Я Вас люблю. – Как грозовая туча Над Вами – грех – За то, что Вы язвительны и жгучи И лучше всех. (М. Цветаева)
***
День был ясный, солнечный и холодный. Ночью насыпал снег, и холм, на котором располагалась ферма Лорея, и дорога, ведущая в Вайтран, были покрыты тонкой снежной коркой. Возможно, эта скользкая корка поспособствовала тому, что у телеги Цицерона сломалось колесо. Шут, потерев руки от холода, мрачно рассматривал сломанное колесо: слетев с оси, оно искривилось - непонятно, получится ли прикрепить его обратно. Телега накренилась в сторону слетевшего колеса, и огромный деревянный ящик, предусмотрительно привязанный Цицероном к телеге, мог рухнуть в любой момент. Какие веревки выдержат такую ношу? Цицерон выругался и посмотрел на холм с фермой. Его следы от последнего посещения Лорея все еще темнели на свежем снегу. Что за невыносимый день! Путь до Вайтрана еще не близок, там бы он наверняка нашел кого-то, кто согласился бы починить чертову телегу. Но нельзя бросать мать. Цицерон двинулся к ферме Лорея снова, и вдруг откуда-то послышался глухой протяжный рев – казалось, что этот звук издал какой-то огромный зверь, но в округе никого не было видно. Вокруг фермы простиралась бескрайняя скайримская степь, и лишь за фермой были высокие холмы, которые нельзя было обозреть. Ванций Лорей стоял, прислонившись к стене своего дома, и внимательно следил за приближающимся Цицероном. Не успел шут подойти ближе, как крестьянин воскликнул: - Ты что ли не понял, полудурок? Я не собираюсь тебе помогать! Проваливай отсюда! Цицерон сжал рукоять кинжала, висящего на его поясе, и это движение не скрылось от быстрых глаз Лорея. Цицерон слащаво улыбнулся. - Я с удовольствием «провалю» из этой дыры, но, как видишь, мой добрый несчастный сосед, у Цицерона сломано проклятое колесо. Лорей гневно плюнул на землю. Из дома вышла альтмерка и погладила Лорея по плечу. - Опять вы ругаетесь, - недовольно проворчала она. – Да помоги уже ему, Ванций! Человек, может, торопится. Лорей хмыкнул, но не успел ничего сказать, как рев неизвестного зверя повторился снова, с большей силой, и земля под ногами Цицерона вдруг задрожала. Теперь сомнений не было: звук раздавался с холмов за фермой. - Что это за чертовщина?! – воскликнул Лорей, и земля задрожала сильнее. В то же мгновение из-за холмов показалось какое-то разъяренное темное существо. Слишком большое для медведя, оно издавало пронзительные звуки, и неслось прямо к ферме Лорея с огромной скоростью. Цицерон напрягся и быстрым движением достал кинжал. Альтмерка закричала и начала суетливо метаться вокруг, не зная, что делать – бежать прочь или прятаться в доме. Это был мамонт. - Прочь! Бегите! – раздался громкий женский голос с холмов. Лорей, кажется, онемел и продолжал стоять как вкопанный, не спуская глаз с мамонта, несущегося прямо к нему. Зверь вскинул огромный хобот и завопил еще сильнее – и в тот же самый миг рухнул, словно подрезанный, проехав немного вперед своей массивной тушей, и замер прямо у ограды фермы. Цицерон подбежал ближе, чтобы убедиться, что мамонт действительно мертв, и увидел, что из его тела торчало множество стрел – три стрелы вонзились в шею, и из нее толчками выливалась темная кровь. Видимо, эти стрелы его и убили. Цицерон поднял голову и увидел две фигуры, бегущие следом за павшим мамонтом с холмов. В тот же самый миг у его телеги послышался грохот – веревки лопнули, и деревянный ящик упал на дорогу. - Моя дорогая мать! – воскликнул Цицерон в ужасе и, причитая, помчался обратно к телеге. Когда Лорей пришел в себя и набрался смелости, чтобы подойти к мертвому мамонту, к его туше подбежали две запыхавшиеся женщины. - Просим прощения за неудобства, - с улыбкой произнесла черноволосая румяная охотница с громким голосом. - О, Мара, ничего себе неудобства! – вскрикнул Лорей, и к нему подошла дрожащая от страха жена. – Этот проклятый день может стать хуже? Что сейчас? Мне на голову упадет камень с небес? Боги, чем я так вас прогневил? Черноволосая не переставала улыбаться, тяжело дыша. Она была рослой, красивой, с удивительными блестящими светло-карими глазами, которые казались почти желтыми. Ее спутница была практически полной ее противоположностью: низкая, мрачная, с соломенными волосами до плеч, в которых виднелись тоненькие косички, с ледяными голубыми глазами. Именно низкорослая все еще сжимала в руках лук, которым, видимо, был убит мамонт. Черноволосая достала нож и, запрыгнув сверху на тушу зверя, принялась отпиливать его бивни. Светловолосая спрятала лук за спину и начала помогать спутнице. Вдруг она бросила взгляд на дорогу, увидела там Цицерона, привязывающего ящик обратно к телеге, и тыкнула в бок черноволосую локтем. Та остановилась, рассматривая Цицерона. - Хозяин, да у тебя сегодня веселье, - громко расхохоталась черноволосая, обращаясь к Лорею. – Ни разу шутов в Скайриме не видела. - Ты думаешь, что я видел? – фыркнул раздраженный Лорей. – У этого психа колесо сломалось, и он уже несколько часов тут торчит. Лорей обошел тушу мамонта и развел руками. - И что мне теперь с этим делать? - Ну, попробуешь мамонтово мясо, - весело ответила черноволосая. – Шкуру можно продать кузнечихе в Вайтране. Так и быть, оставим ее тебе. За неудобства. Лорей выругался. Альтмерка снова погладила его по плечу. - Помоги этому Цицерону и пусть уедет с миром, - сказала она мужу. - Да как я ему помогу? – воскликнул Лорей. – А если он там скуму везет? Он же явный дурень! - А говорит он что? – с любопытством вмешалась черноволосая. - Говорит, что везет хоронить мать, - с неподдельным отвращением произнес Лорей. Охотницы переглянулись, и черноволосая хихикнула. - Так попроси его показать и все, - сказала она. Лорей задумался. - А это мысль. Если что, можно сразу его стражникам сдать. Пусть тогда сами разбираются. Женщины продолжали отпиливать бивни, когда Лорей сходил на дорогу к Цицерону. До их ушей донеслись недовольные возгласы шута, но он все же согласился открыть деревянный ящик – было видно, как Лорей заглянул в него, поморщился и вернулся в дом за инструментами. - Слышишь, едет мать хоронить, - прошептала черноволосая своей спутнице. – Может в Фолкрит. Тогда подкинет нас до Ривервуда. Давай поскорее с этим заканчивать. Когда Лорей принялся чинить колесо, охотницы справились с бивнями и спустились к телеге. - Привет, тебя, кажется, Цицерон зовут? – с улыбкой произнесла черноволосая. Шут взглянул на них с интересом. - Верно, - коротко ответил он. - Я Идунн, - сказала черноволосая. – А она – Вель. Мы охотницы. Ты случаем не в Фолкрит путь держишь? - И снова верно, - Цицерон хихикнул. – Может, вы уже знаете о Цицероне больше, чем я сам? Светловолосая Вель, все еще не произнесшая ни слова, осмотрела Цицерона с ног до головы, и ее взгляд задержался на необычном изогнутом кинжале. - И ты не из Скайрима, - негромко сказала Вель низким грудным голосом. – У нас таких кинжалов не делают. Цицерон засмеялся. - О, это снова верно! Цицерон любит охотников, Цицерон тоже был охотником… когда-то. - Прекрасное совпадение, - сказала Идунн. – Может ты будешь так любезен довести нас до Ривервуда? Он как раз по пути в Фолкрит. Мы нынче хорошо поохотились, рюкзаки полны добычи, и идти пешком не очень легко. - Конечно, конечно! – радостно воскликнул Цицерон. – Наконец-то у бедного Цицерона будет компания! Надеюсь, моя любимая мамочка не будет против этого. Идунн посмотрела на Вель с улыбкой, но ничего не сказала.***
Когда Лорей починил колесо, охотницы разместились на самом краю телеги – Идунн хотела забраться на сам деревянный ящик, но Цицерон категорически не разрешил этого делать. Солнце постепенно начинало клониться к закату. - Итак, многоуважаемый Цицерон, откуда ты прибыл в нашу не особо гостеприимную страну? – так же весело и беззаботно, как обычно, произнесла Идунн. - Из Сиродила, - держась за вожжи, ответил Цицерон. – Вынужденная необходимость. Кто, если не бедный Цицерон, обеспечит новый дом любимой мамочке. Поскольку Цицерон смотрел на дорогу и не видел своих спутниц, Вель многозначительно покрутила у виска, и Идунн беззвучно хихикнула. - И как тебе тут, в Скайриме? – спросила черноволосая. Цицерон пожал плечами. - Обычно. Холодно, правда, чересчур. - Южане, - протянула Идунн. – А мы вот всю жизнь живем в Скайриме. Обычно охотимся в степях близ Вайтрана. - О, как интересно! – воскликнул Цицерон. – И на кого вы охотитесь? Ну, кроме мамонтов, конечно. - Все равно на кого, - своим грудным голосом отозвалась Вель. – Будь то зверь или человек. Идунн быстро толкнула Вель локтем, и хоть Цицерон не увидел этого движения, он услышал шорох и слегка повернул голову. Идунн улыбнулась ему как ни в чем не бывало. - Вель у нас просто прирожденный охотник, - сказала черноволосая. – Может летучую мышь подстрелить на лету. - Очень похвально! – поддержал Цицерон. - А я бы, наверно, пошла в братья бури, - мечтательно произнесла Идунн. – Только вот не умею сражаться. Убивать животных и людей – разные вещи. Цицерон услышал, как скептически хмыкнула Вель, и это его развеселило. Когда они подъезжали к Вайтрану, Идунн заметила большое количество людей и телег недалеко от города. - Вы только посмотрите, - сказала она, с интересом вглядываясь в происходящее. – Может, случилось что-то? - Насколько я могу судить по карте, нам нужно на тот мост, - махнув рукой в сторону от Вайтрана, сказал Цицерон. - Да, на мост, - подтвердила Идунн, но у моста стояли стражники, которые начали махать им издалека. - Мы закрываем все дороги, - сказал стражник, поравнявшись с остановившейся телегой Цицерона. – Здесь сейчас небезопасно. На западе от города замечен дракон. - Дракон?! – желтые глаза Идунн загорелись. – Да что ты говоришь! Она осмотрела всех стражников, ожидая, что это такая шутка, но все они выглядели серьезными. Цицерон нахмурился, Вель же оставалась беспристрастной. - Что за день! – воскликнул Цицерон. – Нам нужно в Фолкрит! Как нам попасть в Фолкрит? - Пока что никак, - ответил стражник. – Заезжайте в город. Это приказ ярла. Все, кто могут, должны укрыться в городе. Цицерон выругался, но телегу пришлось направить в сторону Вайтрана. - Дракон, неужели настоящий? – возбужденно бормотала Идунн. – Как бы мне хотелось на него посмотреть! Мне с самого детства снятся драконы! - Я знаю, - тихо отозвалась Вель. Телеги проезжающих торговцев, каджитов-караванщиков, лошади с ферм и конюшен – все вереницей стояли у входа в Вайтран, поэтому очередь двигалась медленно. Солнце уже скрылось за горизонтом, когда телега Цицерона въехала в город. Все телеги размещались между домами Вайтрана у стен города. Каджиты расставляли свои шатры; в городе быстро темнело, зажигались уличные светильники, похожие на жаровни. Цицерон долго не хотел отходить от «своей любимой мамочки», но Идунн убедила его, что никто не украдет ее гроб, и шут неохотно согласился сходить с ними в таверну. В «Гарцующей кобыле» яблоку было негде упасть, но в заполненной таверне была гнетущая атмосфера. Тема у всех присутствующих была только одна – дракон. Но ничего не могло вызвать уныние у сияющей Идунн. - Глянь, Вель, там кузнечиха! – прошептала она спутнице. – Пошли спросим у нее, ее отец же управитель у ярла! Идунн быстро подошла к знакомой, но Вель была не так общительна, поэтому пристроилась на одной из отдаленных скамей в углу таверны. До ее ушей доносились обрывки разговора Идунн и кузнечихи: - Он налетел на западную сторожевую башню. Она совсем недалеко от города. Боюсь, если он нападет на Вайтран, эти стены не особо нас защитят. - А что ярл? Что он собирается делать? - Он уже отправил туда солдат. Ждем вестей. Цицерон сел рядом с Вель, не зная, что ему делать. Ему было явно неуютно находиться вдали от матери. Вель не хотела с ним разговаривать, но ее взгляд снова упал на его необычный кинжал. - Из чего он? – спросила она. Цицерон встрепенулся, словно очнувшись. - Кинжал? Из эбонита. Тебе нравится? - Очень. Цицерон достал кинжал из ножен и протянул его Вель. Она взяла его в руки, и ее глаза заблестели. - Вель не боится дракона? – спросил шут, улыбнувшись. - Нет, - ответила она. – Я бы тоже хотела его увидеть. И убить. Вель вернула кинжал Цицерону. Тот посмотрел на нее внимательно, словно впервые увидев, и его лицо приняло удивительно хищное выражение. - Тебе нравится убивать? – спросил он, но Вель не успела ответить, так как к ним вернулась Идунн. - Ничего толком не известно, - произнесла она своим громким голосом. – Самое загадочное – это откуда он взялся. Надо ждать новостей. Цицерон встал. - Ждать, видимо, придется долго, - сказал он. – Пойду проведаю мамочку. Идунн расслабленно приземлилась на место Цицерона рядом с Вель. - Странный он какой-то, - с улыбкой сказала она, и Вель молча кивнула. – Хочешь выпить? Я бы выпила. Светловолосая поморщилась. - Я бы предпочла оставить голову ясной. - А я выпью! – громко заявила Идунн. – Не думаю, что дракон нападет на Вайтран. Насколько я научилась понимать тварей за годы наших с тобой странствий, они должны бояться шумных мест. - Дракон – не обычная тварь, - возразила Вель низким голосом. - Да, - восхищенно протянула Идунн и встала. – Смотри, чтобы мое место не заняли. Я сбегаю за медом.***
Когда Идунн вернулась на скамью к Вель, Цицерона все еще не было. - Наш друг, наверно, решил не бросать свою мамочку, - хихикнула черноволосая, заметно подвыпившая. Вель ничего не ответила. Ей было неуютно находиться в большом количестве людей, и она скорее бы присоединилась к Цицерону и его «мамочке», но так же, как Идунн, ей хотелось быть в курсе того, что происходит. Идунн разрумянилась от меда еще сильнее. Она сладко потянулась, рассматривая людей в таверне. - Глянь, какой красавчик, - понизив голос, проговорила она своей спутнице. – Не видела его раньше в Вайтране. Наверно, тоже неместный. Вель нехотя взглянула на мужчину, на которого указала Идунн. Это был светловолосый норд, но его волосы были более золотистыми, чем у Вель. Он стоял у стойки хозяйки таверны и негромко обсуждал что-то с другими мужчинами. Вид у них всех был серьезный и сосредоточенный. Совсем не такой, как у Идунн. - Обычный, - спокойно ответила Вель. Идунн рассмеялась. - А тебе необычного подавай? – весело произнесла она. – Он красив, и мне этого достаточно. Вель слабо усмехнулась. Она слишком хорошо знала свою подругу. - Достаточно для чего? – спросила она, заранее зная ответ. - Для любви, - просто ответила Идунн, и выражение ее лица стало игривым и очень красивым. – Те, кто говорят, что внешность мужчины не важна, нагло врут! Зачем мне уродец? Мужчина должен быть похож на настоящего воина, на самого Талоса, если он хочет обладать красивой женщиной! Разве тебе не приятно видеть красивое тело перед собой, когда тебя трахают? Вель улыбнулась, обнажив маленькие зубки. - А ты не меняешься, - сказала она. – Как выпьешь, не можешь думать ни о чем другом. Идунн развела руками. - Такая моя натура, - громко ответила черноволосая. – Даже не знаю, чего я сейчас хочу больше: поохотиться на дракона или на мужика. Вель захихикала. - Видишь ли, - продолжала Идунн, - после жаркой ночки с мужчиной я чувствую себя… не знаю, просто королевой мира! Сверхчеловеком! Не знаю, почему так. Наверно, это то, что получается у меня лучше всего, и надо бы мне идти не в братья бури, а в жрицы Дибеллы. - Ты можешь совместить сразу два удовольствия, - ответила Вель. – Наверняка у братьев бури много красивых воинов. - Наверно. А ты как, Вель? Пойдешь со мной? Светловолосая покачала головой. - Я не воин. Идунн снова бросила разгоряченный взгляд на красивого норда, и тот по всей видимости это заметил, потому что отвлекся от разговора и больше не сводил глаз с черноволосой. - А ты когда-нибудь чувствовала себя сверхчеловеком? – спросила Идунн, улыбаясь норду у стойки. Вель задумалась и посерьезнела. - Да, иногда чувствую, - ответила она своим низким грудным голосом. – Когда убиваю. Идунн в тот миг была так увлечена бессловесным флиртом с красивым нордом, что не заметила, как к ним подошел Цицерон. Вель, заметив его, вздрогнула – слишком бесшумно он подобрался к ним. Шут широко улыбнулся Вель, не обращая внимания на Идунн. - А вот и я, - радостно объявил он, не сводя глаз с Вель. Той стало не по себе: кто знает, как давно он тут стоит и что слышал. - О, Цицерон, - беззаботно проговорила Идунн, - какие там новости? Как твоя дорогая мамочка? - Все хорошо! Ты очень добра к моей бедной мамочке, - довольно ответил Цицерон. – Новостей никаких нет, я только слышал, как стражники говорили об убитых неподалеку от Данстара талморцах. Интересненько, ведь Цицерон едет как раз с той стороны и никаких талморцев не встречал. Лицо Идунн моментально перестало улыбаться и приобрело выражение то ли страха, то ли тревоги, но это выражение быстро прошло, и она опять ухмыльнулась. Вель, как обычно, оставалась настолько невозмутимой, что было невозможно определить, что она думает или чувствует. - Неудивительно, - негромко отозвалась Вель. – Талморцев тут ненавидит каждая собака. Цицерон заулыбался самой приятной улыбкой. Идунн встала со скамьи. - Пожалуй, время завести новых друзей, - сказала она и хотела было двинуться в сторону красивого норда, как вдруг двери таверны распахнулись, и в нее вошла группа людей – вид у компании был настолько суровый, что все сразу же стихли. Во главе появившихся людей был ярл Балгруф. С ним были солдаты разной степени потрепанности и суровая немолодая данмерка в стальных доспехах – по всему было видно, что эти люди только что с битвы. Глаза Идунн загорелись. - Друзья мои, жители и гости Вайтрана и окрестностей, - громко начал говорить ярл, окинув взглядом присутствующих. – Я вынужден обращаться к вам за помощью в этот недобрый час. Дракон напал на западную сторожевую башню и практически уничтожил ее, убив большое количество наших солдат. Я знаю, что не все из вас умеют сражаться, но если в ваших сердцах есть огонь и храбрость, я прошу вас взяться за оружие сегодня и пойти со мной, чтобы одолеть эту тварь! Мы не можем просто ждать, пока дракон нападет на Вайтран, на Рорикстед или Ривервуд, а это обязательно случится! Мы должны защитить наши дома и наших детей! В таверне воцарилась тишина. Ярл шагнул вперед и еще раз осмотрел находящихся в ней мужчин. - Ну что, друзья мои? Кто готов взяться за оружие и победить крылатую тварь? Красивый светловолосый норд схватился за рукоять своего топора. - Я готов! – воскликнул он, и многие в таверне поддержали его возгласами и топотом. Мужчины из его окружения хватались за оружие один за другим. В таверне поднялся шум, все пришли в возбуждение; Идунн, сияя от радости, взглянула на Вель, та улыбнулась и встала рядом с ней, достав лук. Цицерон тоже встал. - Ух, сегодня будет весело! – проговорил он, хищно усмехнувшись. Уже через полчаса толпа выходила из ворот Вайтрана на встречу с драконом.***
Мед выветрился из головы Идунн, и ее глаза блестели предвкушением битвы. На дворе было совершенно темно. Толпа была шумной, всех охватил боевой задор, рядом с Идунн, Вель и Цицероном шел огромный лохматый норд с секирой, который басовитым голосом рассказывал присутствующим, как одолел медведя голыми руками. С ними поравнялась суровая данмерка из окружения ярла. - Я бы умерила ваш пыл, - мрачно бросила она. – С такими тварями никто из вас еще не встречался. - Он же из плоти и крови, верно? – громогласно возразил лохматый норд. – Значит его можно убить, как и любое существо. - Верно, - отозвалась данмерка, - но над его плотью и кровью такая мощная чешуя, что он снес одну стену западной башни одним своим хвостом пару часов назад. - Ты видела его, Айрилет? – выкрикнул кто-то из толпы. - Видела, - ответила данмерка. – И поверьте, с таким противником хочется встречаться меньше всего. Идущие поблизости с Айрилет немного поутихли. - Каким бы он ни был, мы явно справимся, - воодушевленно произнесла Идунн, чтобы ее слышали все присутствующие. – Только взгляните на этих бравых ребят! Никто не справится с такой силищей и таким задором! Вель молчала. Цицерон хмыкнул. - Это не так работает, дорогая Идунн, - ответил он с широкой дружелюбной улыбкой. – Если этот дракон действительно так огромен и силен, то половина этих бравых ребят разбежится еще до начала битвы. Идунн отмахнулась. - Глупости. В тот же миг лохматый норд заметил Вель, которая была ниже его почти в половину роста. - Надо же, на битву с драконом идут даже дети! – расхохотался он, и многие мужчины также рассмеялись. Вель это не понравилось, но она промолчала. - Осторожнее, друг мой, она маленькая, но яростная, - жизнерадостно крикнула ему Идунн. – Лучше лучницы ты точно не встречал, и такую огромную неповоротливую тушу, как ты, она подстрелит за секунду! - Лучница, значит? – норд скептически осмотрел Вель с головы до ног. – Ну, лучница пригодится в охоте на дракона. Западная сторожевая башня открылась им издалека: земля вокруг башни горела. Айрилет бросилась вперед к тем немногочисленным солдатам, что еще оставались у башни, а потом вернулась к разрозненной посмирневшей толпе. - Он улетел в горы, - громко сказала она. – Возможно, он не вернется, но сильно на это рассчитывать не приходится. Пока все подходили к башне, Идунн заметила, что остатки сооружения уже трудно назвать башней – она значительно покосилась, одна из стен обрушилась, и повсюду валялись кирпичи и обгоревшие тела. Все присутствующие заметно притихли. Даже Идунн потеряла былой боевой настрой. - Видимо, он действительно невероятно силен, - шепнула она Вель, чувствуя смесь страха и благоговейного трепета. Цицерон со скучающим видом рассматривал все еще дымящиеся тела. - Он возвращается! – крикнул вдруг один из солдат. Все взгляды устремились в небо: со стороны гор, закрывая звезды, двигалась огромная черная тень. - Всем приготовиться! – скомандовала Айрилет. – Он будет здесь через минуту! Идунн словно вросла в землю, не в силах пошевелиться, она смотрела на дракона, невероятно быстро приближающегося к башне. Сделав круг над руинами башни, он обратил клыкастую морду с желтыми глазами прямо на Идунн. - ЙОЛ! – вырвалось из пасти дракона вместе с потоком огня, и Идунн вдруг упала в сторону – ее оттолкнула Вель. - Очнись! – закричала Вель и быстро вскочила на ноги. Идунн осмотрелась и поняла, что место, на котором она только что стояла, горит. Как и предсказывал Цицерон, какие-то люди из добровольцев бросились бежать, и дракон ловко подцепил одного из них когтями, разорвав его пополам. Идунн, быстро шаря глазами по земле, увидела меч какого-то погибшего и схватила его в руки. Драться с драконом с помощью ножа было глупо, но мечом она тоже никогда не сражалась. Страшное слово «йол» звучало в ее голове, словно колокол. Быстрая Вель скрылась с глаз Идунн, притаившись в руинах башни. Натянув тетиву, она внимательно рассматривала кружащего дракона; солдаты и добровольцы пускали в него стрелы, но те просто отскакивали от его чешуи, как и говорила данмерка. Дракон вернулся к башне и раскрыл пасть. - ЙОЛ-ТОР-ШУЛ! Пламя полилось из его пасти на землю около башни, и до ушей Вель донеслись нечеловеческие крики горящих заживо людей. Она успела только понадеяться, что среди этих несчастных нет Идунн, как вдруг около нее, прячась за целой стеной башни, оказался Цицерон. Его шутовской колпак дымился, и он быстро скинул его, затоптав ногой. Шут крепко сжимал свой эбонитовый кинжал, и вид у него был пугающе радостный и дикий. - Так мы его не одолеем, - крикнул Цицерон Вель. – Пока он в небе, он непобедим. Вель продолжала внимательно следить за драконом. Она выпустила несколько стрел в его шею, но они так же отскочили от его чешуи. - У него должно быть слабое место, - ответила она Цицерону. – У всех зверей это шея. Дракон обратил свой желтый взор к башне, завис в воздухе, шумно махая крыльями, и открыл пасть. Вель выхватила из колчана сразу три стрелы и запустила их прямо в пасть дракону. Огонь не успел вырваться из чудовищного рта, дракон покачнулся и взвыл. Однако он не упал и, быстро набрав высоту, полетел в сторону гор. - Он улетает! – закричал кто-то за пределами башни. - Нет, - тихо проговорила Вель, внимательно следя за его движениями. Дракон развернулся в воздухе и полетел обратно в сторону башни. - ЙОЛ! – вдруг послышался крик с земли. Вель увидела, как столп огня поднялся с земли в небо, оттолкнув дракона. Она не смогла поверить своим глазам. - ДО-ВА… - прогремел дракон, изо всех сил хлопая вспыхнувшими крыльями. - ЙОЛ! – послышался новый крик, и столп огня повторился. Вель и Цицерон выскочили из-за стены башни и увидели Идунн, стоящую посреди горящего поля; ее желтые глаза светились, а огонь вокруг не причинял ей вреда. - ЙОЛ! – крикнула она еще раз, и Вель увидела, как столп огня поднимается из ее рта, ударяя огнем и невидимой волной дракона. - Стреляйте ему в пасть и в морду! – закричала Вель, натягивая тетиву. На ослабевшего дракона с пылающими крыльями посыпался град стрел, и он упал на горящее поле недалеко от Идунн. Вель побежала к ней, но остановилась перед стеной огня. Дракон резко встрепенулся, поднял в воздух огромную шею, и от его крика содрогнулась земля. - ДО-ВА-КИН! Вель увидела, как Цицерон, хохоча, кинулся прямо в огонь по направлению к дракону. Идунн, все еще стоящая напротив дракона, вдруг зашаталась и упала – это так испугало Вель, что она перестала колебаться и бросилась к ней, продираясь через горящую высокую траву. Добежав до Идунн, она попыталась приподнять ее и начала бить по лицу: ее подруга была в сознании, но будто пьяная. - Идунн, надо убираться отсюда! – закричала Вель и услышала рядом рев дракона. Быстро обернувшись, она увидела, как Цицерон вскочил на голову раненого дракона, хватаясь за рога на его морде, и моментально всадил свой кинжал по рукоять между его глаз. Дракон взвыл еще раз, и его кровь брызнула на лицо Цицерона. Дракон затих навсегда. - Там Довакин! – закричал кто-то вдалеке. – Мы должны спасти Довакина! Идунн тяжело дышала, ее глаза закатились. - Идунн! – закричала Вель в ужасе. На ее крик прибежали другие люди, и солдаты, и добровольцы, оставшиеся в живых. Красивый норд с окровавленной правой стороной лица подошел ближе и поднял Идунн на руки. - Осторожнее, осторожнее! – воскликнул кто-то. – Она Довакин! Вдруг со стороны мертвого дракона послышался шум, и все обратили взоры туда. Труп дракона внезапно задрожал, засветился, его чешуя и плоть начали гореть, и непонятное свечение, поднявшись над обнажившимися костями дракона, наполнило тело бессознательной Идунн. Ее глаза открылись и стали точно такими же, как у дракона.***
Идунн быстро пришла в себя, и в Вайтран возвращалась сама вместе со всеми, кто смог остаться в живых. Ее обступили местные норды, рассказывая ей в деталях легенду о Довакине, о криках, о Седобородых. Вель слышала эти легенды и помнила их очень поверхностно, да и в любом случае ее это не касалось, поэтому она шла вместе с Цицероном в конце шествия. - Убийца драконов! – громко объявил лохматый норд, похлопав Цицерона по плечу. Цицерон улыбнулся и ничего не ответил. Его лицо все еще было измазано кровью дракона, на руках виднелись волдыри, а свой шутовской колпак он после боя уже не смог найти, и это его опечалило. Лохматый норд пошел вперед, чтобы тоже что-то сказать Идунн, которая была главной героиней этой ночи, а Вель с восхищением посмотрела на Цицерона. Она все еще не могла переварить все произошедшее, не могла поверить, что ее близкая подруга оказалась от крови дракона, и что этот странный человек, везший хоронить мертвую мать, в одиночку зарезал такое чудовище. При этом вел он себя так, будто это что-то совершенно обыденное. Перед глазами Вель стояло то, как он со смехом бросается в огонь, как вонзает кинжал в голову дракона, заливая себя его кровью – и это его хищное выражение лица без малейшей тени страха. Не это ли сверхчеловек? - Что такое, дорогая Вель? – спросил Цицерон, заметив ее внимание. Его испачканные кровью рыжие волосы сбились в отдельные пряди. - Ты убил дракона, - ответила Вель искренне. – Я восхищаюсь тобой. Цицерон хихикнул и игриво взглянул на Вель. - Ты слишком добра к бедному Цицерону. Я только добил его. Он был ранен от стрел и той… магии, которую использовала Идунн. Не знал, что она такое умеет. - Она и сама не знала, - ответила Вель, помрачнев. Их с Идунн отделяла значительно поредевшая толпа и ее новое неожиданное умение. В Вайтране Цицерон первым делом помчался к своей «мамочке», а Вель присоединилась к тем, кто шел вместе с Идунн. Оказалось, ее вели к ярлу. Поднимаясь по ступеням к Драконьему Пределу, Вель вдруг заколебалась и остановилась. Идунн была весела, как до битвы у башни, она с радостью слушала, что ей говорят, и с благодарностью отзывалась на внимание в ее сторону. Она даже не думала о Вель. Та подождала, пока Идунн скрылась в поместье ярла, и спустилась обратно, найдя телегу Цицерона. Шут умывался, набрав ведро воды в колодце. - Ты не пойдешь к ярлу вместе с ней? – спросил Цицерон, увидев Вель. - Мне нечего там делать, - ответила она, сев на край телеги с деревянным ящиком. – Я не герой. Вель свесила ноги и поболтала ими, как ребенок. Странная, странная ночь. Она не могла свыкнуться с этим всем. Не могла свыкнуться, что теперь она и Идунн не вместе. Цицерон пригладил мокрые волосы и прислонился к телеге рядом с Вель. - Я думаю, нет смысла выезжать ночью, - сказал он. – Утром Цицерон продолжит свой путь вместе с мамочкой, если хочешь, можешь отправиться с нами туда, куда хотела, без Идунн. Цицерон выглядел сейчас так, как в их первую встречу – он был спокойным, улыбающимся, и не было в тот миг в нем того невероятного огонька, который был на его лице у башни. Вель присмотрелась к его лицу, и увидела в нем что-то, чего не замечала раньше. Ей вспомнились слова Идунн о воине, о Талосе, правда для Вель это было чем-то немного иным. Его красота была не в чертах лица, а в том чувстве, которое он испытывал, когда убивал или предвкушал чью-то смерть. Может, он чувствовал то же, что и она? Чувствовал себя сверхчеловеком? Ее сердце затрепетало, как у влюбленной, и Вель отвела взгляд. - Что такое? – засмеялся Цицерон. – Все еще восхищаешься своим скромным спутником? Вель не успела ничего ответить, как раздался знакомый громкий голос, зовущий ее во мраке. - Вель! Куда ты пропала? – Идунн подошла ближе. Она была возбужденной и разрумянившейся. – Ты не представляешь, что сказал мне ярл! Он выделил мне комнату в своем роскошном замке! Пойдем, я тебе все расскажу! Цицерон отошел подальше, поправляя веревки, держащие деревянный ящик на телеге. - Что мне делать в роскошном замке? – глухо отозвалась Вель. – Ты Довакин, а не я. Идунн отмахнулась. - Ай, Вель, не глупи! Мы с тобой всегда были вместе! Да, теперь мне надо будет сходить к Седобородым, поучиться у них немного. Но ты же пойдешь вместе со мной, верно? Вель покачала головой. Улыбка сошла с лица Идунн. - Почему? – спросила она. – Что с тобой? Когда ты отказывалась от приключений? Знаешь, сколько драконов мы с тобой сможем одолеть? - Ты знаешь, что я не воин и не герой. Я охотница. Я умею только убивать. Я не хочу сидеть в роскошных замках или у Седобородых. Это не моя жизнь. Идунн погрустнела. Какое-то время они стояли молча, не зная, что сказать. - Иди, - мягко сказала Вель. – Ты всегда мечтала о чем-то подобном, тебе снились драконы, ты теперь герой. – Вель улыбнулась, но получилось это как-то слабо и печально. – Я очень рада за тебя. Но жить так же я не хочу. - Что ж, - сказала Идунн, – если передумаешь, найдешь меня в Драконьем Пределе. Я очень надеюсь, что передумаешь.***
Вель не передумала. Поскольку таверна была переполнена, Вель и Цицерон переночевали прямо у телеги. Вель привыкла спать на свежем воздухе, но этой ночью она почти не смогла спать и встала уже засветло: ей хотелось уехать из города как можно раньше, чтобы не стоять в очереди у ворот, и чтобы Идунн не пришла к ним снова. В итоге Цицерон и Вель покинули Вайтран, когда солнце только появилось на горизонте. Без Идунн разговор не клеился. Вель не любила и не умела болтать ни о чем, да и настроения для этого у нее не было. Произошло слишком многое. Интересно, встретятся ли они с Идунн снова? Вель сидела на краю дребезжащей телеги, облокотившись на деревянный ящик. - Цицерон, - наконец позвала она, - а что ты будешь делать, когда похоронишь мать? Уедешь из Скайрима? - Ну, у Цицерона есть еще некоторые дела, - отозвался он. - Какие? - Навестить семью. – Цицерон поморщился. – Увы, это тоже моя обязанность, хотя и не очень веселая. Моя семья, надо полагать, не помнит о моем существовании и не очень обрадуется, когда увидит на своем пороге бедного Цицерона. - Пошли их к черту, - сказала Вель. – Ты не хочешь странствовать вместе со мной? Ты говорил, что тоже был охотником. Цицерон захихикал. - Да, был, и, как видишь, Цицерон до сих пор не плохо орудует ножичками, - ответил он. – Но я… я был, как бы это сказать, охотником несколько иного рода. Цицерон никогда не охотился на оленей, мамонтов и прочих зверей. По коже Вель пробежали мурашки. Он – убийца. Эта мысль была такой неожиданной и возбуждающей, что Вель растерялась. Помолчав, она наконец сказала: - Мне все равно, на кого охотиться. Цицерон обернулся к ней с хищной ухмылкой, от чего сердце Вель снова затрепетало. - Зачем тебе в Ривервуд? – спросил Цицерон. - Продать бивни, - ответила Вель. – Там можно получить за них хорошие деньги. - А что ты будешь делать потом? Вель пожала плечами. Она не представляла иной жизни, как выслеживать и умерщвлять добычу. - Наверно, отправлюсь на запад, к Рорикстеду. Там много оленей. И мамонтов тоже. Проехав Ривервуд, Цицерон остановил лошадь у западных ворот. Вель спрыгнула с телеги и забрала свои вещи. Цицерон тоже спустился на дорогу. - Спасибо тебе, - серьезно сказала Вель. – Я тебя не забуду. - О, милая маленькая Вель, Цицерон тоже тебя не забудет! Кто знает, может, мы еще встретимся. Вель заколебалась, не зная, стоит ли ей уже идти. Цицерон широко заулыбался и обхватил ее руками – Вель встрепенулась, и уходить ей стало еще грустнее.***
Ночь была очень ясной. По небу ярко-зелеными ломаными лентами раскинулось северное сияние, освещающее все вокруг. Это означало лишь одно – неотвратимо приближалась зима, и все чаще в степях Вайтрана высыпал снег. Вель устроила ночлег в скелете мамонта прямо у небольшого оврага: спрятавшись между огромными ребрами, она развела костер, на котором готовила кроличье мясо. Ночь была холодна, и она плотнее закуталась в медвежью шкуру. Прошла неделя с того момента, как она рассталась с Идунн, и больше Вель ничего о ней не слышала, нарочно не возвращаясь в Вайтран. Кто знает, может она еще живет в Драконьем Пределе, может ее учат сражаться, ведь именно этого она всегда хотела. Вель грустно помешала угли костью мамонта. Она не любила разговаривать о тех глупостях, о которых было принято говорить, поддерживая беседу; она не умела общаться с людьми и находить с ними общий язык, Вель всегда было проще молчать, чем говорить. Но в то же самое время она никогда не была одиночкой. Привыкая к кому-то, она будто прилепливалась к этому человеку – и этим человеком долгие годы была Идунн. Вель не нравилось быть одной. Она вспомнила Цицерона – мысли о нем упорно возвращались к ней каждый день. Зря она, наверно, так просто отпустила его, даже не узнав, где живет его семья. Не так часто встречаешь людей, с которыми у тебя есть что-то общее, а Вель никогда не встречала таких же, как она. Любивших убивать. Идунн не была такой. Идунн – воин, она любит битву, любит победу, любит, когда ей восхищаются и превозносят ее, поэтому ей наверняка понравилась роль Довакина. Но умерщвление никогда не приносило ей особого удовольствия. Видимо, такое и не должно приносить удовольствия. Вель тосковала по обоим: и по Идунн, и по Цицерону. Поужинав, Вель завернулась в медвежью шкуру и легла, решив не тушить костер. Людей в степях почти не было, разве что такие же охотники, как она, а дикий зверь не придет к огню. Только Вель начала проваливаться в сон, как услышала шорохи где-то неподалеку, которые, казалось, приближались. Несколько минут она лежала, прислушиваясь, а когда поняла, что ей не послышалось, ловко, как кошка, выбралась из теплой шкуры и притаилась, схватив лук и колчан. Сомнений не было – это были чьи-то едва различимые шаги. Вель не двигалась. Шаги были тихими, но судя по всему принадлежали человеку. Ее сердце волнительно заколотилось. Если это другой охотник, то почему подкрадывается? Или кто-то выслеживал ее? Шаги затихли. Но ей же не показалось. Натянув тетиву, Вель осторожно поднялась, выпрямилась в свой невысокий рост и попыталась заглянуть за овраг. Никого видно не было. Не успела она сделать шаг назад, как что-то тяжелое вдруг оттолкнуло ее, повалив ничком на землю рядом с ребрами мамонта. В момент падения Вель случайно выпустила стрелу куда-то в сторону, и лук выпал из ее рук; она поняла, что кто-то спрыгнул на нее с оврага, когда чьи-то руки с силой схватили ее за плечи. Вель вскрикнула, брыкаясь и рыча, как зверь, но руки, впившись в ее кожу через куртку, перевернули ее на спину, пригвоздив к земле. Вель увидела перед собой смеющееся оскалившееся лицо Цицерона. Она замерла, не веря своим глазам, а Цицерон громко расхохотался. - О, как же весело охотиться на охотника! – воскликнул он, все еще нависая над Вель и держа ее за плечи. – О, как уморительно, как давно Цицерон так не веселился, даже с драконом было не так интересно! Вель, широко распахнув светлые глаза, все еще смотрела на растрепанного смеющегося Цицерона, не понимая, как он материализовался здесь из ее мыслей. Отсмеявшись, шут скатился с Вель и, не поднимаясь, сел ближе к костру. Охотница приподнялась. - Что ты здесь делаешь? – спросила она, очень радуясь, что он действительно оказался здесь каким-то волшебным образом. - Ищу тебя, - широко улыбаясь, ответил он. – На самом деле это было не так легко, я несколько дней пытался тебя найти в этой пустоши. - И зачем? – заинтересованно спросила Вель низким голосом, подвигаясь ближе к Цицерону. Она снова затрепетала, как девочка, но твердо решила не отпускать его теперь ни в коем случае. Она уже безвозвратно потеряла Идунн, но Цицерона не потеряет во второй раз. Глаза Цицерона блеснули тем огоньком, который был так близок Вель. - Ну, я подумал, что ты могла бы поохотиться на более солидную добычу, - хихикнув, ответил он. – Как ты смотришь на то, чтобы присоединиться к моей семье и стать сестрой скромному Цицерону? Вель подвинулась еще ближе к нему и заглянула в его глаза, хитро усмехнувшись. - Я уже поняла, на кого ты охотился, - сказала она торжествующе. – И какую семью ты навестил. И какую мать вез. Одна бровь Цицерона удивленно изогнулась. - И что же ты поняла, дорогая Вель? - Что ты из Темного Братства, - ответила она, и Цицерон хищно ухмыльнулся, опустив глаза вниз вместо ответа. - Приятно слышать, что кто-то еще помнит и знает Темное Братство, - сказал он. - Я знаю не так много, - призналась Вель. – Мы с Идунн знаем осведомителя Братства в Вайтране, и он нам немного рассказывал. - Ты уже убивала людей, верно? – спросил Цицерон. – Талморцев? Вель кивнула. - И не только. Только сейчас с Цицероном она не чувствовала себя виноватой в этом. Вель старалась не трогать других охотников, замечая их издалека, а всех остальных убивала, забираясь на холм или дерево – и все ради того, чтобы снова почувствовать себя… Сверхчеловеком. Идунн осуждала ее за это, поэтому Вель сдерживалась. - Ну так что? – спросил Цицерон. – Ты согласна вступить в Темное Братство и стать верной сестрой бедному отверженному Цицерону? В этой семье все не так просто, но если у Цицерона будет сестра Вель, будет намного проще. Сестра Вель. Как это безумно звучало! Она рассмеялась, и поняла, что тоже смотрит на Цицерона с таким же по-звериному хищным выражением лица. - Конечно, согласна! – воскликнула она, и ее светлые глаза вспыхнули. Вель подобралась к сидящему Цицерону почти вплотную, встав возле него на колени, чтобы хотя бы так быть выше и смотреть на него сверху вниз. – А ты тоже чувствуешь это, когда убиваешь?.. Скажи, что тоже это чувствуешь! Ее тело обуяло такое возбуждение, будто она снова отстреливала мерзких талморцев в заснеженном Данстарском лесу одного за одним. Цицерон поднял к ней лицо, и оно приняло странное томное выражение. - Да, чувствую, - растягивая слова, произнес он. Вель снова увидела перед собой, как Цицерон убивал дракона на пылающем поле у западной башни, забрызгавшись его кровью. Наклонившись к его лицу, она с жадностью впилась в его губы – этот голод и это страдание, возникшие после битвы у западной башни и точившие ее всю эту неделю, были так похожи на ее страсть к смерти. Цицерон прижал Вель к себе, снова впившись в нее цепкими пальцами, ответил на поцелуй. Чувствовал ли он то же самое? Чувствовал ли он этот жар, это желание раствориться в ней так же, как она хотела раствориться в нем? Вдруг Цицерон отстранился от ее губ и повторил, будто читая ее мысли: - Чувствую. Вель ухватилась за его воротник и притянула к себе, их губы снова встретились. Вель не чувствовала больше холода, она с легкостью расстегнула свою куртку и ощутила, как руки Цицерона скользнули ей под рубашку. Никаких полумер: ей хотелось сбросить с себя все, чтобы отдаться целиком и без остатка. Только когда они оказались совсем без одежды, Цицерон обхватил горло Вель руками и посадил ее на себя. Вель затрепетала. Еще никогда она не чувствовала себя так хорошо.