А ведь сады мне даже не нравятся

Шото занимался делами, сидя за столом в своем кабинете. Он скучающе вздыхал, совершенно незаинтересованный в происходящем. Тодороки привык заниматься военными делами, рассчитывать жалование, тренировать новобранцев, придумывать наказания, стратегию. Рутинные домашние дела его совсем не интересовали. Обычно за домом следили слуги. Альфа изредка, возвращаясь домой, проверял их работу, по большей части об этом не тревожась. Но теперь, после отправки в отпуск, о военных делах и проблемах пришлось забыть. Ничем не заниматься Шото не мог. У него аллергия на безделье. Руки чесались, хотелось что-то сделать. Он привык, что голова постоянно забита проблемами. Отдыхать не для Тодороки. Он проснулся очень рано, позавтракал, заглянул к новому слуге и поспешил начать заниматься делами. Но от тех очень быстро он заскучал. В полдень учтивый слуга предложил ему прогуляться. Тодороки вздохнул, но согласился. Праздное время препровождения может быть хоть чуть более развлекательным. Слуга рассказывал ему о происходящем в доме в его отсутствие, альфа слушал краем уха и кивал. Ему не было до этого никакого дела. Ну всё хорошо, значит, хорошо. К чему все эти подробности… – Господин, что прикажете готовить к обеду? – робко уточнил подбежавший слуга с кухни. Он выглядел очень нервным, чувствовал, наверное, что Шото не в духе. – М… чего-нибудь, – отмахнулся Тодороки. Он был совершенно неприхотлив в еде. Привык к бесконечным походам, голодовкам и засадам. – Господин, и всё-таки, – слуга неуверенно взмахнул рукой. Повара будут ругаться на него, если он придет к ним с таким ответом. – Тц, – альфа закатил глаза, – на твое усмотрение, мне всё равно, – прикрикнул он. Слуга поклонился и скорее убежал. Шото проводил его недовольным взглядом. Он был зол, все это чувствовали. По нескольким причинам. Тодороки не мог не думать, что в верхах решили избавиться от него. Посчитали, что не нужен им больше такой легат. Слишком уж головокружительная карьера, слишком подозрительная. Альфе не хотелось тухнуть дома. Он рвался в походы, рвался обратно на свою должность. А ещё его преследовало странное чувство досады и вины. Но Шото не мог понять, с чем оно связано. Со вчерашним уродливым слугой? Но он частенько обращался со слугами плохо, ему всегда было всё равно… Вспомнив о нем, Тодороки лениво поинтересовался: – Где мой садовник? – он обернулся к слуге. Пожилой бета, что работал у него уже очень давно. – Кто? – мужчина удивленно на него посмотрел. – Тц, – Шото закатил глаза. – Вчерашний уродливый омега, которого я привел с собой, – пояснил он. – А, господин, простите меня, – бета виноват поклонился, – он недавно здесь, я ещё не успел с ним встретиться, – он отступил осторожно назад. – Полагаю, раз садовник, то… занимается сейчас садом? – Хм, – Тодороки почесал подбородок, – ну так пойдем, проверим, – и он решительно направился на задний двор. Его сад был большим. В нем стояло множество высоких красивых статуй, и росли диковинные цветы. Только они не цвели. Но в саду царило запустение. Шото уже давно не заходил за заборчик к нему. Альфа с каким-то трепетом спустился по лестнице вниз дома, вышел на улицу. Вздохнул свежий воздух, по спине сразу же побежали мурашки. Ему сразу же захотелось схватить в руки меч и начать оттачивать свои боевые навыки. Стоит этим заняться на досуге… Тодороки встряхнулся. Видимо, он будет долго привыкать к новому образу жизни. Шото медленно двигался по широкой дорожке, выложенной крупными и мелкими камнями. Слуга спешил за ним. Альфа на несколько секунд замер около калитки. Ему не хотелось смотреть на свой запущенный сад. Тодороки бросил его в какой-то момент, решив, что ему это не нужно. Считается, что у каждого богатого, уважающего себя человека должен быть в доме сад. Должен быть, но… Но Шото сады никогда не нравились. Совершенно. Глупые яркие цветы. Да, красиво. Но красиво для единичного осмотра. В доме Сицилии он увидел сад, восхитился. Но не более. Зачем этот сад еще нужен? Тодороки не находит интереса в том, что сидеть в нем, рассматривая цветы… Альфа и сам не знает, зачем тогда он перекупил у Сицилии этого пленного слугу. Зачем? Просто увидел его и решил, что ни за что без него не уедет. Шото медленно вошел на территорию сада. Здесь царило больше, чем запустения. От красивых цветов не осталось и следа, все поросло сорняками. – Какое убожество, – выдохнул Тодороки и поморщился. Ему вдруг захотелось сжечь этот сад и забыть, как страшный сон. Он медленно прошел по дорожке, оглядываясь по сторонам. И тут его взгляд зацепился за мельтешение в дальнем конце сада. Шото быстрыми шагами направился туда, удивленно замирая. Около дорожки была неаккуратно сложена целая гора вырванных сорняков. Кто-то очень постарался. Но зачем оставил их здесь? Тодороки нахмурился. Он потянул носом, легко поймав знакомый фруктовый аромат. Пошел по его следу и нашел его обладателя. Омега склонился над землей и усердно рвал из нее один за другим сорняки. Все его руки уже были испачканы, а коленки практически протерты. Глядя на это, Шото подумал, что не помешало бы купить этому слуги новой рабочей одежды. Мидория не сразу заметил его, склонившись над клумбами. Удивительно, что у него не болела от такого положения поясница. А как Изуку заметил подошедших, так сразу же поспешил распрямиться и обернуться. Его глаза обиженно засветились, омега не сразу вспомнил о том, что надо сказать что-то в приветствие и поклониться. Тодороки удивленно посмотрел в ответ и усмехнулся. Подумал отдаленно о том, что ничему этого омегу жизнь не учит. Мезо ведь наверняка растолковал ему, что в глаза господам смотреть не следует, за это можно схлопотать. Но Изуку, видимо, об этом запамятовал. А как вспомнил, сообразив, перед кем стоит, опустил голову, неуклюже поклонившись. – Доброго дня, господин, – привычное вежливое приветствие. Но тот уж слишком невежливый, полный обиды. Шото от этого усмехнулся. Он неожиданно для самого себя развеселился. – Гляжу, работаешь, – альфа медленно подошел. Мидория нерешительно покивал головой. – Выдираю сорняки, – неуверенно сказал Изуку. – Ими тут всё поросло. Тодороки поморщился. Почему-то ему показалось, что омега насмехается над ним, намекая на убогость сада. – И что же? Ты собираешься выдрать их во всем саду? – удивленно уточнил Шото. Он махнул рукой слуге-бете, тот поклонился и спешно ушел. Мидория проводил его взглядом и вздрогнул, возмущенно обернувшись на альфу. Но тут же опустил покорно взгляд. – Конечно, – омега кивнул. – А что потом? – Потом буду обрабатывать землю, пропалывать ее… Затем буду поливать и рассаживать семена. Почва здесь очень сухая из-за жары, требует много воды. – Угу, – Тодороки кивнул. Он удовлетворенно сложил руки на груди, внимательно наблюдая за омегой. Тот с тревогой посмотрел в ответ и тут же отвернулся. По его глазам Шото понял, что омега затаил на него обиду за вчерашнее. Почему-то от этого ему стало очень забавно. – Господин, – Мидория подал головой через минуту, – я могу возвращаться к работе? – Можешь-можешь, – Тодороки махнул рукой. Но уходить не спешил. Изуку кивнул и обернулся к клумбам, снова нагибаясь над сорняками. Он медленно вырывал их с корнями, искоса поглядывая на альфу. Тот явно напрягал его своим присутствием. А Шото не хотелось уходить. Он не знал, почему, но остро чувствовал, что не хотелось. Домашними делами и порядками могут заниматься слуги, пусть сами следят за всем. Ему это ни к чему. Омега в какой-то момент перестал смотреть на сорняки, замерев. Он вопросительно уставился на Тодороки, нахмурившись. Видимо, по мнению Изуку тот не должен был заметить его взгляд на себе. Но Шото заметил. Он ухмыльнулся, переступив с ноги на ногу. Ему некуда торопиться, может постоять здесь, напрячь своим присутствием. Мидория будто понял его мысли и обиженно разогнулся. Он потянулся, устало вздохнув. Взял в охапку все выдранные сорняки и отнес их ближе к дорожке к той большой кучке, мимо которой альфа проходил недавно. Тодороки проследил за ним пристальным взглядом. Что-то было в этом омеге… что-то было. Но что именно, Шото не знал. Изуку вернулся к клумбе, наклонился вновь над землей. Тодороки пристально уставился на его оттопыренные бедра и ягодицы. Омега будто почувствовал этот взгляд на себе. – Эй! – он резко обернулся, обиженно посмотрев на альфу. – М? – тот приподнял удивленно брови. – Ой, – Мидория опустил голову. Шото медленно к нему подошел. – Что? Хочешь что-то сказать? – практически учтиво поинтересовался он и усмехнулся. – Простите, нет, – тихо отозвался Изуку. Тодороки фыркнул. – Что же с тобой не так? – спросил он тихо. – Будто постоянно забываешь, кто здесь слуга, кто господин… – альфа погладил свой подбородок. Мидория виновато съежился. Наверное, вспомнил, как недавно его отхлестали розгами. – Из-за вашего присутствия я чувствую себя неловко, – тихо протянул Изуку. Шото вопросительно приподнял брови. Он должен был разозлиться из-за таких слов, но почему-то не захотел, прищурившись. Осторожно подцепил его подбородок пальцами и попытался поднять, но омега засопротивлялся, отвернувшись. Альфа недовольно нахмурился. – Почему тебе неловко? – спросил он, наклонившись к лицу Мидории. Вновь отдаленно подумал, какое то уродливое. – Почему? Что за пошлости в твоей голове? – пошутил он. – Нет! – Изуку отпрыгнул. – Я ничего такого не думаю! – взволнованно сказал он. Тодороки весело рассмеялся. Было не смешно, но почему-то рядом с этим омегой он чувствовал себя страшно веселым. – Что с тобой? – альфа вдруг ласково коснулся его щеки. – Ты неподобающе себя ведешь. Знаешь об этом? – Я… я не нарочно, – Мидория вжал голову в плечи. Шото качнул головой, улыбаясь. Он ясно видел – омега ведет себя так из-за вчерашнего. Не может собраться, не может вернуть самообладание и начать проявлять уважение. Слишком боится, что альфа опять начнет распускать руки. – Вчера я тебя обидел? – тихо поинтересовался Тодороки. Изуку поднял робко глаза и тут же отступил назад. – Господин, я… – он нерешительно пожал плечами, видимо, не зная, как ответить на этот вопрос. Шото улыбнулся уголками губ. У Мидории на лице написано, что он обиделся. – Продолжай работу, – приказал альфа и отошел на шаг, вновь скрестив руки на груди. – Как прикажете… Омега поклонился и вернулся к сорнякам. Только теперь он не стал нагибаться над ними, присев на корточки. Тодороки этому громко усмехнулся. – Будто там есть, на что смотреть, – фыркнул он громким шепотом. Специально так, чтобы Изуку услышал. Тот вздрогнул, нахмурившись. Шото практически почувствовал, как Мидория еле сдержался, чтобы не сказать что-то едкое в ответ. Его это рассмешило. Тодороки огляделся по сторонам, убеждаясь, что рядом никого нет, подошел к омеге, а когда тот поднялся, встал к нему вплотную. – Ай! – Изуку отпрыгнул, резко оборачиваясь. Альфа засмеялся. – Вы что? – возмущенно спросил Мидория, видимо, решив отказаться от всякой вежливости. – А что я? Это к тебе у меня много вопросов. Почему ты так непочтительно ко мне обращаешься? – хитро прищурившись, спросил Шото. – Потому что вы меня домогаетесь, – кисло ответил омега, обиженно посмотрев на Тодороки. Тот демонстративно фыркнул. – Ой, какое громкое заявление! – он хлопнул в ладоши. – Ты себя-то видел? Было бы к кому домогаться, – альфа закатил глаза. Изуку обижено на него посмотрел, его глаза засверкали от гнева. Шото сдавленно засмеялся. – Мало ли, у вас вкусы какие-то извращенные, – пробормотал себе под нос Мидория. Тодороки услышал и весело захихикал. – Ой, а я смотрю, ты ничего не боишься, да? – он наклонился к слуге, внимательно уставившись на его лицо. – Не боишься, что за такие речи я прикажу наказать тебя ударами плетью? – вкрадчиво спросил альфа. Изуку задрожал. Кажется, у него остались очень яркие и жуткие воспоминания о прошлом наказании. – Боюсь… – тихонько отозвался он. – А смерти? Вдруг я разозлюсь и убью тебя? – Шото блеснул глазами. – Вы смеетесь! Слуг нельзя убивать! – воскликнул Мидория, взмахнув руками. Тодороки схватил его за запястье, больно сжав пальцами. Омега вздрогнул. – Мне кажется, вчера мы уже обсуждали это с тобой, – протянул альфа, огладив подбородок пальцами. – Нет? Думаю, да. Помнишь, что я говорил? – П-помню, – Изуку испуганно покивал головой, – вы говорили, что просто внесете в казну много золота… – Именно, – Шото весело щелкнул его по лбу пальцами. – Я – важная для императорской семьи фигура, ты – нет. Поэтому они без проблем закроют глаза на такой маленький проступок. Понял меня? – Угу… – Мидория задрожал, опуская глаза в землю. Тодороки прищурился, внимательно его разглядывая. Лицом омега не вышел, зато запахом отличился. Вкусный, свежий, сладкий. Альфа удовлетворенно улыбнулся, втянув носом воздух. – Я хотел тебя спросить, – он потянул Изуку к себе, обхватив его руками за талию. Мидория испуганно вздрогнул и перебил его: – Пустите! – он уперся ладонями в грудь Шото, пытаясь от него отстраниться. – Не трогайте меня! – Ой, – Тодороки закатил глаза, – да не собираюсь я тебя щупать больше, – фыркнул он. – Нет там ничего интересного, – альфа хитро улыбнулся. Изуку оскорбленно на него посмотрел и отвернулся. – Но и стоять так близко… это неправильно, – пробормотал он. Альфы и омеги редко даже держатся за руки, чтобы не поползло никаких слухов. – Никто не увидит, – тихо прошептал Шото Мидории на ухо. Тот в ужасе отстранился от него. Тодороки лишь крепче сжал его руками. – Может, это твой единственный шанс потискаться с красивым и богатым альфой. – Фу! – Изуку в ужасе дернулся. – Эй, – Шото встряхнул его, – забыл, что я говорил минуту назад? Где твое уважение? Розги-то ждут. – М, – Мидория испуганно сжался. Тодороки странно улыбнулся. – Я хотел спросить, – продолжил он наконец, – почему ты не захотелось вчера придаться со мной любовным утехам? Я могу дать тебе много золота. – Потому что… – Изуку неуверенно поежился. Руки альфы, как тот и сказал, оставались лишь на его талии, как если бы они танцевали. Но омега всё равно чувствовал себя некомфортно. – Потому что это же шутка. Вы ведь это не серьезно? – он поднял глаза. Шото прищурился. – С чего ты так решил? – Вы… вы говорили, что я урод, – грустно буркнул Мидория, опустив голову. Тодороки от его голоса и выражения лица засмеялся. – А что, если я не шутил? Ты бы согласился? – Нет, – пискнул Изуку, вновь дернувшись. Понадеялся, что альфа наконец отпустит его, но тот не спешил, сжимая руки очень крепко, практически больно. – Почему? – Шото недовольно прищурился. Он достиг такого высокого положения в частности для того, чтобы окружающие восхищались им, боготворили и мечтали быть рядом, проводить вместе ночи… На многих это действительно действовало. – Ну… это… – Мидория суетливо перемялся с ноги на ногу. Он взмахнул испачканными в земле руками. – Мы не должны заниматься такими вещами, господин, это же грех! – Изуку смело на него посмотрел и тут же трусливо отвернулся. – Да ну, – Тодороки качнул головой. – Я не собираюсь выходить замуж, зачем беречь себя? Это же глупо, не думаешь? – М… – омега неуверенно пожал плечами. – Вчера ты сказал, что уже был с альфой… Как так получилось? – полюбопытствовал Шото. – Ты женат? – Ну… – Мидория опустил глаза, смутился. Кажется, даже покраснел. Тодороки удивленно на него посмотрел. Ему понравилось это выражение, ужасно понравилось. Ему вдруг остро захотелось, чтобы этот уродливый омега всегда краснел в его руках. Но чтобы только в его. От мысли, что Изуку смутился о мысли о другой альфе, всё внутри Шото начало клокотать от негодования. – Что? Женат? – Нет, – тихо признался Мидория. – А что тогда? – удивился Тодороки, облегченно выдыхая. – Ты кому-то продался? – предположил он. И тут же обиженно нахмурился. – А мне, значит, не хочешь… Предполагать то, что над Изуку кто-то мог надругаться, Шото побоялся. Даже страшно почему-то было думать об этом. Да и вероятность такого крайне мала. У себя на родине Мидория был полноценным членом общества, его бы побоялись и пальцем тронуть: никому не хочется провести остаток жизни в темнице. – Нет, – омега тихо вздохнул. – Это… даже произошло, – он качнул головой. – Когда? – Тодороки нахмурился. – Расскажи мне всё! – приказал он. – Это слишком личное, – буркнул Изуку. Шото тихо на него зарычал. Ему нужно было знать, сейчас же. Мидория испуганно задрожал. – Розги тебя ждут, – тихо напомнил альфа. Он чувствовал себя нехорошо из-за того, что угрожает этому омеге. Почему-то. Но понимал, что по-другому не может, ведь ему обязательно это знать. Да и негоже слугам общаться с ним так непочтительно. – Ну… я был юным и глупым, – пробурчал Изуку. – А в нашем городке была одна альфа… мы с ней ходили под ручку, – он качнул головой. Тодороки прищурился, внимательно на него глядя. – И что? – И… в один из дней… мы зачем-то… – Мидория потупил взгляд, – кое-что сделали… – он смущенно съежился. Шото обязательно бы рассмеялся над его несдержанностью. Но из горла мог вырваться лишь рык недовольства. – Когда это было? – Что? – Сколько тебе было лет? – зло спросил Тодороки. – Пятнадцать, – еле слышно выдавил из себя Изуку. Наверное, он страшно стеснялся того случая. – А что потом было? Вы с ней поженились? – Нет, – Мидория пожал плечами. – Она мне… разонравилась через год, – признался он. – Чудно. Вот теперь Шото рассмеялся. Это был смех облегчения и радости. Получается, сейчас омега никого не любит. Тодороки наклонился к нему, облизнув свои губы. Изуку из-за этого задрожал. – Г-господин, позвольте я продолжу работу, – нервно попросил Мидория. Альфа помотал головой. – Ты проведешь со мной ночь за сотню золотых? – тихо спросил он. – О… нет, – Изуку замотал головой. Он опять стал чувствовать себя неловко из-за того, что Шото поднимает это тему. Тодороки крепче его перехватил, встряхивая. – А за тысячу золотых? – он прищурился. Мидория удивленно на него глянул, его глаза округлились. – О… тысяча золотых… это так много, – пробормотал он. – Очень много, – Шото улыбнулся, чувствуя, что вот-вот и омега согласиться. – Одна ночь – тысяча золотых. Согласен? – И мы в эту ночь будем… – Изуку беспокойно поежился. – Да, – Тодороки кивнул. – Но если кто-то увидит, за вас никто не выйдет! – Я разве не сказал, что не собираюсь вступать в брак? – поморщился альфа. – Ну так что? Мидория растерялся. Он явно никак не мог принять решение. – Ну… д-д… н-нав… – начал что-то бурчать, но быстро затих. Шото не смог больше ждать: резко прижал его к себе, горячо поцеловав в губы. Изуку пискнул, дернувшись. Руки альфы медленно скользнули с его поясницы на ягодицы, больно сжав их пальцами. Мидория задрожал и резко отстранился. – Нет! – воскликнул он. – Не здесь? – предположил Тодороки, прижимаясь носом к его щеке. Изуку помотал головой. Шото сильнее сжал свои ладони, вынудив омегу приподняться на носочки. Тот пытался выскользнуть из его рук. – Нет, я вообще не согласен! – воскликнул Мидория. – Не согласен? – обиженно протянул альфа, – почему же? Ты так долго колебался. М? – Я вас боюсь, – омега с силой оттолкнул Тодороки от себя. Но ситуацию это не изменило: с легатом сравниться в силе он никак не мог. Руки Шото были крепкими и большими от мышц, плечи – широкими. – Боишься? – удивленно переспросил альфа. Он прищурился. Почему-то эти слова ему совсем не понравились. – Пустите меня, пожалуйста, – жалобно попросил Изуку, сжавшись. Тодороки разжал свою хватку, отпуская омегу на волю. Тот поспешил отпрыгнуть, отступая к клумбам. – Пойдем, – Шото качнул головой, сделав два шага к дорожке. Он обернулся, с удивлением обнаружив, что Мидория стоит на месте, как вкопанный. – Иди за мной! – потребовал альфа. Изуку что-то пискнул и побежал вслед за ним. Тодороки в молчании вошел в дом, поднялся по лестнице на второй этаж. – Господин, а как же сад? – тихонько уточнил омега. – Ты есть хочешь? – вместо ответа спросил Шото. Мидория растерянно перемялся, пожав плечами. – Значит, хочешь, – улыбнулся альфа. – Мне одному так одиноко. Составишь мне компанию. – О… я… – Изуку поежился. Тодороки бросил на него требовательный взгляд, и омега покорно опустил голову. Пока они шли, Шото краем глаза за ним наблюдал. Мидория этого не замечал, во все глаза рассматривая дом. По этим коридорам, видимо, он ещё не проходил. Альфа непроизвольно начал улыбаться…