мать? Да, она была самым красивым человеком, которого она когда-либо видела. Была ли ее мать умной? Безусловно, слушая последние вести и слухи, ни у кого не оставалось сомнений, что империей правит дальновидный и расчетливый человек, знающий свое дело. Была ли ее мать хорошим человеком? По рассказам отца — да, она была. Но книги говорят об обратном. Была ли ее мать лишь чем-то вымышленным и эфемерным? Да, ведь ничего другого юная волшебница не имела, в отличие от дворовых детей, которых постоянно забирали мамы домой после долгого рабочего дня. У Аттеи был лишь отец и десяток дядь, которые мало что понимали в семейной жизни и воспитании ребенка. — Аттея, а где твои платья? Девочка выглянула из-за стопки учебников. Встретившись с удивленном взглядом отца, она спокойно повела плечами и вернулась к домашней работе. — Я отдала их Мири. — Отдала?! — Да, я все равно их не ношу, а семья Мири переезжает в столицу на следующей неделе. Ей нужны красивые наряды для чаепития и предстоящего дебюта, а из-за того, что, дядя Форд потратил все сбережения на небольшой особняк, он вряд ли бы мог позволить Мири купить платья. Вот я их и отдала. — Аттея, как можно было отдать подарки собственной матери какой-то девочке?! Ты с такой любовью смотрела на них, боясь, что они испортятся, а теперь выбрасываешь как ненужный мусор? — Папа, хватит! — не выдержав упрека, Тея кинула перо в чернильницу и слезла со стула. Нахмурившись, она подошла к отцу поближе. — Я знаю, что мама не дарила эти платья, а ты попросил дядю Милларда купить их у именитого портного и привести к моему дню рождения. — Что?.. Вовсе нет! Эти платья всегда привозили в Башню вместе с магическими артефактами прямиком из дворца, — растеряно ответил Лукас. — Разве я стал бы врать о таком? Девочка устало вздохнула. — Папа, ну как она могла узнать какой у меня размер одежды, если никогда ни мне, ни тебе не писала даже поздравительной открытки? Что уж говорить про простой вопрос о том, какие цвета и ленты я предпочитаю… — Она могла… — Откуда портной во дворце мог знать о таком? — Твоя… — Моя няня покинула нас почти шесть лет назад. Лукас заметно побледнел и опустил глаза в пол. Он не хотел разочаровывать дочь, но увы, как бы он не старался уберечь ранимое сердце, Тея догадывалась обо всем. — Тея, послушай, это не значит, что мама тебя не любит, просто… — волшебник присел перед ней на одно колено, и осторожно положил свои руки на хрупкие плечи дочери, пытаясь подобрать правильные слова. — Моя мама — императрица великой Обелийской империи, у нее много поданных, что нуждаются в ней. А также врагов, которые могут навредить мне, чтобы сделать ей очень-очень больно, — монотонно повторила девочка, вызубрив излюбленную отговорку отца. — Я знаю папа, знаю. И не злюсь, просто не хочу, чтобы эти вещи пропадали зря. Аттея не знала почему ее мать не могла проявить хоть кроху внимания к ней. Да и чего греха таить — не хотела знать. К своим семи годам, она осознала свою значимость. После всех прочитанных книг об истории, этикете, мире, да и в целом о правилах общества, она понимала, что ее появление в жизни императрицы не принесет ничего хорошего. Аттея — бастард. Незаконнорожденный ребенок, спрятанный от глаз аристократии в далекой глуши Обелии. У ее бабушки — наложницы прошлого императора, а также, странствующей танцовщицы из Сиодон, не было никаких кровных родственников среди Обелийских домов, как и покровителей, чтобы иметь возможность претендовать на трон или право жизни во дворце. У отца тоже. Он всего лишь слуга, что из покон веков служил императорской семье. Независимо от своей силы и умения владеть магией, в глазах аристократии он всегда будет на уровне простых лекарей или рыцарей, что беспрекословно должен выполнять приказы. Если бы вражеская фракция узнала, что у младшей принцессы есть дети, то тотчас расправилась бы с ними или же, попытались шантажировать, желая заполучить полный контроль и власть над империей. Но одно было неизменным — герцогству Альфиос были выгодны оба исхода событий, независимо от того, кто же все-таки займет престол, взяв на себя обязательства наследной принцессы. — Папа… Лукас оторвался от доклада, присланного из дворца и поднял взгляд к двери, где стояла дочь. Заплаканное лицо, растрепанные волосы, мятое платье. Ребенок явно очень долго рыдал, срывая и без того, тонкий и писклявый голосок. — Аттея, что случилось? — встав со своего места, Лукас растерялся. — Тебя кто-то обидел? Кому мне нужно от-- — Это правда, что мама вышла за герцога Альфиоса? — перебив его, воскликнула Тея. — Мама вышла за другого мужчину, когда есть мы? Почему? Ее крохотные ручки схватились за отцовскую мантию, крепко сжимая в кулаках. — Я слышала, как взрослые в булочной обсуждали счастливый брак императрицы… Они говорили, что мама счастлива с этим человеком… Говорили, что… — Это самая дерьмовая ложь, которую я когда-либо слышал. Аттея испуганно сжалась, выпустив из рук плотную ткань одежды. Она отступила на несколько шагов назад, ее ноги тряслись от страха перед отцом. — Атанасия никогда не будет счастлива с этим ничтожеством, — холодно произнес тот. В рубиновых глазах расплескался гнев, предавая оттенок крови. — Счастливый брак? Не смешите, что за брехня. Он прижал ладонь к лицу, наклонив голову вниз, пряча искаженную гримасу презрения ко всему живому. Колдун долго молчал, а после рассмеялся, чем до смерти напугал дочь. — Да что они вообще знаю о счастье и любви, если сами ни черта ни чем не пожертвовали в этой жизни, жалкие букашки. От одной только фамилии или упоминании этого дома, навевало воспоминаниями того страшного дня. Отец всегда говорил про них только в очень грубом саркастичном тоне, прозвав «жалкими шавками». Мог ли столь бесхребетный и жалкий человек достичь таких высот и величия, как о нем отзывался великий колдун Темной башни? Каким бы он не был могущественным и всесильным волшебником, отец оставался таким же человеком, который иногда приукрашивал события или ситуации, оттеняя все своим недовольством. Бывший герцог Альфиос — покойный сэр Роджер воспитывал старшую кронпринцессу в тайне, скрывая ее происхождение до дебюта. Изящная миловидно-добрая девочка, что с легкостью поразила сердце императора была вне конкуренции, в отличие от брошенной принцессы Атанасии. Для укрепления своих позиций, он заключил помолвку между своим сыном и воспитанницей, и вовсю готовился праздновать долгожданную свадьбу, которую назначали на двадцатилетие кронпринцессы. Но нынешний герцог Альфиос был совершенного иного мнения о будущей императрице. Даже для историков и летописцев остается загадкой, в чем кроется причина его мотивов, но в тот роковой день, он не пошел против принцессы Атанасии, а встал на ее сторону, заточив собственную невесту в темнице. Именно он раскрыл тайну ее рождения и магии, назвав химерой — носительницей темной магии. Возможно, мужчина первоначально не любил кронпринцессу и лишь притворялся марионеткой в руках собственного отца. Но… Его отца казнили на рассвете того же дня по приказу императрицы. Разве, он не старался защитить своего горе-отца от казни и расплаты за совершенные грехи? Тогда почему?.. И, казалось бы, все самое страшное позади, империя наконец получит долгожданный покой после брачного союза двух враждебных фракций. — Господин так и не?.. — Со вчерашнего вечера, он не выходит из кабинета. — Понятно… Аттея направлялась к отцу, когда встретила в коридоре других волшебников, что заметно нервничали, стоя у дверей. Растеряно наблюдая за хмурыми лицами, она даже не могла представить, что могло так сильно расстроить отца. — Дядя Теренс, дядя Вилл, доброе утро, — она сделала реверанс, приветствуя мужчин. — Ах, доброе утро, Аттея. — Доброе-доброе, дитя. — Что-то случилось? Сегодня утром, папа отсутствовал на завтраке. Я переживала, не случилось ли чего плохого?.. — Нет-нет, что ты! — Ничего плохого, просто! — — Теренс! — Просто? — повторила Тея за ним. — Просто что? Волшебники переглянулись между собой. — Из дворца пришли не очень приятные вести, судя по всему, Вашему отцу придется на время покинуть башню. — Чему он, конечно же, не рад, так как одна мысль о расставании с тобой вызывает в нем тоску и лютую обиду на весь мир. — Он же до безумия любит тебя, Аттея, — присев на корточки, Вилл добро улыбнулся и слегка пригладил челку ребенка. — Я думаю, твой отец перенесет разлуку намного лучше, если ты сделаешь ему защитный амулет, м? — Волшебный? — решила уточнить она, слегка смущаясь. Отец никогда не просил ее о таком, и оно понятно, он великий волшебник, которого невозможно ранить ни одним заклинанием. — Но нужен ли он ему?.. — Нужен-нужен! Я абсолютно уверен в этом, правда, Вилл? — Точно! Даже у самых великих волшебников всегда были припрятаны амулеты в карманах. Уверен, и господину Лукасу такой нужен. — Тогда… Я пойду? — слегка кивнув донельзя довольным волшебникам, Аттея удалилась в свою комнату, чтобы взять нужные компоненты для его создания. Выбрав нужную руну и найдя в саду подходящий камешек, Аттея приступила к работе. Уже к обеду талисман был готов, и она со всех ног спешила к отцу в кабинет. — Папа, я пришла. — Заходи, — девочка послушно зашла в комнату, попутно захлопнув за собой дверь и села на небольшой диван, стоявший неподалеку от его рабочего стола. — Мне нужно с тобой поговорить. — О твоей поездке? — И о ней тоже, — отложив перо, Лукас поднял заспанные глаза на дочь и глубоко вдохнув все-таки решился поднять болезненную тему. — Мне нужно ненадолго уехать на север Обелии, исходя из доклада торговцев, там появились магические аномалии, которые требуют серьёзных вмешательств. — Но это же ненадолго, верно? — Да, максимум, меня не будет всего неделю, но, Ате. У меня есть к тебе просьба. — Да, папа? — Пока меня не будет, ты не должна покидать башню. — Что?.. Но почему?.. — Я думал, наш последний разговор дал тебе четко и ясно понять, что ничего хорошего из сплетен не узнаешь, — сухо ответил колдун. — После того, как ты наслушаешься этой брехни, ты переживаешь и плохо спишь. Прижав к себе амулет, Аттея понурила голову. Как бы то не было грустно признавать, но он был прав. Каждый раз, когда она приходила на центральную улицу, где проводили основную массу мероприятий, она всегда слышала слухи и сплетни, которые заставляли ее сердце ужасно болеть. Иногда, ей хотелось плакать, закрыв уши, не слушая, что в этот раз начнут обсуждать люди про императорскую семью. — Да, папа, — виноватым тонном произнесла Тея. — Тем более, я больше не горю желанием гулять по городу. После того, как Мири уехала, мне не с кем там особо общаться, а книжки может и дядя Теренс приносить. — Ате, — Лукас шумно вздохнул. — Не делай такое лицо, твоему папе очень больно, когда ты грустишь. Если ты хочешь дальше общаться с городскими детьми, я не против, но тебе стоит более избирательно подходить к кругу общения. — Я не расстроена, правда. Я знаю, что папа плохого никогда не посоветует. Но мне больше не нужны друзья, которые вряд ли смогут принять меня такой, какая я на самом деле являюсь. Мне хорошо и здесь в башне, где мне не нужно скрывать кто я и кто мои родители, где я могу спокойно практиковать магию и пойти по папиным стопам. Аттея нагло лгала, стараясь убедить не только отца, но и себя. Так будет лучше для всех. Для нее, для отца, для семьи, для волшебников и империи. Она думала, что справится с реальностью, с жестокой правдой, но увы, горько ошибалась. Выращенная в теплом искусственном мире, созданным отцом, она не смогла понять и принять другой. — Ты хочешь стать волшебницей? — удивленно произнес мужчина. — Да, как папа, — растерянно протараторила девочка. — Такой же великой и сильной. — Ате, мое луноликое чудо, — он радостно подхватил дочь, крепко обнимая. — Конечно ты ей станешь, у тебя не должно быть никаких сомнений! «Интересно, кем видела меня моя мама в будущем? Волшебницей? Принцессой?» — натянув улыбку на лицо, Тея, хотела обнять отца за шею, как выронила созданный амулет. — Ой… — Что это у тебя? — колдун указал на сжатую ладонь ребенка. — Это… — она смущенно потупила взгляд. — Подарок папе, защитный амулет, который сбережет папу, пока меня не будет рядом. Мужчина удивленно уставился на протянутый амулет, не зная, как на это реагировать. — Тебе не нравится? — запереживала она, все еще держа подарок. — Он чудесный, — он взял его в руки и надел на себя. — Я буду носить его, не снимая. Теплая рука отца взъерошила темные волосы девочки. Лукас улыбнулся самой яркой и счастливой улыбкой своему ребенку. — Спасибо, Ате. В ее одиннадцатый день рождения, весь город трясся от ужаса. Отец запретил ей выходить из комнаты. Дяди все как один, бегали хвостиком за ним, составляя странные магические заклинания, ставя несколько барьеров защиты в каждой комнате. Аттея списывала все на подготовку к отъезду Лукаса, но вскоре поняла, как сильно ошибалась. Аттея устало перебирала учебники по магии телепортации, пытаясь найти нужную книгу. Из всех простеньких заклинаний, именно оно очень плохо получалось. То половина яблока растворится в неизвестности, то окажется не там, где должно было быть. Вчитываясь в оглавления, Тея перелистывала сотни страниц, лениво читая текст. Как вдруг, дверь библиотеки распахнулась. Послышались шаги. Тея не обратила на это никакого внимания, продолжая заниматься своими делами, пока не расслышала, о чем говорят незваные гости. — Руп, ты же тоже слышал последние новости из дворца? — Которые из? — Да которые-которые! О нападении на императрицу! — Типун тебе на язык, Кас! Мужчина схватился за свой рот и оглянулся по сторонам. Не найдя никого, кроме друга, он заметно расслабился. — Прости, само как-то… — Молись, чтобы малышка не услышала твой девичий визг! — пригрозил Каспер. — Конечно слышал… Но надеялся, что это очередной глупый слух. Но если даже сэр Эван попросил быть осторожными, нет сомнений, это случилось… — Думаешь, господин отправился во дворец? Все же, это не аристократы, даже не ее сестра, а сам великий император Клод де Эльджео Обелия. Не мыслимо, чтобы он попытался убить единственную наследницу престола, после того как узнал кем являлась его старшая дочь и… — Все было давно всем известно, Кас. Император ненавидит императрицу Атанасию с самого ее рождения, не удивительно, что, когда он очнулся после тяжелейшей комы и не увидел на троне принцессу Дженнет, а ее, ненависть затмила разум. Вряд ли, до господина Лукаса дошли слухи, в аномальной зоне все ближайшие деревни разрушены, либо эвакуированы, но лучше нам морально подготовится. Кто знает, как в этот раз он отреагирует на новость… — Надеюсь, Теренс не рассказал про это в своем последнем отчете… Топазовые глаза ребенка уставились в пустоту, не веря. Живот туго скрутило, а к горлу подкатила сальная тошнота. Ладони намокли, а сердце, забилось больно ударяясь об ребра. Разве можно было о таком молчать? Разве можно было скрывать такое от отца, от нее?.. Дождавшись, когда мужчины уйдут, Тея схватилась за книгу и начала лихорадочно перебирать главу за главой, пытаясь найти заклинание перемещения человека. Она должна была рассказать папе, прежде чем с мамой снова случится что-то непоправимое! О боги, да ее сердце не находилось место от одной только мысли, что пока она здесь отдыхает, ее мама могла быть на грани жизни и смерти! Плевать, может ли она переместить яблоко или нет, у нее просто на просто нет времени переживать о таких пустяках! Встав на ослабевших ногах, Аттея повторяла строчки из книги, воображая место, где гипотетически мог находится отец, досконально восстановила его образ, его одежду до самых крохотных деталей. Мана приятно обволакивала тело, изменяя пространство. Не было ни тяжести, ни веса, абсолютна пустота. Щелчок. В нос ударил буйный запах влажной травы и хвои, картинка перед глазами закрутилась калейдоскопом. Все происходящее было слишком быстрым и стремительным. Едва девочка поняла, что произошло, как в глазах резко потемнело. Стало очень холодно и страшно.

***

— Я не понимаю, как малышка смогла обойти ограничительные барьеры, которые мы поставили на каждом этаже. Да и к тому же… Настолько далеко от башни, она никогда не уходила… Как она могла вот так просто, переместить себя в отдаленную часть леса? Там редко кто ходит, слава богам, рядом проходили лесники и нашли ее… Розовый балдахин был плотно зашторен, защищая от солнечного света, что упорно пытался попасть в комнату, мешая отдыхать ребенку. Тея сквозь сон слышала знакомый голос дяди Теренса. Руки слегка онемели, а голова покалывала в районе правого виска. Аттея хотела привстать, но как только она попыталась повести головой в бок, все перед глазами закружилось, а во рту снова появился до боли знакомый привкус тошноты и сухости. Сдавшись собственной болезни, девочка прислушалась к разговору дяди с кем-то. — И тебе совести хватает мне говорить об этом в такой формулировке? Я доверил вам самое дорогое, что есть в моей жизни и вы так отплатили мне? Аттею как током ударило, когда она услышала озлобленный голос отца. Неужели он так быстро вернулся с задания? Или же… Погодите, а сколько же она проспала?.. — Простите, нам правда всем очень жаль… Господин Лукас, Вы же сами знаете, что Аттея для нас как родное дите! Как только мы поняли, что с ней что-то случилось и она покинула башню, мы тут же начали поиски. Мы обыскали весь город, обошли все дома ее друзей и места, которые она постоянно посещала, и когда ничего не нашли, я послал письмо Вам и… Повисла гробовая тишина. — Кому? — не выдержав напряжения, вскипел колдун. — Черт возьми, Теренс! — В императорский дворец… Императрице. Но! Через Эвана Эселя, чтобы никто ни о чем не узнал! Клянусь! Послышался глухой удар, Тея сразу поняла, что дядя встал перед отцом на колени и вымаливал прощения. — Когда ты отправил письмо? — А?.. Два дня назад, а что?.. Темноволосая прикусила губу, понимая, что так расстроило отца. — Оставь меня с дочерью. — Я… Понял Вас, господин… Еще раз, прошу прощения за случившееся… Дверь с писклявым скрипом захлопнулась, оставляя отца и дочь наедине. Аттея старалась не шевелится и не издавать лишних звуков, не желая как-либо показать, что она уже давно не спит. Чувствуя, как отец, затаив дыхание, медленно начинает впадать в ярость, Тея прижала любимого плюшевого кролика к себе. Та сторона его личности — отторгающая, пугающая. Появляющееся лишь тогда, когда заходила речь про императорскую семью всегда пугала ее до горьких слез. Единожды увидев реакцию отца на свои расспросы про другую семью матери, она осознала, что не стоит делать не при каких условиях, как бы она не хотела получить ответ. Поэтому, чаще всего она старалась избегать разговоров, либо уходить в свою комнату. Но как же ей поступить сейчас?.. Пока она старательно пыталась придумать, как избежать ситуации, отец, молчавший на протяжении нескольких минут, вдруг рассмеялся. — Я разбирался с проблемами, которые наворотил этот кусок говна, сидевший в своем позолоченном дворце и даже не удосужившийся высунуть хотя бы кончик носа. Когда наша дочь внезапно пропала и пролежала без сознания почти две недели… А она…Она же знала… Знала, что Ате была в опасности, пострадала и нуждалась в помощи, но не приехала, не попыталась кого-либо прислать. Да что там, даже не удосужилась ответную весточку прислать… — Через небольшую щель между шторами, Ате увидела, как отец сгорбился, прижав руки к лицу, как никогда раньше, он выглядел таким печальным и отчаянным, что девочке хотелось его крепко-крепко обнять и пожалеть. — Все это время, я так старался оправдать проступки, слова, решения или даже ее саму, не замечая, что она просто воспользовалась мной. Знала же, самые уязвимые места… Знала и использовала их, нацепив строгий ошейник, как на жалкую псину. И каждый раз, когда ей нужно было что-то решить, она просто дергала за этот гребанный поводок… Подарила ребенка, которым манипулировала мной, а сама жила с сыночком герцога, ни в чем не нуждаясь, ну конечно… И как я мог поверить в ее слова о любви, когда она с сама мне рассказывала о нем при каждой нашей встрече?.. Аттея широко раскрыв глаза, беззвучно плакала, слушая монолог отца. Мама… Использовала отца?.. Использовала как вещь, и ее тоже?.. Обвинять маму в своих детских обидах казалось не так больно, как когда это делал отец. Да, она злилась на мать, но в тоже время безумно любила и надеялась, что когда-нибудь они все-таки встретятся. Она увидит каким сильным и умным волшебником стала ее дочь. Но папины слова оказались слишком правдивыми и жестокими, чтобы не поверить в то, что все что он говорит, без каких-либо сомнений, можно было назвать правдой. — Каким я был все это время дураком… А я еще наделся, что эта ситуация что-то изменит? Ну точно законченный придурок. Она избавилась от собственного отца, не поведя бровью, и я думал, она не сможет сделать это со мной? С Аттеей?.. Эта женщина такая же, как и ее семейка — жалкая крыса, жаждущая лишь деньги и власть…