Этот безумный день

Тихая песнь тату-машинки сливалась с ритмичной музыкой, льющейся из колонок акустической системы, заглушала прерывистые вздохи клиента, который изъявил желание сделать рисунок на уж очень чувствительном месте. Час назад, до начала сеанса, Шан Цинхуа несколько раз предупреждал высокого, слегка полноватого мужчину с тонкой козлиной бородкой, заплетённой в косу, что «бить» объятый языками пламени череп на горле, мягко говоря, не самое мудрое решение, особенно для того, кто впервые решил сделать татуировку. Вот только кто же послушает опытного мастера? Сначала клиент, обливаясь холодным потом, стоически терпел, но как только Шан Цинхуа взялся за машинку и начал работать над контуром, вся хвалёная смелость здоровяка испарилась, сменяясь на целый спектр болезненных гримас. Причём некоторые из них были настолько выразительными, что даже сам мастер ощутил, как его горло начало саднить и пульсировать. Слегка поморщившись из-за этих неприятных ощущений, молодой человек быстро мазнул взглядом по бледному клиенту, который явно уже сто раз пожалел о том, что пришёл в салон, и, стирая лишнюю краску с покрасневшей кожи, попытался немного приободрить несчастного. Для этого Шан Цинхуа натянул на лицо самую доброжелательную улыбку и, сияя так же ярко, как и высокая лампа, склонившая свою круглую голову над рабочим местом, произнёс: — Потерпите ещё часика четыре и мы закончим. Мастер не знал, то ли его слова, наполненные искренней заботой не нашли в душе здоровяка отклик, то ли дело было в чем-то другом, но как только заказчик услышал то, чем его попытался утешить молодой человек, он внезапно побледнел ещё сильнее и, вцепившись пальцами в подлокотники кресла, хрипло пробормотал: — А… кха… можно как-то побыстрее? Знаете… я так спешу… так спешу… Что на это мог сказать Шан Цинхуа? Конечно же, ничего из того списка ругательств, который в данный момент вертится в его голове, а потому, растянув губы так широко, что теперь обычная улыбка больше походила на оскал, парень, «радостно» буркнув «сделаю всё, что в моих силах», снова вернулся к машинке. Ласково погладив корпус своей любимой красавицы, мастер сжал её в руке и продолжил делать контур. Однако, каждый раз, как только игла пронзала кожу, клиент вздрагивал и трясся, что не могло не действовать на нервы. Дело было вовсе не в том, что лишние телодвижения и хныканье раздражали молодого человека, а в том, что ему было трудно провести ровную линию, что несомненно сказывалось на качестве татуировки. Шан Цинхуа не хотел портить свою репутацию и терять клиентов только потому, что кто-то изначально не послушал его рекомендации, а потому, на мгновение прервавшись, юноша выразительно посмотрел в глаза мужчины и произнёс: — Постарайтесь не двигаться, иначе вместо черепа у нас получится кривой узор. В очередной раз окунув иглу в краску, тату-мастер невольно вспомнил о своём самом большом, во всех смыслах, заказе, и его сердце наполнилось трепетом. Мало того, что внешне тот его клиент был так же прекрасен, как сошедший с небес бог или же выбравшийся из преисподней демон, так ещё он очень спокойно переносил даже самую сильную боль. На каждом из всех тех многочисленных сеансов, через которые они прошли вместе, этот красавчик умудрялся выглядеть так отрешённо и величественно, что Шан Цинхуа готов был пасть перед ним на колени и молить о внимании, но… — Жаль, что на смазливом личике и огромном теле все его достоинства заканчиваются. Характер-то у этого бандюгана просто отвратительный… эх… — Ч-что простите? Озадаченно моргнув, молодой человек посмотрел на своего нынешнего клиента и, осознав, что в какой-то момент он начал произносить свои мысли вслух, нервно хмыкнул. — Ничего особенного, рассуждаю о том, как порой внешность не соответствует тому, что скрыто внутри… ха-ха-ха… Вы так не думаете? Здоровяк быстро кивнул и почему-то отвёл взгляд в сторону. Его бледные щёки слегка тронул румянец, а крупные, покрытые грубыми мозолями, пальцы забарабанили по подлокотнику кресла. Подобное поведение показалось Шан Цинхуа очень странным, но он решил не заострять на этом внимание и поспешил справиться с воцарившейся неловкостью самым лучшим, по его мнению, способом, а именно он стал заглушать её своей болтовней: — Такое встречается сплошь и рядом. Посмотрите на тех же моделей или актёров! Внешне они прекрасны, но вот внутри гнилые… ну, знаете, это как с грецкими орехами. Как-то я купил целый мешок просто потому, что на них была большая скидка… точнее, потому, что они были красивыми! Орешек к орешку, да ещё и такого приятного песочного цвета, а что в итоге?! Ха-ха… представляете, все пустые! Это так неприятно… почему в жизни не может быть всё просто? Было бы куда легче жить, если бы внешность раскрывала содержание. Например, если человек урод внутри, так пусть и лицо также будет страшным, а если душа прекрасна, то хоть сразу отправляй на подиум или сниматься в кино… По мере «увлекательнейшего» рассказа мастера, лицо клиента всё сильнее краснело, а сам он едва мог спокойно сидеть на месте. Так, постоянно ёрзая, он, наконец, не выдержал и, шумно выдохнув, положил ладонь на свои влажные глаза. — Хватит, я так больше не могу… — Э? Что? Шан Цинхуа удивлённо посмотрел на мужчину и, чувствуя себя последней сволочью, что добила и без того расшатанные нервы заказчика, отложил машинку на небольшой передвижной столик. Он хотел извиниться как следует, и подумывал даже сделать этому несчастному скидку, но в тот самый момент, когда слова готовы были вот-вот вырваться наружу, здоровяк резко сел прямо и, плача, поймал закованные в чёрный латекс руки молодого человека. Мягко сжав их, клиент шмыгнул носом и, смотря на мастера как на своего спасителя, горячо вывалил: — Да-да! Я полностью с вами согласен! Хватит скрывать это… я больше не могу… Пора! Пора начать жить, а не прятаться под масками! С этого момента я буду делать только то, что хочу и никто меня не остановит! Мастер, мы не будем «бить» этот страшный череп, вместо него я хочу, чтобы вы сделали милую плюшевую панду! Настолько неуклюжую и большеглазую, насколько позволит вам ваш талант! Второй раз за этот день молодой человек лишился дара речи. Он смотрел на счастливое лицо этого слишком уж мужественного человека, который, как оказалось, любит милые вещи, и его глаза защипало от слёз. Под натиском чувств, Шан Цинхуа переплёл свои пальцы с пальцами клиента и закивал. — Я сделаю вам самую лучшую татуировку! Клянусь, я вложу в неё всю душу и… БАМ! Дверь салона с грохотом открылась и, ударившись о стену, едва не слетела с петель. От внезапного шума мастер испуганно замер, невольно уподобившись маленькому зверьку, заметившему опасность. Вот только этот ступор длился всего пару секунд, а затем отступил, сменяясь на гнев. Желая отчитать негодяя, который посмел так вламываться в пусть и бедненький, но всё же весьма приличный салон, молодой человек повернул голову, но вместо одного нарушителя увидел сразу пять. Все они были сплошь и рядом одеты в чёрные костюмы, но это не мешало им выглядеть весьма опасно. Ярость Шан Цинхуа тут же утихла и он, робко улыбнувшись, поинтересовался: — Ч-чем м-могу помочь… г-господа? Один из дружков, особенно сильно покрытый серебристо-белыми полосками шрамов, вышел вперёд и, пугая мастера одной только своей внешностью, спросил: — Мы ищем Босса. Он должен был прийти в твою хибару десять минут назад, так что если не хочешь лишиться пальцев, то говори, куда он делся! Бандит вытащил из кармана пиджака складной нож и лёгким движением руки открыл его, демонстрируя сияющее в холодном белом свете лезвие. Впечатлившись подобной угрозой, Шан Цинхуа округлил глаза и… начал икать от страха. — Я… ИК… я… ИК. не знаю… ИК… где… где он… ИК… — Ты мне лапшу на уши вешать вздумал?! Моё терпение не безгранично, так что если не скажешь мне где он, то я точно тебе кишки выпущу… На этот раз мастер ничего не смог ответить, а просто побелел, как полотно. В его голове было пусто и только ветер гулял в черепной коробке, напевая заунывные похоронные мотивы. Кажется, вот так юноше и предстояло умереть… какая жалкая смерть, да ещё и не заслуженная. Однако, в тот самый момент, когда молодой человек уже простился с жизнью, входная дверь, издав жалобный скрип, открылась, пропуская в салон ещё одного гостя. Он был высок, широкоплеч, а особенности его властного, очень тяжёлого характера легко читались по удивительно красивому, но при этом состоящему исключительно из резких черт, лицу. Явная, в некотором роде даже агрессивная, мужественность посетителя сразу бросалась в глаза, и даже длинные, распущенные волосы, которые подобно разлитым чернилам, стекали по спине, плечам и груди, не могли смягчить бритвенную остроту скул и линий нижней челюсти. — Что здесь происходит? Холодный, низкий голос, который идеально подходил этому, с виду бесчувственному, брюнету, произвёл на всех присутствующих эффект холодного душа. Собравшиеся бандиты, в том числе и тот, который собирался устроить расправу, резко вздрогнули и, повернувшись ко входу, согнули спины в низком поклоне. Вот только это было ещё не всё! Выразив таким образом уважение, эти ненормальные неожиданно в один голос крикнули: — Босс! Гость окинул присутствующих поистине равнодушным взглядом и, сделав несколько шагов вперёд, повторил свой вопрос: — Что здесь происходит? Осознав, что с их лидером ничего страшного не произошло, бандиты выпрямились и, переглянувшись, выложили всё, что случилось с того момента, как они вошли в это сомнительное заведение. Доклад был коротким, но, тем не менее, изобиловал подробностями, причем они включали в себя как угрозы, которыми смело сыпал один из головорезов, так и тот факт, что парни, вломившись, невольно стали свидетелями того, как «пара голубков держится за ручки и едва ли не лижутся.». Услышав об этом, брюнет посмотрел в сторону тех самых притихших «голубков» и одна его бровь медленно поползла вверх. Причиной подобной реакции послужило то, что трясущийся мастер вцепился в не менее испуганного клиента и эти двое, стараясь найти друг в друге защиту и опору, просто-напросто обнимались, тесно прижимаясь друг к другу телами. Со стороны это выглядело даже мило, но отчего-то мрачные тени легли на лицо гостя, делая его ещё более жутким. — Эм… г-господин… ч-что Вы т-тут д-делаете? Осознавая, что ещё немного и недопонимание перерастёт в заблуждение, Шан Цинхуа судорожно сглотнул и в присущей ему манере попытался хоть как-то разрядить обстановку, а заодно выяснить, какого же чёрта его «любимый» клиент, о котором он совсем недавно думал, решил вдруг заявиться. Однако, брюнет не хотел ему помогать, а потому, вместо ответа на такой простой вопрос, он молча вынул из кармана пачку сигарет и достал одну. Не успел мужчина поднести фильтр ко рту, как один из бандитов сделал шаг вперёд и щёлкнул зажигалкой. Подкурив, якудза сделал глубокую затяжку, а затем выпустил струю густого белого дыма. Воздух тут же наполнился запахом табака с нотками холодного аромата ментола. — А что? Я пришёл не вовремя? Яркие синие глаза тут же бросили в сторону молодого мастера взгляд, который был таким же убийственным, как и выстрел в упор, однако Шан Цинхуа слишком часто за последнее время сталкивался с подобным, а потому уже успел немного привыкнуть. Шумно выдохнув, парень, ощущая, как по его телу бегут мурашки, неохотно отцепился от одного своего клиента и, подобострастно улыбнувшись, посмотрел на второго. — В-вы были записаны на п-пять часов, сейчас же только два, так что конечно же не… Не слушая жалкие заикания мастера, гость сделал ещё одну затяжку, а затем, прикусив фильтр зубами, внезапно обратился к полноватому здоровяку, что всё ещё занимал кресло. — Свали. Клиент, который с виду был грубым и опасным, а внутри представлял из себя нежного, добродушного медвежонка, побледнел куда сильнее, чем в то время, как ему делали татуировку, и взглянул на маленького мастера, как бы спрашивая, что ему делать. Растерявшийся на мгновение Шан Цинхуа быстро кивнул и, достав из заднего кармана телефон, собирался перенести сеанс на другое время, вот только новоприбывший гость не отличался особым терпением и, сделав небрежный жест рукой, приказал своим парням сначала выкинуть непонимающего значения простых слов, человека прочь, а затем и свалить самим. — Э-э-э… Беспомощно наблюдая за тем, как клиент «покидает» салон, мастер ощутил небывалую злость. Он так долго бился, чтобы привлечь внимание людей, вкладывал последние гроши в рекламу, а также платил за «безопасность» в этом далеко не самом благополучном районе и все его старания прямо сейчас летели коту под хвост! Виноват же был этот самый бандюган, который, наплевав на запись, всегда приходил и уходил когда ему было нужно! Это просто не могло не раздражать! Если бы у парня была возможность вернуться в самое начало, то он бы точно никогда не стал связываться с якудза, да и вообще не выбрал бы эту проклятую часть города для того, чтобы начать своё дело. — Эх… Чувствуя себя полностью беспомощным, Шан Цинхуа покачал головой, отчего несколько каштановых прядок выпали из небольшого хвостика на затылке, и, стянув чёрные латексные перчатки, принялся готовить рабочее место для нового клиента. Вид при этом у него был таким кислым, будто юноша разом съел целый ящик лимонов, а после запил всё уксусом. Конечно же, это не укрылось от, ставшего уже почти постоянным, клиента. Плюхнувшись на кресло, он удобно развалился в нём и, наблюдая за действиями мастера из-под полуприкрытых век, поинтересовался: — Я смотрю ты мне не рад? Закончивший своё дело мастер с кряхтением выпрямился и, размяв затёкшую после предыдущего сеанса шею, обиженно пробурчал: — Ага, очень рад, до безумия… хотя я, наверное, просто умер бы от счастья, если бы Вы пришли на три часа позже. Эх, я даже поесть не успел… Натянув с несчастным видом новые перчатки, Шан Цинхуа повернулся к бандиту и выразительно посмотрел на его грудь, всё ещё скрытую под одеждой. Таким образом он, как бы невзначай, намекал гостю, что тому пора было бы уже включить голову и раздеться. Не полностью, конечно же, но и одной рубашки вполне хватило бы для того, чтобы пробудить ото сна все гормоны в теле бедного мастера… точнее, оголиться нужно было только для работы! Татуировка, татуировка и ещё раз татуировка, а все эти пошлые и откровенно грязные мыслишки о том, насколько соблазнительным был торс этого негодяя, молодой человек должен был спрятать в самый отдалённый закуток сознания и выпускать их ночью, ну, иногда и по утрам. — Давайте-ка взглянем, как у Вас всё зажило с прошлого раза. Отогнав ненужные мысли прочь, Шан Цинхуа с жадностью во взгляде принялся ждать, когда брюнет своими красивыми руками, на которых виднелся узор из бледно-голубых вен, начнёт растёгивать пуговицы на рубашке, медленно обнажая крепкую, безумно сексуальную грудь, которую сам мастер украсил замысловатым рисунком. Как бы парень не злился и не ворчал на своего слишком уж высокомерного и эгоцентричного клиента, он не мог устоять перед его красотой. Стоило молодому человеку только прикоснуться к гладкой коже бандита и ощутить под ней упругие мышцы, как жар заливал лицо ярким румянцем, а сердце, на мгновение замерев, пускалось в бешеный галоп, едва не выпрыгивая из груди. — Давай. Бросив одно единственное слово, якудза схватил потерявшего бдительность мастера за запястье и, подтащив поближе, посадил его на свои бёдра. Таким образом, мужчина хотел махом убить сразу двух зайцев. Во-первых, расположив молодого человека сверху, он мог наблюдать за его действиями с куда более близкого расстояния, а во-вторых… ему просто нравилось сердить этого разодетого в броские, яркие тряпки мальчишку и любоваться тем, как он старательно прячет гнев и негодование за широкой льстивой улыбкой. Это зрелище было крайне забавным ещё и потому, что, несмотря на все попытки скрыть истинные чувства, они легко читались по лицу мастера, будто их вывели кистью прямо на его лбу. Вот и сейчас, наблюдая, как парнишка мечется от состояния жуткого гнева до смущения, губы брюнета дрогнули в слабой, почти незаметной улыбке. — ЧТО?!.. ДА, КАК…?! ДА, Я…! Хватая ртом воздух, крайне возмущённый Шан Цинхуа застыл на месте, одновременно испытывая желание убежать и хоть как-то отомстить гостю, который смел распускать руки. Вот только, стоило мастеру посмотреть в холодное хищное лицо клиента, как он тут же отказался как от первого, так и от второго варианта и, едва не застонав вслух, смиренно произнёс: — Чего уважаемый гость желает? Крайне довольный такой покорностью, мужчина откинулся на спинку кресла и, едва ли не испепеляя внимательным взглядом синих глаз, холодно бросил приказным тоном: — Расстегни рубашку и начинай уже работать. У меня на сегодня ещё запланирована важная встреча, а ты тратишь слишком много времени попусту. В тысячный раз за последние пять минут, Шан Цинхуа вынужден был подавить свой праведный гнев и, скалясь так же добродушно, как очень злой, возможно, даже заболевший бешенством, хомяк, принялся выполнять волю бандита. Быстро, едва не отрывая каждую пуговицу, парень оголил торс красавчика и… тут же забыл про ярость, что пару мгновений назад настойчиво подталкивала его к убийству. — Ох, какая же красота… Широко распахнув большие карие глаза, в которых от искреннего восторга плескались золотые искры, мастер благоговейно провёл пальцами по широкой груди клиента и, слегка смутившись, наклонился вперёд, чтобы получше рассмотреть свою работу. Да, в этот раз Шан Цинхуа выложился на славу! Контур был ровным и чётким, а цветные элементы радовали глаз, освежая татуировку. — Не зря я потратил все деньги на краску и два месяца сидел на лапше быстрого приготовления… какой же я всё-таки молодец! Поддавшись порыву, молодой человек наклонился и потёрся щекой о чужую грудь с таким видом, будто в этом не было ничего странного. — Это определённо моя самая лучшая работа! У-у-у и ты досталась такому вредному бандиту. Ну, ничего, сейчас я тебя закончу и ты станешь ещё прекраснее! Все, кто тебя увидят, сразу же прибегут ко мне и завалят денежками! Я создал тебя, крошка, а теперь твоя очередь помогать папочке… Замурлыкав песенку себе под нос, Шан Цинхуа спрыгнул с колен брюнета и, взяв антисептик, с улыбкой стал обрабатывать его кожу. Воодушевлённый и счастливый, он быстро закончил приготовления и с чистой совестью принялся за дело, при этом совершенно не замечая странного взгляда гостя. Впрочем, тут не было ничего удивительного, ведь сейчас парень был слишком рад из-за того, что татуировка, в которую он вложил столько времени и сил, вот-вот будет закончена и он сможет увидеть её в жизни, а не только на эскизе. Из-за этого руки мастера порхали, как пара бабочек, быстро делая последние штрихи. Однако, даже учитывая резко возросшую скорость работы, у юноши ушло чуть больше двух часов на то, чтобы всё доделать, и значительную часть этого времени мужчины провели в молчании. Когда же Шан Цинхуа, наконец, выпрямился и, отложив машинку, стёр лишнюю краску, его усталое лицо вмиг преобразилось, становясь очень и очень довольным. — Вот теперь точно всё. Однако, не успел молодой человек договорить, как якудза поднялся на ноги и принялся застёгивать пуговицы на рубашке. От увиденного у мастера едва не случился сердечный приступ. Схватив этого идиота за запястья, он сжал их и, посмотрев прямиком в пронзительные синие глаза, произнёс: — Позвольте спросить, что это Вы делаете? Я ещё не наложил плёнку, а Вы куда-то уже собрались… Хоть страх перед этим мужчиной и был велик, но Шан Цинхуа предпочёл бы быть избитым, чем позволить бандиту подцепить воспаление и испортить самую лучшую его работу. — Ты слишком долго возился. Мне уже пора на… Внезапно брюнета оборвал звонок мобильного телефона и он, достав его из кармана брюк, посмотрел на экран. Сначала он хотел просто проигнорировать всё и заняться делами, которые он считал действительно важными, но отчего-то интуиция подсказывала, что не всё так просто. Тихо выругавшись, мужчина всё же ответил, правда разговор продлится едва ли больше тридцати секунд. — Да. Скоро буду. Бросив этих три слова, якудза развернулся и под шокированным взглядом Шан Цинхуа просто вышел из салона. Сказать, что мастер был возмущён и разгневан, значило не сказать ничего! Сжав в руках упаковку с заживляющей плёнкой, молодой человек раздражённо швырнул её на столик и, выпуская наружу всю обиду, завопил: — Да, что за…?! Просто взял и свалил! Если тебе на себя и своё здоровье плевать, то хотя бы о других подумай! Как же деньги, которые я заработал своим потом и твоей кровью? Вот же эгоист! Я точно сдам тебя и всю твою проклятую братию в полицию и заставлю выплатить мне всё до последней копейки! Наглый, злобный, бессердечный убл… Входная дверь со скрипом открылась и Шан Цинхуа, тут же замолчав, нервно улыбнулся. — Г-господин, вы что-то забыли? Если вы услышали что-то, то это… просто шутка. Однако, гостем был вовсе не вернувшийся бандит, а всего лишь ветер, неожиданно ворвавшийся внутрь помещения. Промчавшись по салону, он схватил со стола стопочку эскизов и, разбросав их повсюду, умчался прочь через открытое окно, при этом не забыв напоследок игриво растрепать волосы Шан Цинхуа. — Хах… полагаю, я должен радоваться, что это не Большой Босс… Надеюсь, больше мы никогда не встретимся. Отчего-то не испытывая радости по этому поводу, мастер подошёл к широко распахнутой двери и собирался было закрыть её на ключ, тем самым заканчивая свой рабочий день на сегодня, но в этот самый момент прямо перед ним возник человек в чёрном костюме и, широко улыбнувшись, произнёс: — Вас хотел бы видеть Босс… Уставший, голодный и злой, Шан Цинхуа без зазрения совести показал очередному бессовестному бандиту средний палец, а затем быстро потянул дверь на себя. Вот только, то ли сегодня удача совсем отвернулась от парня, то ли он просто слишком долго копался, но незнакомец успел-таки поставить ногу на порог, тем самым не давая мастеру спрятаться в салоне. — Парниша, я не понял. Я с тобой по-хорошему хотел, а ты начинаешь ломаться. Ты баба штоль? Хватит меня злить и поехали к Боссу, а то он разозлится и влетит не только тебе, но и мне. Изо всех сил пиная и топча кроссовком явно дорогую кожаную туфлю, мастер всё ещё упирался, при этом свирепея всё сильнее. — Я только что видел твоего Босса, так что никуда не пойду… точнее, пойду только за своими деньгами! Так ему и передай… а, хотя, нет! Лучше ничего не говори и просто уходи. Мы закрыты! Терпение бандита подошло к концу и он, схватившись за дверь, одним махом распахнул её, а после, без зазрений совести, подхватил мастера на руки. Однако, Шан Цинхуа недолго оставался в подобном положении и вскоре его закинули на плечо и потащили к машине, при этом осыпая таким потоком ругани, что несчастная жертва похищения, впечатлившись, замерла, стараясь запомнить каждое слово, дабы в будущем воспользоваться при необходимости. Пришёл в себя парень только тогда, когда его закинули… нет, не на мягонькое заднее сидение, а в багажник, где уже находился ещё один человек. Только вот в отличие от Шан Цинхуа он был связан, а его рот «украшал» кляп. — Парнишка, хорошо посмотри на своего соседа. Если будешь дёргаться или шуметь, то я и тебя упакую подобным образом, усёк? — Хэ. хэ… хэ… да, я всё понял. В следующий момент, слишком уж тесное пространство для двух человек погрузилось во мрак, а всё потому, что бандит закрыл дверцу багажника. Чувствуя по этому поводу лёгкий дискомфорт, парень постарался отвлечься и решил завести со своим «соседом» светскую беседу: — А сегодня неплохая погода, верно? Вот только диалогу не суждено было состояться, и дело было не только в том, что рот собеседника был завязан, а в том, что как только автомобиль тронулся с места, мужчин начало трясти и бросать из стороны в сторону, да и рёв мотора был настолько громким, что очень скоро у Шан Цинхуа заболела голова. К счастью, дорога до Босса заняла каких-то добрых десять минут и вскоре автомобиль остановился. Не в силах сдержаться, мастер глухо простонал от облегчения и, извернувшись, потёр ушибленный бок. — Ну, наконец-то приехали… ещё бы немного и мой желудок вывернуло бы наизнанку! Ха-ха, впервые радуюсь тому, что не поел… Дверца багажника открылась, но вопреки ожиданиям Шан Цинхуа, внутрь не ворвался яркий солнечный свет, вместо него парень увидел серый потолок и несколько продолговатых ламп. Воздух в этом месте тоже был специфическим, а всё потому, что в нём слабо улавливались запахи бензина, машинного масла и резины. Парень быстро сложил всё вместе в голове и понял, что бандит привёз его на подземную стоянку… вот только зачем? Плохое предчувствие скрутило желудок тугим узлом и заставило ладони вспотеть. Что же задумал этот перекаченный якудза? Может… может тогда он всё же услышал брошенные в запале слова про полицию и теперь собирался избавиться от проблемы до того, как она бы возникла?! — М-м-мамочка… — Что? Какая я, бл*, для тебя «мамочка»? Вылезай. Шан Цинхуа, не желая умирать, вцепился в единственное, что было сейчас под рукой, а именно в «соседа» и покачал головой. — М-мне и т-тут хорошо, так что багажничек прикрой и ступай по своим делам… Улыбнувшись головорезу, мастер прикрыл глаза и лёг поудобнее, надеясь, что Большой Босс просто забудет про него, но тут случилось нечто из ряда вон выходящее, что не могло не заинтересовать парня: он невольно стал свидетелем разборки между группировками. — Тебе стоило сразу отдать мне того человека, а не тянуть время. Крайне заинтригованный как происходящим, так и тем, о ком шла речь, юноша сел и быстро огляделся. Как парень изначально и думал, его привезли на парковку, но вот чего он не ожидал, так это того, что тут окажется такая толпа народа! Причём большая её часть расположилась рядом с каким-то высоким незнакомцем, чьи длинные вьющиеся волосы были собраны в высокий хвост, а вот рядом с Большим Боссом от силы находилось человек пять. Не нужно было быть гением, чтобы понять, на какой из сторон был численный перевес, и это осознание заставило Шан Цинхуа несколько напрячься. Впервые в жизни мастер волновался о жизни другого человека, при этом прекрасно понимая, что тот заслуживал получить пулю как минимум в ногу, а как максимум в лоб. Однако, голос разума очень легко заглушал сердце, которое то и дело тревожно сжималось. — Хм… Не поворачивая головы, тату-мастер дёрнул стоявшего рядом бандита и, оценив его спокойный вид, поинтересовался: — Что тут вообще происходит… хотя, это не так уж и важно, лучше скажи, что я тут забыл? Видно же, что твой Босс занят… Шан Цинхуа говорил тихо, но это не помешало брюнету каким-то чудесным образом услышать его. Повернувшись в их сторону, он, уделив особое внимание одной макушке, торчащей из багажника, чуть сузил глаза и быстро повернулся в сторону своего оппонента. — У нас был уговор, и я выполнил свою часть сделки, а ты нет. Пока я не увижу деньги, того полицейского ты не получишь. На этом всё. Встреча окончена. Не показывая и капельки страха перед противником, который был не просто агрессивно настроен, но и превосходил числом, брюнет спокойно повернулся к нему спиной и пошёл по направлению к автомобилю. Несчастный мастер сразу же напрягся и, ощущая неуверенность и лёгкий страх, снова спрятался в багажнике. Пусть в нём было тесно и неудобно, но зато там никто не хотел совершить с ним ничего ужасного. Однако, Шан Цинхуа и не подозревал, как он ошибался! Уповая на своё сомнительной укрытие, он и не ожидал, что опасность придёт оттуда, откуда он совсем не ждал! Внезапно, противник брюнета выхватил пистолет и, в качестве предупреждения, выстрелил в его сторону. Пуля, конечно же, пролетела мимо высокой статной фигуры, но зато она угодила в дверь машины, чем не слабо испугала мастера и лежащего внутри мужчину. Вскрикнув, Шан Цинхуа обхватил голову руками и принялся судорожно соображать. В данный момент все его инстинкты буквально вопили о том, что он должен был бежать, но молодой человек также понимал, что высовываться сейчас было сродни самоубийству, ведь носясь туда-сюда легче было словить случайную пулю. Насилу подавив панику, парень робко взглянул на стоящего около авто бандита и невольно удивился. Дело было в том, что этот головорез нисколько не испугался, напротив, в данный момент он сиял от восторга и нетерпения. — Ох, что сейчас будет… эй, парнишка, вылезай, ты должен это увидеть! Не тратя больше слова попусту, мужчина схватил мастера и быстро вытащил его из багажника. Последний упирался как мог, а всё из-за того, что хотел жить, вот только когда, в конечном итоге, его поставили на ноги, а глазам открылась удивительная картина, Шан Цинхуа уже не мог отвести от неё взгляд. Большой Босс по прежнему стоял лицом к ним и выглядел равнодушным, однако его глаза пылали настолько сильно, что, казалось, вырвись этот синий огонь наружу, как всё живое тут же погибло бы, а неживое покрылось бы толстой коркой льда. Взгляд якудза говорил о том, что он собирался совершить убийство и это очаровывало и пугало до полусмерти одновременно. — Мы ещё не закончили. Кто сказал, что ты можешь уйти, Мобэй? — Хорошо, я останусь. Только потом не пожалей об этом. Брюнет медленно развернулся и, сняв с запястья часы на браслете, застегнул на костяшках так, что образовался импровизированный кастет. — Раз хочешь «поговорить», то сделаем это один на один. И давай обойдёмся без огнестрела, а то так можно случайно и зацепить кого-то. Незнакомый Шан Цинхуа мужчина, ухмыльнулся, показывая ряды ослепительно белых зубов, а затем, пожав плечами, молча передал пистолет подручному. Сразу же мастер ощутил облегчение, радуясь, что Большого Босса, или как его назвал тот тип, Мобэя, не застрелят. Вот только радость эта длилась недолго, так как в следующий момент тот же самый мужчина, что ранее с почтением принял оружие, внезапно передал своему господину другое… Это был огромный нож, который должен был служить какому-то охотнику для потрошения крупных туш, но никак не находиться в руках у якудза. — Эй… этот тип, он же… он же не убьёт твоего Босса? Не удостоив тату-мастера ответом, взволнованный бандит только махнул рукой и, не отрывая глаз от двух крупных мужчин, стал ждать увлекательного представления. Шан Цинхуа же не мог понять, чего хорошего было в драке, где один орудовал кулаками, а другой чуть ли не мачете, но он искренне надеялся, что ему не предстоит сегодня увидеть чью-то смерть. Почувствовав, как на его плечи навалилась сильная усталость, парень опёрся бедром об автомобиль и посмотрел в потолок. — Эх… я просто хочу вернуться домой и заварить лапшички, а не вот это всё… Бой начался внезапно, и понял это мастер только благодаря тому, что услышал шарканье обуви по цементному полу, да звук учащённого дыхания. Неохотно опустив голову, молодой человек взглянул в сторону противников и поражённо замер. С самого начала он думал, что два здоровых, размером со средний книжный шкаф, мужчины будут примерно равны по силам, но реальность была сурова и за те несколько секунд, которые якудза дрались, брюнет уже успел получить рану. Его дорогая чёрная рубашка была распорота, а в образовавшийся дыре виднелась длинная царапина, которая тянулась от пупка к самим рёбрам, украшенным сложной татуировкой. Кровь мгновенно ударила в голову Шан Цинхуа и он, чувствуя ментальную боль из-за того, что его шедевр пострадал, гневно вскрикнул: — Какого чёрта ты творишь?! Разве я для того потратил кучу нервов и сил на татуировку, чтобы ты в этот же день её испортил?! А-ну не смей получать раны! Слышишь? Клянусь, я больше никогда не притронусь к твоему телу, если этот тип пырнет тебя ещё раз! Крик разлетелся по парковке гулким эхом и, многократно отражаясь от стен, снова и снова возвращался к вспылившему, раскрасневшемуся Шан Цинхуа. Однако, тот был слишком зол, чтобы обратить на это внимание, ведь в данный момент, мастер не сводил глаз с брюнета, который тоже, в свою очередь, сверлил его откровенно злым взглядом. Поджав тонкие губы, крайне раздражённый Мобэй фыркнул и, взглянув на свою рану, вновь сосредоточился на драке. Конечно же, ему не хотелось портить только что законченную татуировку, да и угроза этого трясущегося от ярости хомяка, выглядела серьёзно, а потому, он, собравшись с силами, решил закончить этот цирк как можно скорее. К тому же, мужчина всё ещё не забыл про планы на вечер. С поразительной скоростью для такого крупного человека, брюнет двинулся вперёд, а затем, избежав удара ножом, который наверняка бы вспорол ему шею, нанёс свой. Кулак, обернутый металлическим браслетом, с ужасающей силой врезался в нижнюю челюсть противника и тот, пошатнувшись, отступил на шаг назад. — Тьфу… ты выбил мне зуб, ублюдок! Не думай, что я останусь в долгу… Сплюнув кровь, мужчина сжал в руке нож и замахнулся. С трудом, но Мобэй смог уйти из-под столь яростной атаки, но неожиданным фактором стало то, что противник вдруг изменил направление удара и рукоять ножа «прилетела» прямиком в лицо брюнета, разбивая ему губу. — Око за око, зуб за зуб… — Нет, я больше не могу на это смотреть! Шан Цинхуа сделал шаг вперёд, намереваясь навалять уроду, который смел портить настолько красивое личико ЕГО клиента, но тут парня схватил, ставший уже таким родным, бандит и потянул назад. — С ума сошёл? Не лезь куда не просят! — Меня не просят?! Да, не пошёл бы ты… в багажник! Мобэй, чувствуя, как боль проясняет сознание, слизнул с губы кровь и рот наполнился привкусом железа. Да, что-то он сегодня слишком много отвлекался, а всё потому, что кое-кто не мог просто тихонько посидеть в сторонке и всё время вопил. В очередной раз мазнул взглядом по своему тату-мастеру, якудза невольно отметил, что тот как то уж очень близко стоял к другому мужчине и отчего-то ему это очень не понравилось. — Шан Цинхуа, закрой рот и не отсвечивай. С тобой я разберусь позже! Услышав ледяной голос Босса, который буквально вибрировал из-за угрожающих ноток в нём, парень испуганно икнул и тут же спрятался за спину бандита. — Д-да, господин… как скажете, г-господин… Совсем уж недовольный таким поступком парня, Мобэй нахмурился ещё сильнее и, стиснув зубы, попытался выплеснуть своё раздражение в драке. Это было не так уж и сложно, ведь оппонент не особо задумывался над происходящим и вполне мог ради своей цели принести пару тройку жертв. Однако, в их мире где сильнейший имел всё, а слабейший вынужден был подчиняться, было место и понятию «честь». И пусть у большинства якудза оно было своеобразным, можно даже сказать, весьма гибким, но были и те, кто уважал кодекс и жил по его правилам и понятиям, дабы поддерживать хрупкий мир между группировками, а также не допустить бессмысленной резни. Одним из таких людей был и сам Мобэй. Он появился на свет в семье, где достоинство и соблюдение традиций было важнее жизни, и пусть его родители рано ушли из жизни, но брюнет сам успел принять и взрастить в своей душе то семя, которое они посадили. Именно поэтому мужчина не мог просто так игнорировать тот факт, что один не из последних людей в клане, не просто плёл интриги за спиной, вытаскивая полицейского из неприятностей, но и творил беспредел прямо перед его носом. Молча двинувшись вперёд, Мобэй вновь приготовился к драке, но в этот самый момент совсем рядом раздались полицейские сирены. Присутствующие тут же встрепенулись и посмотрели на двух мужчин, которые стояли друг напротив друга и не проявляли и малой капли беспокойства. — Это твой способ избежать неприятностей? Неужели, думаешь, что пара легавых меня напугают и я сбегу? Мобэй ничего не ответил своему чересчур самоуверенному противнику, а вместо этого вновь повернулся туда, где находился Шан Цинхуа. Парень по прежнему прятался за спиной одного из приближённых брюнета, при этом что-то быстро набирая в телефоне. Будто почувствовав что-то неладное, мастер на миг оторвался от мобильного и, торопливо оглядевшись по сторонам, спрятал его в задний карман рваных джинсов, выглядя при этом до того невинно, что сразу становилось понятно, кто же вызвал полицию и сорвал очень прибыльную сделку. — Бл*дь… Подняв руку, якудза ущипнул себя за переносицу и, с трудом сдерживая рвущийся наружу гнев, принялся отдавать распоряжения: — Отдайте им полицейского и возвращайтесь на базу, меня не ждите… я буду занят выбиванием очень крупного долга. Бросив взгляд на слишком уж довольного собрата-якудза, который чуть ли не глазами пожирал фигуру связанного человека, которого прямо сейчас вытаскивали из багажника, Мобэй только покачал головой, жалея об упущенной возможности и… направился прямиком к своему трусливому и безмозглому тату-мастеру. Тот, в свою очередь, утратив укрытие в виде тела бандита, поглядывал в сторону выхода, очевидно намереваясь сбежать. Вот только разве мог это допустить брюнет? Ускорившись, он в мгновение ока оказался рядом с Шан Цинхуа и, схватив его за руку, потянул к выходу из подземной парковки. — К-куда ты меня тащишь? Я… я не хочу… Молодой человек неохотно шёл позади с ужасом в глазах поглядывая на раны большого Босса. Из них всё ещё сочилась свежая кровь, которая успела пропитать уже не только рубашку, но и брюки. Отчасти именно поэтому парень не сопротивлялся и вёл себя как невинная овечка, покорно идущая на убой, но также свою роль сыграло и то, что мастер до икоты боялся разозлить Мобэя. В отличие от подчинённых, которые не смели причинить парню серьёзный вред, опасаясь гнева Босса, сам брюнет мог при желании закопать молодого человека живьём где-нибудь в поле и забыть как страшный сон. — Эй… г-господин, может Вам лучше пойти в больничку, а то истечёте ещё кровью и потеряете сознание? Я при всем желании не смогу тащить Вашу тушу… в смысле, Ваше тело на себе, так что потом не вините меня за то, что я Вас бросил. Уже и без того страдающий от мигрени, Мобэй ощутил, как от каждого слова этого невыносимого человека в его череп будто вбивали по гвоздю. Мужчину едва ли не выводило из себя то, что именно сегодня, в такой важный день, всё с самого утра пошло наперекосяк. Однако, брюнет не мог так просто уступить провидению, а потому, крепче стиснув тонкое, будто девичье, запястье раздражённо рыкнул: — Боже, ты когда-нибудь заткнёшься? Всё со мной нормально и сейчас мы идём с тобой в… стоп, а сколько сейчас времени? Мужчина посмотрел на свои часы, но те из-за использования не по назначению, разбились и уже не шли, а потому он повернулся к Шан Цинхуа. Последний, уловив, что ответить на такой простой вопрос может только он, достал мобильный и показал Большому Боссу экран. На нём, переливаясь всеми цветами радуги, сияло «17:40». — Бл*дь! Бронь! Ничего не понимающий мастер посмотрел на ещё более раздражённого якудза и сделал незаметный шажок в сторону, затем ещё один и ещё, а после он развернулся и рванул на пределе своих возможностей. Вот только их хватило максимум на сто метров и после, молодой человек, согнувшись пополам, глотал ртом воздух, проклиная свою лень. Уж лучше бы он вместо просмотра сериальчиков или чтения яой-манхв занимался спортом. Однако, к немалому удивлению Шан Цинхуа, этот жалкий побег не вызвал у Мобэя гнев, напротив, тот, казалось, даже немного успокоился. — Не нужно бежать. В ресторан уже не успеем, так что пошли туда, где открыто. Новая информация на мгновение ошеломила парня и он, всё ещё стоя согнувшись пополам, спросил: — Э-э-э, что? Какой ещё ресторан? Разве ты… т-то есть Вы, не ведёте меня в тихое место, чтобы по-быстрому застрелить? Не поворачивая головы, якудза едва ли не с холодной яростью посмотрел на парня и, подняв руку, стукнул костяшками пальцев по его макушке. Пусть удар был не такой уж и сильный, но зато весьма болезненный, причём настолько, что на глазах молодого человека выступили слёзы, а красные после бега щёки слегка побледнели. — Ай! За что?! Шан Цинхуа накрыл руками голову и, поглядывая на Мобэя с таким видом, будто тот обесчестил его и не захотел жениться, попытался хоть немного пробудить в чёрной душе якудза чувство вины. Вот только как можно разбудить то, что давным давно умерло? — У тебя ещё хватает наглости спрашивать? Это ты вызвал полицию и сорвал мне сделку, так что теперь обязан вернуть мне всё до копейки, но об этом позже. Сначала нужно найти место, где мы обсудим все детали. Вновь схватив шокированного тату-мастера, брюнет потащил его безвольное тело дальше. К счастью, недалеко от входа в парковку располагался небольшой семейный ресторанчик, который заманивал клиентов пряным ароматом чеснока, мяса и прочих вкусностей. Туда-то мужчины и направились. Это место, конечно же, не шло ни в какое сравнение с тем, в котором Мобэй изначально забронировал столик, но и оно выглядело весьма неплохо. К тому же, стоило якудза и тату-мастеру войти, как последний тут же ожил и, громко урча пустым животом, с голодом осмотрелся по сторонам. Это зрелище несколько позабавило Мобэя, ведь сейчас парнишка выглядел точь-в-точь как маленький зверёк, который учуял запах чего-то съестного. Сев за столик, якудза тут же достал сигарету, собираясь закурить, но, покрутив её в руках, всё же положил обратно, решая не портить момент. Очень кстати к ним подошёл низенький официант средних лет и, поприветствовав, передал меню. — Заказывай, а я пока подсчитаю сумму твоего долга. Услышав только первое слово и проигнорировав всё остальное, Шан Цинхуа тут же пробежался глазами по списку блюд и назвал служащему добрую половину из всего что было. По логике молодого человека, платить обязан был тот, кто приглашал, а потому он совершенно не стеснялся в выборе, ведь понимал, что у Босса якудза с финансами проблем не было. И вскоре мастер узнал, откуда брались эти деньги… Как только официант всё записал и удалился на кухню, Мобэй достал свой мобильный телефон и, напечатав что-то, повернул экраном к тату-мастеру. Последний же, вглядываясь в стройный ряд из единиц и нулей, беззаботно поинтересовался: — Что это? Двоичный код? Я очень плох в языке программирования, так что… — Это сумма, которую я должен был получить за того полицейского. Теперь же это твой долг… Нижняя челюсть Шан Цинхуа с громким стуком пробила стол и упала на пол. Он не мог даже правильно назвать написанное число, не говоря уже про то, чтобы заработать столько. Да, ему даже трёх жизней будет недостаточно, чтобы вернуть этот долг! — Ха-ха-ха… а, я могу рассчитывать на понимание с Вашей стороны и… попросить небольшую отсрочку? Мне нужно время, чтобы…. — Продать почку? — Да, продать поч… ЧТО? НЕТ, КОНЕЧНО НЕТ! Я… эх, я не смогу собрать нужную сумму, даже если продам по частям всего себя… Синие глаза якудза загадочно блеснули, а тонкие губы едва заметно дрогнули, но, конечно же, Шан Цинхуа этого не заметил, а всё потому, что он всё сильнее и сильнее погружался в уныние. — Я выручу тебя… Слова Мобэя оказались тем самым спасательным кругом, который помог молодому человеку не утонуть в пучине отчаяния. Вцепившись в них, как собака в кость, он быстро поднял голову и, позабыв про свой страх перед этим опасным человеком, схватил его за руки, по прежнему держащие телефон. — Это правда? Мне не придётся продавать свои органы? Брюнет посмотрел сначала на тонкие кисти, которые лежали на его запястьях, а затем перевёл взгляд на Шан Цинхуа. Тот, широко распахнув глаза, заглядывал ему прямо в душу, и якудза почувствовал, как его голова пошла кругом. Слегка покраснев, он освободил свои руки и, стараясь скрыть смущение за раздражением, произнёс: — Кому сдались твои потроха? Я хочу предложить тебе непыльную работёнку. Сердце Шан Цинхуа остановилось, а губы дрогнули. Он сразу понял о какой «работёнке» шла речь и это ему уж очень не понравилось. Как якудза, Мобэй имел большой доход с самых разных сфер. Помимо «крышевания» и похищения людей ради выкупа, он владел подпольными казино, несколькими саунами и особо известным эскорт-агентством. Слава о последнем гремела на весь город, а всё потому, что их услуги были доступны только самым богатым бизнесменам и сливкам общества. Прейскурант впечатлял своим разнообразием и мог заинтересовать даже самого отъявленного извращенца, но именно поэтому цена на подобные развлечения была совсем уж не маленькой. Вот только, хоть тату-мастер и не мог самостоятельно погасить долг, но и работать мальчиком по вызову он был не намерен, и не важно, что таким образом молодой человек мог раздобыть нужную сумму в самые кратчайшие сроки. — Не хочу этого… М-может Вы всё-таки дадите мне время и я попытаюсь найти мамочку или папика и попрошу решить мои проблемы? Мобильный телефон в руках Мобэя хрустнул, но, по всей видимости, уже привыкнув к спонтанным вспышкам гнева своего владельца, не сломался, а только покрылся сетью трещин. Привлечённый этим странным звуком, Шан Цинхуа поднял глаза на едва ли не пышущего холодной злобой брюнета и, испугавшись не на шутку, робко улыбнулся. — П-почему В-вы так смотрите на м-меня? Я… я же просто пошутил. — Ты совсем ничего не понимаешь? Голос якудза был глух и словно доносился со дна могилы, чем сильнее наводил жуть на несчастного тату-мастера. Последний, задрожав, вжался в спинку стула и, не слыша ничего, кроме грохота своего собственного сердца, едва слышно проблеял: — У м-меня нет выбора? — Да. Схватив Цинхуа за ворот футболки, Мобэй резко притянул его ближе к себе. Сейчас лица мужчин разделяло всего несколько сантиметров и устрашающая аура, которая буквально сочилась из каждой поры брюнета чёрным маревом, окутала юношу, лишая его последних сил. Отчаянно не желая работать мальчиком по вызову, он всё же понимал, что ему этого было не избежать, а потому, с трудом смирившись с незавидной участью, он быстро кивнул, принимая её. В следующий момент сразу же повеселевший Мобэй отпустил Шан Цинхуа и, сделав жест, подозвал официанта. Заказав бутылку самого дорогого вина, мужчина неожиданно положил свою руку на холодную полную ладонь парня и произнёс: — Раз уж ты согласился со мной встречаться, то, думаю это нужно отпраздновать. Что ты об этом думаешь? Тату-мастер тут же открыл глаза и, уставившись на улыбающегося якудза, едва ли не свалился со стула от потрясения. В последний момент ухватившись за край стола, молодой человек невольно подался вперёд и, наивно надеясь, что это просто дурной сон, спросил: — Ты… шутишь? — Нет. — Ты хочешь меня разыграть? — Нет, я говорю серьёзно. — Тогда ты, бл*дь, точно издеваешься надо мной! Шан Цинхуа, вспыхнув, как спичка, ударил руками по столу и, сгорая заживо от ярости, вскочил на ноги. — Значит, говоря о работе, ты просто хотел предложить мне встречаться? Ты в своём уме?! Сначала я терплю твою грубость, потом едва ли не накладываю огромную кучу в штаны во время похищения, думая, что меня везут на смерть, а после, пытаясь спасти твою шкуру, влипаю в долги! И как это всё по-твоему называется? Всё это время, которое заняла пламенная, во всех смыслах, речь молодого человека, брюнет сидел спокойно. На его красивом лице не проступило и тени сожаления, лишь лёгкое раздражение. Однако, оно не имело никакого отношения к претензиями мастера и было направлено на череду проблем, что испортила безупречный план якудза. Изначально он собирался после сеанса пригласить Шан Цинхуа на свидание и отвезти его в самый роскошный ресторан города. Там бы они насладились изысканной итальянской кухней, пили коллекционное вино и разговаривали до самого заката, а как только диск солнца окрасил бы небосвод алым, Мобэй бы признался в своей симпатии. Однако, случилось то, что случилось и изменить произошедшее якудза уже не мог, а потому ответил максимально честно: — Ухаживания? Одно это слово, произнесённое Мобэем, произвело практически такой же разрушительный эффект, какой могла причинить термоядерная бомба, сброшенная прямо на голову тату-мастеру. — Ухаживания… значит… Стиснув руки в кулаки с такой силой, что у парня побелели костяшки пальцев, а короткие ногти впились в ладони, Шан Цинхуа внимательно посмотрел на мужчину, что сидел прямо перед ним и серьёзно раздумывал о том, чтобы кинуть в него чем-то тяжёлым. — Ты хоть на миг подумал о том, как мне было страшно? Сколько раз ты заваливался в мой салон с подчинёнными и творил что хотел? Это ты считаешь ухаживаниями? Или по-твоему ухаживания — это заставлять смотреть на то, как в драке ранят близкого человека? Как по-твоему я должен реагировать на всё это? Я был, есть и буду в ужасе! Я боюсь тебя, но ещё больше страшусь того, что если позволю себе сдаться и признать свои чувства к тебе, то однажды, увидев твою смерть от шальной пули или же ножа, я не смогу справиться с этим… Запал перегорел и теперь молодой человек чувствовал пустоту внутри. Только что он выложил этому бессовестному якудза всё то, о чём он думал уже довольно долгое время и теперь, собираясь вбить последний гвоздь в крышку своего гроба, тату-мастер наклонился вперёд. Поймав ладонями слишком уж красивое лицо Мобэя, парень не сдержался и, ущипнув того за щёки, с ехидством произнёс: — Смотри и запоминай на будущее! Именно вот так должны выглядеть ухаживания! Преодолев то небольшое расстояние, что разделяло их, Шан Цинхуа мягко поцеловал брюнета и, приоткрыв на мгновение свой рот, быстро провёл кончиком языка по тонким губам мужчины. Длилось это всего несколько секунд, а после, отстранившись, молодой человек нервно засмеялся. — Ха-ха… ох, уже так поздно! К-кажется, я забыл выключить утюг дома, да и чайник тоже стоит на плите… и… рыбка! Точно я не покормил рыбку и если сейчас же это не сделаю, то она умрёт страшной голодной смертью… это я к чему… в общем, я пошёл, а ты звони, пиши письма, как время будет я отвечу… Не дожидаясь, пока принесут заказ, тату-мастер развернулся и направился к выходу из ресторана, собираясь вернуться в салон и, забрав всё самое необходимое, сбежать как можно дальше. Он даже подумывал уехать в другой город и всё ради того, чтобы больше никогда не встречаться с тем страшным человеком, который в данный момент с потрясённым видом застыл подобно прекрасной ледяной скульптуре. — Прощайте, господин якудза. Я был счастлив, когда Вы приходили ко мне на сеансы. — СТОЙ! В этот раз не собираясь подчиняться брюнету, Шан Цинхуа побежал. Он долго петлял по лабиринтам проулков и узеньких улочек и даже пару раз чуть не врезался в стену. Причиной этого послужила проклятая пелена слёз, которая заставляла окружающий мир расплываться и дрожать. Когда же парень чуть не налетел на мирного прохожего, гуляющего с собакой, его силы окончательно истощились и, сев прямо на землю, тату-мастер откинулся спиной на кирпичную стену. Хватая ртом воздух, он потёр лицо ладонями, стирая крупные капли пота и слёз, а затем глухо простонал. — Кто меня вообще за язык тянул? Мог же просто притвориться дурачком и по-тихому сбежать. Я же, как обычно, отличился… не просто признал, что он мне нравится, так ещё и поцеловал его… Ха-ха-а… Шан Цинхуа опустил голову вниз и растерянно посмотрел на старый асфальт. — Если так подумать, то это был мой первый… поцелуй…. Ах! Как же это неловко! Внезапно крупная тень накрыла сгорбившегося тату-мастера, пряча его от лучей заходящего солнца. В очередной раз почувствовав что-то неладное, парень поднял голову и испуганно ахнул. Впереди, в нескольких метрах от того места, где он отдыхал, стоял Мобэй. Его лицо было мокрым от пота и выражало крайнюю степень бешенства, что означало только одно: Шан Цинхуа настало время умирать. — Ч-что?! К-как ты м-меня нашёл?! Вскочив на дрожащие ноги, мастер стал крутить головой, думая, как бы сбежать, но не успел он сделать даже шага в сторону, как мощное тело внезапно впечатало его в стену, едва не превратив в блин. — КХА! М-мне больно, постой! Однако, Мобэй не стал ждать. Поймав пальцами подбородок юноши, он с жаром и пугающей страстью приник к чужим губам и, облизывая и покусывая их, принялся таким образом упрашивать впустить его язык внутрь. Но на этом «атака» якудза не закончилась! Агрессия, скрытая под толстой коркой ледяного безразличия, давала о себе знать и мужчина решил усилить напор. Его сильные руки легли на талию парня и, скользнув под влажную ткань футболки, слегка погладили кожу. Вот только задержались ладони там ненадолго. Не прошло и минуты, как они, опустившись вниз, смяли ягодицы Шан Цинхуа и потянули того вверх, тем самым сажая на крепкое бедро брюнета, так незаметно втиснувшееся между чужих ног. — МММ… МММ… АХ! Тая от каждого прикосновения и ласки, тату-мастер беспомощно приоткрыл рот и, сплетая свой язык с языком бандита, обвил его шею руками. Так он старался хоть немного ослабить давление на своё уже значительно затвердевшее достоинство, но из-за действий якудза, у парня ничего не выходило. Его руки, как, впрочем, и ноги, ослабли, от чего он страдал всё сильнее. Наконец, не выдержав, он разорвал этот сводящий с ума поцелуй и, видя, как от его губ к губам Мобэя тянулась тонкая нить слюны, жалобно всхлипнул. — Мы… мы не можем сделать это… Недовольно посмотрев на дрожащего мастера потемневшими из-за страсти глазами, брюнет поцеловал его подбородок и, спустившись к шее, слегка прикусил нежную чувствительную кожу, оставляя заметный след. — АХ… да, постой же… я… я не могу думать, когда ты делаешь такое… — Тем лучше. Хрипло выдохнув эти два слова, якудза стянул с волос Шан Цинхуа резинку и, как давно мечтал, запустил в них руку, сжимая мягкие, будто шелк, пряди в кулак у самых корней. Это действие мужчины немного отвлекло молодого человека, а лёгкая боль и вовсе помогла несколько развеять дурман, вызванный желанием. Стараясь избежать ещё одного поцелуя, который наверняка привёл бы к тому, что мужчины занялись бы сексом прямо в переулке, тату-мастер поднял голову вверх и, уперев ладони в широкую грудь бандита, надавил, стараясь его оттолкнуть. Однако, Мобэй был не просто намного крупнее него, но и силы в мощном теле якудза, закалённом стычками, драками и ранениями превосходили скромные физические способности парня, который за всю свою жизнь никогда не поднимал ничего тяжелее тату-машинки или карандаша. Там, где у брюнета под тонкой бледной кожей плавно перекатывались твёрдые, будто вылитые из стали, мышцы, у Шан Цинхуа располагалось нечто мягкое и нежное. Именно поэтому любые попытки сопротивления были не просто малоэффективны, Мобэй их даже не замечал. — Нет… не лучше… стой, мы не… АХ… Не сумев завладеть губами мастера, Мобэй решил пойти другим путём и, резко рванув подол его футболки вверх, обнажил худенький торс, на котором особо выделялась пара уже затвердевших сосков. Как только брюнет увидел их, в его горле пересохло, а сердце забилось очень быстро. Впервые в жизни мужчина был настолько сильно возбуждён, что хотел заняться сексом прямо здесь и сейчас, позабыв про всё на свете. К счастью, Шан Цинхуа был в себе, а потому, заметив, как бандит склоняется к его груди, очевидно намереваясь приласкать его ещё и там, он поймал лицо мужчины в ладони и, приподняв, заставил посмотреть в глаза. — Да послушай же ты меня, наконец! Я не говорю, что мы не будем трахаться! Просто хочу сделать это хотя бы вдали от посторонних глаз… К тому же, у нас нет с собой смазки и презервативов! Напряжённое из-за возбуждения лицо якудза внезапно стало озадаченным и, вынырнув из омута страстей, он, неожиданно с серьёзным видом поинтересовался: — Зачем нам всё это? Ты же мужчина и не залетишь. — … Шан Цинхуа просто не знал что ответить этому, очевидно бывшему натуралу, а потому, глухо простонав, он беззвучно вознёс молитву, прося у богов, чтобы они даровали ему побольше терпения. — Ха-а… если хочешь узнать, зачем нам резинки и смазка, то отпусти меня и пошли в салон. Удивительно, но в этот раз Большой Босс подчинился и, убрав колено, на котором едва ли не сидел мастер, послушно отошёл в сторонку. Несколько пожалев несчастного брюнета, который явно испытывал дискомфорт из-за эрекции, натянувшей ширинку, молодой человек взял его за руку и поковылял до своего убежища. Хорошо, что студия располагалась совсем близко и, спустя всего пару минут, мужчины уже стояли перед входом. Достав ключи, Шан Цинхуа хотел было открыть дверь, но вспомнив, что став жертвой похищения, он так и не удосужился её закрыть, просто толкнул створку, пропуская Мобэя вперёд. С трудом поборов соблазн закрыть его внутри и сбежать в другой город, а если точнее, то в другую страну, тату-мастер неохотно вошёл следом и вновь заперся, таким образом стараясь избавиться от нежданных гостей. — Итак, что теперь? Мобэй вновь развалился в кресле и, поглядывая из-под полуприкрытых век на молодого человека, принялся ждать ответ на вопрос, который его очень сильно интересовал. В свою очередь, Шан Цинхуа выглядел слегка нервным и взволнованным. Проверив ещё раз дверь, он подошёл к небольшому неприметному шкафчику и, выдвинув один из ящиков, достал презерватив в серебристой фольге и розовато-лиловый тюбик с лубрикантом. — Ты никогда не спал с мужчинами и потому не знаешь… нельзя просто так взять и вставить, нужно сначала подготовить партнёра… ну или он сделает это сам. П-подожди меня т-тут… я быстро. Молодой человек направился прямиком в уборную, но не успел он сделать и шага, как Мобэй схватил парня за руку и произнёс: — Покажи мне. Якудза не просил, он приказывал и это несколько напрягало мастера, заставляя его чувствовать смущение. В конце концов, будет ли приятно бывшему натуралу смотреть на то, как мужчина засовывает пальцы в свой зад? Так или иначе, причин отказываться у молодого человека не было, ведь этот самый «бывший натурал», собирался побывать в этой самой заднице. — Хорошо, только я сделаю всё по-своему. Подойдя к креслу, Шан Цинхуа немного опустил его и, встав на колени перед бандитом, принялся решительно снимать с того штаны. Невозмутимое лицо брюнета вытянулось и он, схватив парня за запястья, спросил: — Что ты делаешь и почему раздеваешь меня? Я не собираюсь быть на месте женщины! Видя, как мило порозовели скулы возмущённого мужчины, тату-мастер не смог удержаться и слегка поддразнил его, желая отомстить за прошлые обиды. Натянув маску невинности, он взял в руки тюбик со смазкой и, налив немного себе на пальцы, совершенно серьёзно произнёс: — Я просто хочу выполнить твою просьбу и всё тебе показать. Поверь мне, уж лучше один раз почувствовать, чем сто раз увидеть…. Мобэй сжал руки юноши чуть сильнее и, нахмурившись, посмотрел на то, как медленно по фалангам стекает прозрачная густая жидкость. Не то чтобы его пугали действия мастера, но… всё же он предпочитал быть сверху. Уже собираясь отказать молодому человеку, якудза заметил, как мелко дрожат его плечи, а сжатые вместе губы медленно растянулись в улыбке. Осознание того, что этот гадёныш просто разыгрывал его, накрыло мужчину с головой и он, отпустив руки парня, больно ущипнул того за щеку. — Пожалуй, я откажусь от твоего щедрого предложения, а потому прекрати тянуть время и примись уже за дело. Наклонившись, брюнет мягко поцеловал любовника, а затем прикусил его нижнюю губу, оставляя на ней ранку. — Я устал ждать. Лицо Шан Цинхуа тут же вспыхнуло и он, зачарованно смотря на мужчину, слегка заторможенно кивнул. Расстегнув ремень и брюки бандита, он посмотрел на громадину, размер которой поражал даже через бельё, и, сглотнув, с волнением дотронулся до достоинства брюнета, обхватывая его. Возбуждённая плоть тут же отозвалась на действия юноши и нетерпеливо приподнялась. Такая реакция не могла не радовать мастера и он, пьянея всё сильнее, провёл по, скрытому за тканью, члену языком, оставляя на ней влажный след от слюны. — Ха-а… как же я давно хотел это сделать… Прихватив резинку от нижнего белья зубами, Шан Цинхуа потёрся носом о дорожку чёрных, как смоль, волос, которая тянулась от пупка к лобку и, вдохнув будоражащий аромат мускуса, высвободил напряжённую длину якудза. Она, в свою очередь, выскользнув из «боксеров», легко коснулась лица мастера, пачкая его смазкой. Однако, одного этого хватило, чтобы взгляд молодого человека потемнел, а его и без того разгорячённое тело до боли напряглось. Чувствуя, как с каждой секундой желание всё сильнее плавит мозг, подталкивая сделать что-то поистине пошлое и бесстыдное, парень томно выдохнул и потёрся щекой о член. Его руки быстро опустились вниз, и дрожа, принялись снимать уже свои собственные штаны. Приспустив их до самых колен, Шан Цинхуа сжал скользкой от лубриканта кистью своё достоинство и, слегка погладив его, опустил ладонь ниже. Тонкие пальцы прошлись по мошонке, а затем, скользнув между ягодицами, слегка приласкали вход в тело. — Мгх… Мобэй… Разомкнув влажные, слегка припухшие после страстных поцелуев губы, тату-мастер поцеловал крупную, налитую горячей кровью, головку и, лизнув её, хрипло прошептал: — Я не думаю, что смогу взять его… он слишком большой. Встретившись взглядом с парой сияющих, подобно корке льда, сковавшей кристально чистое озеро, глаз, Шан Цинхуа нежно улыбнулся и, открыв рот настолько широко, насколько это вообще было возможно, смог вобрать в себя едва ли половину от всей немалой длины достоинства Мобэя. Нижняя челюсть парня тут же заныла, а на глаза навернулись слёзы. Он хотел попробовать заглотить больше, но головка уже упиралась в заднюю стенку горла… хотел приласкать плоть языком, но член был настолько толстый, что он плотно прижимал его, не давая шанса и пошевелиться. Впервые в жизни тату-мастер столкнулся с чем-то настолько выдающимся и теперь лихорадочно соображал, что делать дальше. Отступать назад он не хотел, ведь, ощущая эту громадину во рту, молодой человек дрожал от предвкушения, но и двигаться вперёд он не мог. К счастью, всё за него решил якудза. С низким хриплым стоном, он опустил свою большую, покрытую мелкими шрамами, кисть на затылок парня и, слегка двинув бёдрами, надавил, вынуждая Шан Цинхуа принять всё. — МММ! Не в силах сделать и вдоха из-за того, что член проскользнул прямо в горло, юноша закатил влажные от слёз глаза и, трепеща, ввёл в себя сразу два пальца. Горячее влажное нутро тут же судорожно стиснуло их и удовольствие разлилось по телу, едва ли не заставляя мастера потерять сознание. От подобной картины якудза и сам едва не кончил, а всё потому, что видя, как этот маленький, вечно болтливый, ротик плотно обхватывал основание члена, при этом касаясь губами лобка, мужчина просто не мог не возбудиться ещё сильнее. Также успокоиться не помогали и влажные хлюпающие звуки, с которыми молодой человек подготавливал себя. — Бл*дь! Если не хочешь, чтобы я кончил сейчас же в твою глотку, то прекрати это… Гр-р-р-р… Брюнет до крови прикусил губу и, сжав, местами высветленные, каштановые волосы, потянул голову парня назад. Как только член полностью вышел изо рта Шан Цинхуа, тот закашлялся, а после, вытирая с щёк слезы, а с подбородка и губ слюну, сипло выдохнул: — Кха-кха… к-кто сказал, что я не хочу этого? Кха… не стоит волноваться обо мне, я делаю это не в первый раз. Сначала брови Мобэя стремительно поднялись вверх, а потом рухнули вниз и сошлись на высокой переносице, нависая над глазами, в которых бушевала буря, подобно грозовым тучам. В одно мгновение удовольствие было смыто с лица якудза, обнажая истинную натуру безжалостного убийцы. На этот раз намеренно причиняя боль молодому человеку, мужчина крепче стиснул в кулаке мягкие пряди и, запрокинув его голову, вынудил посмотреть вверх. — С кем ты ещё это делал, ублюдок? Ощущая как горит кожа головы, Шан Цинхуа застонал и, глядя на такого великолепного в своей ярости, Мобэя, внезапно захотел позлить его ещё больше. Стыдливо отведя глаза, юноша не собирался говорить правду, которая заключалась в том, что единственным его партнёром был набор секс-игрушек, и вместо этого буркнул только: — Не важно. Стоило только этим словам сорваться с губ тату-мастера, как нога в дорогом чёрном ботинке наступила как раз между бёдер парня, вдавливая мокрый от смазки член в плоский живот. — Я задал тебе вопрос, отвечай! Не заставляй меня делать вещи похуже. — А-а-а-х! Застонав, молодой человек вынужден был прекратить ласкать себя и, трепеща, сжал руками щиколотку мужчины. То, что он ощущал сейчас было настолько прекрасным, что в какой-то момент мастер испугался своих же желаний и слегка запаниковал. — П-подожди… я… я всё расскажу, только убери ногу… мгх… Благодаря своей принадлежности к якудза, Мобэй прекрасно умел выбивать из людей информацию, и пусть на Шан Цинхуа он не хотел использовать жёсткие методы, вроде отрезания пальцев или же срывания ногтей, но это не значило, что брюнет не мог добиться своего иначе. Особенно сейчас, когда и без того слабая воля парня трещала по швам. Мужчине оставалось лишь слегка надавить, как фигурально, так и буквально, а после спросить ещё раз, что, собственно, он и сделал. Стоило ботинку чуть двинуться, как молодой человек мгновенно это ощутил и, вздрогнув, согнулся пополам. — МГХ! НИКОГО! У… у меня никого не было! Я… я тренировался на игрушках… пожалуйста, поверь мне, я не вру! Бандит фыркнул и, наблюдая за тем, как, тяжело дыша, Шан Цинхуа едва ли не обвился вокруг его ноги, мужчина нехотя убрал её и, схватив его за ворот футболки, затянул к себе на колени. Уже и без того растянутая ткань, потеряла форму ещё сильнее, да и порвалась. Именно поэтому, когда бандит отпустил одежду парня, она едва ли не съехала с его плеч, открывая хороший вид на тонкие ключицы и слегка припухшие после ласк соски. Положив широкую ладонь на грудь тату-мастера, Мобэй не без удовольствия отметил, как сильно и быстро билось сердце парня, выдавая его волнение и лёгкий страх. Однако, несмотря на них, тело юноши было подобно тёплому мягкому воску, а это значило, что при желании, якудза мог легко воспользоваться его податливостью и пластичностью, заставляя Шан Цинхуа с удовольствием выполнять все его желания. Вот только, брюнет не хотел, чтобы их первый опыт был больше похож на принуждение, а потому, слегка смягчившись, он притянул любовника ближе к себе и, сдерживая свой рвущийся наружу пыл, нежно поцеловал его. — Я верю тебе, но больше не дразни меня, иначе я сделаю с тобой нечто действительно жестокое. Одна из ладоней мужчины мягко опустилась по спине мастера и легла на обнажённую ягодицу. Сжав её, Мобэй почувствовал, как его пальцы приятно утопали в упругой плоти и невольно захотел укусить это сладкое местечко, оставляя на нём свой след. — Что нам теперь делать дальше? Я могу войти? Щёки Шан Цинхуа вспыхнули и он, обхватив шею бандита своими руками, спрятал пылающее лицо в его густых волосах. Естественный аромат тела Мобэя, смешанный с нотками пота и железистого запаха крови, тут же защекотал кончик носа молодого человека, и он, неожиданно вспомнив о ранении большого Босса, поспешил взять дело в свои руки. Выпрямившись, тату-мастер осторожно надавил ладонями на плечи мужчины, вынуждая его откинуться на спинку кресла, а сам, спрыгнул с колен, взял со столика резинку. — Я всё сделаю, а ты просто получай удовольствие, понял? Но только учти, я такой щедрый только в этот раз и то только потому, что это наш первый секс. В будущем, если ты придёшь весь в крови, то не рассчитывай получить даже малейшего кусочка меня. Широко улыбнувшись, Шан Цинхуа оторвал край фольги и, достав презерватив, захотел поразить любовника. Под пристальным взглядом синих глаз, молодой человек взял резинку в рот и, наклонившись, принялся натягивать её без использования рук. Обильно смоченный специальной смазкой, латекс плавно заскользил по чувствительной плоти, отчего та стала только твёрже и больше. Однако, это не сильно помешало парню. В первый раз, когда он решил сделать минет, он не был готов к размерам якудза, но сейчас мастер знал, что его ждёт, а потому сразу расслабил слегка саднящее горло, впуская в него достоинство мужчины. В этот раз глубокое проникновение далось намного легче и дело было не только в том, что Шан Цинхуа был готов, но и в том, что наличие презерватива намного упрощало задачу. Его гладкая поверхность уменьшала трение, а потому член бандита без особых проблем двигался туда-обратно, при этом не задевая ровные ряды зубов. — Мгх… Не без удовольствия двинув пару раз головой, тату-мастер возликовал. Он и подумать не мог, что сможет вот-так спокойно ласкать любовника. Да, его челюсть по прежнему ныла, а слюна, обильно выделяясь, стекала по подбородку и капала на пол, но это всё было лишь лёгким дискомфортом, который просто терялся на фоне пожара, пылающего внутри. Всецело насладившись благами цивилизации в виде старой доброй резинки, парень отстранился и, сам поражаясь тому, как хорошо и с первого раза у него всё вышло, взглянул на брюнета. Последний, стиснув зубы, закрыл глаза рукой и, тяжело дыша, проклинал эту вот неизвестную до сих пор, пошлую сторону Шан Цинхуа. — Этому… этому ты тоже научился на искусственных членах? Не заметив смущения, которое окрасило лицо, шею и даже часть груди бандита в красивый нежно-розовый цвет, молодой человек стёр с губ смесь слюны и смазки и, стянув ниже брюки любовника, провёл кончиками пальцев по крепким бёдрам, украшенным татуировками. — Нет, я увидел это в манхве и запомнил. Знал, что когда-нибудь пригодится, а что? Тебе не понравилось? Уделяя куда больше внимания рисунку на бледной коже, чем самому разговору, молодой человек наклонился и, оставляя дорожку из лёгких поцелуев, двинулся вверх от колена до самого паха. На самом деле, Шан Цинхуа с самой первой встречи был глубоко впечатлён мощным телом своего пугающего клиента и теперь, когда он мог трогать его уже не как тату-мастер, а как любовник, он не хотел тратить время попусту. Желая изучить каждый его сантиметр, юноша не скупился на ласки. Он то проводил языком по напряжённым кубикам пресса, едва ли не кончая от их твёрдости, то позволял быть себе немного смелее, и нет-нет да оставил несколько багрово-алых пятен засосов на широкой груди или же внутренней стороне бедра. Это несомненно нравилось как самому Шан Цинхуа, так и Мобэю, но в случае с последним всё было неоднозначно. Чем сильнее молодой человек увлекался ласками, тем быстрее таяли терпение и самоконтроль бандита. Ему становилось всё труднее сдерживать свой истинный темперамент, и юноша никак не облегчал ему задачу, напротив, казалось, он специально подначивал мужчину, заставляя его сорваться. — Хватит лизать и кусать меня, я больше не могу. Хочу вставить. Не в силах сопротивляться своей сути, якудза стремительно встал и, схватив Шан Цинхуа за предплечье, толкнул его на кресло. Не давая последнему прийти в себя после столь стремительной перемены ролей и положения, Мобэй широко развёл в стороны бёдра любовника и посмотрел вниз. Удивительно, но бывшего натурала нисколько не оттолкнул вид чужого члена или же мужской задницы, наоборот, бандит глухо простонал, заметив, что на теле парня не было ни единого волоска, а его приятный нежно-розовый цвет и вовсе заставлял брюнета задрожать от желания. Если яркая одежда и довольно вызывающий, даже кричащий, образ был блестящей обёрткой, то сам парень представлял из себя молочно-клубничный леденец. На самом деле, Мобэй никогда не любил конфеты или же другие сладости, но сейчас, любуясь тем, как по аккуратной, небольшой плоти медленно скатывались капельки естественной смазки, делая и без того красивое местечко ещё более привлекательными, он очень сильно пожалел, что всё это время тянул кота за хвост и не решался попробовать что-то новое. Теперь же, когда «фантик» был отброшен прочь и перед взором очень голодного брюнета предстал настоящий деликатес, он пытался контролировать себя, чтобы элементарно не проглотить нечто столь исключительное одним махом. Однако, это выходило из рук вон плохо. — Проклятье! Стремительно опустив голову, якудза с жаром впился зубами в мягкую плоть бедра и, оставив на внутренней стороне чёткий след от укуса, нетерпеливо потянулся к подрагивающему члену парня. Едва ли не до боли стиснув его основание, Мобэй провёл по влажной головке языком, слизывая соленые капли и глухо застонал. Как он и думал, вкус мастера был исключительным и вызывал сильнейшую зависимость. — Ах! М… Мобэй… Слушая хныканье, бандит разом вобрал в рот милую «конфетку» и, лаская её языком и посасывая, принялся жадно глотать обильно выделяющуюся слюну. Он так увлёкся своим занятием, что даже не сразу заметил, что в какой-то момент маленькая тонкая кисть зарылась в его волосы и стала отталкивать голову. Когда же он всё-таки обратил на это внимание, то почувствовал глухое раздражение. Якудза не нравилось сопротивление любовника и он, желая пресечь его на корню, сжал руками бёдра Шан Цинхуа. Хватка у бандита была нешуточная, а потому на нежной коже практически сразу появилась россыпь пятен, которая в будущем должна была стать синяками. Вот только, подобный способ приструнить парня оказался весьма действенным. Тату-мастер практически сразу перестал бороться с мужчиной и, закрыв своё лицо ладонями, задрожал. — Дурак… уйди… не… не могу… я… я сейчас… АХ! Неожиданно рот Мобэя наполнился уже не слюной, а солоновато-терпкой жидкостью с сильным мускусным запахом. Прекрасно понимая, что сейчас произошло, бандит медленно отстранился и потемневшими глазами посмотрел на задыхающегося мастера, который всё никак не хотел показывать своё лицо. Это уже не просто раздражало брюнета, но и откровенно злило. Он хотел увидеть, как наслаждение украсит мягкие черты любовника, но вместо прекрасного зрелища наградой Большому Боссу послужил лишь полный рот спермы. Не зная, что делать с ней, мужчина просто всё проглотил, а потом, выпрямившись, недвусмысленно приставил головку своего члена к мокрому трепещущему колечку мышц. Так он собирался вытащить любовника из своего нелепого укрытия и обратить его внимание на себя, но, внезапно, этот способ не сработал и даже лёгкое давление на столь чувствительное место ничего не изменило. — Шан Цинхуа… — Оставь меня, я просто хочу умереть! Вот почему ты такой упрямый?! Я же пытался тебя остановить, но ты… но ты… Боже, надеюсь ты всё выплюнул… В погружённом в полумрак салоне повисло неловкое молчание. — М-Мобэй, ты же н-не… — Я проглотил. Тату-мастер едва сдержал рвущийся наружу крик и, испытывая крайнюю степень смущения, вновь захотел сбежать и переехать в другой город, вот только вырваться из положения, в котором он находится в данный момент, было проблематично… Особенно, учитывая тот факт, что член якудза недвусмысленно давил на вход. Если бы сейчас Шан Цинхуа не был так напряжён, то крупная головка наверняка бы скользнула уже внутрь, растягивая до предела девственное колечко мышц. Дрожь прокатилась по телу молодого человека волнами и он, внезапно испугавшись, что не сможет принять настолько большое достоинство любовника, сжался ещё сильнее, тем самым усложняя задачу для бандита. Последний же, истекая горячим потом, мог думать только о том, как бы поскорее оказаться внутри мастера и начать двигаться, но как бы он ни старался, его член всё время просто соскальзывал и тёрся о ложбинку между ягодиц. Однако, как оказалось, эти поглаживания были невыносимы не только для Мобэя, но и для самого парня. Он, чувствуя, как внутри всё горит, глухо застонал и, взглянув на мрачное лицо брюнета через щели между пальцами, тихо шепнул: — Н-нужно больше смазки и, прошу тебя, будь нежнее. Я никогда не вставлял в себя что-то по размерам сравнимое с баллончиком краски. На это якудза только фыркнул и, взяв флакончик с лубрикантом, занёс его прямиком над тем местом, где любовники тёрлись друг об друга. Кисть сжала упаковку и поток смазки резко обрушился вниз, заливая не только «место соединения», но и бёдра, член и даже низ живота мастера. — Ах-х… зачем так много?! М-мне холодно! Проигнорировав очередную жалобу, якудза сглотнул, чтобы промочить пересохшее горло и, сжав запястья молодого человека, с силой убрал их от лица, которое, как оказалось, по цвету напоминало спелый помидор. — Смотри на меня, когда я буду входить. Тату-мастер замер и, сильно волнуясь, быстро кивнул, чем несомненно порадовал брюнета. Слабо улыбнувшись, тот переплёл пальцы Шан Цинхуа со своими и, шумно выдохнув, сильнее надавил на колечко мышц. В этот раз оно было куда более податливым и, медленно раскрывая свою мягкую сердцевину, принялось поглощать член Мобэя, при этом всё сильнее и сильнее растягиваясь. Однако, всему был свой предел и очень скоро парень ощутил жжение и дискомфорт, которые уже не мог игнорировать. — Ха-а… ха-а-а, Мобэй… мне больно… больно… я не смогу! Склонившись над едва ли не плачущим юношей, бандит накрыл его дрожащее тело своим и, неумело утешая, хрипло произнёс: — Всё ты сможешь. Головка уже вошла, так что дальше будет легче. Сморгнув с ресниц крупные капельки слёз, Шан Цинхуа хотел было возразить, припечатав тем, что бывший натурал не знает, что такое секс с мужчинами, но в этот самый момент, когда слова готовы уже были вот-вот сорваться с губ, бандит, повинуясь своей жестокой натуре, одним толчком полностью вошёл в тело мастера, вынуждая его отчаянно вскрикнуть и выгнуться в спине. — АХ! Испытывая одновременно ужасную боль и поистине божественное наслаждение, Шан Цинхуа уставился ничего невидящими глазами в потолок и, хватая ртом воздух, со страхом понял, что с его тела что-то стекает. Естественно, предположив самое худшее, парень тихо застонал, уже представляя лица врачей, которые будут его лечить, но оплакать целостность своей несчастной задницы молодому человеку не дал якудза. Выпрямившись, тот посмотрел вниз и, опасно ухмыльнувшись, произнёс: — Ты кончил только от того, что я вошёл? Действительно, у тебя нет никакой выдержки. — Э? Чуть приподнявшись на локтях, тату-мастер опустил глаза посмотрел туда, где их с бандитом тела соединялись, но, неожиданно не обнаружил и капли крови. Да, его колечко мышц выглядело покрасневшим и опухшим, однако не было даже и намёка на разрыв. Подтверждая это, острая боль вскоре начала стихать, сменяясь дискомфортом и уже привычным жжением. — Уф, повезло, ещё бы немного и… АХ! Не собираясь ждать, пока извечно болтливый Шан Цинхуа наговорится, Мобэй стиснул руками его узкую талию и, чуть подавшись назад, сделал первый толчок. Его член с ужасно пошлым хлюпающим звуком толкнулся внутрь и тут же будто оказался в тисках. Горячее влажное нутро сжало достоинство якудза и тот едва не зарычал от непривычных и вместе с тем невероятно приятных ощущений. — Какого дьявола ты такой узкий? Разве ты не трахал себя до этого дилдо? Бл*дь, я сейчас кончу… Запрокинув голову, Мобэй прикрыл глаза и, ощущая, как низ живота заныл, предвещая скорый оргазм, до крови прикусил зубами внутреннюю сторону щеки. Боль немного помогла почистить сознание, но следующие слова юноши свели на нет все его старания: — Трахал, но твой член намного больше моих игрушек! Как же хорошо… такое чувство, будто ты полностью заполняешь меня… ха-а… начинай уже двигаться! — Боже, просто заткнись и ничего не говори! Стиснув зубы, Мобэй, тяжело дыша, принялся с силой вбиваться в податливое и мягкое тело, при этом замечая, что при каждом новом толчке на плоском животе мастера, а если точнее, на местечке чуть пониже пупка, тут же появлялась довольно заметная выпуклость. Погладив её ладонью, якудза почувствовал, как нутро Шан Цинхуа, затрепетав, снова сжалось, а сам молодой человек устало замотал головой из стороны в сторону. — Не… не трогай… так… это… странно… лучше… лучше прикоснись вот тут. Поймав руку брюнета, тату-мастер положил её на свой член. Возбуждённая плоть, будто требуя ласки и внимания, сразу же дёрнулась, а с головки скатилась пара мутных, из-за небольшой примеси семени, капель смазки. — Что, хочешь кончить сам и в этот раз? Не находишь, что это уже наглость? Грубые пальцы якудза прошлись по достоинству парня и сомкнулись на влажной головке, сжимая её. — ХА-А! — В этот раз мы кончим вместе, так что прояви немного терпения. Кто же мог знать, что это «немного» будет длиться добрых полчаса?! Шан Цинхуа, лишившись всех своих сил и едва не утратив душу, покорно принимал каждый мощный толчок, ощущая, как его член становился всё горячее. Однако, это было ещё не всё! Помимо жара, парень едва мог выносить странное зудящее чувство, которое всё сильнее и сильнее ощущалось в его пульсирующей в такт сердцу возбуждённой плоти. Рука Мобэя уже не могла полностью сдержать потоки смазки и семени, а потому они нет-нет да стекали вниз к основанию и мошонке. — Ха-а… ненормальный, ты хочешь убить меня таким жестоким способом? Хватит… я уже ничего там не чувствую. Мобэй, хрипло застонав, склонился к груди любовника и, желая немного проучить его, прикусил напряжённую горошину соска. В этот же момент Шан Цинхуа дёрнулся и, выдохнув «проклятье», затрясся. Судороги раз за разом прошлись по его телу, вынуждая парня стиснуть руками предплечья любовника. Когда же наслаждение, что так внезапно нахлынуло на мастера, оставило его измученное тело полностью расслабленным, якудза, неожиданно вышел и, сорвав со своего члена презерватив, обильно излился. Горячая сперма, толчками вырываясь наружу, залила живот и грудь юноши и, медленно стекая по бокам, стала капать на пол. — Ха-а… В следующее мгновение якудза неожиданно рухнул на тату-мастера сверху, невольно придавливая его своим большим телом. Не в силах сделать даже вздох, молодой человек хрипло закряхтел, а после, с трудом втянув немного воздуха, произнёс: — Т-ты… тяжёлый… я… кха-кха… сейчас умру. Большой Босс, т-ты меня слышишь? Вот только ответа от брюнета не последовало, и Шан Цинхуа невольно забеспокоился. Хоть раны большого якудза и не были такими уж серьёзными, но кровотечение, вместе с такой физической нагрузкой, могли подкосить любого. — Мобэй? Брюнет снова никак не отреагировал и тату-мастер, с трудом вытащив из-под туши любовника одну руку, повернул его голову к себе. Лицо мужчины хоть и было несколько бледным, но всё же оставалось спокойным и расслабленным, а глаза закрытыми. На какую-то долю секунды молодой человек подумал, что бандит и вовсе умер, но ровное дыхание, что сейчас щекотало его руку, говорило о том, что тот просто уснул. — Ха-а… Облегчённо выдохнув, потный, весь покрытый своей и чужой спермой, Шан Цинхуа убрал руку с лица Мобэя и, положив её на макушку любовника, погладил длинные растрёпанные волосы. — И что мне теперь делать? Ответом парню послужил уже знакомый «жужжащий» звук, который доносился из кармана Большого Босса. Потянувшись к нему, тату-мастер вытянул разрывающийся мобильный и, взглянув на экран, взял трубку, используя вместо пальца нос. — Спасите, иначе этот слон меня раздавит… — Голубок? Где Босс? Если ты сделал с ним хоть что-то, то мы с братьями тебе это не простим! Юноша не в силах сдержаться, закатил глаза и тут же со значительной долей ехидства ответил: — Если я голубок, то и Босса теперь своего так зови, понял? И вообще, если так волнуешься за него, то тащи свою задницу в мой салон и забери его. Он потерял сознание. Собеседник тут же отключился и Шан Цинхуа, выронив телефон, невольно задумался о том, каким же безумным и странным оказалось происходящее сегодня. С самого утра юноша планировал закончить татуировку и навсегда выкинуть из своей головы этого прекрасного, пусть и несколько грубого, мужчину, но обстоятельства сложились так, что самый худший день в итоге обернулся счастливейшим моментом в его жизни и пусть парню ещё предстояло пережить кое-что весьма постыдное, но он знал, что впереди его ждало ещё очень и очень много счастья, ведь далеко небезразличный человек не просто был рядом, но и готов был разделить с ним всю свою любовь.