Лучшее из возможных

Нас с тобой смерть разлучит

А потом глаза Дина закрываются, и его голова падает на грудь. Сэм считает, что это несправедливо – оставлять его здесь одного с трупом брата на железном штыре. Он не роняет ни единой слезы после того, как выходит из амбара, волоча тело, и Дин, это все еще Дин, как бы Сэм того не отрицал. Сэм должен кричать, бить все вокруг, проклинать Чака, Джека или даже Дина, черт их знает, должен сделать хоть что-то, но вместо этого в голове царит пугающая тишина, и Сэм не ощущает абсолютно ничего. В груди – дыра, прошивающая его насквозь, там, где было сердце. Дин всегда пропускал его вперед, но сейчас сам бесцеремонно влез и пошел дальше, оставив Сэма позади, и теперь единственным правильным выходом кажется последовать прямо за ним. Только Сэм не уверен, что они встретятся на одной стороне. Сэм ведет машину, когда за окном разжигается рассвет. Лучи солнца на горизонте окрашивают салон Импалы в красный цвет. И когда по стеклу ровными струйками начинает течь кровь, Сэм резко крутит руль влево, машина виляет, и ее чуть не заносит. Широко распахнутыми глазами Сэм смотрит на капли, бегущие вниз. Это долбаная игра воображения, которая длится не больше пары секунд, но в горле встает ком, и Сэм закрывает глаза, сжимая руль в руках с большей силой. Потому что кажется, что кровь настоящая, та, которую они проливали десятилетиями за жизни других. Голова Дина от резкого движения бьется о стекло, и Сэм ждет, когда он проснется и начнет крыть братца на чем свет стоит, но он не делает ничего, и это становится последней каплей. Сэм резко давит на тормоз, буквально выпадая из машины. Сердце сжимается так, словно кто-то хочет, чтобы оно остановилось, и Сэма трясет в припадке. К горлу подкатывает тошнота, скручивает пополам, и он блюет желчью прямо там, на дороге. Его рвет собственной болью, болью потери и одиночества. Руки трясутся, пока он вытирает рот. Сэм пытается встать, но ноги не держат, и потому он просто прислоняется спиной к машине и прикрывает глаза. Больше, чем смотреть, как умирает брат, Сэм ненавидит оставаться один. Он тогда соврал, что Дин эгоист и спасает Сэма не для самого Сэма, а для себя, и Сэм бы так не поступил. Правда в том, что они слишком похожи, слишком вросли в друг друга за бесконечные годы, и где-то в глубине души Сэм знает, что всегда спасал Дина только для себя. Это чертовски неправильно, но без друг друга они никогда не будут полностью целы, настолько, насколько это возможно. И сейчас Сэм расколот, как чашка, осколки которой никогда больше не соберутся воедино, потому что ровно половина кусочков бесследно пропала. Он не помнит, как обратно садится за руль, не помнит, как едет, как возвращается в бункер. Перед глазами стоит мутная пелена, которая пропадает, когда Сэм обнаруживает себя сидящим на полу перед входом в Динову комнату. Еще Сэм не помнит, как укладывал Дина на кровать, но его тело лежит там, аккуратно устроившись головой на подушке. Сэм встает и уходит прочь, подальше от этого всего. Тогда он садится в библиотеке и напивается вусмерть, оплакивая Дина. И наутро, борясь с головной болью и тошнотой, Сэм собирает дрова, чтобы похоронить брата как подобает. Чудо постоянно вертится под ногами и душераздирающе скулит, и Сэм старается не смотреть на него. Сэм рад, что этот раз – последний, когда он хоронит брата, и это хорошо. Потому что больше он не будет переживать это. И будь он проклят, если не сделает все правильно. Он не зовет никого и сжигает тело Дина в одиночестве. Это слишком личное. В глазах стоят слезы, но Сэм не проливает ни одной и продолжает смотреть на костер и бороться с желанием кинуться в пламя. В одиночестве же он возвращается в бункер. И последующие несколько дней все еще готовит завтрак на двоих, а после выбрасывает одну порцию в ведро. И, слоняясь по бункеру, пару раз заходит в комнату Дина, садится на кровать и вдыхает запах брата. Чудо садится рядом и начинает скулить со слезящимися глазами. И Сэм понимает его, до боли в груди желая повернуть время вспять. Теперь он спит по паре часов за ночь, потому что во сне еще хуже, чем в реальности. Сэм видит их последнюю ночь, прощание и прощение. Видит все смерти брата, даже те бесконечные вторники. Иногда ему снится совсем другое. Иногда во сне Дин, такой счастливый, радостный, смеется и шутит, и в его глазах пляшет солнце. И от этого больнее всего. Тогда грудную клетку распирает и Сэм задыхается. А потом Сэм начинает пить как не в себя, и такая манера больше присуща Дину, чем ему самому, только теперь на это как-то плевать, и он имеет полное право так поступать. Сэм не понимает, как Дин уговорил его отпустить себя, потому что сейчас Сэм не отдал бы его и с боем. И, кажется, что он проваливается в сон, и все расплывается перед глазами, рассыпается, как песок. Сэм жмурится, открывает глаза, и, видимо, он допился до галлюцинаций, потому что теплый библиотечный свет меркнет и на его место приходит мертвое холодное свечение, источник которого Сэм не может определить. Краски полностью рассеиваются, и на их месте образуется тьма. Первородная. Неземная. И где-то на краю сознания, которое помнит ад, Сэм ее узнает. Слишком давно у него не было кошмаров о Клетке. К горлу подкатывает тошнота, и Сэм не может пошевелиться, не может повернуть голову, не может ничего. Сэм задыхается и закрывает глаза, и, кажется, у него начинается паническая атака. – Нет-нет-нет... – яростно шепчет Сэм, не желая смотреть. И он молит Бога, чтобы быстрее проснуться. – Он не слышит тебя, Сэмми, – улыбается Дьявол. – И меня он не слышит. И Майкла тоже не слышит. Немного эгоистично с его стороны, не находишь? – Я знаю, что это сон. – говорит Сэм, открывая глаза. – На редкость очень реалистичный сон. И тебя нет. – Интересная мысль. Ты только что хотел сказать мне, что меня нет. – Люцифер начал грызть ноготь на большом пальце, задумчиво смотря на Сэма. – Знаешь только в чем проблема? Я старше тебя на миллионы лет, я видел, как рождались и умирали вселенные, и точно знаю, что я есть, а вот ты, Сэм, ты можешь быть проделкой моего воображения. Итого: у нас два предположительных психа с двумя предположительными галлюцинациями. Кто из них ты, Сэм? Сэм никто, и, Господи, он должен проснуться, чтобы этот бред наконец-то закончился. Только реальность больше не спешит меняться обратно. – Тебе понравилось, а, Сэм? – Люцифер делает пару шагов назад и разводит руки в стороны. – Я не понимаю. – признается Сэм. А потом в голове вспыхивают моменты из его жизни-после-Клетки. Сэм ахает, втягивает воздух через рот и машет головой. – Мне кажется, что я постарался на славу, – Люцифер довольно улыбается и снова подходит ближе. – Ты думаешь, что я в это поверю? – Сэм наклоняет голову и зажмуривает глаза. Конечно, Люцифер врет, он мать его Дьявол, Отец лжи, враг всего человечества и, в конце концов, его собственная галлюцинация. – Мы убили тебя. – Сэм, это моя игра и мои правила. – Снисходительно говорит он, словно поясняя маленькому ребенку. – Ты думаешь, что убил меня, пока я хочу, чтобы ты так думал. Голова идет кругом. Люцифер щелкает пальцами, и Сэм чувствует, как соскальзывает с дыбы. Ноги подгибаются, и он просто опускается на пол. Потом смотрит на Дьявола, и, не отрывая от него взгляда, начинает отползать, двигаясь спиной вперёд, пока не упирается в угол. И когда Дьявол начинает приближаться, выставляет руку вперед в защитном жесте. – Но почему? То есть, зачем все это было? Ради чего? – Сэм, – Дьявол кладет руку на Сэмову щеку и трет ее большим пальцем. От его прикосновения по коже расползается холод, такой, что слезы замерзают и, кажется, Сэм начинает терять сознание. – Я создал для тебя мир, создал твою жизнь со всем тем бардаком, что ей присущ. Я сделал так, чтобы ты поверил, что выбрался из Клетки. Скажи, ты расстроился, когда умер Кас? А твой брат? Нельзя пытать того, Сэм, кому нечего терять, и, признаюсь, твоя жизнь – одно из лучших моих творений – Нет... – шепчет Сэм. – Да, – Люцифер пожимает плечами и качает головой. – Ты никогда не выбирался из Клетки. Не воевал с Левиафанами и Амарой, не проходил испытания. Ты не боролся против Бога. С этим сюжетным поворотом я, признаюсь, перегнул. У тебя было всё, и я это забрал. Ты всегда был здесь, со мной. – Люцифер приседает на корточки и, улыбаясь, глядит на него. Во взгляде Люцифера проскальзывает грусть, и, вероятно, у Сэма едет крыша. Дьявол не может сочувствовать. В груди все замирает, сжимается в ком. Люцифер наклоняется к Сэмову лицу и обхватывает его своими руками. Он слишком близко, Сэм чувствует ледяное дыхание на щеках и не может отвести взгляд. Люцифер смотрит на него в ответ, печально улыбается и прижимается своими губами ко лбу Сэма. Тело прошибает холодный пот, когда Дьявол отстраняется и мягко говорит: – Ты не спасся, Сэм. А потом резко встаёт и начинает смеяться. Сэм смотрит куда-то в пол и не чувствует ничего. Просто пустота. Только руки его трясутся. На лбу все еще ощущается прикосновение ледяных губ. – Ладушки, – Люцифер задумчиво кладет указательный палец на губы, перекатывается с пятки на носок и по-птичьи склоняет голову к плечу. Сэм переводит на него взгляд. – Может повторим?..