Underground Stars

— Не у всех есть будущее. У тебя — так точно его нет, — говорил мне мой отец, не отводя глаз от экрана с неизменным онлайн-покером. Я очень любил своих родителей. Глупый мальчик десяти лет, любящий фокусы — мои родители были моей единственной опорой. Увы, мы не можем выбрать, какой будет фундамент у нашей жизни, так вот мой точно был из песка.  — Просыпайся, Ген, — позвал меня папа среди ночи. Я не помню, как мне вручили рюкзачок с моими вещами, но точно помню, как поднял с пола любимого игрушечного кролика. Я помню, как мама выиграла его для меня в «крюке», он нередко помогал мне не тревожиться по ночам, оставаясь в одиночестве.  — Куда мы идём? — я подумал, что случилось что-то плохое — мы часто переезжали из-за семейных долгов. На пороге нас встретила мама.  — Ген, дорогой, мы решили с отцом, что тебе пора научиться быть полезным. Ты очень поможешь нашей семье, это будет настоящий подвиг! — говорила она, улыбаясь мне и гладя по голове. В свете из дома я видел, что на щеках её очень красиво блестели слёзы. Мама вообще часто плакала, я не был удивлён.  — А что я должен делать? — я почувствовал, как отец отпускает мою руку и молча уходит. Я тогда не понял, что он вот так со мной и простился.  — Потом всё поймёшь, дай я на тебя посмотрю, — мама вдруг так посмеялась, словно с её плеч свалился какой-то ужасный груз. А я подумал, что она так рада видеть меня, я подумал, что она гордилась мной. — Прощай, мой мальчик. Дальше сам. Садясь в машину незнакомцев, я не думал, что мама сама захлопнет за мной дверь, однако она это сделала. Те моменты казались мне нереальными, так что я укусил себя за ребро ладони — я всегда так делал, когда нужно было проснуться от кошмаров поскорее. Мысленно я посчитал до пяти, не ослабляя хватку зубов.  — Кто вы? Куда мы едем? — сжимая в руках игрушку, я осторожно мял в руках мягкий мех на кроличьих ушах.  — Не бойся, мы тебя не обидим, — с переднего сиденья я услышал женский голос. — Мы из Платинум грейпс, ты знаешь, что это?  — Нет, простите, — я сразу понял, что это как-то связано с казино, но мне было страшно ответить правду, как обычно.  — Это самое влиятельное казино всего мегаполиса, пацан, — видимо, теперь говорил водитель. Между нами была стенка с довольно плотной решёткой — значит, что они забирали на них не просто детей, верно? Я осмотрел салон, замечая довольно явные признаки борьбы, кучу царапин, дырки от лезвия.  — Твои родители крупно нам задолжали, так что они предложили начальству взять тебя отрабатывать долги, — спокойно объяснила женщина.  — Два моральных урода, чтоб они сдохли, — выплюнул водитель. — И начальство не лучше, суки, лишь бы эти отмороженные играть продолжали.  — Тише ты, успокойся. Это просто ребёнок, — женщина попыталась исправить ситуацию, но мне наоборот стало как-то спокойнее. Возможно, это потому что я и так понял, что меня ждёт что-то подобное где-то в душе, и в тот момент злость этого человека на ситуацию отразила мои истинные чувства.  — Этот самый мелкий, мы брали подростков, куда ему, чёрт возьми? В крупье, хочешь сказать?  — А что должен делать крупье? — я заговорил внезапно, машину немного тряхнуло из-за того, что водитель совсем не этого вопроса от меня ожидал.  — Игры вести… в покер играл когда-то? В рулетку? — прохрипел мужской голос.  — Нет, но я могу научиться, если надо. А какой у мамы с папой долг? — надо было всё разобрать, с чем-то в голове работать.  — А ты нашему боссу точно понравишься, Асагири Ген, — женщина опустила решётку между нами и улыбнулась мне. Эта женщина — менеджер зала, в котором я скоро буду работать. А мужчина, что сидит сейчас за рулём, работал парковщиком. Босс — владелец Платинум грейпс, правда был впечатлен моим спокойствием, однако я счёл это неразумным. Я был приучен к тому, что вокруг меня не самые стабильные люди, так что внезапной сменой обстоятельств нельзя выбить из меня мою привычную маску. На моих губах была лёгкая улыбка, а мои горячие от волнений руки всё ещё гладили кролика. С этим слегка неразумным человеком я побуду первое время.  — Ген, не переживай, я тоже не сразу научился карты эффектно тасовать, — утешительно стучал по моей спине коллега. Он отнял у меня карты и показал веер на всю колоду, мне оставалось лишь сделать вид, что я очень удивился, хотя я лишь пытался научиться делать этот веер менее стремительно, ведь получил замечание о том, что у меня слишком быстрые руки. Очень быстро это стало для меня игрой. Я хотел знать больше, жадно впитывал все возможности моей новой профессии, родительский долг был моей гарантией, целью. Я ночевал в машине босса, что стояла на парковке постоянно. Мне было десять лет. Я никогда не думал о себе слишком долго, всегда только наблюдал. Очень быстро Луи (так представился мне вспыльчивый водитель) стал говорить, что я умею читать мысли. Сначала задача в зале у меня была самая простая — подносить и менять пепельницы. За этой задачей так же была необходимость научиться понимать приходящих сюда людей: постоянных гостей, опытных игроков, тех, кто просто пришёл решить здесь какие-то дела. Я выучил все листы игроков, что мне предоставили. К пониманию, почему я стал так важен менеджерам и владельцу, я пришёл, когда при мне отчитывали нашего лучшего крупье. Тогда я впервые услышал, как меня ставят кому-то в пример. В ту минуту я безразлично отвернулся и посмотрел на свои ладони. Ловкость, умение чувствовать людей, вовремя улыбаться и открывать рот — вот, что было им ценно. Мне исполнилось одиннадцать, когда меня взяли на мою первую серьёзную игру.  — Ген, крупье в этот раз будешь ты, — тепло улыбнулась менеджер. В зале стало тихо, все смотрели на меня самым холодным взглядом, какой только может быть. Я что-то упустил? Коллеги были добры ко мне, а теперь они, кажется, меня ненавидят. Я предположил, что игра должна быть серьёзной, так что предпочёл думать о ней.  — Так, избавьтесь от этой глупой белой стороны на волосах. Одежда чёрной должна быть… Дайте ему обувь на каблуках, чтобы за столом удобно было… Я молча стоял у зеркала, пока босс пытался понять, как скрыть мой возраст как можно сильнее.  — Сколько ты можешь не спать, Ген? — спокойно спросил один из питбоссов.  — Где-то пару суток, — я всё ещё оценивал свои шансы не облажаться. — Не есть могу дольше, увы.  — Пару суток на ногах при том, что вести игру надо будет с опытными игроками… — питбосс покачал головой.  — Нет-нет, он меня не подведёт, — уверял его босс. Его одержимость мной сейчас была на самом пике, я всё ещё считал его идиотом, которому не место за столом. Он импульсивный, не умеет держать разум в порядке, а меня такое безумно раздражает.  — Вы играете на что-то важное, правда? — решился спросить я, пока мы шли на парковку. Босс молчал, пока мы не сели в машину. Я по привычке сразу схватил своего кролика, чувствуя, что в душе становится немного спокойнее.  — Я играю на место… своё место. Знаешь, если что-то пойдёт не так, вини меня, ладно? Я поставил всё на чёрное, а ты, Ген, всего-лишь зеро, — босс рылся в карманах, от чего казалось, что он сейчас очень беспечен. — Вот, возьми ключи. Там бирка с паролем входной двери… Я тебе комнату купил. После игры можешь туда идти, она полностью твоя.  — Вы предоставляете такое сотрудникам? — удивился я, как только запомнил очень чётко неизвестный мне адрес.  — Нет, это твоя первая зарплата. То, что не идёт в оплату долга, понял? — на это он получил мой кивок и ушёл. Ничего я не понял. Я лёг и закрыл глаза, обнимая игрушку и выдумывая себе совсем другую жизнь. Сон всё никак не приходил в ту ночь, волнение смыло меня волной, так что мне оставалось только попытаться всё немного расставить по полочкам. У меня теперь есть дом, который мне, по сути, подарили из глупости. Доброту я тогда именно так и называл, во мне было столько противоречий. Меня ждёт долгая игра, исход которой определит будущее Платинум грейпс. Получается, моё будущее тоже. Казино никуда не денется, так что я не рассчитывал на сильные изменения в жизни, так, начальника уберут — пустяки! Получается, я ночую в машине последний раз. Впереди ещё так много, а я ничего не видел. Я слышал гул города даже через шумоизоляцию, казалось, что я один в огромном ките, что плывёт в океане. Город был живым и где-то там, наверное, есть кто-то, кто тоже думает о том, какой он маленький. Один из выдуманных мной персонажей, наверное, сказал бы сейчас что-то о покорении космоса. Он бы сказал, что безнадёжность в человеке просыпается лишь тогда, когда он перестаёт стремиться к большему, ведь мы, на самом деле, можем многое. Да, любил я выдумывать безумцев. В день игры у меня тряслись руки. Я без конца перебирал свои карты, строил домики за завтраком, рисовал тузам дьявольские рожки и ангельские крылышки. В общем, пытался быть таким же, как обычно, хотя внутри всё было совсем не так. Претендующий на место владельца, которого я определил сразу, был человек слабо знакомый с моралью, но прекрасно ощущающий игру. Он стал контролировать всё, как только были сделаны первые ставки, не пил, не отвлекался.  — Какая чудная улыбка у нашего крупье, — говорил этот мужчина, в ответ игроки напряжённо смеялись. Босс сегодня был сам не свой — тихий, спокойный, я видел в его глазах то, чего не видел раньше. Я видел в глазах вечного глупца порядок. Здесь словно было только два игрока и я впервые чувствовал, что страх во мне сильнее и сильнее разгорается. В тот момент я впервые не мог прочитать ни босса, ни его противника, а другие игроки, наоборот, читались слишком просто. То, чего я никогда не забуду, это лицо босса, когда он сбросил карты спустя пару суток игры. Он выглядел разбитым, ведь в тот момент он сбросил стрит, а перед собой увидел абсолютно пустую комбинацию. Почему-то в тот момент мой мир куда-то провалился, я выпустил из рук карты и больно укусил ребро ладони. Я снова вспомнил тот звук, с которым мама закрыла дверь машины в ту самую обычную ночь.  — Нам нужна структура… лицо! Кто в казино представляет лицо, ответь мне? — я слушал разговор нового владельца с менеджером, пока пытался поужинать в курилке с Луи. Дверь в кабинет босса не закрывалась, он хотел, чтобы мы всё слышали. Коллеги молча ходили по главному залу, некоторые сидели рядом и курили, парочка питбоссов играли в карты на ресепшене.  — Это крупье, сэр, — ответила менеджер.  — Всё здесь безумно устарело, а нам нужно, чтобы все говорили о нас, чтобы все понимали, как мы серьёзны! Так что я думаю, пора немного модернизировать наших крупье, ты так не считаешь?  — Боюсь, сэр, если вы говорите о модификациях, то сюда принимали прежде исключительно тех, кто ими не располагал. Многие покинут нас, если условия и требования—… В полной тишине прозвучал один выстрел. Луи рядом со мной был единственным, кто поднялся с места, а я, ещё до конца не осознав случившегося, машинально схватил его. Я вцепился в него обеими руками, сжимая грубую ладонь, понял, что не отпустил бы ни за что. Новый владелец вышел в зал и громко сказал:  — За сучкой отправятся все крупье, кто откажется от новых требований. Как и следовало ожидать, я был первым, кого тогда забрали на кухню. Было странно слышать разговоры врачей, терминология была мне совершенно не знакома. На кухне соорудили операционную, я помню, что мне совсем не нравился запах там, хотя обычно я очень любил бывать на кухне. Я слышал, как Луи ругался с кем-то и думал только о том, что он импульсивный дурак. И о том, что не хочу, чтобы он пострадал. Местная анестезия ощущалась так, словно у меня куда-то пропал весь торс.  — Я не хочу, — сказал я тогда, хотя было глупо так говорить. Я только подтверждаю то, что я никуда не гожусь, когда показываю эмоции, верно? А если нет? Когда мои руки забирали у меня, я думал о будущем. Могу ли я однажды сделать выбор сам? Я хочу побольше узнать о том, чего я хочу. Как глупо! Я такой глупый, но… Тогда мне пришлось улыбнуться искренне, хотя выглядит это, наверное, просто безумно. Я, мальчик без образования, умеющий лишь читать людей, словно книжки, впервые понял, что теперь мне нужно прекратить плыть по течению и полагаться на то, какой расклад мне выпадет. Теперь я буду тасовать карты так, как нужно мне. Ишигами уже не ел заказанную ими пиццу, зато его банка пива давно опустела. Он слушал Асагири уже долго, наблюдая за тем, как изящно двигается его едва ли рабочая рука.  — Веришь мне? — с улыбкой спросил менталист, который тоже игнорировал пиццу, чем начинал раздражать, по какой-то причине.  — Не должен? — ухмыльнулся научник и взял кусочек пеперони, чтобы поднести его ко рту Гена, тот чуть поморщился, видимо для приличия, и всё-таки начал есть. Сам виноват, что всё давно остыло!  — Я впервые кому-то рассказываю о прошлом, — пробурчал проводник.  — Слушай, давай я сделаю вид, что знал тебя ещё с твоих десяти, как тот Луи, чтобы ты сильно об этом не думал. Что, кстати, с ним стало? — Сенку сам не понял, почему сейчас чувствует прилив сил. По идее, история не из весёлых… Но, Ген, он… Он удивительный.  — Работает автомехаником, живой… — Асагири пожал плечами. — Он учил меня самообороне. Я ж круто дерусь, ты видел?  — О, да, очень впечатляюще получаешь люлей, проводник.