Блюдо на троих

Джек всегда знал, что у Бена с Мэддсом ненадолго. Это понимал сам Джеймс, это понимал Грилиш, но они никогда не стали бы говорить об этом Бену. Просто потому что он сам должен был понять, что для него важнее. Именно так: не «кто», а «что». Их общая дружба «мстителей», их недоотношения на троих или то, что было на сборах между Беном и Джеком ещё в юности, когда их молодежка была дюже как хороша и вселяла надежду. Поэтому Джек решил, что для начала он будет просто наблюдать со стороны, ожидая, когда это закончится. А оно закончится. И ничем хорошим для Бена, наверняка. До того момента, как Джеймс Мэддисон перешел в Лестер, Грилиш был уверен, что Чилли — только его. Он ни за что бы не позволил себе усомниться в этом, потому что они идеально дополняли друг друга — всегда правильный скромняга-англичанин и непокорный ирландский хулиган. Постоянные подколы, провокации, подстрекательства на какие-нибудь безумства — воспитанные английские мальчики очень падки на такое поведение и, даже если не показывают внешне, легко ведутся. Ха, да Джек кайфовал с того, как краснеют скулы Бена на грязных словечках и дерзких намеках, как опускает Чилли взгляд, слушая стеб за пропущенный гол в ФИФЕ, как отмахивается от приятеля, если тот наклоняется прошептать что-нибудь заковыристое на ухо или хочет больше прикосновений. Именно Джек первым открыл Бенджамину новые грани отношений между сокомандниками — знал, что тот поведется. Он всегда помнил, да и вряд ли когда забудет, их первый поцелуй. Широко распахнутые глаза Бена, его пушистые ресницы, подрагивающие от изумления, и тот момент, когда он сомкнул веки и подался вперед, отвечая на поцелуй. Между ними было не очень много, но достаточно, чтоб не сомневаться, что его Бенджамин никуда от него не денется. Первый тревожный звоночек прозвенел в тот момент, когда эти двое явились на общую тусовку, разодетые абсолютно одинаково. Один стиль в одежде, одинаковые аксессуары — черт, Джек готов был поклясться, что половину своего наряда Бен вытащил из шкафа Мэддса, вопрос: при каких обстоятельствах. Он не почувствовал ревности, нет, только раздражение от того, как копирует манеру поведения Джеймса Бен, как говорит его фразочками, использует его жесты, со всем соглашается и вообще смотрит будто слетевшая с катушек поклонница. Но больше всего его раздражало, как Мэддисон реагирует на это. Никак. То есть, он будто не замечал, что происходит с Беном, и считал всё это нормальным ходом событий. — Вы что, в одном магазине одевались? — с кривой усмешкой поинтересовался Джек, губами захватывая трубочку коктейля и втягивая в себя обжигающий алкоголь. Яд надо было сливать порциями, хотя бы ради Бена. Эти двое переглянулись между собой и заржали с глуповатым видом. — Ни за что, приятель, с чего ты взял? Грилиш закатил очи горе. — Не бери в голову, Чилли бой, — улыбнулся он в ответ. — Давайте веселиться! Постепенно Джек привык к этой манере общения. В целом, Мэддс был неплохой парень, вполне адекватный, чтоб вместе поржать над чем-то, к тому же они оба любили футбол — в любом его проявлении. У них было достаточно общего, чтоб побрататься — друзья, тусовка, развлечения… Расписание, в конце концов. Но всё равно что-то постоянно раздражало Джека. Даже такие мелочи, как то, что если в их чате «мстителей» все были онлайн и Мэддс строчил шутки и смайлики в неадекватном количестве, Бен на всё моментально отвечал «мне нравится» и «отлично, приятель», зато ответа на адекватный вопрос в личной переписке Грилиш мог ждать десятки минут. — Это что, блять, так сложно, ответить на моё сообщение? — напомнил он о себе в «личке». — Извини, бро, много входящих, наверное, смахнул невзначай. Так что ты хотел? — отозвался Чиллуэл электронными буквами. И Джек знал, что он не врет. Просто сейчас для него имели значение другие вещи. Он устало потер глаза двумя пальцами и почесал щетинистый подбородок. Терпение, нужно было немного терпения. Слава богу, Джек был достаточно общительный и популярный парень, чтоб не зацикливаться на том, что у Бенджамина снесло крышу. Но чем дальше это всё заходило, тем меньше ему нравилось наблюдать на общих встречах одну и ту же картину: Бен продолжает преданным щенком смотреть Джеймсу в рот, а тот продолжает лишь слегка трепать его вихры, приобнимать за плечи, дарить новые (которым уже не место в его шкафу) шмотки и аксессуары и звать его братишкой. Они все друг другу были «братишки», но за каждым таким обращением лежали очень разные чувства и эмоции. Мэддс был отличный парень, правда, но влюбленность Бена для него не то, что ничего не значила, он просто её не замечал — и от этого где-то внутри щемило неприятной тоской. В итоге Джек бухал, творил глупости, возмущал общественность и таскал к себе парней и девчонок в надежде побыстрее дождаться того момента, как Бена отпустит. Но момент почему-то никак не наступал. После видео на BBC, в котором на вопрос «Во время зомби апокалипсиса кого ты будешь спасать?» Джеймс ответил «Я спасу тебя, Чилли» и тот выдохнул благодарное «Ура, приятель», Джек решил, что пора выяснить, что к чему. Пока не стало слишком поздно. Не то чтоб ему было обидно за себя или в нем говорила ревность. Нет, он просто очень сильно переживал за Бена, который по самые свои очаровательные уши втрескался в другого парня. Просто поехать к Мэддсу и предъявить ему за Бена Грилиш не мог. Не тот характер. Да и портить отношения с Джеймсом ему не улыбалось. Им было нормально. Всем вместе. Да и втроем им было нормально, что уж говорить. Но где была граница той нормальности? Чилли тоже мог отреагировать болезненно, а значит, нужно было дождаться подходящей обстановки, когда он сможет в лоб спросить: а что происходит, собственно? Ждать пришлось почти полгода. Они поехали всей своей компанией в отпуск во время зимней паузы. Было много коктейлей, музыки, шуток, веселья и угара. Джек почти забыл, зачем согласился ехать вместе. Но настал прощальный вечер, алкоголя было — как и полагается на последнем дне отдыха — чересчур много, и в итоге изрядно накидавшийся Грилиш осоловелым взглядом наблюдал, как общаются его «братишки». Очень много тактильных контактов, шепотков на ухо и смешков и чересчур близко расположенные друг к другу головы. В какой-то момент он просто залип на ладони Бена, крепко сжимающую внутреннюю часть бедра Джеймса. — Эй, дружище! — позвал он официанта, — Можно стакан воды? — Воды? — с плохо скрываемым удивлением уточнил тот. — Да. Воды. — отчеканил Джек, пытаясь собраться и говорить четче. — Oi, — вдруг тормознул почти развернувшегося парня Бен непривычно вальяжным тоном, который ему не шел, и попросил нетвердым голосом, — Можешь сделать фотку? Меня с моими братишками? — Конечно, — улыбнулся официант и взял в руки телефон. За музыкой не было слышно, как щелкает звук камеры, но вспышка неприятно ударила в глаза. Трех кадров было более, чем достаточно, чтоб выбрать удачный, и Джек тряхнул головой. В глазах неприятно потемнело, а ему всё еще надо было брать себя в руки и ловить момент. Он прижал пальцы к закрытым векам, ещё раз мотнул головой и зацепился за остатки не совсем трезвого рассудка. Открыв глаза, он вдруг понял, что все куда-то разбежались и они сидят с Джеймсом вдвоём. Сейчас. Да, сейчас. — Ну и что ты думаешь обо всем этом? — спросил Джек, наклоняясь ближе к уху приятеля. Ему пришлось резко упереться рукой в диван, иначе он был упал прямо на Мэддисона. — Вечеринка огонь! Отлично отдохнули, согласись, бро? — просиял ослепительной улыбкой Джеймс. Он, походу, реально не понимал, что происходит. — Я про Бена. Веселый прищур глаз собеседника сменился на серьезный, трезвый взгляд. — Что ты имеешь ввиду? — тон был осторожный, похоже, Джеймс прекрасно понимал, что имеет ввиду Джек, но хотел убедиться. — Ты что, не видишь, как он смотрит на тебя? Ты для него вселенная, Мэддс, — голос противно сорвался в хрип, от чего Джек закашлялся в кулак. Не хватало ещё, чтоб Джеймс подумал, что это сцена ревности. — А ты что, хочешь на мое место? За эту усмешку на губах хотелось втащить, но ирландец сдержался. Он мог начистить рыло и за меньшее, но Бену это точно не понравилось бы. — Я хочу, чтоб ты объяснил мне, насколько всё серьезно. Чилли очень много значит для меня, и я не хочу, чтоб ему было плохо, — сознался Джек. — Я тоже. — В глазах Мэддса была видна честность, даже некоторое сожаление, и от этого стало легче, намного легче. Очень кстати на столе появился стакан воды, который Грилиш выпил практически залпом. Пауза затягивалась. Скоро должен был вернуться Бен. Наконец, Джеймс вздохнул. — Не знаю, Джеки, — забавно, но раньше он никогда его так не называл, — Действительно не знаю. Не хочу быть плохим парнем, я тоже очень хорошо отношусь к Чилли, но… — Но не настолько хорошо, насколько он к тебе, — закончил Джек. — Нет, это не так, ты не совсем понимаешь… — он вдруг замялся, — Просто, у меня есть кое-кто на примете, кто очень мне нравится, и я не знаю, как ему об этом сказать. Джек с удивлением смотрел на него: взгляд в пол, несколько раз сжатый туда-сюда кулак, плохо скрываемое смущение. Смутная догадка обожгла внутренности. Так вот в чем дело. Ситуация оказалась совсем иной, чем казалась Грилишу в начале всего этого разговора. Он никогда бы не подумал, что… Господи, да не может быть. — Блять, Мэддс, ты же отдаешь себе отчет… — Джек только набрал воздуха в грудь, чтоб разразиться тирадой, если не о своих переживаниях — кому, сука, хоть когда вообще было до этого дело — то о переживаниях Бена уж точно, как последний совершенно некстати появился около стола. — Какие дела? — он выглядел таким счастливым, таким довольным, таким… Башка закружилась от резко поднятой головы, алкоголя, взгляда на лицо Чилли и всей безысходности ситуации. — Давай, щелкни нас, бро, — быстро сориентировался Мэддс, не глядя на Джека, а значит, ему тоже было не очень от происходящего. Он засиял во все тридцать два, положил руку на плечо Джека, чуть подтягивая к себе, и тому ничего не оставалось, кроме как слабо улыбнуться на камеру и тяжело привалиться виском к виску Джеймса, потому что, кажется, Джек, всё-таки, дождался. — Скажите «cheers»! — радостно захохотал Бенджи, сверкнула вспышка и сознание Джека рухнуло куда-то в пустоту. В этой пустоте он пребывал, кажется, несколько месяцев. За которые успел в очередной раз укрепить репутацию дебошира, остаться без прав и, похоже, навсегда похерить для себя вызов в основную сборную. Саутгейт был слишком правильный и ответственный, чтоб вызывать в основную команду пусть и талантливого, но совершенно недисциплинированного игрока. Кто найдет на такого управу? Джек и сам не мог на себя её найти. После той поездки между ними тремя всё стало по-другому. Они продолжали общаться в чате, но возможности, да, наверное, и желания, встретиться всем вместе не находили. Они с Джеймсом, когда записывали видео для болельщиков во время локдауна в изоляции, не сильно-то могли смотреть в глаза друг другу, а как это всё проворачивать лично — Джек не хотел даже думать. Вместе с надеждой на вызов в сборную он потерял и надежду на нормальные взаимоотношения с Беном. Твою мать, тогда, зимой, он был уверен, что дождался. Но почему-то всё оказалось снова проебанным, пропитым и неправильным. — Просто он вырос, а ты — нет, — буркнул себе под нос недовольно Джек, переворачиваясь в постели. — И никогда не вырастешь, клоун. Он протянул руку и взял с тумбочки смартфон. На экране мигала куча сообщений, но одно из них заинтересовало всем: и адресатом, и содержимым. «Я перехожу в Челси, Джек. Контракт почти подписан. Осталось пройти медосмотр.» Никаких смайликов. Никаких восклицательных знаков. Просто сообщение. Люди не сообщают о важных в своей жизни решениях вот так. «Вы расстались, потому что ты переходишь в Челси, или ты переходишь в Челси, потому что вы расстались?» Джек, может, и не блистал интеллектом, но он достаточно хорошо знал своего Бена, чтобы прикинуть, что к чему. Бен его вопрос проигнорировал. «Там Мейс, и Тэмми, и Фик, так будет лучше для всех, я уверен. Мистер Лэмпард лично звонил мне, всё будет хорошо.» Сердце колотилось как бешеное. Джек несколько раз пятерней пригладил непослушные, мокрые после сна пряди волос. В голове мелькали дурацкие фразы утешения, неуместные вопросы и ни одной подъебки. Ни одной гребаной шутки, даже для того, чтоб разрядить ситуацию. «Я могу что-то сделать для тебя, приятель?» Более банальной фигни сложно было придумать, но Джеку было плевать. «Пропустим по бокалу после моего медицинского обследования? Я назову дату» и смайлик в конце. Он поставил гребанный смайлик. «Конечно, конечно, бро!» практически моментально напечатал в ответ Грилиш. Ирландская чуйка подсказывала: если многое и проебано, то точно не всё.