«Громкий двери хлопок
Мог бы саваном моим стать»
R.О.
— Робби! Сандер резко вскочил вслед за ним. Робби шустро сунул ноги в кроссовки и на ходу накидывая куртку уже открывал дверь. Но внезапно она захлопнулась прямо перед его лицом. Робби повернулся и оказался почти придавленным к ней спиной. Сандер навис над ним, опираясь руками по две стороны от его головы. Его лицо было очень близко к лицу Робби. — Ты никуда не уйдешь. — Робби в ответ шумно выдохнул и онемел от неожиданности. — Ты остаешься здесь. Можешь кричать на меня, обзывать, материть, можешь даже ударить меня. Но я тебя не выпущу. Шум в ушах не давал быть уверенным в верности услышанного. Робби собирался тихо (так как в гостиной спит ребенок), но показательно хлопнуть дверью, проветриться, потом, может, накричать на кого-то, или всплакнуть на худой конец. Он не рассчитывал быть остановленным. Робби всмотрелся в его глаза. За внешней настойчивостью скрывался… испуг? Растерянность? Или что это? Зрачки расширены, дыхание поверхностное. Каждое его слово Робби почти ощущал кожей. Неужели Сандер может чего-то бояться? Решительность его действий и близость его тела воспламеняли легкие, заставляли терять твердость духа, а мозг словно работал в 10 раз быстрее. И следующие действия произошли раньше, чем Робби успел даже о них подумать. — Не отпустишь? — переспросил Робби, посмотрев на его губы. Он должен быть уверен. Сандер едва мотнул головой. Иногда случаются такие моменты, когда происходит что-то, что может поменять жизнь навсегда. То, чего нельзя осмыслить, к чему нельзя подготовиться. Взгляд кому-то в глаза — и тут же сердце начинает сильно биться. И вдруг приходит осознание, что вся жизнь была путем, ведущим к этому моменту. Как будто вселенная и судьба вдруг сошлись воедино. Робби в последний раз поднял взгляд на его глаза, чтобы удостовериться в искренности, и снова опустил на прежнее место. В следующую секунду он подался вперед и мягко прижался к нижней губе Сандера, вызвав у того удивленный короткий вздох. И хотя Сандер не ожидал подобного, он позволил отстраниться только на какое-то мгновение, прежде чем более настойчиво ответить на поцелуй. Робби почувствовал себя еще больше вжатым в дверь и обхватил ладонями шею младшего. Это не влечение к сладости запретного плода или желание снятия напряжения — это нестерпимая жажда, которой терзалась каждая клеточка его души и тела. Собственничество. Он оттолкнулся от двери и направил их в сторону спальни, оставляя по пути дорожку из скинутых вещей и обуви. Робби, взявший на себя управление, каким-то образом сделал Сандера слабым до мозга костей, заставляя практически растворяться в земле под ногами прямо на месте. Жар исходил от каждого сантиметра его тела, который он больше не мог контролировать. Это отчаяние и напряженность с самого начала. Их руки безумно цеплялись друг за друга, сдирали одежду, не зная, к чему прикоснуться в первую очередь, когда им внезапно разрешается прикасаться везде. Сандер вкладывал в это все свое существо, целуя его так чувственно, как только может, изливая каждую каплю любви. Робби чувствовал, как реагирует его собственное тело, и дрожь, проходящая по телу Сандера, ясно говорила о том, что ему не лучше. Споткнувшись о кровать, они едва не упали, что вызвало у Сандера легкий смешок, лишь едва снижая градус напряжения. Но не для Робби. Жесткость в его взгляде воспламенила внутренности Сандера, болезненно возбуждённого минутами одних только поцелуев. Твердый рот жадно двигался по шее шатена, пожирая обнаженную кожу, как будто не мог насытиться. Робби овладела та же жажда взять любую его часть, до которой он мог дотянуться ртом: его скулы, линия челюсти, его плечо. Робби когда-то думал, что у него самого всего одна чувствительная зона. Он чертовски ошибался. С Сандером он весь ощущал себя таковым. Они продолжали притягивать друг друга все ближе и ближе, вбирая, поглощая и наполняя, все больше и больше. Робби оседлал Сандера, опрокидывая его на кровать. Свободной рукой он нашел в прикроватной тумбочке смазку и защиту и отдал Сандеру, снова притягивая его ближе, смешивая их дыхание, желая большего. Он нуждался в Сандере прямо здесь и сейчас. Он должен чувствовать его ближе. Его ладонь все еще была в руке Сандера, когда тот оторвался от губ и отложил презерватив в сторону, спрашивая взглядом Робби, хочет ли он того же. Это возможно был риск, и в другой ситуации он конечно бы воспротивился, он не должен быть безответственным, но в этот момент он не хотел ничего кроме Сандера, кроме как чувствовать его полностью, без препятствий. Поэтому, поддавшись влиянию момента и желанию близости, он решился идти на цыпочках по краю безопасности. Когда Сандер соединил их вместе, наконец, больше ничего не существовало. Только Сандер, соленый блеск пота на его коже, его чувственные губы на груди и ключицах, крепкие руки на талии и бедрах. Только Робби, тупые ногти, врезающиеся в плечи младшего, оставляющие красные линии, и огненное ощущение, там, где они связаны настолько близко, насколько это возможно. Движение бедер настолько чувственное и вводящее в своего рода транс, что каждый раз, когда Робби думал об этом, он знал, что это будет сильно, но все еще недооценивал, насколько сильным это может быть на самом деле. Сандер полностью отдал ему контроль, лишь немного сдерживая и заземляя. Он прикусил мочку его уха, но от Робби не ускользали сдавленные стоны. В его глазах вспыхнула новая искра первобытного желания. Он посмотрел в глаза Сандера на очень близком расстоянии, не давая возможности отвести взгляд, и провел большим пальцем по его нижней губе. — Я твой. — прошептал Сандер, словно отвечая на незаданный вопрос. Как будто он может читать мысли. — Только твой. Робби перестал дышать на несколько секунд, ища ложь на его лице, а затем, прежде чем Сандер успел сделать что-нибудь, он обхватил его щеку и столкнул их губы вместе. Некоторые из лучших чувств в мире просто превосходят возможности их описать. Безумный танец закончился. Робби еле перевел дух, пялясь в потолок, и не совсем понимал, что теперь? Такое случилось с ним впервые. Им сейчас нужно продолжить ругаться? Или помириться? Или это уже считается примирением? Может просто встать и, не придавая особого значения случившемуся, одеться? Тоже так себе идея. Сандер первым нарушил неловкую тишину, осторожно обхватывая рукой его бицепс и утыкаясь лбом в плечо. — Прости. «Боже, он же не за секс извиняется?!» Робби продолжил молча буравить потолок округлившимися глазами. — Прости… что не сказал тебе сразу. Робби облегченно выдохнул через нос. Гневный занавес опустился, и уже не было желания вцепиться в глотку. Немного непривычная обстановка для такого разговора, когда вы оба, голые, спускаетесь с посторгазменного кайфа, но лучшей возможности, наверное, не представится. — Я тоже… погорячился. — тихо признался Робби. В том, что Сандер не докладывает ему о каждом своем шаге, нет ничего криминального, это он понимал, просто недосказанность и скрытности маячат флешбеками. — Но, неужели тебе настолько плохо от того, что о тебе кто-то заботится? — Робин, мы выросли в разных окружениях… разных мирах, если хочешь. Когда ты… пытаешься мне помочь, я чувствую себя должным и виноватым. И такой долг я не смогу тебе вернуть ничем. А я не могу быть должным… Это чувство преследует и мешает нормально жить. Глупо надеяться перевоспитать взрослого человека и, тем более, наивно было подумать, что он диаметрально поменяет свое мировоззрение за несколько недель. Но зачем Робби это нужно? Чтобы сделать лучше для Сандера или сделать его удобнее для себя? Робби повернулся к нему лицом, и посмотрел, будто искал для себя ответ. Он хотел объяснить, что когда кто-то хочет помочь, за это не обязательно чем-то платить. И что в заботе друг о друге нет ничего странного. Люди так делают, и это нормально. Но серьезным ли аргументом будут просто слова? — С чего ты решил, что ничем не рассчитываешься? — улыбнулся старший. Увидев замешательство на лице своего визави, продолжил, просунув руку под шею блондина и уложив его голову себе на плечо. — Ты тоже много мне даешь. И это много не всегда имеет словесное объяснение. Если бы он только мог подобрать правильные слова, и не звучать при этом пафосно и не к месту… Полежав в уже ставшей уютной тишине, Робби с тоской вспомнил, что Сандеру пора уходить на работу, а он останется один. Почти. — Прости еще раз. — полушепотом произнес Сандер и зашевелился, будто хотел отодвинуться и спрятать лицо, но Робби не дал этого сделать. — Я обещал тебе отпустить, как только ты захочешь уйти. Но. я не смог. У каждого свое дерьмо в голове. Робби думал о своем дерьме. Его уязвимость, и то, как он вспыльчив. Его ревность. Желание угодить людям. Его проблемы с доверием. Страх быть оставленным ради кого-то получше. Страх быть непринятым. Сандер перебирал пальцами кулон и ожерелье шатена, не смотря в глаза, а Робби поглаживал его светлые пряди. Были ли у них проблемы? Да. Был ли Робби счастлив? Тоже да. «Люди всегда уходят, Робби…» — Может поэтому я и остался. — ответил шатен, оставляя невесомый поцелуй в высветленных волосах. *** Утром произошло то, что Робби даже не знал, как квалифицировать: Сандер вошел в ванную комнату, когда тот брился, и… нет, никаких сексуальных намеков. Разве что поцелуи в плечо. Потом он стал сбоку и, аккуратно отобрав бритву, сам продолжил то, что делал Робби. Робби застыл и, подняв брови, вопросительно смотрел на Сандера. — Сан? Ты чего? Блондин не спешил отвечать, осторожно водя бритвой и стряхивая пену в умывальник. — Ты делаешь это каждый день. Вообще, Робби не был в восторге от этой регулярности, его устраивала щетина и бритье раз в неделю. Но сейчас он просто не хотел быть колючим для Бекки. — Ммм… мне нравилась твоя легкая небритость. — Мне стоит отрастить бороду? — Может быть… Разве что немножко… Это даже горячо. Но только не усы. — Почему? Я мог бы быть как твой Меркьюри. — Черт возьми, ни за что! — рассмеялся Сандер, заканчивая. — Вот, теперь твое детское личико выглядит еще милее. — Ой, иди ты! — Робби оттолкнул и наклонился смыть остатки пены для бритья. — Завидуешь моим волосам на лице? Сандер сделал снисходительное лицо, как будто Робби — самое милое и глупое существо, которое он когда-либо видел, и неторопливо приблизился к нему, положив руки ему на плечи. — Мне нравится твоя пушистость, но ты не представляешь как я рад, что мне эту процедуру нужно делать крайне редко. — Моя что? — Робби уставился в отражение Сандера в зеркале. — Забудь. Эммм… Робин… Это обязательно должно произойти так скоро? Шатен в последний раз сбрызнул лицо водой и посмотрел на кислый вид Сандера в отражении зеркала, безошибочно понимая, о чем он. — Да. Это должно решиться до твоего отъезда. Иначе я ёбнусь, я тебе клянусь. — А если он не сможет? — Я почти уверен, что как только ты ему напишешь, он в течение 15 минут будет здесь. — Робби промокнул руки и лицо полотенцем и похлопал Сандера по плечу, не давая ему шанса на отступление. — Окей, окей. Завтрак? — Сандер сдался и направился на кухню, Робби удовлетворенно зашагал за ним. — Кстати, ты знаешь, есть такой обычай: когда ты кого-то кормишь, тебе, как правило, приходится это оставлять? Это было шутливое замечание, которое было дано с поднятыми бровями и наклоном головы Робби. Осторожно обернувшись и схватив за шлевок на джинсах своего парня, Сандер драматически повторил движение своей головой и бровями, выглядя при этом задумчиво. Робби сразу положил ему руки на талию. — О…? Так вот почему я не могу избавиться от тебя? Возмущенный вздох сорвался с губ Робби, и он убрал руки от Сандера, пробормотал «Нет», защищаясь и сузив глаза. Он хотел отступить, но блондин рассмеялся, а затем притянул еще ближе к себе. В его глазах был тот самый самодовольно-ублюдочный блеск и Робби хлопнул его ладонью по груди. — Ладно. Это не соревнование, но ты победил. — О. я однозначно победил. *** В жизни каждого человека наступает момент, когда необходимо сидеть смирно, в то время как хочется дать кому-то по ебалу. Этот момент наступил для Робби. И длился он уже несколько часов, хотя часы показывали всего 30 минут. Он с усилием едва уговорил Сандера невидимо присутствовать в помещении при разговоре с Томасом и, спрятавшись за колонной с вешалкой для одежды, надел капюшон и нервно истреблял пончики с клубничным джемом запивая их какао. Еще одной договоренностью было «быть на связи» — Робби через телефонный звонок не совсем идеально, но слышал о чем они говорят. — Мне казалось мы все решили. — прозвучал в наушниках Робби голос Сандера. — Такие вещи не решаются простой болтовней, ma sucrette . Робби закатил глаза. Вот же пафосный аспид. И с пустого в порожнее. Казалось с этим человеком реально невозможно говорить словами. Робби всего-то просто хотел закрыть этот гештальт, успокоить и утешить свой разум. Но, если быть честным, то, что происходило, вселяло в него страх божий. Последнее, чего он хотел, это находиться в такой ситуации и провести вечер втроем с Томасом. — Я не понимаю твоего упорства. Просто оставь меня в покое. Тебе мало других парней? У тебя на меня пунктик? Или я какой-то приз? — Еще какой. Запахло жареным. Робби ожидал услышать подобное и, взглянув на Бекки в эрго-рюкзаке в поисках понимания своего возмущения, цокнул языком и громко вздохнул. Все это время он только и слушал стальной голос Сандера и флирт Томаса. «Госсподи, как два бульдозера». Он молча продолжал сидеть за своим столиком, с усилием пережёвывая, и стараясь не вестись на уловки брюнета, но подавился, услышав следующее. — Послушай, эти игры в семейные отношения не для тебя. Ты не сможешь долго прикидываться примерным и сопротивляться своей сути. А я знаю все твои потребности. Именно таким ты мне нравишься. А что тебе может дать твой твинки? Было ощущение, что у Томаса с собой есть запасная челюсть в кармане. Не иначе. Знаток, блять. И говорил он так уверенно и таким сладко-приторным тоном, что Робби почувствовал себя лишним. Сейчас как будто начали сбываться все его страхи. Стоп. Какие еще такие потребности?! — Алекс, я слишком хорошо тебя знаю, ты устанешь. Ты соскучишься в этой так называемой гетеро-моногамии, а я никогда не стал бы тебя ограничивать. Ты создан для большего. Я же не предлагаю тебе расстаться со своим милашкой. Но зачем делать какой-то бессмысленный выбор и поступать во вред себе? Нам ведь было хорошо вместе, мм? И может быть только лучше. — Va te faire foutre. Алекса больше нет. Робби расширил глаза, передавая трубочку с напитком засуетившейся Бекки — там оставалось на один глоток. И Сандер все равно не видит. Посетителей заведения было не так много, но создаваемый ими шум, все же мешал точно расслышать слова. Судя по жесткому холодному тону, которого Робби опасался больше чем криков и внезапному перекидыванию фразами на другом языке, Сандер был на грани. Как и Робби. Уже. Если в голову Томаса полетит всего лишь чашка, это будет его счастливый день. Робби принял решение, которое обещал не делать. — Так, Бекки, — выдохнул шатен. — Пора спасать твоего папу. Если его посадят за убийство с особой жестокостью, мы с тобой нескоро увидимся. Он поднялся, стряхнул с себя крошки и сахарную пудру, поправил волосы, скорее по привычке, так как это никоим образом не уложило их, чмокнул Бекки в висок и приготовился к решающему раунду. Хотя он чувствовал, словно вторгается в чью-то частную жизнь — будь что будет. Все или ничего. Обойдя зал, он надел свое лучшее сукино лицо, подошел к их столику, и был готов показать, мать его, «скучную жизнь». — Привет, малыш, я не слишком опоздал? — Робби поцеловал побледневшего как полотно Сандера и, сверкая своей самой очаровательной улыбкой, на которую мог быть способен, присел возле него. Пока Сандер, почти не выдавая того как его закоротило, смотрел, не отводя глаз, на Робби, тот сияюще приветствовал Томаса. Веселье длилось недолго, пока лицо брюнета не вытянулось в комичную гримасу шока при виде ребенка. Да, истинному злу не к лицу выдержка дворецкого. — Это что? — Ева. Наша малышка. — Робби излучал саму невинность. — Алекс не говорил еще о ней? — и пока «Алекс» выдал невразумительный звук, Робби с невозмутимым видом продолжил. — Обычно он о ней не замолкает. А как можно не говорить об этой жемчужинке? Принцесса, вся в своего папу. — Ты хочешь сказать?.. — Томас вопросительно перевел взгляд на блондина. Очевидно, Сандер лишился дара речи, потому что он ничего не говорил и не двигался. Робби боялся, что он повернет голову и обнаружит, что блондин заснул сидя. Или впал в кому. — Да. — Сандер пришел в себя. Не до конца понимая к чему все идет, он вернул свой прежний хоть и фальшивый облик уверенности. — Это моя дочь. Наша. — Разве не копия папули? — мило добавил Робби, положив голову блондину на плечо. Он понимал, что пошел ва-банк. И пусть это выглядело как сцена из ситкома, пути назад не было. Стоило признать: выражение лица и заикание Томаса стоило того, что Сандер может высказать позже за его опрометчивые действия. Или еще пары чашек, улетевших в стену… Робби был доволен собой и вошел в азарт. — Малыш, мама сообщила, что ожидает нас на домашний ужин, когда будем забирать мальчиков. — Кто? Кого? — за своим ошарашенным состоянием Томас не заметил такое же недоумение блондина. Робби чувствовал себя режиссером театра, объясняя Томасу (и Сандеру заодно) что Кевин и Каспер их малыши, чьим биологическим отцом является сам Робби. И как они счастливы быть одной большой семьей. Он даже нашел в телефоне их младенческие фото, чтобы подкрепить свою ложь. Сандер, почти не выдавая любопытства, сам с интересом смотрел в экран. Судя по всему, он полностью доверил происходящее Робби и просто вовремя улыбался и обнимал Робби и Бекки. Томас выглядел не до конца убежденным и Робби рискнул еще раз. — Может стоить позвать гостья к нам? Алекс, как думаешь? — Робби повернул голову к Томасу. — Мне показалось, ты хотел, кхм, принимать участие в отношениях… Это кстати неплохая идея: трое взрослых, трое детей… — проговорил скромно Робби, смотря на Сандера самыми честными глазами. Нужно было отдать ему должное. Как для импровизированного перформанса, Сандер выглядел достаточно убедительно, он уже не был похож на бледного мертвеца, соглашался со всем с Робби, вовремя улыбался и прикасался к нему. Хотя Робби понимал, что за спокойствием снаружи, внутри у него творится дикий ураган. И взгляд его был не совсем однозначный, что-то было в нем, чего Робби не мог расшифровать. Томас хмыкнул и решил отмолчаться. Уходя, окинув их напоследок взглядом, обратился к Сандеру, погладив его руку на столе. — Найди меня, chéri, когда тебе все это надоест, и ты сбежишь. Моя дверь для тебя всегда открыта. Когда он ушел, Робби тяжело выдохнул, и откинулся на спинку стульчика. По ощущениям он только что пробежал марафон. Где-то в горах с туристическим рюкзаком. Между парнями воцарилось молчание. Через некоторое время Сандер, опираясь локтем в стол, повернулся к шатену. — Что это, черт возьми, было?.. Кто эти дети? — Блять… я не знаю, это было резкое решение! Необдуманное, я знаю! А как еще было от него избавиться?! — Робби оправдываясь, водил глазами со стороны в сторону, после смягчив тон. — Мальчики на фото, это мои племянники. Сейчас они взрослее. Напряжение витало в воздухе, спектакль закончился, а послевкусие осталось. — А что за двойка из ромашек была между ними? Робби склонил голову набок. Это то, что сейчас интересовало Сандера? — Им там 2 месяца. Лаура каждый месяц делала такие фото и всем рассылала. Не спрашивай — я не знаю зачем. Робби улыбнулся, чем вызвал ответный смешок у Сандера. Кажется, тайфун откладывается. Или отменяется. — Пора домой кормить воображаемых детей, м? Многодетный папаша. — подмигнул блондин и получив от Робби в ответ закатывание глаз рассмеялся. — Безумие… — Придумал бы что-то лучше. — бубнил Робби, но получив теплый поцелуй в висок понизил градус тревоги. Поздно вечером, собираясь в душ, Робби услышал жалобные просьбы Сандера к Бекки чтобы та наконец уснула. — Я знаю, что ты унаследовала проёбаный мир, но ты же об этом еще не знаешь… Если бы день не был и без того трудным, Робби обязательно подколол бы его. В конце концов, «выговорившись», Бекки отправилась в мир снов для младенцев, а Сандер устроился на балконе, сев на стул и закинув скрещенные ноги вверх на подоконник, курил, и потягивал какой-то напиток. Робби тихо вошел и став за ним, начал мягко разминать его плечи. Ночь была тихой, Сандер в основном молчаливым. — Быть человеком довольно не просто, иногда требуется анестезия. — Что это? Крепкое? — Робби предусмотрительно сначала понюхал жидкость в бокале. — Дип Бамп. 0,5 л стаута 50 мл виски. Робби, взял свой полный бокал и сел рядом. Сандер достал косяк, предложив разделить его с Робби, который и от этого тоже не стал отказываться. — Ты в порядке? — Угу. — промычал младший. Робби уставился на него, ожидая правдивого ответа. — Не совсем. Мне просто нужно пару часов, чтобы переварить этот вечер. Часов?! Робби собирался пару недель ездить Йенсу по ушам этой темой! — Сан, а что имел в виду Томас, когда говорил о твоих потребностях? Блондин повернулся с недоумением на лице. Робби пришлось уточнить. — Он сказал, хотя я и плохо расслышал, о… том, что он знает о тебе что-то. О чем это было? — Детка, не нужно было тебе слушать его. — И все же… — Нет у меня никаких особых потребностей. — устало вздохнул младший и передал косяк в руки Робби. — Не бери в голову. Почему-то Робби не поверил на 100% его словам, но присадил мысли об этом. В конце концов, допрос перед сном не входил в планы. — Сейчас у меня потребность: расслабиться и поспать. У меня поезд рано. — Окей. — Робби пододвинул свой стул ближе к его, чтобы иметь возможность взять за руку и положить голову на плечо. Напряженная морщина между бровей Сандера приняла перманентное положение на сегодня, и Робби дико хотелось стереть её, проведя пальцем, но лицо Сандера все равно оставалось холодным и нечитаемым. Разгадывая одну загадку, всегда появлялось еще две. Он заметил, как Сандер иногда рассматривает его и вопросительно поднял брови, поднося к губам бокал. — В 1979 г. Дэвид Боуи изобрел «липограф» — отпечаток губ человека, являющийся его интимным автографом. В Америке даже проводился аукцион липографов известных людей. На этом аукционе отпечаток губ Мика Джаггера был продан за 1600 долларов. Робби удивленно поднял брови еще выше. Пока он обдумывал полученную информацию, большой палец Сандера оказался на его нижней губе. — Я бы твой ни за какие деньги не отдал никому. Позднее, устроившись в кровати, Робби повернулся на бок и обернул Сандера, став «большой ложкой». Он начал думать о следующих днях, планируя и представляя, пока не провалился в сон. *** Утром Робби проснулся за несколько минут до будильника и обнаружил себя наполовину забравшимся на Сандера. Ладно, это было не впервые (благо руки Робби уже не держались за срамные места) и Сандер вроде не имел ничего против. Он сам если не скручивался клубочком под боком у Робби, то спал поодаль, но обязательно закидывал любую конечность на Робби. Или хотя бы прижимал ступню. — Боже мой, я ненавижу твой будильник… — Чем тебе не угодил Stormzy? — Тот, кто придумал эту проклятую песню заслуживает тюремного заключения. — Кто-то ворчливый ранним утром. — Робби, наконец, нащупал телефон и выключил звук. Он передвинулся и практически умостился весь на Сандере. Кто мог его винить? Сандер после сна был таким теплым и мягким. — Это довольно мило… если тебе нравится шум животных на ферме. Теперь Робби хотел оттолкнуться, но Сандер удержал его. — Ты на самом деле крошечный. Я мог бы охватить твою талию двумя руками. — Ты тоже не самый большой, знаешь ли! — Я достаточно большой там, где это имеет значение. — Аргх, боже… — простонал Робби и спрятал лицо в груди младшего. — Ты ужасен. — Я имел в виду мое сердце, Робин, и мозг. — говорил Сандер с притворным неодобрением. Робби прыснул. Конечно, так и было. Его взгляд упал вниз. Комната была едва освещена рассветом, но он четко видел очертания чернил. — Я никогда не спрашивал… Почему у тебя на груди именно птица? — Наверное… — Сандер заложил одну руку под голову. — Мне нравилась идея свободы, которую они имеют… И, — он поднял указательный палец. — Еще они могут гадить, где и когда хотят. — Идиот. — рассмеялся Робби. — Надеюсь, это ты не собираешься интегрировать это в свою жизнь? Сандер положил руки на спину Робби, осторожно перевернул его и расположился над ним. — Нет. — он провел рукой по внешней стороне бедра шатена. — Мне так нравится твой смех. И каким милым, открытым и сексуальным ты выглядишь утром. У меня руки чешутся сделать еще фото. Тебя. Только для себя. — Когда ты говоришь «еще» и, что это только для тебя, ты имеешь в виду какой-то секретный тайник с моими нюдсами, о которых я не знаю? Или просто меня голого в целом? Потому что если у тебя где-то есть папка… - он замолчал. Смеясь, Сандер взял его за руку, переплетая их пальцы. — Конечно, нет, и нет, я бы никогда не стал фотографировать тебя голым без твоего разрешения. На моем телефоне или где-либо еще нет никаких обнаженных фотографий, кроме тех, что я недавно делал. Ты одобрил их. Ох, Сандер хранил его фото на телефоне. Как Робби мог не поцеловать его за это? Ему нравилось ощущать вес твердого тела на себе и прикосновение теплой кожи, почти не прикрытой одеждой. Поэтому он выдал разочарованный стон, когда Сандер отстранился. Раскинувшись на кровати, он надуто наблюдал, как Сандер, пока без футболки, надевает свои узкие черные джинсы. Он как будто рожден, чтобы медленно выходить из океана в рекламе мужского парфюма. — Не грусти. Радость встречи будет в 200 раз сильней, чем горесть нынешнего расставанья. По четкому графику утром на пороге квартиры оказался ожидаемый гость с неожиданным количеством пакетов в руках, с которым Сандер столкнулся почти лоб в лоб. Робби медленно выплыл из спальни, осознавая, что второй раз он встречает его в том же образе. — Фея-крестная прибыла на помощь! — воодушевленно улыбаясь от уха до уха, просиял гость. — Сделаю вид, что я тебя не заметил. — Как и все мои бывшие, дорогой. — Интересно почему?.. — пробубнил Сандер, поправляя ремень сумки на плече. — Агх, я пожалею об этом, да? — обреченно вздохнул блондин. — Несомненно, волчонок.