Курение убивает

Саша не помнил, когда начал курить. Это так легко вошло в его жизнь после первой сигареты, которую он решил закурить, чтобы заглушить боль. То были похороны Влади... В душе слишком саднило, сил даже на слезы не хватало, поэтому дешевые сигареты в переходе казались самым верным решением. Он не сказал никому из студентов, да и не было никому дела. Все и так смотрели на него, как на врага, а сигареты стали бы ещё одной темой для осуждения. Поначалу он воздержался от того, чтобы курить в квартире. Если бы Артур заметил запах табака, то сразу же доложил бы Ангелине Евгеньевне и тогда сигареты бы были под вечным запретом, а он под вечным надзором. Но иногда терпеть не было сил и он курил в приоткрытую форточку, надеясь, что Соловей ещё долго не вернётся... Чаще всего он всё же курил в переулках, за гаражами, иногда после смены где попало, если его не видели остальные студенты. Это чувствовалось так неправильно, что даже дарило удовольствие. Он обещал себе стать лучше, быть не таким дураком, чтобы больше никто из-за него не пострадал, но если он сам себя убьёт раком лёгких, то никому же хуже не станет? Такие мысли стали чем-то обыденным и привычным, будто Саша считал, что, умерев, сможет загладить вину перед остальными. Из-за сигарет голос немного огрубел, стал хриплым и глубоким. Очевидно, все это заметили, но никто не решался спросить, а если и спрашивали, то он, будто в шутку, отвечал, что это всё переходный возраст. Инга и Соловей верили как дети. Это было даже смешно. Но совесть ныла где-то на затворках сознания. Со временем и эти чувства ушли, стыда не было, совесть заткнулась, а прятаться по углам уже не хотелось. Он бесстыдно курил на заднем дворе библиотеки, курил прямо в квартире из-за чего она пропахла полностью. На вопросы Артура нагло врал, что приходил курящий сосед. Артур видно не до конца верил, но и расспрашивать не стал. За это его даже хотелось отблагодарить. Но думается, что ему тоже просто было плевать. Теперь к саднящей душе прибавились тяжёлые лёгкие. Бегать за ожившими книгами стало куда труднее. Но бросать курить всё ещё не хотелось. Зачем ему это, если всё равно эта самая книга однажды его убьёт? Даже было интересно, что погубит его быстрее: озлобленный персонаж из книги или безобидная маленькая сигарета? Смотря на серый дым от сигареты, он рассуждал о собственном цвете чернил. Серый. Как они подходят друг другу. Цвет души Алиновкого тоже серый. В его душе нет места цвету. Серый не входил в цвета спектра, он был неправильным, он был лишним. Он никому никогда не будет нужен. Саша закуривает уже десятую сигарету, смотря на сотни московских улиц, которые помещались в одно маленькое окно. Он слышит, как щелкает замок входной двери. На этот звук он даже не реагирует. Сначала, конечно, закрадывается тревожная мысль, что сейчас придётся оправдываться, врать или извиняться, но желания, а тем более сил на это совсем не было. Он тушит погасший бычок об пепельницу и поворачивается к зашедшему в комнату Соловью. Тот не выглядит привычно весёлым, ярким и открытым. Нет, у него глаза слегка красные, в них читается беспокойство и боль, а кончики пальцев немного подрагивают. – Шур, – осторожно и с некой нежностью начинает Соловей, теребя края яркого свитера, – я давно заметил, что ты куришь и... Оу. Эта новость немного повергла Сашу в шок. Действительно заметил? Он то думал всем откровенно плевать, что он давно уже губит себя сигаретами. Хотя как не заметить, когда он курит под окнами общежития. Да уж. Только сейчас Саша внезапно осознает, как он совершенно не пытался скрываться. – И? – в нетерпении спросил Алиновский. – Пожалуйста, бросай эту... дрянь, – выдавливал из себя слова Соловей. Наверное, у него была припасена целая лекция нравоучений и злобных упрёков о вреде курения... Хотя нет, это в стиле Ангелины Евгеньевны. Сам Артур больше похож на ребёнка, которому взрослые сказали, что курить вредно, и он начал свято верить в это. – Ха. С чего бы? – Саша уважал Соловья. Он был хоть и специфичным, но всё же хорошим и способным учителем. Как бы он не был похож своим поведением на ребёнка, он в любом случае являлся для Алиновского авторитетом. Но сейчас изо рта ничего кроме желчи говорить не хотелось. – Это губит тебя, – "Правда ведь. Как ребёнок" - позволил себе так подумать Саша. А совесть давно уже была забыта. – Губит? Неужели? А я думал меня губят чёртовы чернила внутри меня, думал меня губят ожившие персонажи из книг! А оказывается меня губят обычные си-га-ре-ты! – Саша сорвался на истерический крик уже не в силах сдерживать эмоции. Ему правда тяжело терпеть весь этот сошедший с катушек мир. Мир, в котором оживают сраные книги, мир, в котором персонажи выходят из книг и сходят с ума, желая его -- Сашу -- убить. Он так устал от этого всего. А сигареты стали в каком-то роде его спасательным кругом. Они точно его не губят. Ну, как минимум он был в этом уверен. Соловей всё это время стойко стоял, слушал и смотрел. Смотрел внимательно, пристально, будто бы пытался проникнуть под кожу в самую черепушку, чтобы понять, что творится в этой странной человеческой голове. – Саш, – шаг вперёд, – я правда не смогу понять, – шаг второй, – так же как и не понимаю Ангелину в её пристрастии к курению, – шаг третий, – так же и не пойму никогда тебя, – шаг четвёртый, – но я не хочу, чтобы ты повторял её ошибок. Соловей остановился прямо перед Алиновским и смотрел на него сверху вниз. Он не хотел казаться устрашающим, да и Саша никогда не мог его бояться. Но прямо сейчас вся его серьёзность чувствовалась каждой клеточкой тела. Саша нервно взглотнул, ожидая дальнейших действий. Артур осторожно протянул руку в сторону Алиновского, явно желая, чтобы тот отдал ему несчастную пачку сигарет. И Саша отдал. Не сразу, конечно, но почему-то именно в этот момент это казалось самым правильным решением. Ведь смотря в глаза Соловья можно было увидеть столько нежности, терпения, принятия и доброты, что Саша даже подумал, что ему не нужны сигареты, если эти глаза всегда будут так смотреть на него. Они вместе открыли окно нараспашку и резко выкинули пачку сигарет в окно. Соловей даже шуточно крикнул что-то вроде "Никогда не возвращайся". От этого стало так тепло на душе. – Спасибо, – прошептал Саша, переплетая их с Артуром пальцы. – Я всегда буду рядом, – с улыбкой ответил Соловей, сжимая руку Алиновского ещё сильнее. * * * Алиновский смотрел на улетающий вверх серый дым и рассуждал о том, что хотел бы также раствориться в голубом небе и белых облаках. Возможно, там был и он тоже. – Ты обещал быть всегда рядом, – тихо произнёс Алиновский, сжимая фильтр зубами. Отчего-то в глазах начало жечь. Он положил маленький аккуратный букет перед импровизированной могилой. Персонажам могилы не положены, поэтому студентам пришлось самим её сделать из подручных материалов. – Но ты солгал.