***
Духовный пресс от Хатгаута был пусть и сильным, но не таким подавляющим, как тот, что я испытал в бою с Оркривой. Этому было несколько причин. Во-первых, он не бил по мне во всю мощь, во-вторых — я действительно стал сильнее. Ну и в-третьих, теперь я знал, как этому противостоять — память старой шаманки вновь отозвалась на ситуацию, подсказывая, какие усилия нужно прикладывать. Впрочем, последним фактором я не спешил пользоваться, опасаясь вопросов, откуда я это узнал. Переступаю с ноги на ногу, поудобней перехватывая посох — он в таком деле тоже хорошо помогает, позволяя лучше фокусировать свои усилия. — Твоя сила и впрямь возросла, — в невозмутимом голосе учителя проскользнула нотка удивления. — Но всё-таки не стоит сегодня больше заниматься призывами. — Хорошо, учитель, — соглашаюсь с его словами. — Правда у меня возникли вопросы про будущее обучение. Я понимаю, что такое сразу молодым шаманам не освоить, но почему упор всегда идёт на призывы стихий и защиту с помощью них? Ведь если лишить врага возможности призывать духов, он и атаковать не сможет? — Даже если ты изгонишь духов вражеского шамана, уже созданная атака сама по себе не исчезнет. Как и выпущенная врагом стрела. А потому умение отражать атаки с помощью духов не менее важно. Мог бы и сам догадаться, но сведения и мысли нужно проверять, желательно — у компетентных сторонних источников. А кто в этом вопросе разбирается лучше, чем старший шаман клана? Предложить свой, лучший план обучения я не могу — слишком прост и продуман путь шамана у орков. Сперва молодой одарённый в священной горе проходит инициацию, позволяющую видеть скрытое от глаз простых смертных, знакомится с духами предков на празднике и там же начинает учиться управлять потоком маны. После — первый призыв. Постепенно одарённый орк постигает, как эффективней пользоваться своей силой, увеличивая резерв и оттачивая мастерство, и каждый новый этап обучения зиждется на всём пройденном до этого пути. Я же, похоже, перескочил несколько «ступенек», и это слегка сбивает учителя с толку. Хатгаут неторопливо потягивал трубку, объясняя мне, как правильно атаковать вражеских шаманов. По сути, изгнание духов на родной план и духовное давление на противника было почти одним и тем же воздействием. В основе своей это походило на призыв духа, но лишь частично. Для создания заклинания классической магии или удержания духа в мире надо выпустить ману из ауры наружу. А вот для призыва духа надо было направить ману с правильным ментальным посылом «вовнутрь», к основе души (в дренейских книгах эта основа называлась «Искрой Созидания»), к которой крепятся все оболочки ауры, а через неё — в более глубокие слои реальности, с которыми Искра имела некую связь. Духовное подавление тоже основывалось на манипуляции Искрой, но если для призыва нужно было лишь пропустить сквозь неё ману, то для этой техники необходимо было уметь управлять самой основой души, что, естественно, было намного сложнее. Шаман должен был взять под контроль некие естественные «колебания» своей Искры, а затем либо направить их на духа (у духов, кстати, Искры не было — они как будто полностью состояли из одной лишь ауры), подавляя его сопротивление (например, в случае бунта своего контрактора) или изгоняя духа из мира, либо ввести их в резонанс с «колебаниями» Искры вражеского шамана, а затем полностью их подавить. Также резонанс духовных колебаний можно было использовать и для положительного эффекта — например, для совместного призыва духов. Получается, если шаман будет достаточно сильным, он сможет выдавить душу из тела врага, как обычного духа из мира? По спине пробежали мурашки, а воспоминания вернули мне не так уж давно прошедшее ощущение схватки со старой шаманкой. А ведь я уже был в «месте, куда приходят духи». Получается, ей удалось-таки выдавить меня из тела, и оставалось только порвать связь. М-да, хорошо, что всё закончилось моей победой. Не думаю, что это прошло бы без последствий для моих дренеек, учитывая, какие узы нас связывают. Урок с демонстрацией некоторых приёмов со стороны Хатгаута закончился, но я решил пока остаться и привести мысли в порядок, прежде чем идти спать. Хатгаут ушёл, а я боролся с соблазном призвать ещё одного духа Оркривы. Земля — спокойная и размеренная стихия, почему бы не пообщаться с представителем этого плана? Но я преодолел соблазн, не став этого делать. Пусть присутствие учителя мне уже точно не требовалось, но смысла по пустякам нарушать запреты я не видел. Взгляд скользнул на браслет дренейской работы, активирую защиту и тут же отключаю. Ещё раз убедился, что синекожие магессы сработали качественно. Впрочем, возросшие резерв и мощность маны никак не повлияли на артефакт — мощность щита и энергоёмкость накопителя никак от меня не зависели. Вновь прокручиваю в голове схватку с Оркривой — хоть эти воспоминания и неприятны, но я уже извлёк из них несколько уроков, и сейчас хочу пополнить свой арсенал новой арканной техникой. Хотя, это скорее прямое манипулирование маной — именно выброс маны помог мне пережить атаку среднего духа огня. Чем-то это напоминало телекинез, но не оформленный в каналы, а подобный расширяющейся ударной волне. Правда, делать это посреди поля не хочу, чтобы не оставлять следов, да и траву жалко. Бегу к ручью, устремляясь подальше от стойбища, ветер свистит в ушах, но усталости пока нет. Так, достаточно. Вспоминаю ощущения, после чего с разбега прыгаю в ручей и ударяю во все стороны выбросом маны. Эффект превзошёл мои ожидания, на миг прервав течение воды, выплеснув ту во все стороны и даже повредив берег. Пока русло вновь не наполнилось, выскакиваю на берег, оглядывая то, что натворил. Хмм, полезное умение, но рядом со своими применять его не стоит. Да и мощность надо подбирать — четверти резерва как не бывало! Жахнув ещё раз, решил больше не злоупотреблять, ведь по словам Фетисы, мощные техники «огрубляют» ауру. Касаюсь связей с дренейками, транслируя им свои мыслеобразы. Ответ не заставил себя ждать, девушки отвлеклись от какой-то своей работы (Лейзими, похоже, занималась Арканой, а вот насчёт Фетисы я не уверен) и поделились со мной своей радостью. Чуть отстранившись от потока, перетекавшего по духовным связям, проверил их, оценивая их развитие. Мои дренеечки уже отошли от того ужаса, что творился не так давно. Интересно, что же им всё-таки перепало по связи? Будь я более опытен, смог бы лучше отгородить их от всего этого, но жалеть об этом сейчас уже поздно. На самой периферии сознания пришло чувство того, что за мной следят, и это явно не животное. Пожелав дренейкам спокойной ночи, приглушаю поток, сводя его почти на нет (полностью прекратить такое общение невозможно, да и не хватает мне пока навыков), и посылаю во все стороны духов воздуха. Один из разведчиков вернулся быстро, принося тревожные вести. Это определённо не стихийный дух! Поддавшись наитию, нахлобучиваю череп Оркривы на её же посох, после чего в другую руку перехватываю из-за спины свой и готовлюсь встретить гостей. Точнее, гостя. Я узнал духа шамана, что появился вскоре после моей схватки с Оркривой. Что от него ждать — я не знал, но на всякий случай готовился ко всему. Стоит, ждёт, я тоже не тороплюсь прерывать образовавшуюся паузу. Вот повеяло стихиальным планом, и окружающая обстановка чуть расплылась, подёрнувшись переливающейся разноцветной дымкой. «Проявился» и визитёр, явив себя взору. Сухие мускулы, меховая одежда, нож в ножнах на поясе, пепельно-серый посох. Седые волосы, против обыкновения, не заплетены в шаманские косицы, а убраны в хвост, дополняла образ аккуратная бородка и множество шрамов, избороздивших лицо. Не знаю, чем они были нанесены, но скорее походили на трещины в камне, чем на отметины от оружия или клыков зверей. А ещё от него несло угрозой и силой — совсем как в тот день. — Приветствую, уважаемый предок. Я — Аргнак сын Долхара. Могу ли я узнать твоё имя? — Таррираш сын Киморгала. Мы не договорили в нашу прошлую встречу. Представился, нападать не спешит, что весьма хорошо. Но всё-таки, что ему нужно? — Я готов продолжить разговор. Как я уже не раз успел убедиться, слова предков несут в себе много мудрости. — Хватит льстить. Оставь свои славословия для кош’харга. — И что же тебя так задело, достопочтенный предок? — задаю провокационный вопрос. — Прекращай врать и расскажи, кто ты такой и откуда знаешь о пожирателе душ. — Я орк. — Не говори ерунды. Я скорее поверю, что ты детёныш светоносного. Я отлично помню, как именно ты расправился со старшей шаманкой. — И тем не менее, в тот раз ты меня не добил. Что остановило его, когда я был слаб и беспомощен — пока не знаю. Может, желание услышать рассказ и отвращение к наару, что обретается в священной горе? А может, опасение, что я поступлю с ним так же? — Ещё ни разу не встречал того, кто осознаёт опасность от существа, что таится на дне священного озера. Мне стало интересно, кто ты такой. — И много среди духов предков таких, как ты? — задаю важный вопрос. Никогда не слышал о таких товарищах, но моё незнание не является свидетельством невозможности. — Невежливо отвечать вопросом на вопрос. Но я отвечу. Больше никого. Я — последний. — Значит, были ещё? — не скрываю своей заинтересованности. Но собеседник пока молчит. Неприятная тема? — Оставим пока в покое твоё происхождение. Расскажи всё, что ты знаешь о светоносном, а я поведаю тебе свою историю, — наконец промолвил Таррираш. Что ж, обмен, по-моему, равноценный. А уж его оговорка (оговорка ли?) о душееде вообще позволяет практически ничего от него не утаивать. Хотя, другое предположение о моём происхождении наводило на мысль, что не стоит ему во всём доверяться. Я до сих пор не успокоился, готовый нанести удар по духу предка. — Хорошо. Тот, кто лежит на дне священного озера, появился на Дреноре достаточно давно, но изначально он не был его частью. Священная гора на самом деле — это его обиталище, на котором он и прибыл вместе с дренеями. Таррираш великолепно владел мимикой, но всё равно не сумел сдержать удивления и злости. Чувство угрозы с его стороны усилилось, и я прервал рассказ, чтобы не отвлекаться. — Продолжай, — произнёс он после небольшой паузы. Убедившись, что он держит себя в руках, перебираю в уме всё, что знаю по земной жизни, и всё, что узнал уже тут. — Вокруг него всегда чувствуешь покой и умиротворение. Священная гора по-настоящему манит к себе, и души всех орков слетаются на её свет. Никого из духов и живых шаманов не волнует, что их погибшие знакомые пропадают навсегда — для нас, живых, они заняты своими делами, для мёртвых же — тоже, или вообще для них не существовали. — И откуда ты взялся, такой знающий? — От папы с мамой. Как вступят орки в пору первой охоты и встретятся, так со временем и появляются орчата. — Дерзишь. — Это не относится к моим знаниям о наару. — Но ты слишком осведомлён, а я не помню, чтобы просвещал тебя в этом вопросе. Или тебе поведали о том дренеи? Есть в тебе что-то от них. — Нет, дренеи не ведают о нынешних деяниях светоносного. Ещё я знаю, что он не всегда был такой, и лишь сильное повреждение заставляет его неосознанно питаться душами. — Это не оправдание! — почти прорычал Таррираш. — Нет. Но я встречаюсь с дренейскими женщинами, и они — часть моей семьи. «И, пожалуй, часть меня», — добавил про себя мысленно. Эта новость ошарашила его сильнее, чем всё сказанное мною до этого, но он быстро справился со своим волнением, снова устремив на меня внимательный взгляд. — Когда-то он одурманил их разум так же, как делает это с орками. Представь, какой силы было его воздействие тогда, если сейчас это лишь отголосок? — сбиваю с толку своего собеседника. Раз уж он винит (и не без оснований) наару, то следует представить жертвами и дренеев. А по большей части так оно и есть. Сколько тысяч лет он им мозги компостировал? — Возможно, ты прав. А теперь объясни свое знание. — Ты ещё не рассказал свою часть истории, чтобы требовать с меня продолжение. Со стороны собеседника опять повеяло угрозой и раздражением, но странный дух предков вновь сумел справиться со своими чувствами. — Хорошо. Я поведаю тебе о тех чёрных днях, когда синекожий народ спустился с неба. Их появление навсегда изменило жизнь моего народа и нарушило естественный ход вещей. Голос его зазвучал громче, торжественней и… Печальней? — До появления светоносного лишь самые великие орки могли продлить своё существование в виде духа, а искренняя вера и уважение соплеменников со временем делали духов всё сильнее и помогали им обрести новые способности… И это не обязательно были шаманы — например, великий воин, которому народ орков отдавал дань уважения ещё при жизни, мог после смерти отринуть старое тело и остаться с кланом, помогая ему. И советами, и в борьбе с духами врагов. Например, как в случае твоего боя с духом Оркривы. — Я отлично помню, что случилось в тот день. В то время я уже очень долго был духом-защитником клана. Свет… Яркий, всепроникающий Свет позвал нас. Мы полетели, все — и враги, и друзья, как мотыльки на огонь. Свет манил и очаровывал, лишая воли. Я видел, как то один, то другой дух исчезает, истаивает, рассыпается блестящей пылью, втягиваясь в осколки посреди зала. Я был там и всё отлично видел! А вот дренеи, находившиеся рядом, оплакивали те осколки и совсем не чувствовали нас… Таррираш замолчал, то ли погрузившись в воспоминания, то ли решив, что рассказал достаточно. Но помолчав ещё немного, он продолжил повествование. Наару поглотил не всех духов. Те, кто не был съеден, были подчинены и отправились обратно к своим кланам, чтобы оказывать на них влияние. В результате ближайшие к месту падения кланы орков объявили перемирие и направились к разбившемуся кораблю. Встреченные ими дренеи не вызвали у тех никакого неприятия, орки договорились с синекожими пришельцами, и те стали расселяться по окрестным землям. Год от года встречи возле новой святыни захватывали всё большее число кланов, ведомых духами предков. Духи же отправлялись внутрь горы — наару не собирался отпускать свою добычу. — Возможно, я был сильнейшим из духов. Возможно, просто оказался этой твари не по вкусу… Так или иначе, но я год за годом смотрел, как погибают изначальные духи предков, и в конце концов, я остался последним из них. Но гора не опустела. Теперь душа каждого умершего орка отправлялась туда, на корм к этой светоносной твари… Я не сдался. Годами я оттачивал владение духом и разумом, пока, наконец, не сумел избавиться от влияния той твари и покинуть гору. Но даже выбравшись… Я ненавижу то место, но и теперь, спустя столетия, всё равно чувствую желание туда вернуться… Последнее признание явно далось ему с трудом, и я оценил его искренность. Гронн побери, как он там с ума не сошёл, в такой-то обстановке?! — Праздничные танцы и ритуалы шаманов достаются этой твари. Но часть силы достаётся и одурманенным духам. Хоть меня и тянет к священной горе, душеед больше не может взять меня под контроль, а потому на праздники я прихожу к горе, чтобы вобрать часть силы, отдаваемой орками светоносному. Можешь ли ты представить мою радость, когда я почувствовал твоё опасение? Да, гора внушает иногда тревогу, особенно тем, кто не видит, но чувствует присутствие духов. Но ни один из них не пытался скрыть свои чувства! — Это было так заметно? — Нет. По крайней мере, для тех, чей разум не застит свет. После я не раз наблюдал за тобой. Заметить, как ты берёшь камни из священной горы, было непросто. И внутрь поселений дренеев мне нет хода — там стоит защита от существ, ходящих тропами духов. «А как я изъял воду, он всё-таки не обнаружил!» — самодовольно подумал я. — Когда ты сражался с Оркривой, меня не было рядом. Я пришёл, когда бой уже был закончен, а ты напился крови шаманки. Я хотел помочь тебе в бою с её духом, но ты справился сам. И то, как именно ты справился, внушает слишком большие подозрения. Обычные существа так не могут. Итак, кто же ты на самом деле, Аргнак сын Долхара? Имей в виду — от искренности твоего ответа зависит… многое. — Я и сам не уверен. Однажды орчёнок Аргнак заболел, а очнувшись, понял, что помнит многое о жизни существа из совсем другого мира и теперь воспринимает мир несколько иначе, чем раньше. Поскольку я всё равно не помню даже имени того, кем был раньше (или чьи воспоминания получил), теперь я предпочитаю считать себя именно орком по имени Аргнак. А то, как я победил Оркриву, удивило и меня самого — я действовал по наитию и не помню, чтобы раньше такое умел, ведь в мире, о котором я знаю, не было магии. Зато были выдуманные истории о магических мирах. В одной из них и упоминались Дренор, орки, дренеи и светоносное существо из священной горы. Вот откуда я знаю то, что рассказал тебе о нём. — Вот как… Удивительно. Я чувствую, что ты говоришь правду. Что ж, пожалуй, я рискну и поверю тебе. Всё равно больше я ничего сделать не могу… Но что ты собираешься делать теперь, парень? — Предлагаю союз — и у тебя, и у меня есть общий враг. Враг, что питается душами нашего народа. Если он достаточно восстановится, он сможет прийти в себя, и тогда уже живые орки станут такими же управляемыми, как и дренеи. — И как же ты собрался с ним бороться? — задал мне вопрос Таррираш. — Изучать его, копить силы. Кроме того, на ближайшем кош’харге я поделюсь силой с тобой, если ты научишь меня, как это сделать. Возможно, удастся перенаправить тебе ещё больший поток силы, чем обычно достаётся духам предков. — Хорошо. Я научу тебя. Прежде всего, нужна искренняя вера или хотя бы почитание предков, чтобы твоя сила не рассеялась попусту. Обычная магическая энергия нам не слишком нужна — способности духов предков имеют иную природу. Дух древнего шамана всё говорил, рассказывая мне о тонкостях такого непростого дела, а я внимательно слушал и запоминал, ни на миг, впрочем, не расслабляясь.***
Утро я встретил бодрым и свежим — несмотря на вчерашний насыщенный вечер, потратить всю свою энергию я не сумел. Впрочем, это было только к лучшему — не только Дувейли испытала мою возросшую силу… Пациентов сегодня было ещё меньше, чем вчера, и когда они закончились, к нам в гости пришла мать Бьюкигры с дочерью. — Приветствую, родня, — поздоровалась Мир’Рида. Сулгуча молча поклонилась, с любопытством оглядываясь по сторонам. С момента возвращения она у нас ещё не была, а мои жёны время от времени меняли украшения на стенах. — Здравствуй, мама! — сказала Бьюкигра. Закончив с расшаркиваниями, принялись за разговоры. Впрочем, те не помешали нам заняться новым охотничьим доспехом. Сулгуча же в это время возилась с орчатами. У нас нету кукол, но младшие родственники с успехом их заменяют. Несмотря на то, что детки уже вовсю ползали, она умудрялась справляться со всеми тремя. Послушав ещё разговоры, собираюсь по делам — все мерки с меня уже сняли, а я помог раскроить плохо поддающуюся ножу шкуру копытня. Заодно захватил и лук — сила моя возросла, а потому требуется вновь привыкать к оружию. — Я к кузнецу схожу, — говорю своим орчанкам. — Хорошо, Аргнак, — ответила за всех Кайнати. Был бы здесь муж Мир’Риды, я бы остался подольше. Похоже, она пришла в гости скорей к моим жёнам, чем непосредственно ко мне. Ну и пусть пока посекретничают. Поправив два тубуса из коры кер’габба, отправляюсь к клановым кузнецам. Для начала зайду к Гракху, он и ближе, и знаю его я дольше. Удачно я пришёл — кузнец как раз отправлялся к полевой кузнице под открытым небом. Правда, горн ещё не раздут, значит, мне не придётся отвлекать его от работы. — Приветствую, Гракх. — Здравствуй, Аргнак. Хорошо, что раньше не приходил, пообщаться бы всё равно не удалось. — Так много работы? — Работы всегда много. Держать меня на улице он не стал, и мы вошли к нему в шатёр. Передав тубус и подождав, пока он развернёт бумажный свиток, начал пересказывать ему всё, что узнал нового по кузнечному делу. Временами он скептически хмыкал, порой хмурил брови, но ни разу не перебил. Или всё понятно расписано, или я гениальный рассказчик. Ну, ещё вариант — клановый кузнец считает всё это небылицей. — Пока всё это клану не пригодится, — подвёл итог Гракх. — Чем ты хочешь заменить «тиргль»? — Тигель. Со временем я узнаю и его устройство. — Посмотрим. Ладно, Аргнак. Есть ещё что-то важное? — Пока это всё. — Хорошо. Мне тоже пора уже работать. Сейчас пойдёшь к этому неумехе Грим’Тиру? — Чем тебе не нравится наш новый кузнец? — задаю встречный вопрос. — Я его пока не знаю. Качество оружия, что выходит из-под его молота, мне не нравится. — Так просветил бы его. — Делиться семейными секретами? — Он уже и так наш клановый кузнец. У тебя есть сыновья, у него — дочь. Почему бы вам не объединиться? — Посмотрим. Завершив разговор, расходимся. Иду в часть стойбища с бывшими Кровавыми Кулаками. Место, где недавно горел гигантский погребальный костёр, орки обходят стороной, хотя от этого оно не стало святыней. Почему бы не срезать путь по прямой? Иду, ловя на себе несколько взглядов. Хмм, а вот и старая знакомая. — Здравствуй, Аргнак. — Привет, Реррия. Покажешь, где живёт кузнец? — Конечно! Ты не забыл о нашем уговоре? — Я всё помню. И если ты намекнёшь, что именно тебя интересует, возможно, получишь это раньше. — О, в таких делах спешка — это лишнее, — увильнула от ответа орчанка. — Вот мы и пришли. Моё приближение не осталось незамеченным обитателями шатра, и встречать вышел сам хозяин. Был он помоложе Гракха, но развитостью мускулатуры, «загоревшим» от горна лицом и даже моторикой походил на того очень сильно. — Приветствую, шаман. Что привело тебя к моему шатру? — Важный разговор. — Тогда чувствуй себя как дома, — приглашающе махнув рукой, орк скрылся за пологом. Не заставив себя ждать, прохожу следом, с интересом оглядываясь по сторонам. В отличие от шатра Гракха, здесь было не так много товара, но в целом их жильё было похоже. Поприветствовав домочадцев, присаживаюсь к очагу. — Родных к знакомым в гости отправлять? — уточнил он, ставя небольшой котелок на огонь. — Если только ты им не доверяешь. — Неужели Гракх решил поделиться семейными секретами? — Нет, это сделаю я. Подождав, пока жена подаст вяленого мяса и пива, спросил: — Что хочешь взамен? — Это не на обмен. Мне эти хитрости пока без надобности, а если их будут знать клановые кузнецы, будет лучше всему клану. Задержался я у него дольше, чем рассчитывал, и это с тем, что взял времени с запасом, чтобы просветить нового кузнеца обо всём с самого начала. Правда, новых мехов я захватывать не стал, но рисунки и словесное описание, как их делать, приложил. Удобная всё-таки вещь — бумага. Куда тоньше пергамента и, главное, белее. За время беседы успел познакомиться и с изделиями Грим’Тира, оценив выделку котлов, ножей и наконечников. Качество и впрямь было похуже, чем у Гракха, но ненамного.***
То же время, дренейки. Стресс от схватки Аргнака с неизвестной орчанкой уже прошёл, оставив после себя неизгладимые впечатления. Впрочем, они принесли не только негативные эмоции. Новая информация, пусть и столь неприятная, всё равно послужила для девушек катализатором развития. Перебрав ближайшие кланы, девушки определили, что это, скорее всего, были или Кровавые Кулаки, или Железные Зубы. Другие кланы жили слишком далеко, чтобы случайно пересечься с Разящими Топорами. Но сейчас молодой шаман в безопасности, а большего дренейкам и не надо. А ещё Лейзими непроизвольно сделала скачок в ментальной магии. Теперь не придётся ждать несколько лет, прежде чем она научится читать инфокристаллы. Да, её библиотека весьма обширная, но больше всего информации её народ хранил именно на таких носителях. Лишь небольшая часть из них была привезена с Аргуса (сейчас все они хранились в главном храме), остальные дренеи создали уже в пути. Представляли они собой прозрачные кристаллы бледно-синего цвета. — Ты готова? — спросила её Фетиса. — Сейчас. Дренейка уселась поудобней, взяла в правую руку посох, а в левую — протянутый подругой кристалл. Чуть прохладные чёткие грани были приятны на ощупь. Повертев на ладони, девушка крепко обхватила кристалл пальцами. Теория, почёрпнутая из книг и рассказов более опытных магов, а также поддержка Фетисы по духовной связи вселяли в девушку уверенность в том, что всё получится. Прикрыв глаза, Лейзими послала небольшую порцию маны, приготовившись принимать вложенные в кристалл образы. Вскоре её взору предстала небольшая комнатка без окон и дверей, посреди которой она и находилась. Никаких украшений на гладких одинаковых стенах не было, как и самой девушки. Мысленно «осмотревшись», девушка сумела сместить свою точку зрения. По сути, перед ней был детский тренажёр, позволяющий освоиться с кристаллами. Но это не смущало дренейку, ведь в ментальной магии она и есть несмышлёный ребёнок. Себе-то можно не лгать. Пустой и простой куб не создавал большую нагрузку на разум. По мере того, как её силы возрастут, «взору» её будут открываться всё новые и новые детали. Прервав транс, девушка положила кристалл обратно на подставку, и слегка поморщилась — голова ощутимо болела. Но неприятное чувство быстро прошло, оставив после себя сумбур в мыслях и чувство усталости. — Как ты? — участливо спросила Фетиса. — Уже лучше, — откликнулась она, не спеша вставать. — Первое время всегда так, — в очередной раз поделилась воспоминаниями подруга. — Ты быстро приспособишься. Лейзими кивнула. Дезориентация уже прошла, и она осторожно поднялась на ноги. — Какого цвета были стены в комнате? — сбила её с толка Фетиса. — Не помню. — Это не страшно. В следующий раз постарайся запомнить хоть что-то, но не переусердствуй. — Хорошо. На сегодня магических практик больше не будет, Фетиса отправилась к мольберту, а Лейзими, ни о чём не думая, следила за тем, как творит подруга. Руки плавно перетирали коричневую краску, смешивая её с водой и капелькой масла. Кончик кисти опустился в центр готовой смеси и скользнул к полотну. Картина представляла из себя портрет Аргнака. Лёгкими касаниями Фетиса подправляла лицо, придавая ему больше жизни. Добавив чёрного цвета, чуть углубила шрам на щеке. Дренейка отошла назад и замерла, оглядывая картину в перспективе. Подойдя, зачем-то нанесла седину на конец шаманской косицы молодого шамана. Но тут же спохватившись, принялась превращать её в костяную фигурку.***
Рассказав кузнецу всё, что знаю, и ответив на вопросы, сам, в свою очередь, стал задавать вопросы о бывших рудниках Кровавых Кулаков. Особенно меня интересовали камни, что так хорошо идут на обмен с дренеями. В конце концов, откланявшись, отправился прочь от стойбища. На ходу перехватил свёрток с жердями и шкурой, из которых сооружу себе мишень. Краем глаза заметил, как за мной увязалось несколько орчанок. Хотя, может, просто пошли по своим делам. Удалившись, стягиваю ремешками жерди, собирая прямоугольную раму с подпоркой. Закрепляю шкуру только сверху, чтобы не пробивалась стрелами. Пусть у них и тупые наконечники, но туго натянутую мишень могут и прошить. А так послужит стрелоуловителем. Достаю лук из налучья, накидываю тетиву на нижнюю часть, заступаю и наваливаюсь, чтобы надеть тетиву на второй конец лука. А ведь мне почти не надо подключать массу тела, чтобы преодолеть его сопротивление — сейчас главное не переусердствовать и не сломать. Может, заказать у Толистана более тугой лук? Или вообще у дренеев — цельнометаллический? А может, и не стоит — убойная сила у орочьего лука и так приличная, зато смогу стрелять быстрее? Надо будет подумать. Накладываю стрелу и слаженным усилием мышц привычно растягиваю тетиву. Со свистом стрела устремилась вперёд, всколыхнув шкуру и упав возле мишени. Хмм, попробовать, что ли, стрелять быстрее? Подражая нашему лукарю, беру в правую руку сразу три стрелы. Раз за разом по одной отправляю стрелы, подражая нашим лучшим лучникам. Разброс, правда, очень большой, но все попали в шкуру. Впрочем, я и не отходил пока далеко. Пришедшая сила не сделала меня великим лучником, но зато я теперь могу стрелять быстрее. Что ж, осталось подтянуть меткость…***
Немногим ранее, Хальвида. Доделав домашние дела и отправив сына погулять, орчанка пошла пройтись по стойбищу, чтобы собрать свежих сплетен. Ей не требовалось самой копать корни оршанника или собирать съедобные травы. Всё это и многое другое приносили орки за лечение. Ого, ей сегодня определённо везёт — она заметила выходящего от Грим’Тира Аргнака. Куда же он собрался? Сделав вид, что идёт по своим делам, заметила ещё пару орчанок, что срочно решили накопать корней. Какое совпадение, что они решили это сделать в том же направлении, куда пошёл молодой шаман! Но они для неё не конкурентки. Мысль стать четвёртой женой её посетила ещё тогда, когда он впервые вошёл к своему учителю. Ему она определённо понравилась — уж кому как не орчанкам это чувствовать! «Чем же он таким занят?» — размышляла Хальвида, наблюдая, как Аргнак стягивает жерди кожаными ремнями. Вскоре его задумка стала понятной — он решил потренироваться с луком. Сила, продемонстрированная им, была довольно необычной для его возраста и сложения. Как-то слишком легко он натягивал лук и быстро отправлял стрелы в мишень. После, разрядив лук, принялся отрабатывать удары копьём, с гудением рассекая воздух. Прочие орчанки тоже перестали делать вид, что собирают съедобные травы, и следили за его тренировкой. Но ей они не конкурентки. Она красивей, она знает, что ему нравится, и у неё есть верный способ привлечь его внимание. Что они могут, кроме того, чтобы строить ему глазки и зазывно улыбаться? Нет, не зря она неправильно произносит его имя, наблюдая за реакцией. И пусть он каждый раз её поправляет, но делает это без раздражения. А значит, выделяет её из прочих! Осталось только собрать больше сведений о его жёнах, чтобы знать, как к ним подступиться. Или сделать ставку на него самого? Нет, не стоит получать сразу трёх врагов.