***
На следы зверей мы наткнулись поздним утром. Мрак обнаружил их первым и дал мне знать негромким рыком. — Кто здесь у нас? Талбуки? Судя по количеству примятой травы, стадо небольшое. След, конечно, не первой свежести, но это лучше, чем ничего. Дух воздуха никого поблизости не обнаружил, и мы принялись нагонять стадо. Если их не вспугнули хищники, далеко убежать они не должны, ведь трава есть везде, не надо пробегать десятки километров для поиска пропитания. Решив дополнить пустой бег тренировкой, формирую телекинетические микроудары, целясь по проносящимся мимо метёлкам цветов. Получалось не всегда удачно, но если ничего не делать, то никогда и не будет получаться. Вскоре наткнулись на место, где ночевало стадо. Ха, с таким темпом мы их через час нагоним! Но я оказался неправ. Пасясь, талбуки ходили по большой спирали и оказались куда ближе, чем я предполагал. Хотя если бы не разведчики, пришлось бы повторить за ними весь маршрут. — Мрак, за мной! — выкрикиваю волку, спрямляя дорогу. Азарт охоты подстегнул наши силы, и мы со всё возрастающей скоростью приближались к добыче. Можно было организовать засаду, пока Мрак не выгонит на меня стадо, но мне хотелось не этого. В том, что я расправлюсь с талбуком, сомнений нет, но сейчас мне этого мало. Я хочу насладиться погоней. Долгой, изнуряющей погоней!***
Вечер того же дня, Бьюкигра. Полчаса назад Аргнак вернулся с охоты, привезя на Мраке талбука. Лёгкая улыбка тронула губы орчанки, от воспоминания о том, как торопился муж, чтобы привезти сердце свежим. И ведь умудрился за такое короткое время, когда дичь в округе уже распугана, найти добычу. Сейчас он спал, положив голову ей на колени, а она перебирала его волосы. Дети, наевшись талбучьего сердца, забрались на отца и уснули вповалку. Она давно видела, как мужа сжигает изнутри жажда охоты, что в крови у орков. И теперь он наконец утолил её. Осторожно приподняв его голову, девушка выбралась, подложив свёрнутую в рулон шкуру. Пока дети спят, а остальная семья отсутствует, можно заняться добычей.***
Четыре дня спустя. Знакомство с духами Хатгаута прошло хорошо — они меня приняли. Установление контакта начиналось с того, что мы объединяли усилия и старый шаман призывал соответствующую стихию. После этого мы «общались», привыкая друг к другу, а на следующий день я старался до него дозваться. Сильно помогала методика Таррираша, позволяя лучше понимать духов. Призывы этих довольно сильных существ уже были мне по силам, так что я не падал от магического истощения. Мне было с чем сравнивать — духи Оркривы были не столь развиты. Но больше всего впечатлил огненный призыв Хатгаута. Пламенеющий был очень сильным духом, и теперь я понимал, почему Оркрива предпочла спрятаться, не попытавшись одолеть старого шамана. Скоро переезд, в этом месте клан выбил всю дичь и собрал всю съедобную растительность, которую смог найти, а потому телегу со съёмным мостом буду делать уже на новом месте. План вчерне у меня уже был готов, осталось только найти подходящее дерево и отлить втулки, что пойдут на оси колёс.***
На новой стоянке. Орки и раньше собирали и ягоды, и сок олембы, но никогда — так много. Мои доводы, воля вождя и белые меха, выменянные на кош’харге, сделали своё дело. Никто не отлынивал, ведь все знали, что их труд не пропадёт напрасно. Я с остальными шаманами делал уже третью кладовую, формируя её с помощью духов в обрывистом берегу возле приметного дерева. Сейчас самая ягодная пора, и нужно успеть заготовить как можно больше до того, как придёт пора собирать и зерно. Пока мои жёны посменно варили варенье (я платил мясом орчатам за собранные ягоды и сок олембы), удалился с Мраком на два часа ходу от стоянки. Волк легко нёс вьюки с железом, а я бежал налегке, высматривая в берегу реки выход глины. Вскоре мои поиски увенчались успехом. Вокруг никого не было, и я вовсю пользовался телекинезом. Оторвав нужный шмат, замешиваю его с водой, получая однородную массу и отсеивая камешки и мусор. После, собрав со дна промытый речной песок, примешиваю его к глиняной массе. Дух воды убрал излишек влаги, и я начал формировать будущую отливку, уплотняя в глине вырезанные из дерева детали. Здесь и части втулки, и элементы крепежа моста. Я пока не могу сделать это с помощью телекинеза — точности не хватает. Зато его сила достаточна, чтобы удерживать раскалённый металл. Тратить время на заготовку угля и его переплавку я не стану, а потому, совместив аркану и шаманизм, добьюсь нужного результата. Теперь осталось высушить глиняные формы и прокалить их, но использовать для этого только духа огня я не стану. Говорун быстро понял, что от него требуется, и я наблюдаю, как от глиняных форм поднимается туман. Как известно, в вакууме вся жидкость превращается или в пар, или в лёд, и сейчас происходит как раз нужный процесс. Мой огонёк подогрел заготовку, после чего призванный Пламенеющий (надеюсь, он сейчас не нужен Хатгауту) принялся за металл, что я поднял телекинезом. Правда, перед этим пришлось потренироваться, чтобы дух воздействовал лишь на материал, не уничтожая телекинетический захват. Вторая вакуумная сфера охватила переплавляемый металл, и я почувствовал отток маны. Вот раскалённая сталь заполнила формы, и я утапливаю их в яму, раскаляя вокруг песок. Теперь им сутки-двое предстоит остывать, как и песку вокруг. Утерев честный трудовой пот, бегу с Мраком к присмотренным мной деревьям. Пришло время заготавливать деревянные части для моста. Его я решил делать на основе деревянной двутавровой балки, такие элементы будут ненамного тяжелей обычного бревна, а выдерживать при этом смогут в разы большую нагрузку. Если коротко, то чем выше двутавровая балка, тем она прочнее. Средняя часть почти не несёт нагрузки, а потому её можно делать весьма тонкой, без потери прочности. Но и гигантизмом страдать я не собирался — достаточно будет того, что мост выдержит трёх орков с волокушей одновременно. Помню, как-то читал на Земле, как принимали работу инженеров и строителей. Перед торжественным открытием все, кто руководил работами, заходили под мост, а по нему ехали телеги или машины с перегрузом. Если мост обваливался — халтурщики гибли. Подойдя к примеченной мною роще, выбираю подходящие деревья. Лучшим была бы, несомненно, олемба, но у меня рука не поднимается срубить это дерево. Обычное подойдёт и прослужит ничуть не хуже. Вскоре семь стволов были выбраны. Большое, в обхват, пойдёт на доски для середины балки, а шесть — на основания. Обрезки же послужат настилом и пойдут на колёса.***
Три дня спустя. Делать телегу (а точнее — арбу) полностью из досок я не стал. К чему такие сложности и лишний вес, если мне в ней не песок или камни возить? Каркас из жердей, обтянутый шкурой с таким же тентом, будет ничуть не хуже, зато куда проще в изготовлении. Вообще, я все вещи старался адаптировать под нужды и возможности орков. Во-первых, так было понятней и привычней, во-вторых — многие способы работы с деревом у орков были вполне на нужном уровне, ну и в-третьих — чтобы желающие могли быстрее перенять полезную новинку. Иду к месту, где заготовил деревянные детали и сделал нужные отливки. Мрак загружен шкурами, со мной отправилась вся семья. Все собранные в округе ягоды уже были переработаны, и у них выдалась свободная минутка. Орчата то идут пешком, то норовят забраться на Мрака, то отвлекаются на насекомых или съедобную травку. Несмотря на обильное питание, они никогда не отказывались от добавки. — Кажется, дождь собирается, — сказала Кайнати, глядя на небо. — Там, где мы будем работать, я разгоню тучи, — успокаиваю её. — Солнца не обещаю, но будет сухо. Вскоре мы добрались до сложенных элементов, Бьюкигра принялась разгружать Мрака, Дувейли кормила сына, а Кайнати снимала успевшего забраться на сложенные штабелем доски Нарилрона. Дочки пока не лезли за братом, наблюдая, попадёт ему или нет. Чтобы не упали, раскатал всё тонким слоем — пускай полазят, посмотрят и попробуют на зуб. Обработанное дерево явно глянулось орчатам, и те с возросшим энтузиазмом принялись ворочать тяжёлые для них заготовки. Небо хмурилось, но дождь так и не начался, и мне не пришлось призывать стихию. Пока дети знакомились с предстоящим фронтом работ, я вместе с орчанками раскатал шкуры и пошёл доставать отливки. Небольшое телекинетическое усилие, и перед нами кусок красной глины отлитыми втулками внутри. Форма легко разламывалась, открывая взору блестящие детали. — Красиво получилось, — произнесла Бьюкигра, выбирая из осколков металлические заготовки. Орчата увидели новое развлечение, и дерево было забыто. Тисангра довольно разборчиво что-то объясняла брату, пока тот катал по песку часть втулки. — Растут, помощники, — чувствую, как губы растягивает довольная улыбка. — Дети, помогите мне собрать эти обломки, — произнесла Кайнати, беря в руки первый кусок запечённой глины. И маленькие помощники не заставили себя ждать, весело гомоня и стаскивая остатки формы на расстеленную шкуру.***
Легко ли работать, когда маленькие орчата путаются под ногами и норовят уронить себе на ногу какую-нибудь тяжесть? Конечно, легко! Самое главное — не допускать подобного, просто вовлекая их в общее дело. Подержать деревянный колышек, потянуть за края шкуры, когда её раскраивают, да и просто посидеть на готовом пролёте моста, проверяя, насколько он прочный. Дети со всей серьёзностью отнеслись к общей работе, внося в неё посильную лепту. Сделав перерыв, развели костёр, доверив часть готовки малышне. Дочки, от избытка серьёзности хмурившие бровки, помешивали закипающую воду, а Нарилрон разделял на части корни оршанника, время от времени выбраковывая кусочки и закидывая их в рот. После обеда уставшие орчата угомонились и прилегли поспать, а мы взялись за самую травмоопасную работу. Арба получилась на загляденье — дно представляло собой раму из брусков, оббитую досками. Стенки — каркас из жердей, обтянутый шкурами. Колёса по плечо взрослому орку, шириной в две ладони — для лучшей проходимости. Благодаря тому, что была только одна пара колёс, повозка не требовала специального поворотного устройства. Погрузив разобранные секции моста, запрягли Мрака в повозку и поехали домой. А вот и ручей, за которым расположено наше стойбище. Появление доселе невиданного чуда (со стороны можно было подумать, что это движущийся шатёр прямоугольной формы) вызвало оживление среди детворы и орков постарше. Новости распространились как летний ливень, и к тому моменту, как мы скрепили секции моста и перекинули их через ручей, собралось уже много народа. Получился он не очень крутой, а для переправки через водную преграду хватило бы и одной секции. Но мне нужен тест прочности конструкции, и любопытные орки его обеспечат. Стоило нам перебраться на другой берег, как орчата тут же заполонили его. Пусть, запаса прочности хватит и на больший вес, а за время стоянки и стар и млад привыкнут к его виду и оценят лёгкость переправы.***
Несколько недель спустя. Осень — время, когда орки занимаются сбором урожая зерна. Полевые грызуны уже набили свои кладовки, осталось только выкопать их и переложить в мешки и корзины. Который раз уже наблюдаю эту картину — племя, развернувшись широкой полосой, медленно кочует, собирая запасы. В эту зиму у клана Разящих Топоров будет больше муки и лепёшек. Золотая пора была и ещё относительно спокойным временем — все соседи также готовились к зиме, и вероятность стычек с чужаками была минимальна. Кроме зерна я предложил сохранять и корни оршанника. Правда, раньше я этого не делал, а потому закладок «корнеплодов» будет не так много, как могло бы быть. И опять большинство орков решили посмотреть, что же у меня получится — остальных продуктов и так на порядок больше будет припасено, а выйдет ли толк из затеи с корнями — ещё неизвестно. Плюс к этому собирать их куда хлопотней, чем зерно. Но я не сдавался, покупая связки этих питательных корешков за мясо у молодёжи. Для лучшей сохранности подготавливать их к зимовке я решил двумя способами. Первый — уже испытанный на зерне, когда его рассыпают тонким слоем на просушенный песок, чтобы не сопрело. И второй — перед закладкой обмакнуть в глиняную болтушку и дать высохнуть. Таким образом можно сохранять самые нежные корнеплоды, по крайней мере, земной топинамбур, что не долёживает до весны, в такой «шубке» сохраняет свою свежесть.***
Пришло время большой охоты, предшествующей путешествию к священной горе. С начала слияния наших кланов прошло уже достаточно времени, чтобы орки приноровились друг к другу, но лишняя тренировка всё равно не будет лишней. Я участвовал в ней наравне со всеми, за исключением того, что впервые действовал верхом на Мраке. Дубеут наблюдал с вершины холма за нашим перемещением, громким голосом отдавая приказы. До мощного гула отца он ещё не дотягивал, но чувствовалось, что это лишь временно. Оценив нашу слаженность, вождь объявил начало охоты. Разведчики загодя нашли нужного копытня, и тренировались мы неподалёку от места пребывания гиганта, чтобы быстрей добраться и не устать в пути. Дух воздуха принёс мне ощущение огромной туши — такое было трудно с чем-нибудь спутать! Если только он не облеплен птицами, м-да… Вспомнилось, как я принял павшего копытня за какое-то неизвестное чудовище. Вскоре показалась и наша будущая добыча. Светло-серый гигант меланхолично пережёвывал выдранный с корнями куст и время от времени громко фыркал, отгоняя надоедливую мошкару. Наше появление вызвало у него недовольный рёв, но еда его пока интересовала больше. Первые стрелы взвились в воздух, раня его в большие повислые уши. Утробный рёв, пробирающий до костей, был ответом надоедливым букашкам, после чего величественный зверь обратил на нас пристальное внимание налитых кровью глазок. Не став размениваться на пустые угрозы, он грузно побежал навстречу охотничьему отряду, норовя растоптать обидчиков или нанизать их на рог. Орки прыснули в стороны, как брызги от упавшего в пруд камня, но бегство было недолгим — едва опасность попасть под лапы зверя миновала, тут же поворачивали обратно, целясь своим оружием по ногам. Заметавшись, зверь вновь издал трубный рёв, но мелкие существа были слишком быстрыми, чтобы подставляться. Я пока находился в стороне, выгадывая момент для атаки. Всё-таки Мрак ещё молод и неопытен, а потому лучше я меньше раз достану зверя, чем подставлю своего волка под удар. — Вперёд, волчок! Мрак сорвался на рысь, а я, приготовив копьё, направляю его бег в общий поток, что закручивался вокруг гороподобного зверя. Миновав высокий бок, нанёс удар в заднюю ногу, тут же выдернув копьё и умчавшись прочь. Моя возросшая сила, многочисленные повреждения на шкуре зверя и скорость волка сложились вместе, позволив нанести глубокую рану и повредить сухожилие. Теперь он потерял свою прыть, и справиться со зверем будет гораздо легче. Казавшаяся со стороны бессистемной круговерть разъяряла зверя, сбивала с толку и непрерывно ранила, дёрн, кусты и трава, перемешанные его копытами почти в однородную массу, были обильно смочены кровью. Копытень слабел, поднимать грозную голову становилось всё тяжелее, а задняя нога уже не могла служить опорой. Взревев, он бросился в сторону, успев стоптать одну из надоедливых букашек. Торжествующий рёв, полный боли, огласил место смертельно опасной охоты — гигант сумел догнать одного из обидчиков. Двигать тяжелораненого — опасная затея. Прежде всего для его же здоровья. Но когда всё решают мгновения — не до сантиментов. Перекинув копье за спину, свешиваюсь из седла и подхватываю рукой изломанное тело. А теперь — ходу! Скачка на волке разбередит раны и переломы, но дух жизни должен справиться и не дать ему умереть, пока не уберусь достаточно далеко от копытня. На половине пути понял, что всё тщетно — размозжённая голова не давала шанса на исцеление. Душа охотника уже отлетела. Смерть Макеррика не омрачила праздника после окончания большой охоты, ведь он погиб достойно, а не из-за глупости или неумелости. Непредсказуемая атака грозного зверя унесла его жизнь, и хотя я был рядом, спасти охотника не смог — копытень раздавил ему голову. Пока клан разделывал тушу, я с остальными шаманами и родственниками умершего возвёл погребальный костёр. Жаль, у охотника была жена и дети, но клан не оставит их без поддержки, а после она сможет войти в чью-нибудь семью в качестве второй или третьей жены.***
Нынешний поход к священной горе должен был стать для меня в чём-то уникальным. Конечно, праздник у священного озера каждый раз особенный для любого одарённого орка. Но сейчас у меня есть куда более важная цель, чем помогать восстановиться наару. Отклонить капельку потока, поддержать своего союзника. Как бы не ненавидел светоносную тварь Таррираш, что-то общее у них всё-таки было. Да и, судя по судьбе Оркривы, у меня тоже… Колёсная повозка с раскладным мостом ускоряла переправы через реки и небольшие ручьи, орки сумели оценить, что им не приходится стоять в ледяной воде, переправляя с берега на берег детей и вещи, а я начал подумывать об арбе уже для себя. Но это дело будущего — до весеннего посещения железного рудника лучше не загадывать. Брать её с собой в Награнд мы не стали, заперев вместе с остальными ненужными пока вещами в пещере, как делали всегда перед посещением священной горы. Путь возле леса Тероккар оказался безопасным, в этом году на нас не напали ни огры, ни гронны. Более того, ни я, ни лучшие разведчики клана не нашли ни их следов, ни свидетельств нападений на другие кланы. Загадка, что же случилось с этими гигантами, волновала только меня да Хатгаута, остальные орки были рады, что путь оказался свободным, и лишь часть молодёжи досадовала, что не удалось проявить себя в схватке с ними. Не знаю, совпадение это или нет, но как бы ни хмурилась погода, сколько бы дней подряд ни шли дожди, к моменту праздника небо над Ошу’Гуном разъяснивалось. Вот и сейчас любуюсь, как гора сверкает в солнечных лучах. Скоро все наши соседи узнают, что случилось с Кровавыми Кулаками, но раз этого не избежать, то и переживать об этом глупо.***
Некоторое время спустя, Дувейли. Разбив шатёр с семьёй на стоянке, девушки переоделись в праздничные наряды и вместе с Аргнаком и детьми отправились прогуляться. Сегодня день уже клонится к закату, и всласть поторговаться они не успеют, зато посмотрят на наряды других девушек и похвастаются своими. Ожерелья из стеклянных колечек, что сделал муж в гостях у дренеев, орчанки дополнили цветными ремешками, пёрышками и вырезанными из костей фигурками. Чтобы оттенить это великолепие, их куртки были однотонного светло-орехового цвета. Но рукава, штанины и сапоги пестрели пришитыми лоскутками из шкур, притягивая взгляд при движении. — Как тут шумно! — сказала Кайнати, поправляя переноски детей за спиной. — На празднике всегда шумно, — отозвалась Бьюкигра. Девушки остро чувствовали любопытные взгляды соседей, но знали, что до конца перемирия никаких провокаций от других кланов не будет. А за время праздника они увидят, что поглощённый клан только усилил Разящих Топоров и связываться с ним не стоит. Особую уверенность в них вселял идущий рядом Аргнак, чей холодный взгляд заставлял отводить глаза излишне любопытных. Шумная толкотня не была неприятна Дувейли, место возле священной горы прочно ассоциировалось у неё с праздником и новостями. Вспомнилось, как, сидя в детском шатре с другими орчатами, она слушала барабаны и завидовала старшим, что вовсю веселились. Вот и сейчас атмосфера праздника подействовала на неё, даря моменты радости. Но ей не на что жаловаться — с момента свадьбы с Аргнаком таких моментов было много. Словно услышав её мысли, молодой шаман посмотрел ей в глаза и улыбнулся. Улыбнувшись в ответ, девушка поправила переноску с сыном.***
Вечер приближался неумолимо — не успели мы толком пройтись по торговым рядам, как пришла пора поворачивать обратно. Искренние эмоции моих жён и детей развеяли моё мрачно-сосредоточенное настроение. Скоро все шаманы соберутся в недрах священной горы, и начнётся великий праздник. Собираюсь как будто в первый раз, хотя это уже третий мой праздник в качестве шамана. Усмехаюсь, ведь сегодня я опять сделаю что-то новое и опасное. Поправив бурдючок с двойным дном на поясе, обнимаю жён и выхожу из шатра. Остальные шаманы уже в сборе, и мы идём, вливаясь в общий поток, устремляющийся, как тёмный ручей, вверх по горе. Не став оглядывать окрестности, сосредотачиваюсь на поставленной задаче. Знакомый до боли вход в пещеру, два небольших костерка, окуривающих входящих, связки факелов. Не знаю, нужны ли они тем шаманам, что уже не первое десятилетие посещают священную гору? Тем более их всё равно приходится гасить на середине пути. Я уже размышлял над этим и склоняюсь больше к традиции, чем к непосредственной нужде для шаманов. По крайней мере, опытных. Во всё сгущающейся тьме я почувствовал, как Хатгаут и прочие шаманы неосознанно повторяли действия, совсем как при проверке мест для стоянок. Пропускаю сквозь Искру силу в глаза, и темнота перестаёт быть помехой. Вскоре вновь забрезжил такой знакомый свет священного озера. Страха нет, как и особого восхищения этим местом, коротко осмотрев берег озера, понимаю, что пополнения шаманам на этом празднике ждать не стоит. Выливаю воду из бурдючка, набирая взамен по полым завязкам озёрную — пригодится для будущих исследований и артефактов, и стою, ожидая приближающуюся светящуюся фигуру. Веркарнак собственной персоной — первый увиденный мною дух предка. — Приветствую, Веркарнак, — почтительно склоняю голову. — Здравствуй, Аргнак. Я чувствую, ты стал сильнее. — Это всё благодаря мудрости учителей, — отвечаю ему, не кривя душой. На этот раз мои слова были восприняты куда благосклонней, хотя я и не собирался льстить духу. Видимо, они чувствуют настрой и эмоции, но можно говорить одно, а думать о другом, не ломая при этом себя. Слушаю его разглагольствования о вреде спешки, об уподоблении природе, когда орк растёт, как олембовое дерево, и силы его не грозят повредить тело.***
Вскоре наставление духа предка прервалось, ведь праздник вступал в свои права. Огромная масса народа начала танец под грохот барабанов. Сам я на нём не присутствовал, но первые пробившиеся струйки сил и эмоций без труда рисуют мне эту картину. Но не время отдаваться чувствам — впереди меня ждёт ответственная и кропотливая работа. Прежде всего постарался максимально приглушить связи с дренейками. Им с головой хватит и того, что и так прорвётся. Теперь позвать Таррираша, почти так же, как я это делаю с духами стихий. Необычайно чётко ощущаю его присутствие — он всё это время был здесь, но не спешил подходить, стоя в одном из коридоров. Вскидываю над головой оба посоха, присоединяясь к песне шаманов. Поток силы, идущий от праздника, всё усиливался, и я начал его перераспределять. Сделать это непросто, и трудность состоит не в том, что я не умею работать с такими материями. Все шаманы умеют, кто хуже, кто лучше, но простое вливание сил — не сработает. Требуется настроиться на нужную «частоту» и верить. В своё время с этим у меня произошёл сильный затык, ведь навыки с Земли чётко разделяли веру и знание, но Таррираш указал мне на точки пересечения, когда и знаешь, и веришь. Кроме того, чем лучше ты представляешь, за что благодаришь предка, тем больше ему достаётся силы. Первое, что приходит на ум — это восхищение стойкостью Таррираша. Сколько лет он боролся за свою свободу, прежде чем обрёл её? И при этом не потерял себя, оставшись вменяемым существом. Второе — это доверие. Несмотря на мою чуждость, он спокойно воспринял это и делится секретами работы с духами. Та же практика «духовного восприятия» продвинула меня в силе куда лучше, чем собственные медитации и дыхательные упражнения. Третье — уважение за то, что несмотря на весь вред и последствия, сопровождающие прибытие дренеев, он сумел отделить причину от следствия и принять это, не отождествляя их с наару. Пусть я мог перенаправить лишь капельку на фоне остальной силы, но зато она шла туда, куда нужно нам, а не светоносному. Праздник отгремел, оставив после себя чувство опустошённости, но кубик олембового сока со звездолистом вскоре восстановил мои магические силы. Правда, ментальная усталость никуда не ушла, но тут уже ничего не поделаешь. Думаю, беседы с другими шаманами позволят отвлечься от проведённого действа, а камни с берега послужат неплохой компенсацией.***
Несколько часов ранее, дренейки. Сегодня был особенный день. Скоро у орков начнётся великий праздник. Фетиса до сих пор не забыла те образы и ощущения, что шли по связи с Аргнаком, а потому они с Лейзими решили приготовиться к этому заранее. Настолько, насколько это было возможно. Удобные кресла, стол с чистыми листами и кисточками и маленький столик с едой и напитками. Синекожая девушка подхватила с тарелки ягоду, отправляя её в рот, почти не чувствуя вкуса. — Не нервничай так, — мягко говорит Лейзими. Наряд из бледно-синей дренейской ткани дополняли орочьи украшения. Девушка последовала примеру подруги и тоже взяла пару ягод. — Кто бы говорил, — буркнула она в ответ, прохаживаясь по комнате. — Что скрывать, я тоже волнуюсь. Но лучше застать начало в кресле, чем сидеть потом на полу. — Ты права, — согласилась Фетиса, устраиваясь поудобней. Чтобы немного отвлечься от предстоящего, девушка мысленно перебрала их с подругой успехи в изучении оставленных Аргнаком тотемов. Но не успела она толком углубиться в дебри расчётов, восстанавливая их в памяти, как Лейзими произнесла: — Начинается! Гул барабанов, лепестки пламени, выхватывающие из темноты фигуры танцующих, устремляющиеся в небо искры… Поток образов грозил затопить сознание, завораживая ритмом музыки и всеобщими эмоциями, хлещущими через край. Но Фетиса вместо сопротивления отдалась ему, как будто бросившись в бурную речку, и он понёс её, не давая захлебнуться. Островком спокойствия во всей этой круговерти были чувства Аргнака, и дренейка потянулась к нему, смутно воспринимая, что же происходит. Чем-то праздник в священной горе напоминал создание тотема, но лишь отчасти. Получается, орки сделали из усыпальницы К'ера огромный тотем? Додумать мысль девушка не успела, готовясь к начинающейся трансформации.***
Под утро я чувствовал себя куда лучше. Поговорил с шаманами соседних кланов, рассказав без подробностей о схватке с Оркривой. Многие узнавали её посох, да и новости по прибытии наверняка слышали. В общем, изображал молодого, дорвавшегося до силы одарённого — старался похвастаться ею и в то же время держать язык за зубами. Порадовала и ещё одна деталь — Мамаша Кашур всё ещё была с нами. Сколько ещё времени она протянет — неизвестно, зато и война нам пока не грозит. Конечно, история могла пойти и по-другому, но наш клан практически не контактировал со Снежными Волками, а потому и пресловутого «эффекта бабочки» можно было не опасаться. К тому же, насколько я помнил, она просто устала от жизни и решила закончить её на большой охоте, а не погибла от атаки гронна или старческих болячек. Путь назад был для меня куда приятней, чем в священную пещеру, ведь все опасения насчёт того, что что-нибудь может пойти не так, уже позади, в бурдючке плещется вода из священного озера, а камни приятно оттягивают плоские мешочки под одеждой. Лепота! А ещё я стал лучше обращаться со своим вторым посохом. Скоро меня ждёт завтрак и тёплая шкура для сна. Дорога вниз была лёгкой, но едва я спустился с Ошу’гуна, как меня перехватил Крахниал. — Аргнак, вождь ждёт тебя через полчаса, — сказал он мне. — Хорошо, буду. Не знаешь, зачем вызывает? — Нет, — ответил Крахниал, заставив гадать о причине такой спешки.