Помоги мне, когда я не могу подобрать нужных слов, Оживи мои воспоминания, прошу, вложи их в височную долю. Я любила неправильно, будучи непоследовательной, Не понимала, что другие держатся за руки потому, что составляют единое целое.
Я ненавидела его сколько себя помню, и ненависть эта росла вместе со мной, увеличивалась с каждым днём, плотно заседая во мне. По иронии судьбы наши мамы оказались лучшими подружками, и всё детство я провела в компании этого гадкого мальчишки. Совместные прогулки, ночёвки, поездки в другие города, походы в магазин. Он был в каждом воспоминании, как едкая зараза, сколько не три — не выведешь. Он был старше на три года, высок, хорош собой, явно пользовался спросом у девочек, а позже девушек. Но меня не цеплял… Я питала отвращение к этой широкой спине с родинками, рассыпанными, как созвездия, к этим рукам с их длинными музыкальными пальцами, к этому аккуратному носу, казалось бы идеальной формы, к этим глубоким карим глазам и густой каштановой шевелюре, к этим чёртовым губам и бархатному тембру голоса… В какой момент я оступилась и это стало смыслом моей жизни? В какой момент его прикосновения престали быть противными, а черты лица отталкивающими? В какой момент я захотела принадлежать ему и слышать своё имя только из его уст? В какой момент я потеряла себя, напрочь растворяясь в этом невыносимом парне? Когда я отдала ему свой мир, чтобы он стал моей вселенной? Может быть в первый день в средней школе, когда он заступися за меня на глазах у всех, и я обрабатывала его боевые раны, обдувая те самые губы и скулы желая освободить его от боли. Может быть в день рождения моего старшего брата, куда были созваны все наши знакомые и он? Когда мы так мило общались и выручали друг друга. Когда «мы» стало отзываться в душе теплотой и нежностью, а не раздражением… Может быть в момент, когда я разругалась с мамой и убежала из дома, а он нашёл меня и так нежно проводил руками по моим щекам, стирая с них слёзы? Когда поддерживал и уверял в том, что ссоры — это нормально, что в семье иногда бывают размолвки, но нужно всегда держаться вместе. Когда я хотела чувствовать его руки на моём теле, лишь бы не оставлял одну, лишь бы рядом… Может быть в момент, когда мне не с кем было пойти на выпускной вечер и родители предложили его кандидатуру? Когда в свете софитов появились мы, держащиеся за руки и так мило улыбающиеся друг другу. Ни дать ни взять — пара, но тогда это было чем-то немыслимым, нереальным… Может быть, когда он настойчиво шептал мне что-то в шумных компаниях и достаточно часто мазал губами по уху, вырывая из меня тяжёлые вздохи? Может в первые робкие касания рук и неловкие переглядывания за семейным застольем, когда наши родители собирались все вместе по случаю какого-то праздника. Может в его первое «люблю», произнесённое такой же звёздной ночью… Может все эти «может» и составляют полную картину? Этого я не смогу понять кажется уже никогда… Я не успела разобраться, когда жизнь перевернулась с ног на голову. Упустила момент, когда на этом свете меня стали держать лишь несколько букв его имени, которые я ежедневно произносила, как молитву. Проглядела ту грань, когда он занял всю меня, каждую клеточку, не выходя даже на перекур. А он любил курить. Это было его зависимостью, с которой он не мог расстаться, как я не могла расстаться с ним. Но лучше принадлежать парочке грамм табака, чем человеку, я знала об этом с рождения, но не смогла придерживаться этого, даже не пыталась. Всё чего мне хотелось — это гореть в его руках, кричать, просить о большем, скулить в отчаянном желании близости. Хотелось запустить пальцы в волосы, потянуть грубо, коснуться губами шеи, переплести пальцы и умереть в его стоне. Несправедливо. Поджигаю сигарету и наполняю себя дымом, что проникает в лёгкие, отравляя организм. Ненавижу эту привычку, которую переняла от него. Раньше меня тошнило от запаха никотина, не могла даже находиться рядом с курящими мужчинами или женщинами, поэтому всегда сохраняла дистанцию, но с ним было иначе… С ним не хотелось расстояния, его всегда было мало. Его всё время хотелось больше, сильнее, глубже. Хотелось его полностью, со всеми тараканами и привычками, его душу, мысли, запах, тепло. Сигарета дрожит в пальцах, а может это дрожат мои руки, пока холодный ветер пробирается под одежду? Не могу разобраться или не хочу… Курю медленно, крепко затягиваясь и стряхивая пепел, стараясь насладиться всей этой гадостью, что содержит в себе цилиндрик в моих руках. Слёзы вновь бегут по щекам от воспоминаний, которые терзают меня уже которую неделю, не давая отвлечься от боли. И я изнашиваю свой организм изо дня в день голодом и вредными привычками, ведь смерть уже не кажется такой страшной, когда его нет рядом. Только в мыслях. Я проиграла в этой игре, а он победил, в который раз. Отравлена им, а это хуже любого наркотика. Я выгляжу ужасно. Сальные спутавшиеся волосы, непривычно большие синяки под глазами, сухие потрескавшиеся губы, кожа нездорового зеленоватого оттенка, достаточно прозрачная, чтобы можно было разглядеть вены. Противный пушок по всему телу — ничтожная попытка организма согреться. Всё вокруг против тебя, каждая секунда колит, режет, рвёт и обжигает адским огнём, другого пути нет, тело сдавливает в тиски, ещё чуть чуть и звук исчезнет. Вспоминала ли я о ненависти, когда касалась его лица, проводила руками по рельефному телу и сминала губы в жалкой попытке забрать всю его любовь и нежность себе, в то же время отдаваясь ему также, без остатка, стараясь залезть под кожу, занять его мысли, сердце, чувства, течь по его венам, как он тёк по моим? Вспоминала ли я о ненависти, когда таяла в его руках, пока он мягко целовал мою шею, в перерывах спрашивая нравится ли мне? Вспоминала ли я о ненависти, когда выстанывала его имя, взрываясь в его объятьях и сладких шептаниях на ушко о том, какая я невероятно красивая в этот момент? Вспоминала ли я о ненависти, когда дразнила, прогуливаясь в его рубашке на голое тело? Тогда почему вспоминаю сейчас? Бессчётное количество раз повторяла себе, что нельзя привязываться, а сама вцепилась в него мёртвой хваткой. Срослась с ним. Он стал моим светом, моей пищей, моей водой, зависимостью. Он стал моей причиной жить. А потом он уехал. Бросил меня, оставив наедине со всеми чувствами, невысказанными словами и болью. Он никому ничего не сказал. Просто сел на поезд и поехал в неизвестность. Передал родителям, что я стала слишком навязчивой и скучной, стала как все. Ограничила его свободу и сдавила в тиски, не давая вырваться или хотя бы дышать. Ему нужна жизнь, которая бьёт ключом, полная чувств, насыщенная событиями, а я стала его якорем, мешая саморазвитию и полноте существования. Именно в тот день моя жизнь разрушилась вслед за моим сознанием. Я смутно помню эти несколько месяцев мучительной, непрекращающейся, острой боли. Меня накрывало утром и я задыхалась от рыданий, ночью меня мучили кошмары после которых я просыпалась в холодном поту. Но они не были страшнее моего настоящего. Родители били тревогу и водили по психологам. Но мне не нужна была помощь, нет. Я упивалась своим состоянием, этой скорбью и муками. Я хотела сохранить эти чувства, потому что больше во мне ничего не осталось, всё ушло вслед за ним. Поехало по рельсам, глядя в окно вагона, не желая отпускать любимого. Надеюсь, что он счастлив, потому что по-настоящему достоин этого, в отличие от меня: гордой, эгоистичной, нетерпеливой, вечно критикующей и неспособной здорово любить. Было понятно, что эти отношения обречены с самого начала, но я не верила. Как я могла так облажаться… Он был так близко, касался кожи дыханием, таким образом выжигая клетки, чтобы они возродились вновь и полностью принадлежали только ему одному, хотя куда уж… Я давно принадлежала только ему одному. Просыпалась утром ради его улыбки, готовила завтрак ради похвалы, провожала на работу, ради поцелуя. Плакала в углу комнаты и обнимала себя, пытаясь спастись от щемящего чувства одиночества в груди, пока он был занят в офисе. Я заметила, что он стал отдаляться за пару месяцев до расставания. Его глаза уже не загорались при виде меня, губы не растягивались в привычной усмешке, когда я выдавала глупости, руки не поправляли мои волосы, когда те спадали на глаза. Сначала я не задумывалась об этом. Позже не хотела верить. А затем стало больно. Я не смогла подготовить себя к этому исходу. Наивная дурочка, что поверила в «навсегда».Сладкий мальчик, прямо с киноэкрана. Сердце как конфетка, мечты со вкусом шоколада. Я встретила своего принца в коробке попкорна, Он забрал мое сердце и забыл про него.
Сигарета тлеет в руках и я выпускаю очередную порцию дыма, а затем выкидываю окурок. Парочка комочков пепла упали на мою оверсайз футболку, оставляя следы, но меня это мало заботит. Не смогла отпустить, не смогла жить дальше.Слабая.
Я стала обузой для семьи, инвалидом не способным жить самостоятельно. Мне стыдно за то, что мама неизменно, каждый вечер молиться за мою жизнь, оплакивает, а мне такая жизнь не нужна. Не нужны эти звёзды и эта луна. Не нужны вечера кино в присутствии всей семьи. Не нужен весь этот мир, который подарила мне мама… В голове шум машин смешивается с воспоминаниями о нём, хочется выть волком от той безысходности, что растёт ежедневно, липкими верёвками оплетая всё тело, сбивая дыхание и помутняя сознание. Ощущение, словно целовалась с дементором. Пустота. Пошире открываю окно и выглядываю на улицу. Высоко. Все эмоции и чувства сжимаются в комок и исчезают разом. Пропала даже боль, впервые чувствую такую свободу и спокойствие. Значит всё не зря.Я бы могла укутаться с головой в простыни И никогда не вылезать из постели, Только что с того? Я буду прятаться от зеркал, Ведь мне страшно смотреть мне в глаза, Потому что я вижу лишь тебя.
Я сижу у открытого окна густо населённой многоэтажки. Люди в это время крепко спят, поэтому вряд ли обо мне быстро узнают. Мой организм достаточно слаб, чтобы я не выжила после падения. И я наконец-то делаю этот шаг.Устала.
Потушите…