lost verses

      Хёнджин прекрасно знал, что между ним и Минхо были бесчисленные различия, а танцы являлись лишь наименьшими из них.       Танцуя, Джинни был исполнен театральным драматизмом, в то время как его хён являл собой центр, силу и равновесие. Хёнджин любил выступления, сосредоточенные на музыкальном театре или современных стилях, тогда как Хо преуспел в хип - хопе. Для младшего проблематичным было слияние с командой в групповых дэнсбрейках, Минхо же –наоборот, стоило чаще акцентировать внимание зрителей на своих соло.       Но что же на деле? Вопреки всему, Хёнджин ощущал некое утешение рядом с Минхо, что заставляло их чувствовать себя скорее похожими, нежели разными. За все часы в тренировочных залах, где произносилось лишь «в другой раз» или «давай пройдёмся по этому отрывку ещё», они научились общаться с помощью затаённого дыхания вместо множества сложных слов. Щелчок пальцами в сторону Джинни означал, что Хо наблюдает за ним, и потому не стоит расслабляться. Рывок за рубашку Минхо был сигналом, что донсэну нужно прерваться и попить воды. Игривое поддразнивание с другого конца комнаты значило «Я вижу твоё напряжение. Расслабься и всё поймёшь.». Они двое, как правило, больше других включались в эту игру.       Да, тем, что их объединяло, был язык танца. Однако именно различия стали предметом зависти Хёнджина.       У них было всего два часа на групповую репетицию к музыкальным шоу, которые начинались уже на следующей неделе, и ребята чувствовали напряжение в расписании. Как только закончилась музыка, мемберы разбежались и, тяжело дыша, упали на пол, чтобы вытянуть уставшие конечности. Сейчас были только они, просматривающие записи, которые хореограф и инструктор проработали с ними вчера.       Джинни справился быстро, впрочем, как и всегда. Хореография была отточена ещё к концу занятия накануне, и теперь он мог ловко играть своими мимикой и движениями. Минхо усвоил партии ещё быстрее. Неудивительно, ведь они оба были лучшими танцорами. Хёнджин не был достаточно скромен, чтобы отрицать это. Но было кое - что, с чем Хван справиться не мог: наблюдение за другими, как это умел делать его хён.       Джинни не умел наставлять, но также не в силах был ухудшить свои навыки, чтобы выделить старания других. Если Чанбин или Сынмин просили о помощи, они обращались к Минхо. Пока Джисон работал над трудной связкой, Минхо наблюдал за ним. И когда вся группа отрабатывала танец с самого начала, именно Хо откидывался на спинку стула, наблюдая их совместную работу.       Теперь Минхо заставил Чана, Джисона и Феликса пробежаться по финальной части хореографии, с которой те испытывали трудности. Минхо проинструктировал их один раз, показывая на время, затем отступил, чтобы наблюдать за прогоном. В это же время Чонин работал над своей собственной партией неподалеку от Джинни. Раз, два, три... Нет. Снова. Раз, два… — Йенни, — окликнул его Хёнджин. — Ты торопишься. Посмотри, вот так. Он продемонстрировал верное исполнение, а затем попросил Чонина повторить увиденное. Стало немного лучше, но чего - то всё ещё не хватало. Это было нечто, не поддающееся объяснению – чувство, намного большее, чем ритм или верное движение. Хёнджин сделал всё возможное, чтобы исправить ошибку. — Помягче, — попытался он. — Нет, как… словно движение проходит сквозь руку, а не застревает в ней.       Чонин повторил. Ещё одно улучшение, увы, недостаточное. Хёнджин понятия не имел, как хён с этим справлялся. Умел донести мысль так ясно, что ребята понимали с первого раза. Словно это был перевод с иностранного языка. Джинни говорил на языке танца свободно, но не знал, как заставить других понимать. И потому, к тому времени, когда Хван был удовлетворён прогрессом Чонина, Минхо успел проработать целых два разных отрывка со своей группой. — Ещё раз с самого начала? — сказал Минхо. И остальные разошлись по своим стартовым позициям. Пока они танцевали, Хёнджин словно потерялся в своем собственном теле. Они танцевали, и он позабыл обо всём окружающем мире. Они танцевали, и казалось, что Хёнджин был единственным, кто танцевал.       Когда они закончили, Хван осознал, что забыл проверить, правильно ли Чонин выполнил свою часть. Он подошёл к дивану чтобы высушить влажную шею и сделать глоток воды. Он уставился на стену, перевёл дыхание и медленно выдохнул. Кто - то одёрнул его рубашку сзади. Повернувшись, Джинни увидел, что Минхо пристально смотрит на него из - под низко сдвинутой на глаза бейсболки. — Йенни был хорош, — сказал он. — Ты здорово его обучил.       Прежде чем Хёнджин смог ответить и сказать, что его усилий недостаточно или что ему следовало внимательнее наблюдать за макнэ, Минхо ушёл. Он вернулся к компьютеру и принялся настраивать музыку, постукивая каблуком в такт.       В тот момент нечто, что скручивалось в животе Джинни тугим клубком, ослабило хватку. Должно быть, Хо знал. Наверняка знал, что подобный комплимент будет значить гораздо больше, нежели похвала танцу самого Хёнджина. Хван поставил бутылку с водой и вернулся на позицию, пообещав себе, что на этот раз он будет лучше следить за успехами Йенни. ***       График у всех был напряжённый. Когда ребята не были на групповых репетициях или фотосессиях, то пропадали каждый сам по себе: возвращались в компанию или завершали собственную часть работы.       Чан постоянно засиживался в студии допоздна, работая над треками, которые Хёнджин не мог услышать неделями и даже месяцами. Чанбин и Джисон только что ушли, попутно обсуждая изменения в песне, над которой работали последние несколько дней. У Сынмина были уроки вокала, у Феликса - уроки корейского, а Чонин находился на школьных занятиях.       Когда Хёнджин вернулся с Music Core, то почувствовал, как от усталости ломит кости, а веки стремительно тяжелеют. Всё, чего он хотел в тот момент – это рухнуть на кровать и оставаться в тишине и комфорте до самого утра. Но стоило лишь ступить за порог общежития, как ароматы готовящегося мяса заполнили собой его мысли, и Хван понял, как он на самом деле был голоден. Наскоро побросав свои вещи, Хёнджин отправился на разведку к кухне.       Минхо стоял у плиты, готовя что - то наподобие жареной свинины. Джинни остановился позади хёна, устроив свой подбородок на плече Хо, и его рот стал стремительно наполняться слюной. У него не было каких - либо планов на ужин, пока еда не оказалась прямо перед его носом. «Наверное, снова рамён быстрого приготовления», – размышлял он по пути домой. В холодильнике имелась пара яиц и, должно быть, остатки риса. Впрочем, когда он уставал особенно сильно, мог и вовсе пропустить ужин. Кроме того, это было даже полезно для его диеты.       Но этот запах…       Минхо отстранился от прикосновения Хёнджина, но прежде успел засунуть кусок мяса в рот донсэна. Джинни проглотил его в два укуса. Хван и не подозревал, как сильно проголодался… — На плите есть рис, — только и сказал Минхо. — Бери столько, сколько хочешь. — А как же твой ужин? — поинтересовался Хёнджин.       Хо взглянул на него, словно на идиота, и указал палочками на сковороду. — Ты действительно думаешь, что я так много ем?       Открыв рот, Хван произнес с ухмылкой: — Ну, ты знаешь... — О, заткнись и жуй. — бросил Минхо.       Хёнджин последовал совету. Наевшись досыта и вымыв тарелки, он провалился в глубокий и безмятежный сон.       Будильник прозвенел рано, поднимая для расписания на следующий день. И жизнь превратилась в рутину. Долгие дни, усталость, сковывающая всех мемберов, и непременно тёплый ужин в конце. Даже когда они все вместе, усталые, возвращаются с одного и того же графика, Минхо отправляется на кухню. В то время как другие валяются на диване, Хо достаёт овощи и мясо, которые он закупил в начале недели, из холодильника…       После третьего или четвёртого раза чувство вины начинает грызть Хёнджина. Минхо говорит всем, что ему просто нравится готовить, что это – его способ расслабиться после работы. И пускай это может быть правдой, Хван не так глуп, как порой намекает ему Минхо. Джинни вовсе не эгоист, просто его хён проводит действительно много времени за плитой. После возвращения с очередной танцевальной практики, Хёнджин последовал за Минхо на кухню. — Что готовишь? — спросил Джинни. — Лапшу с говядиной, — пояснил Минхо.       Глядя на то, как Ли обращается с мясом, нарезая его ровными полосками, Хённи что-то ненавязчиво напевал. Он знал, что Хо серьезно относится к позиции хёна, особенно в периоды, когда лидер был занят в студии до поздней ночи. Когда за детьми больше некому было присматривать, Минхо прилагал все возможные усилия для того, чтобы предугадать потребности и настроение каждого. В том числе и Чана, ибо недостаток сна сильно давил на него, когда они были вместе. Хёнджин был убеждён: если заметил он, то Минхо и подавно.       В то время как Чан был лидером публичным, говорящим смело и открыто, Минхо словно стоял позади и тихо заботился о них. Поддерживал тех, кто испытывал трудности, заполнял все душевные бреши. Это было почти неочевидно, даже учитывая тот факт, что справлялся Хо просто отлично. Возможно, никто и не замечал, но его вклад оставался чрезвычайно важным.       Проблема и заключалась в том, что на трудности Чана ребята всегда обращали внимание. Не то чтобы он жаловался, отнюдь, но младшие привыкли присматривать за своим лидером. Хёнджин замечал, когда Чан злился, потому что это слышалось в его голосе, даже когда он разговаривал с персоналом. И Хван знал, когда Крис был болен, потому что несмотря на всю скрытность лидера, ребята подмечали то, как он держится.       Но Минхо… Никто никогда не знал. Возможно, Джисон? Может быть. И то с недавних пор, когда они стали проводить время вместе, и Ли, похоже, нашёл кого - то, с кем он не чувствовал потребности всегда быть сильным.       Но все же, Джисон был рядом не всегда. А Хо уже который вечер приходил домой, чтобы убедиться, все ли сыты, и просмотреть записи выступлений, прежде чем отключиться. Возможно со стороны и казалось, что с Минхо всё было в полном порядке, однако интуиция подсказывала Джинни обратное.       Он просунулся в кухонное пространство Минхо, наблюдая, как хён крайне усердно работает над говядиной. — Чего ты хочешь? — спросил старший. — Ничего, — ответил Хёнджин, — Мне просто любопытно. Минхо вздохнул. — Я приготовлю тебя следующим, если ты не отстанешь, — пригрозил он. — Я получусь не очень вкусным, — заверил Хван, — А еще я слышал, что у человека по имени Минхо на костях куда больше мяса... — У человека по имени Минхо, кстати, есть нож.       Джинни высунул язык, в ответ на что Хо скорчил гримасу. Такими уж они были. К слову, Минхо не прогнал его с кухни, а потому Хван мог сказать точно — существует разница между хёном, который не хотел говорить о том, что было у него на уме, и тем, который уже сказал всё то, о чем думал. Минхо противился обществу донсэна, но, всё - таки, не велел ему уходить. Сказать о том, чтобы Хённи проваливал, он смог бы гораздо меньшим количеством слов.       Минхо включает плиту и начинает готовить говядину, чувствуя себя вполне комфортно в компании Джинни. — Итак, — произнёс Хван нараспев, — как обстоят дела с Ханни?       Невинный вопрос делает взгляд хёна свирепым. К сожалению, Минхо, зависнув над кастрюлей, был слишком далеко для удачного удара по рёбрам Хёнджина. — Я слышал, что в прошлые выходные вы вместе ходили к реке, — продолжил Хван, — а ещё я слышал, что ты сделал, когда вернулся...       Ложка со стуком упала на стойку, когда Хо, бросив её, ринулся по душу Хёнджина. Тот увернулся, руками блокируя атаки старшего. — Если ты собрался находиться здесь, по крайней мере, будь полезен. — сказал Минхо, вновь берясь за ложку.       Ах, наконец - то. Хван усмехнулся. — Хорошо! — Согласился младший. — Я нарежу овощи.       Минхо снова занялся мясом, а Хёнджин, измельчая лук, всё так же напевал что - то под нос. Как и в тренировочных залах, на кухне они не нуждались в излишних словах. Хо пододвинулся, чтобы позволить младшему бросить лук в ёмкость. Прежде чем взять кастрюлю, Хван вымыл нож. Ли вскипятил небольшое количество воды.       К слову, Хёнджин тоже любил готовить. Возможно, не так, как Минхо, одержимо скупающий кулинарные книги и помечающий все рецепты на будущее, но достаточно, чтобы считать это приятным занятием. Чтобы чувствовать себя полезным. — Здорово получилось. — наконец сказал хён, когда с мясом было покончено. Лапша была почти готова, и бульон размеренно булькал в кастрюле.       Его голос был мягким, застенчивым. Минхо не был опытен в разговорах о личном. — У реки было классно. Мы наблюдали за закатом и ели сладости, а Ханни испачкал рубашку мороженым. — Мило, — отметил Хёнджин. — Да, — согласился Минхо, улыбаясь про себя, — мило. — А после? — едва хихикая поинтересовался Хван, — Каково это было?       Минхо вновь приблизился и скорчил рожицу в попытках схватить младшего. — Ты хочешь выяснить это сам? — спросил Хо. — Я тебе покажу. — Ах, нет, — увернулся Хёнджин, беззаботно смеясь.       Когда младший понял, что на этот раз убежать не вышло, то громко окликнул остальных ребят: — Эй, все! Ужин готов! Идите скорее!       Разумеется, Минхо отпустил его до того, как прибыли мемберы.       Быть может, это было лишь игрой воображения, но Хёнджину подумалось, что плечи хёна стали менее напряжёнными, чем когда Джинни только пришёл. По крайней мере, ему хотелось бы в это верить. Верить в то, что он хотя бы отчасти помог. ***       И вновь он делает это. Хёнджин мониторит поисковые запросы, обновляет страницы и тревожно кусает губы, чувствуя невозможность остановиться. О нём снова говорят в Интернете. И ведь довольно неплохо… Иногда речь идет о его причёске или последнем фанкаме, или о клипе из очередного их видео на YouTube. Но даже если на каждый плохой комментарий найдётся десять положительных, в его голове останется лишь негатив.       Подобные комментарии он перечитывал снова и снова. «Переоценённый», «Неумелый», «Не имеющий ничего кроме симпатичного личика». А ещё – слухи. Заголовки, что выглядят как новостные статьи, но по факту являются теми же сплетнями, что курсировали по соцсетям, только с лучшим оформлением и профессиональными фотографиями… Хёнджин опустился на свою кровать и, заставляя себя не плакать, пролистал страницу. Только не снова...       Ребята часто успокаивали его фразами «всё в порядке, не волнуйся» или «скоро всё пройдет», или «они не знают тебя так, как мы». Сынмин, положив твёрдую руку ему на плечо, говорил: «Все эти слова – лишь часть работы. И всё то, что ты получаешь в свой адрес, на самом деле не является таковым».       Джинни не понимал, почему вся эта грязь не ударила по ним так же, как по нему. Джисон взял ножи, нацеленные на него через экран, и направил их обратно. Ядовитая лирика и голова, поднятая выше, чем раньше, превратили Хана в лучшую версию себя. Он стал ещё усерднее. Хёнджина подобные обстоятельства буквально опустошали. Он не мог почувствовать то же, что и Джисон. Его желанием было сдаться.       Хёнджин моргнул, в очередной раз обновляя свой телефон.       Минхо вошёл в комнату. Не задавая вопросов и даже не взглянув на экран, он вырвал гаджет из рук Джинни и, выключив, положил на прикроватный столик. Настолько далеко, чтобы младший не смог дотянуться. — Эй, — растерялся Хван, — в чём дело?... — Я иду спать, — отрезал Хо. — Я, вообще - то, им пользовался, почему... — Я иду спать, — повторил Минхо, — и ты тоже.       Сейчас, когда глаза хёна имели столь строгое выражение, смысла в пререканиях не было. Тем не менее, Хёнджин не был обязан подчиняться старшему. Он мог бы снова схватить свой телефон, выйти из спальни и, не сомкнув глаз всю ночь, провести часы за исследованием Интернета.       Он мог бы. Но не сделал этого.       Всё потому, что в телефоне, который отобрали, будет крайне трудно снова найти нужную страницу. Кроме того, потребовалось бы встать, включить устройство и восстановить его историю запросов. Слишком много хлопот. И во всём этом был виноват Минхо.       «Лучше злись на меня» — может быть, это как раз то, что имел в виду Минхо. — «Злись на меня, а не на себя.».       Может быть. Если он правильно его понял.       Пусть и не сразу, но Джинни всё - таки смог заснуть. А экран телефона на прикроватном столике так и оставался безжизненно - чёрным. ***       Следующим утром Хвана разбудили звуки споров. Не очень громких, в сравнении с большинством всего, что происходит в их общежитии, но происходящих прямо за дверью. Послышался голос Джисона. — Мы были в студии, — объяснялся Хан, — я знал, что уже поздно, но Чан - хён сказал, что если мы сможем закончить демо до выходных, то... — Подожди, так ты только что вернулся домой? — изумился Минхо. — Эм… Да? — ответил Сони.       Хёнджин перевернулся на кровати, пытаясь найти удобную позу, но шум всё ещё был слишком сильным, чтобы снова заснуть. — Я ждал, — сказал Минхо, — а ты мне так и не ответил. Чанбину пришлось рассказывать, где ты пропадаешь. — Где ещё я мог быть? — ошарашенно произнес Джисон, — Каждую ночь этой недели я провел на студии! — Ага, я знаю, — огрызнулся старший.       Пауза. — Почему ты так разговариваешь?       «Потому что он скучал по тебе, идиот», — мысленно констатировал Хёнджин. Если бы хён мог сказать это... — Потому что это нехорошо для тебя, — пробурчал Хо, — ты можешь заболеть.       Хёнджину захотелось разбить голову о стену. Совсем чуть - чуть. — Спасибо, но я сам могу принимать решения на этот счёт, — отрезал Джисон, — я уже не ребёнок. — Я не думаю, что ты ребёнок. — А, правда? Порой я в этом сомневаюсь, — иронично парировал Хан. — Это нечестно. Всё, чего я хочу, чтобы ты ночевал здесь. Иногда. Пожалуйста, делай перерывы. — Перерывы? Ты что, шутишь? — Я не шучу. Если ты не хочешь, чтобы с тобой обращались как с ребёнком, стоит вести веди себя по - взрослому и знать свои пределы, Джисон.       Хёнджин понимал, что добром это всё не закончится. И если на нём работал подход, лишающий выбора, то Джисон принимал ультиматумы в штыки. Каждое «нет» Хан воспринимал как вызов. Минхо осознавал это, но, будучи малодушным, не решался признаться в эгоистичных причинах своего беспокойства. — Ты серьёзно? Это и для твоей работы тоже, если ты забыл! — сказал Хан, — Я создаю эту музыку для нас. Дело не только во мне. Предлагаешь мне остановиться? Хочешь, чтобы альбом не вышел вовремя?       Удар ниже пояса. И Минхо и Джисон понимали это, но были слишком взвинчены, чтобы осознать степень своей глупости. — Хорошо, — холодно произнёс старший, — вперёд. Убивай себя работой, мне абсолютно всё равно. Делай это, пока я, наконец - то, не получу ту грёбаную песню.       Внезапно дверь открылась, и Хёнджин зажмурился от слепящего света. Грохот захлопнувшейся двери, казалось, разбудил каждого жильца общежития, если они, разумеется, ещё не проснулись сами. — На что смотришь? — прошипел Минхо.       Хван покачал головой и отвернулся. Впереди предстоял долгий день. ***       В тот вечер Хёнджин снова помог старшему с ужином. Они приготовили жареный рис и овощи на пару. Джисона нигде не было видно. ***       Через несколько дней предстояли групповые репетиции с хореографом. Хван был искренне, как и любой из них, рад, что эта долгая неделя почти закончилась. Если бы они могли просто вернуться и завершить первое шоу, они бы выдохнули. Стало бы меньше на ещё одно «если».       К сожалению, эта репетиция не стала одной из их лучших.       Хёнджин чувствовал себя комфортно в движениях и делал всё возможное, больше, чем когда - либо, чтобы проследить за другими мемберами. Именно так обычно и поступал Минхо. Джинни поднял голову, посмотрел в зеркало, отметил оплошности и неловкие отрывки.       Требовалось время для дополнительной проработки движений между связками и их плавности.       Всё это, в целом, выглядело не очень хорошо. Сынмин немного отставал в начале припева, и потому Феликс не мог добраться до центральной позиции вовремя. Чанбин споткнулся, врезавшись в пол, а Джисон и вовсе растерялся после своей рэп - партии.       Хореограф прокомментировал это и дал некоторые рекомендации. В следующую и во все репетиции после неё мемберы работали с опущенными головами, сосредоточив все усилия на движениях, темпе и прочих аспектах танца.       Все, кроме Хёнджина и Минхо.       Старший наблюдал за всеми сразу, и с каждой новой ошибкой ребят его лицо вытягивалось. Они должны были знать, что, стиснув зубы, Хо наблюдал все их промахи и ощущал каждую новую неудачу команды, словно свою собственную.       Минхо наблюдал за мемберами, а Хёнджин - за Минхо.       Даже после того, как хореограф ушёл, его резкая критика всё ещё висела в воздухе. Мемберы разбрелись по залу. Слова прочно засели в их головах. Обычно в такие моменты репетиций Минхо разговаривал с группой. Ребята включали музыку и, сидя за столом для наблюдений, просматривали те фрагменты, которые доставляли им больше всего хлопот.       Но в этот раз Минхо не проронил ни слова. По правде говоря, Хёнджин даже отыскать его не мог.       Обнаружив хёна за закрытой дверью, Хван было собрался постучать, сказать Минхо, что он здесь, и спросить, не нужно ли ему чего - нибудь. Но… Было нечто, что остановило младшего на полпути. Сопение, тихий скулёж и последующая тишина.       Минхо… плакал?       Хёнджин не помнил, когда в последний раз видел Хо плачущим. То, что происходило теперь, не было спланированным, ведь так? Минхо плакал в одиночестве за запертыми дверями, потому что для него всё это было неудачей. Бой, что вновь проигран. Хо не хотел выглядеть слабым, хотя много раз говорил ребятам обратное: нет ничего постыдного в том, чтобы быть разбитым. Как лицемерно.       Когда Минхо всхлипнул за дверью, Хёнджин задержал дыхание в надежде, что тот не заметит, как кто - то вторгся в его пространство.       Неважно, как сильно Хван желал быть утешением для Хо, как хотел рассказать ему о своих восторженности хёном и благодарности за все его усилия в руководстве командой.       Совершенно неважно, ведь Хёнджин знал, что он не тот, кто смог бы проникнуть в душу Минхо. Не сейчас. Присутствие младшего никак не могло помочь. Всё это лишь выстроит новые стены между ними. Очередные заверения в том, что с Хо всё в порядке, и «Хёнджин, я запихну тебе в глотку что - нибудь покрупнее салфеток, если продолжишь всё это!».       Джинни всеми силами старался не расстраиваться из - за случившегося. Он понимал, что Минхо нуждался сейчас в ком - то, кого не считал донсэном, кому он позволил бы себя утешить. Быть может, Чан - хён? Или…       Хёнджин проскользнул обратно в тренировочный зал и направился прямиком к Джисону, что растянулся в углу и беспечно болтал с Ликсом. — Джисонни, — позвал Хван, — мне нужна твоя помощь.       Проведя Хана по коридору, Хёнджин вышел за двери в надежде, что принял верное решение. Неужели Минхо действительно просто хотел побыть один? Возможно, ему стоило обдумать всё наедине с собой, прежде чем возвращаться к команде? А что, если хён разозлится на них с Джисоном? И как быть, если после этой ссоры всё станет лишь хуже?       Они пробыли наедине уже больше пятнадцати минут. Хёнджин оправдывал себя тем, что контролировал ситуацию, дабы Хо ненароком не убил Хана.       Джинни приоткрыл дверь и увидел, что кабинка больше не была заперта. Джисон сидел на полу, прижав колени к груди, в то время как Минхо находился за стеной – вне поля его зрения. — Всё в порядке, — заверил Минхо влажным голосом, — это порой случается. У нас всё хорошо. Не знаю, почему веду себя так... — Ты напряжён, это вполне объяснимо. Мы все напряжены. — сказал Джисон, — Я плакал три раза на этой неделе!       Очевидно, это не то, что могло помочь. Старший поперхнулся, и Хан немедленно отступил. — Нет... нет, я имею в виду, это просто я такой! Ты же знаешь, я постоянно плачу. Даже с грустных видео на YouTube... нет, хён, пожалуйста, посмотри на меня! — Я сделал недостаточно, — скомкано произнёс Минхо, словно это была какая - то извращённая мантра, — недостаточно, меньше, чем следовало. Они не могли танцевать. Из - за меня. Мы терпим неудачу из - за... — Нет, прекрати. — Я должен был оставаться там. — сказал Минхо, — И почему ты... почему ты не пришёл ко мне? Почему не хотел, чтобы... чтобы я чувствовал, как ты во мне нуждаешься? — Ох, хён, — произнёс Джисон, — я размышлял над этим. Понимаю, возможно это звучит глупо, но… я хотел сделать это самостоятельно. С тобой всё намного проще. Всегда проще. Но меня не покидает чувство, будто это обман. Словно сам по себе я ни на что не способен, но... чёрт, мне не стоит об этом думать. Я в порядке! Сонный, но в порядке. — Я же говорил тебе, что следует больше спать, — посетовал Минхо. — Я знаю, знаю. Но я не думаю, что всё в порядке с тобой, ведь так?       Ли молчал. Слышался шёпот под гудение кондиционера. Или, возможно, лишь тяжёлое дыхание?... — Ты болван. Это не твоя вина.       И снова шёпот. На этот раз определенно слова, затерянные в шуме. — Что? — переспросил Джисон, — Повтори, я не расслышал... — Мне нужен был ты, — выдохнул Минхо. Достаточно громко для того, чтобы Хёнджин смог разобрать. — О... — Я старался... изо всех сил старался не... Но... — Минхо не пришлось заканчивать свою мысль. — Знаешь, ты выглядел так, будто у тебя всё под контролем. По крайней мере, мне так казалось... Боже, я идиот, да? Я должен был лучше приглядывать за тобой, но я был сильно сосредоточен на других вещах. Мне жаль. Хён, мне очень жаль.       С места, откуда он наблюдал, Хёнджин мог видеть, как Хан поднялся на колени, чтобы обнять Минхо. Старший уткнулся лицом в плечо Сони, и тот поцеловал хёна в макушку. Джисон что - то пробормотал прямо в волосы, и тело Минхо обмякло.       Хван решил, что пора уходить. С ними всё было в порядке. Теперь уже да. Их лидер по танцам вернётся, но сейчас, возможно, Хёнджину стоило сделать что - то ещё в тренировочном зале. Что - то, чтобы снять бремя ответственности с плеч Хо. По крайней мере, даже если Минхо разозлится на него, Хёнджин будет чувствовать, что поступил правильно. ***       В ту ночь, прежде чем уснуть, Джинни смотрел дораму на телефоне. Он надел наушники и закинул ноги на подлокотник дивана.       Внезапный удар по руке заставил телефон упасть. Хёнджин сорвал наушники и сел, уставившись на нависающего Минхо. — Это ещё за что? — недоумевая спросил Хван. — За то, что рассказал Джисону, — ответил Минхо. Затем он присел на корточки, и Хёнджин вздрогнул в ожидании новой атаки. Но в этот раз старший лишь обхватил его тело руками… и крепко обнял. — А это? — опешил Джинни, всё ещё находясь в руках Ли. — За то, что рассказал Джисону, — повторил его хён. Хёнджин был исполнен театральным драматизмом, в то время как Хо являл собой центр, силу и равновесие. Хёнджин говорил то, о чем думал, в то время как Минхо держал это в себе. Но сейчас… было нечто среднее. Дыхание, которым они обменялись, прежде чем старший разомкнул объятия. — Завтра… Пойдёшь со мной на утреннюю тренировку? — спросил Минхо. — Я бы хотел... Думаю, мне хотелось бы, чтобы ты был там. — Только мы двое? — поинтересовался Хёнджин. — Да, — ответил Минхо. — И мне. Хотелось бы этого тоже.