Добро пожаловать на шоу

— Марго, выключи свет. Резко, словно вся башня мгновенно погрузилась в темный омут ночи, погас свет. В просторном офисе лишь огромный экран бросал равномерные бледные блики по застеклённым скульптурам, картинам и небольшому дивану напротив. Шли вечерние новости, был слышен приглушённый голос ведущего, монотонно зачитывающего репортаж об известном бизнесмене-застройщике, вновь избежавшем даже штрафа за незаконную стройку. Как же это бесит. Но, к сожалению, ничего нового в этом нет. Очередной ублюдок, обведший полицию и суд вокруг пальца и избежавший заслуженного наказания. Негодующий зритель, до этого лежащий и почти спящий, встал с дивана, выключил экран и подошёл к окну. Прямо под ним яркими огнями фонарей и серыми ночью домами развернулся Санкт-Петербург с извечным шумом машин, людей, вечно движущийся, живущий и даже сейчас не спящий. Такой прекрасный, но такой...прогнивший внутри. А точнее, сверху. "Весь этот город, будто воздушная воронка, засасывает внутрь. В ней крутятся и хорошие люди, и уроды… вот только в ней нет ни справедливости, ни закона, а лишь грязь и боль", — пришла ему в голову совершенно неожиданная мысль. Да, это так, но он обязательно все изменит, он сделает жизнь лучше. Уже делает. Внутренний голос в ответ противно зашипел, что он, Сергей Разумовский, всего лишь жалкий идеалист. Такие всегда плохо заканчивают, ибо никак не могут прижиться, смириться с окружающими их условиями. "Но это не значит, что надо перестать бороться", — мысленно пресек он все подобные мысли, в который раз. К сожалению, они слишком часто звучали в его голове. От уже почти двух дней, проведенных без сна за компьютером (следующее обновление было уже совсем близко), Сергей буквально мог уснуть с открытыми глазами, либо стоя, как сейчас. Как только рыжеволосая голова наконец-то коснулась подушки, он провалился в сон... И чуть ли не в следующий миг вновь открыл глаза. Все ещё было темно, поэтому Сергей поначалу решил, что он вообще не засыпал. Но огни ночного города светили будто бы по-другому. Ярче, насыщенно-оранжевым. А ещё казалось, что за ним кто-то пристально следит. От неприятного ощущения по телу бежали мурашки, Сережа быстро огляделся. Но никого здесь не было. Он был тут один. Он надеялся, что он был тут один. Внезапно стало слишком душно, запахло дымом. Сергей встал и поспешно подошёл к окну. В окне он видел ту же самую картину, вечно оживлённую и так сильно любимую. Город, будто и вправду живой, смотрел на него сквозь стекло… Буквально смотрел. Чем дольше Разумовский наблюдал за ночным городом, тем все больше замечал, что вместо привычных огней фонарей, машин, окон за ним, за каждым его движением, не мигая, следят жёлтые глаза. Он резко отшатнулся от окна. Пришедшая вслед за страхом паника уже горечью подступала к горлу, заставляя сердце биться быстрее. Он чувствовал себя маленьким зверьком, загнанным в угол хищником, и уже ощущал предстоящую боль от клыков на своей шее. Но незримая сила подтолкнула его обратно, к окну. А тем временем самые страшные глаза с безумным янтарным блеском смотрели на него из собственного отражения. — Смотри. Голос раздался резко, с противным шипением, пульсируя в голове и отзываясь дикой болью каждым словом. — Я знаю, о чем ты думаешь, — Голос с приторно-сладким, даже убаюкивающим тоном, забирался прямо в черепную коробку, как будто только там и звучал, в то время как Серёжу парализовало от ужаса. — Но ты сам прекрасно знаешь, что это не сработает. Есть только один способ избавиться от этой гнили раз и навсегда. Голос становился всё громче, всё ближе, оттого всё больнее было слышать его слова. Тысячи янтарных глаз на полотне города начали разгораться, огонь из них тут же перекинулся на стены домов, дороги, деревья. Через секунду весь город вспыхнул, как ворох сухих листьев от маленькой спички. Запах гари и дым просачивались даже через стекла. Вскоре стало совсем трудно дышать. До этого лёгкие едва работали лишь из-за паники и ужаса. Отражение хищно улыбнулось, и через секунду к простому потрескиванию пламени прибавились крики и запах... жженой плоти. — Маленькая спичка в одиночку сможет зажечь лишь небольшой факел. Но потом этот факел зажжёт остальные, и тогда они смогут устроить пожар. И все сгорит в очищающем пламени. А тебе всего лишь надо зажечь спичку. — Нет, — только и сумел прохрипеть в ответ Серёжа, мозги которого тут же будто вскипели от пристального хищного взгляда. — Ну же! Только ты можешь спасти этот мир. Только мы! — Тон отражения оставался прежним. Вот только взгляд снаружи сменился: стал еще острее, злее. — Нет! Нет никаких "мы", тебя нет, ни для кого! Такая помощь людям уж точно не нужна. Хватит с тебя твоего "правосудия". Откуда ты вообще в моей голове? — Тогда я сделаю это без тебя, — ядовито прошипел силуэт в стекле. — И все же жаль, что ты забыл меня. Придется напомнить. Черный дым потянулся от догорающих домов прямо к башне, формируя тело отражения с другой стороны. Оно было довольно расплывчатым, но огромные птичьи когти и закрывающие все небо крылья, а также горящие глаза Сережа видел довольно четко. Отражение, двойник, чудовище с его лицом улыбнулось, отчего по телу Разумовского в очередной раз пробежали мурашки и медленно, играюче, провело когтем по стеклу, оставляя на нем глубокую царапину. Ужасный скрип вывел Серёжу из оцепенения. Все чувства тут же обострились, призывая бежать отсюда, бежать как можно скорее. От полностью захлестнувшего, охватившего липкими щупальцами все его тело и прочно укоренившегося где-то в груди, прямо за отплясывающим чечётку сердцем и в мозгу от первобытного ужаса, кружилась голова. Мир вокруг, похоже, остановился, время застыло. И только лёгкий звон от каждого прикосновения существа к окну нарушал покой… Стекло напротив Разумовского, кажется, сдалось. Маленькая трещинка разрасталась всё больше и больше, оставляя всё меньше и меньше "живого места". Вскоре прозрачную поверхность покрывала тонкая белая паутинка, словно башня была атакована гигантским пауком. Мир остановился, время застыло. А все вокруг стремительно считало секунды до точки невозврата: "10, 9"– шёпот тени воздух вдруг разверг, "8, 7"– возопили статуи наверх. "6, 5"– так кричала птица вдалеке, "4, 3"– отдавалось треском в огоньке. За окном, на высоте, ты, вроде, невредим. Только треск окна тебе пророчил: "2, 1"… Сильнейший порыв ветра, сопровождающийся шелестом крыльев, выбил окно, за секунду разлетевшееся вдребезги. Осколки волной хлынули на пол, погребая под собой рыжего программиста. Но на этом ледяной воздушный поток не остановился: через пару мгновений остальные окна и двери, все стеклянные поверхности стали взрываться, трескаться, словно фейерверк на Новый год. В свете бушующего под башней пламени казалось, что в комнате идёт дождь из бриллиантов и топазов, вихрь золотых лепестков. Всё вновь затихло, не хватало лишь стрекотания сверчков. Крылатое существо куда-то исчезло, так же внезапно как и появилось. Сергей, лежавший среди стекла, попытался встать. В ладони тут же впились осколки, порезы закровоточили; к прозрачным бриллиантам и золотым топазам прибавилась парочка кроваво-красных рубинов. Адская боль по всему телу давала о себе знать, из-за чего он, оперевшись на стену, в невероятном ужасе карабкался вверх, пытаясь сохранить равновесие и восстановить дыхание. Но тишина была больше похожа на затишье перед огромной бурей. В поле зрения жертвы вновь попала тёмная, покрытая перьями фигура, теперь точь-в-точь похожая на самого Разумовского. Существо медленно подходило всё ближе и ближе, оставляя за собой пятна смолы, которая капала с когтистых лап, и черные перья с волочащихся по полу обсидиановых крыльев и, как хищник во время охоты, загоняло свою жертву в угол. У него получалось. Сжавшийся в максимально маленький комочек Разумовский почувствовал как по коже скользнули холодные, будто металлические когти, в угольного цвета смоле, хватая его за отросшие волосы, и потянули его наверх, где он вновь встретился взглядом с огненными глазами на собственном, обезображенном безумной ухмылкой лице. — Ты так сопротивляешься, но, если ты будешь один, без меня, всё это будет терзать тебя, мучить… а после смоет, как волна. Существо отпустило его, и Сережа бесформенной кучей вновь свалился на пол. Фигура растворилась в тени угла, одарив бедного Серёжу ужасающей гримасой… Со стороны коридора и серверной что-то зашелестело. Прям как шуршат листья осенью, когда ветер гоняет их по улицам. Сначала показалось, что крылатое чудовище вернулось, но его до сих не было видно. А потом шум напомнил тот приятный шелест водопадов, которые показывали в документалках про джунгли или во всяких передачах про водные виды спорта. А ещё он напомнил, как Сережа, когда из каждого утюга доносились советы, что под звуки природы спится лучше, тоже включал себе подобные аудиозаписи. Но потом, естественно, после кучи шуток на эту тему, его убедили, что засыпается и спится лучше только в том случае, если не выпиваешь по 2-3 чашки кофе меньше, чем за 2 часа до сна. Пока Сережа рассуждал откуда в его башне водопад, журчание воды становилось все ближе. И только лишь спустя пару секунд, слишком поздно, он понял, что это не вода. Алая волна неслась вдоль коридора в сторону Сергея, потерявшего возможность двигаться из-за шока, сметая все на своем пути. Он успел лишь посмотреть в сторону разбитых окон, гадая вынесет ли его за пределы башни. А потом кровавый поток с головой поглотил Разумовского. Волна несла его вперёд, закручиваясь в водоворот и отбирая воздух. Сережа мгновенно ушел с головой под "воду", лишь изредка пытаясь барахтаться. Неумение плавать, паника, стремительное течение - все обернулось против него. Рот, как и лёгкие, тут же наполнился кровью, которая оставляла тягучий, металлический привкус боли и отчаяния. Он тонул. Хотелось проснуться, прекратить этот кошмар, но тени шептали, не хотели отпускать из своей хватки, убаюкивали: "Тш-ш-ш, спи". Он кричал, хоть кто-то же должен его услышать, но лишь больше захлебывался. Тут же вспомнились несколько молитв и спасительное имя, но они лишь смеялись: "Олег тебе не поможет". Голос в голове кричал, что он не должен сопротивляться. "Просто открой глаза!" — вопили птицы в черепной коробке. Веки разомкнулись сами собой, и глаза тут же словно огнем обожгло. Поток воспроизводил перед ним очертания всего увиденного в новостях и на улице: убийства, беззаконие, грязь… Это продолжалось, будто бы, бесконечно, пока Сергея не впечатало в стену. В стену, полную тьмы. Под ногами не было ничего, Серёжа падал в никуда. В голове пронеслась мысль, что его все таки вынесло из окна, и теперь он через какие-то несколько мгновений встретиться с асфальтом внизу. Но... ничего не происходило. Боли от удара все ещё не было. Только вернулся Голос: — Ну же, протяни руку! Без меня ты не справишься!– Голос кричал, будто бы молил, при том всё равно угрожая. — Нет! — еле прохрипел Сережа, пытаясь выкашлять кровь. — Тряпка! Удар… сильнейший удар о землю заставил Разумовского будто бы очнуться из транса. И всё же напротив стояла чёрная фигура. — Тебя нет!– Отчаянно, хрипло прокричал Сергей, удивляясь, как он вновь оказался в офисе. От застилающей глаза рубиновой жидкости он все ещё плохо видел. — А на это ты что скажешь? В ту же секунду Разумовский получил глухой удар ладонью по щеке, отчего попятился назад. Таинственный противник схватил его за ворот и потащил за собой. Резким движением руки Серёжа был повёрнут лицом к выбитому окну. — Так это было… "Это было реально, реально, РЕАЛЬНО", — эхом, больной пульсацией раздавалось в голове. — Посмотри туда! Что ты видишь? Разве это тебя не тревожит? Не это ли то, против чего ты хотел бороться? А?! Разумовский попытался выкрутиться, но ударив своего противника тот никуда не попал. Рука прошла прямо через крыло, через покрытые смолой перья. Существо рассмеялось. Раньше Сергей думал, что одна только его улыбка может напугать, но теперь один только этот хриплый, клокочущий хохот мог перекрыть все ужасы, которые он пережил за последние несколько минут. Фигура потащила Сергея через кабинет к статуям прямо по оставшимся осколкам стекла и лужам крови. — Признай, что ты тряпка… Без меня! Посмотри вокруг, оглянись.– Фигура выждала несколько секунд после чего спокойно произнесла.– Ну же. Сделаем это… ВМЕСТЕ. — Нет, — уже только шептал Сережа. Статуи с ужасающим треском повернули головы в одну точку… на него. И тут же обхватили едва живое тело совершенно мёртвой хваткой. Он, и так недвижимый, был полностью подвластен им. — Я всё думал, что же сломается первым: твой дух… или тело. Каменные существа начали свой необратимый процесс, сжимая Разумовского так, как это только возможно. Серёжа кричал от непередаваемо сильной боли, пока не зажали в каменных тисках горло, его лёгкие уже совсем опустели, тело потихоньку теряло признаки жизни, а потом и вовсе обмякло, не имея сил противостоять… крик ослаб, а после и вовсе затих. По знаку существа статуи рассыпались, упав на пол вместе с Сергеем. Тот, жутко кашляя, раздирая себе горло, скорчился на полу. Но тут же с картин слетели все нимфы, духи, наяды, атакуя владельца башни. Их прекрасные черты лиц, шелк одежд изменились, обезобразились настолько, что их теперь едва можно было отличить от бесов, демонов. Когтистыми лапами они цеплялись за рыжие волосы, острыми зубами рвали одежду, добавляя ещё больше кровавых росчерков на белое полотно кожи. — Ты прав, нет никаких "мы". Есть только Я! Ты не со мной, но в итоге ты станешь таким же, как я. С пронзительным птичьим криком все бесы стремительно преобразились в стаю огромных черных ворон. Шелест крыльев и злобное карканье были такими громкими, что заглушали даже мысли Сергея. А тем временем там, где острый клюв и изогнутый коготь касались кожи, появлялись такие же угольно-черные перья, как и у ворон, как и у Существа. Вороны не унимались, хотя перья покрывали уже все тело Разумовского. Перья забивались в рот, лезли в горло, перекрывая все дыхательные пути. Наступила темнота. А затем... он проснулся. Сергей резко подскочил на диване, жадно хватая ртом воздух. Сердце все ещё бешено стучало в груди, а в ушах раздавался собственный крик. — Тише, тише, спокойно. Чьи то теплые руки успокаивающе обхватили дрожащее от липкого послевкусия ужаса, бьющееся на гране истерики тело, монотонно гладили буквально вжавшуюся в чужую грудь голову, распрямляя растрёпанные рыжие волосы, пока бледные трясущиеся пальцы хватались за кулон с волчьим клыком, как за спасительный круг, якорь, удерживающий в этом мире. — Все хорошо, Серёж, я с тобой. Это был просто сон. Просто сон. Разумовский уже едва ли мог вспомнить его детали, а тем более темную фигуру. Просто очередной сон. И в объятиях родных теплых рук Сережа был готов в это поверить безоговорочно. Солнце весело бросало лучи через огромные окна, а Марго механическим голосом зачитывала утренние новости об убийстве известного бизнесмена-застройщика... Всё прошло, и тени спали далеко во тьму. Но тревога не уходит… только почему? Всюду будто бродят, смотрят жёлтые огни. Неужели крики, вопли– это всё они… Даже если так – не страшно — всё это лишь сон. Лишь напуганным и жалким вечно снится он. Нечего бояться, смысла в страхе нет давно… Только кто-то всё же оцарапал то окно.