***
Через несколько часов на горизонте наконец показались долгожданные Стены. Некоторые начали радоваться вслух. Кто-то же всë-таки сумел сдержать свои эмоции и выглядеть спокойными, хотя, конечно, где-то в душе их тоже переполняла радость. После сражения Развед-корпуса со звероподобными и другими титанами, обычные граждане начали уважать и даже любить легион разведки. Многие, особенно среди детей, начали считать членов Развед-корпуса своими героями. Теперь всë больше людей хотело поступить именно в этот корпус, что очень радовало. Особенно сейчас, когда у разведки категорически мало людей. Будет сложно, когда вас только десять человек. За Стены Развед-корпус вернулся уже вечером. Многие люди уже расходились по домам после работы. Все выглядели уставшими. Лишь дети даже вечером продолжали звонко смеяться. Казалось, что их энергия неисчерпаема. — Мама, папа, смотрите, это же Развед-корпус, — довольно громко произнëс блондинистый мальчик лет десяти, увидевший возвращение своих героев. — Когда я вырасту, я тожк хочу стать разведчиком. — Обязательно, — сказала мама сыну, — Ты же у нас такой храбрый. Эрвин улыбнулся, видя такую картину. Наверное, было бы здорово застать этого мальчика в Развед-корпусе и посмотреть насколько он будет хорош. Смотря на мальчика, Смит вспомнил себя в детстве. Ему показалось, что они чем-то похожи. Эрвину тоже хотелось высказать что-то по поводу мечты мальчика, но не стал. Конкретных мыслей у командора не оказалось. Эрвин вспомнил мать, которая ждала их в штабе. На данный момент она ещë не покинула сына и его товарищей. Но совсем скоро планировала это сделать. Именно Элеонор придавала Уткарду некий домашний уют. Особенно Эрвину. Он был как будто дома, а не на работе. Сейчас Смит, как и в детстве после школы, хотел найти свою маму в одной из комнат в данном случае замка, крепко обнять еë, поцеловать и сказать, как сильно он еë любит. Так Эрвин и собирался сделать, когда наконец доберётся до штаба.***
Ещë через какое-то время Развед-корпус наконец был у Утгарда. Все направились отводить в конюшню своих лошадей. Лишь Эрвин и Леви немного задержались, ласкаясь со своими четвероногими друзьями. Хоть Леви и выглядит холодным, но он тоже испытывал эмоции и чувства, как и все люди. А ещë он любил животных. В том числе и лошадей. Он не любил на людях как-то излишне заботиться о своëм коне, чтобы никто не заметил его странного и нестандартного для себя поведения. Но при Эрвине он не боялся этого делать. Командор слишком хорошо знал Аккермана, чтобы не знать о его любви к животным. Никто другой из Развед-корпуса больше не знал об этом и, кажется, знать не хотел. — Снова к матери? Или, может, к Армину? — спросил Леви у Эрвина, который действительно хотел зайти к Элеонор. — Да, я хотел зайти к маме и провести с ней вечер, — ответил Смит. — А что? — Ничего, — сказал брюнет. — Просто спросил. — Ты не обижаешься? — спросил Эрвин, кажется, наконец заметив подвох вопроса. — На что? — Леви старался делать вид, как будто всë нормально, и он не понимает, о чëм сейчас говорит командор. — Что я стал проводить с тобой меньше времени, чем обычно, когда неожиданно даже для меня во время моего пребывания в лазарете ко мне явилась мама. — Всë нормально, — ответил Аккерман, отвернувшись от Эрвина и повернувшись к своему почти чëрному коню, гладя его по морде. — Правда. Может, между нами и есть аккерсвяз, но у нас обоих должна быть личная жизнь. Так что давай. Иди. Делай, что считаешь нужным. Переживу как-нибудь. Найду, чем себя занять. Эрвин наконец ушëл. Он не стал спорить с Леви. Смит направился в замок. Но не пошëл сразу в свою комнату или кабинет, как он обычно делал это раньше. Он направился в комнату другого человека. Этим человеком была Элеонор. Когда Эрвин оказался в не очень большую комнату, то увидел скучающую светловолосую женщину в возрасте, которая сидела на кровати. — Мама? — вполголоса произнëс Эрвин, чтобы Элеонор обратила на него внимание. Женщина повернулась к сыну. Еë взгляд был слегка удивлëнным, как будто она совсем не ожидала увидеть Эрвина. Хотя отчасти так и было. Эрвин пока не стал больше ничего говорить. Он просто медленно подошëл к матери и сел рядом с ней. — Как ты? — всë жк спросил блондин, положив свою руку, на руку Элеонор. — Скучала, да? — Без вас тут ее так интересно, — ответила женщина. — Как-то слишком уж тихо и пусто. — Прости, — извинился Эрвин. — Не хотел оставлять тебя одну. Но мне пришлось. Это моя работа. — Я понимаю, я не обижаюсь на тебя, — сказала Элеонор. — Что-то я засиделась у вас. Наверное, пора бы мне уже вернуться домой. — Домой? — как-то грустно спросил Эрвин. — Да, не могу же я у вас навсегда остаться. Я и так провела тут немного больше, чем планировала с самого начала. Эрвин опустил взгляд. Ему не хотелось, чтобы Элеонор покидала их, хотя он знал и понимал, что рано или поздно это всë равно должно будет случиться, и женщина действительно не может оставаться в штабе Развед-корпуса навсегда. Элеонор докоснулась рукой до подбородка Эрвина и приподняла его голову так, чтобы она могла посмотреть ему в глаза. Она увидела, что командор был расстроен, и ему, видимо, не хотелось, чтобы она возвращалась домой. — Ну что ты расстроился? — спросила женщина. — Всë будет хорошо. Не думаю, что мы сейчас с тобой видимся в последний раз в жизни. Просто находи иногда время и приезжай домой. Я буду очень рада твоему приезду. — Хорошо, — Эрвин старался ответить как можно спокойнее. Элеонор убрала руку от лица сына, и теперь Эрвин уже сам смотрел на мать. — Постараюсь, — продолжил свою мысль Смит. — Я буду скучать, — сказала Элеонор через какое-то время молчания. — Я тоже, — Эрвин отвëл взгляд в сторону. Элеонор не стала ничего говорить. Она без всяких слов просто прижала к себе сына и обняла его. Она начала гладить Эрвина по его всегда хорошо уложенным светлым волосам а попытке успокоить и расслабить его. Эрвин не помнил, когда она делала так в последний раз. Но нечего было скрывать. Ему это нравилось и ему было приятно от таких действий матери. Он словно снова окунулся в детство. Эрвину снова начало казаться, что в его жизни снова всë хорошо, ему не о чем беспокоиться, и, возможно, даже их семья полная, то есть отец Эрвина жив. Но как минимум последний вариант был неправильным. Эрвин постепенно начал успокаиваться. Напряжение в его теле начало пропадать. Элеонор продолжала гладить его по волосам и прижимать к себе. Но блондин был совсем не против этого. Через какое-то время Эрвин настолько расслабился, что закрыл глаза и начал засыпать. В конце концов, он всë-таки уснул. Элеонор поменяла своë положение так, чтобы Эрвин оказался лежащим на кровати. Элеонор легла рядом с Эрвином. Сейчас она не стала никак его трогать. Эрвин же пододвинулся ближе к женщине, как будто знал, что она находится рядом, и прижался к ней, уткнувшись носом в еë грудь, как какой-нибудь маленький ребëнок. Сейчас Смит выглядел совсем беззащитным. Сейчас он не выглядел, как солдат и командор Развед-корпуса, который готов при необходимости отправить своих людей на верную смерть. Элеонор оставила лëгкий поцелуй на лбу сына. Тот глубоко вздохнул, но не проснулся. Женщина улыбнулась. Именно о чëм-то подобном она мечтала уже несколько лет. И не только она. Но ещë и Эрвин. Но военные и взрослые люди тоже люди. Так что даже им не стоит упускать своë счастье.