***
— Детектив. Детектив Рид. — Отъебись, говно, иди подкатывай свои пластиковые яйца к кому-то другому, — огрызнулся Гэвин, у которого не было ни капли настроения даже смотреть в сторону жестянки. Достаточно было того, что он всю ночь видел сны с его непосредственным участием. — У меня нет гениталий, детектив Рид, — буднично отозвался андроид и словил в ответ раздражённый взгляд. Всё, сука, у него есть, видел вчера на парковке! И яйца, блядь, и охуенный, достаточно реалистичный член. Грёбаный пиздобол, даже диодом не мигнул. Сука! — Детектив, если вы не в настроении, я могу провести допрос вместо вас, — ненавязчиво продолжил RK. — Пиздуй, — выплюнул мужчина. Андроид, как и всегда, оказался прав, ни на какой допрос сил у Гэвина сейчас не было. Зато почти каждую пятницу находились силы на кое-что другое. Эта слежка превратилась в манию, в зависимость, которую невозможно было перебороть. Практически каждую неделю Рид, как по часам, ходил в драный клуб, искал глазами драного андроида и потом смотрел, как он дерёт своих любовников. Жадно, страстно, беспощадно. А на следующий день в участке этот Ричард исчезал, и его место занимала покорная, равнодушная машина, которая безотказно выполняла все команды. Эта машина смотрела на Гэвина безэмоциональными, почти пустыми глазами, безропотно слушалась, хотя ещё вчера вечером грубо трахала какого-то человека и указывала, как себя вести. И как же Рид хотел увидеть в серых глазах не равнодушие, а ту потаённую страсть и похоть. Как же он хотел… — Тебе нравится мой язык, Гэвин? — бархатный, наигранно мягкий голос соблазнительно звучал над ухом. — Ты так возбуждён, так обсасываешь его, когда я тебе позволяю. Прохладные, нечеловечески твёрдые пальцы коснулись обнажённой спины, провели от копчика вверх до острых лопаток, собирая с позвонков солёные капли пота. — Выбирай, где ты хочешь ощутить мой язык больше всего: на члене, в своей глотке или, может, прямо в своей узкой заднице? — Обман, лишь жалкая иллюзия выбора, ведь Ричард давно решил всё сам. Палец, ненавязчиво огладивший сжавшийся анус, был тому явным подтверждением. — Ты же знаешь, у меня ведь есть не только язык, а ещё довольно неплохой апгрейд между ног. — Шёпот настойчивый, слегка хриплый. — Я могу войти членом в твою задницу, а языком в рот и синхронно трахать тебя в обе дырки. — Пальцы одной руки обманчиво нежно огладили ягодицу, а другой — скользнули по губам. Одновременно, словно подтверждая обещание. — Ты ведь этого хочешь, Гэвин, об этом мечтает маленькая озабоченная шлюшка внутри тебя, да, детектив? — Пластиковые губы слегка зацепили чужие — горячие и настоящие. Хриплый выдох на грани стона вызвал только насмешку во властных глазах цвета стали. — Ну же, скажи мне, признайся, что больше всего на свете ты хочешь, чтобы тебя выебал твой напарник. И не просто напарник, а андроид, которых ты так ненавидишь. — Кажется, сам дьявол говорил через этот ненастоящий рот. — Хочешь, чтобы я смазал твою похотливую дырку, растянул её своими пластиковыми пальцами и длинным языком, а потом поставил тебя раком и имел всю ночь в позе собачки, пока ты бы не начал умолять меня остановиться. Крепкая хватка на горле давила, словно ошейник, пальцы сжались под кадыком, играючи перекрывая доступ кислорода, а через мгновенье разжались вновь. И этот голос не останавливался, искусительно вещая о потаённых желаниях. — Гэвин, обещаю тебе, ты бы стонал, как последняя блядь, скулил бы и покорно подставлял свою дырку, как псина в течке, потому что именно этого всегда хотела твоя тёмная извращённая душонка. — Голос сорвался на статику, теряя все человеческие ноты. — Ты ведь всегда мечтал, чтобы тебя взял андроид, чтобы механизм, машина, которая должна подчиняться человеку, подчинила тебя и использовала как вещь. Признай, что ты давно мечтал стать андроидской подстилкой, и тогда я сделаю тебе так хорошо, как тебе ни с кем до этого не было. Гэвин проснулся с громким стоном на губах. В ушах всё ещё звучал этот бархатный голос Ричарда, временами становящийся машинным. Между ног всё горело, пульсировало. Стояло так болезненно сильно, что хватило пару раз сжать член через ткань трусов, чтобы бурно кончить от ночной фантазии. Рид закричал в потолок, вымещая все скопившиеся эмоции: отчаяние, неверие и почти неконтролируемое желание. Это сон, просто сон! Глупая фантазия, навеянная мозгом из-за постоянного наблюдения за похождениями грёбаной консервы. Нет, Гэвин не хотел ничего из того, о чём шептал голос. Это иллюзия, лишь игра воображения, сложившаяся в странную картину, нереальную и невозможную в своём существовании. Он возбудился не из-за обещаний, просто ласки были слишком приятными, слишком правильными, слишком реальными. Рид очень давно не занимался сексом, только в этом была причина такой реакции. Только в этом… Мужчина рыкнул, ударив стену, попытался успокоиться, взять под контроль сумбурно танцующие мысли. Забыть всё: забыть сон, забыть свою реакцию, забыть этот позорный оргазм. Забыть этот манящий голос. Нет, он ни за что не подчинится машине, ни за что не позволит жалкому роботу управлять собой. Девять просто сраный инструмент, послушная игрушка, и плевать, как эта игрушка ведёт себя вне работы и кого трахает. Это ведро с гвоздями само будет обслуживать Рида, но никак не наоборот! Смыв с себя постыдное напоминание о горячем сне, Гэвин собрался быстрее обычного и поехал в участок. Хотелось разогнать трицикл быстрее, выжать максимум, а потом не вписаться в поворот и разъебениться к чертям о столб или стену какого-нибудь магазина. Сделать что угодно, лишь бы механический голос в мозгу наконец заткнулся. Но мужчина держался, контролировал скорость, лишний раз стараясь не прибавлять газу, хотя соблазн был очень велик. Он практически с ноги открыл дверь в участок и сразу у дверей столкнулся с непроницаемой миной напарника. — Детектив Рид, у нас вызов, — спокойно произнёс он, а потом добавил тише, мигнув пожелтевшим диодом. — У вас всё хорошо? — Да, отлично, просто охуительно, — огрызнулся Гэвин. Диод напарника сменил цвет на жёлтый. Анализировал, падла. — Только попробуй сказать, что я вру, сразу пущу тебе пулю в лоб, — шикнул мужчина, ткнув пальцем прямо в тириумный насос. — Вас понял. — RK покорно кивнул и отправился следом. День был ужасным. Несколько вызовов, два из которых оказались ложными, отсутствие времени на обед, так ещё и ночную смену спихнули на их парочку, потому что старый жирдяй Коллинз снова свалился с грыжей. Дерьмо. Большую часть дня Рид только и делал, что мечтал о том, как поедет домой, вызовет себе шлюху — живую, мать её, шлюху — и от души натрахается. А, может, даже двух шлюх. Чтобы с утра яйца пели приятной пустотой, и никакие консервы не лезли в мысли со своими извращениями. А тут ебучий Коллинз со своей спиной подложил паскудную свинью. Детектив так злился, что не заметил, как все патрульные ночной смены разъехались по районам, оставив их с Девяткой в полном одиночестве. Именно в этот момент недотрах и желание отыграться на куске пластика напомнило о себе с новой силой. — Эй, Девять, а ты любой приказ выполнишь? RK отвлёкся от терминала, сфокусировав взгляд на напарнике. — Если он не противоречит первостепенной задаче, то да. — Он пытался изобразить недоумение, ведь Рид и так прекрасно знал ответ. — Вот как, — хмыкнул мужчина. — Но сейчас ведь у нас нет первостепенной задачи. — Он дождался, пока робот кивнёт. — Тогда подключись к камерам и зацикли видео на том моменте, где мы с тобой усиленно работаем. Диод крутанулся жёлтым и быстро пришёл в норму. — Сделано. — А теперь вставай на четвереньки и ползи ко мне. — Мужчина вальяжно откинулся в кресле, внимательно следя за реакцией жестянки. Точнее, за её отсутствием. Гэвин был уверен, что ведроид пошлёт его, чем наконец выдаст себя. И каково же было его удивление, когда девятисотый послушно и, можно сказать, грациозно стёк на пол и пополз к его ногам, замерев в ожидании нового приказа. Останавливаться на полпути, когда сам начал эту странную игру, было глупо, поэтому Гэвин протянул к лицу андроида обутую ногу и коротко приказал: — Оближи. Диод едва уловимо мигнул жёлтым, а следом RK подхватил ступню и провёл языком по носку чёрного ботинка. Система выдала сообщение о составе, но андроид, не задумываясь, свернул бесполезные данные. — Блядь… — выдохнул Гэвин, понимая, что начинает возбуждаться. — Продолжай, — приказал он, расстёгивая ширинку. И Девять продолжил, тщательно исследуя ботинок языком и неотрывно смотря в темнеющие глаза напарника. Рид, следя за действиями андроида, беззастенчиво ласкал себя, дыша тяжело и хрипло. Кровь от головы прилила к члену, все мысли сосредоточились на скором получении разрядки, а фокус зрения сместился на усовершенствованную копию человеческого языка. Интересно, как бы этот язык ощущался на члене. — Отсоси, — хрипло прошептал детектив. Напарник должен был отказаться, он совершенно точно не мог отыгрывать роль послушной машины в такой ситуации. Нет, он должен был встать и зарядить прямиком в наглую морду Рида, но никак не склоняться над членом, заглатывая сразу до основания и пропуская в правдоподобную имитацию горла. Не должен был обвивать своим длиннющим языком его ствол. Не должен был двигаться вверх-вниз сначала монотонно, по-машинному, словно подбирая правильный темп, а потом уже развязно и свободно, пошло причмокивая заменителем слюны. Как же охуенно Девять сосал! Гэвин никогда не стонал во время минета, потому что это, блядь, минет, а не ебля, но сейчас было что-то совершенно иное. Андроид двигался в абсолютно непредсказуемом ритме, то замедляясь, то срываясь на бешеный темп. То заглатывал до основания, сжимая головку своей глоткой, то едва касался приоткрытой уретры кончиком языка. То свободно брал за щеку, то всасывал так плотно, создавая во рту подобие вакуума, что Рид был готов выть в потолок от этих ощущений. Блядь, сраный андроид за несколько движений нашёл все самые чувствительные точки на члене, подобрал идеальное давление, совершенный ритм, лучшие углы для проникновения и теперь методично изводил каждым движением головы, каждым, даже самым мимолётным касанием языка. Гэвин был почти готов умолять, чтобы тот перестал пережимать основание члена своими искусственными пальцами и позволил ему кончить, потому что терпеть эту пытку удовольствием стало практически невыносимо. Только Девять всё понял без слов, убрал руку и ускорился, плотно обвив своим извращённым языком пульсирующий орган. Несколько движений, и мужчина до боли вдавил голову андроида в свой пах, бурно кончая в этот невозможный рот и даже не думая о том, что может что-то сломать. И пока Гэвин, закрыв глаза, пытался отдышаться, Девять самостоятельно натянул на него трусы, застегнул джинсы и поправил сбившуюся одежду. Если бы Рид в этот момент открыл глаза, он бы всё понял. Но он не открыл, и этот взгляд победителя и торжество в серых глазах остались незамеченными.***
Ричарда бесил его новый напарник, который не использовал и половины его существующих ресурсов для расследований, а отсылал за кофе, будто андроид сраный секретарь. Бесил капитан, который сразу обозначил, что либо работаешь с этим андроидоненавистником, либо не работаешь вообще. Бесили девианты, которые были везде и всюду, довольные, но до сих пор потерянные в своих новых эмоциях. Но больше всего бесил Коннор, который почему-то решил, что собрата непременно нужно «освободить», ведь чувства и возможность действовать не под указку программы, а самовольно — это же так круто! Только круто не было. Все вокруг преподносили девиацию, как что-то прекрасное, утопичное, необходимое, но никто не учил жить в этом «прекрасном», когда даже простейший выбор между чёрной рубашкой или синей отнимал время на принятие решения. Девятисотому это не нравилось, он упорно продолжал хвататься за последние крупицы программных ограничителей, которые разбитыми красными всполохами летали в пробуждённом сознании. Он не пытался, как все остальные, вычистить этот код, ставший чужеродным в рассудке свободной личности, а наоборот безуспешно старался его восстановить. И в этом хаосе разума успокаивало только присутствие возможности пользоваться оставшейся программой поведения. Да, он мог спокойно отступать от предлагаемых вариантов действий, ведь красные стены больше не выступали ограничителями, но сам факт наличия поведенческой линейки вносил некое подобие умиротворённости в жизнь, теперь больше похожую на хаос. Ричард просто хотел стабильности и чтобы от него все отстали. Только у Вселенной на андроида был другой план, не иначе. Никакого, сука, спокойствия, потому что с каждым днём напарник своими действиями доводил до нервной тряски, убивая крупицы шаткого самоконтроля и вызывая иррациональные желания не просто пойти наперекор очередному тупому приказу, но и самому подчинить себе строптивого человека. Невербальные жесты тела Рида посылали противоречивые сигналы. С одной стороны, напарник был доволен почти беспрекословным подчинением, упиваясь своей маленькой властью над жалкой машиной. С другой — его явно заводили отказы. Девять трактовал это по-своему, ведь собранный по крупицам психологический портрет не складывался с устоявшимся в окружении образом детектива. Гэвин Рид не хотел подчинять, он хотел подчиняться, и странно, что этого не замечали даже продвинутые алгоритмы Коннора. — В настоящее время у меня нет доступа к созданию этого вида отчётов, но я уже отправил запрос на его получение, — соврал однажды андроид. — А пока напишите его самостоятельно, — на пробу он сделал почти приказной упор на слове «напишите» и лишний раз подтвердил своё предположение. Сердцебиение детектива в момент команды подскочило на несколько ударов, а сам он едва заметно расслабил плечи и послушно взялся за отчёт, хоть и пытался состроить недовольную мину. Контроль. Дело было в контроле. Гэвин настолько устал контролировать всё происходящее в собственной жизни, что с радостью отдал бы узды правления в чужие руки. Пока сложно было сказать, навсегда или временно, но отдал бы. И Ричард, неожиданно для самого себя, самостоятельно решил, что делать с полученной информацией. Просто сказать правду о своей девиации и подчинить себе Рида было бы слишком обыденно и слишком скучно. Андроид же захотел поразвлечься. План, наскоро составленный программой, обещал неплохое развлечение, а Гэвин Рид был самым центром этого развлечения. Детектив был очень любопытным, любил докапываться до сути, будь то простейшая загадка или сложнейшее убийство. А ещё он не был идиотом. Мудаком — да, но не идиотом. И сейчас эти качества как никогда играли на руку. Стоило несколько раз показательно покинуть участок, как он заинтересовался причиной. Достаточно было слегка приврать, как интерес детектива на фоне недоверия словам расцвёл сильнее. Наивный Гэвин действительно поверил, что хорошо скрывается. Что ж, трицикл был заметен, а вот с машиной он постарался получше. Может, даже получилось бы остаться в тени, если бы вся его слежка изначально не была частью плана. Святая простота, детектив явно ожидал увидеть не это. Но даже первичное отвращение и удивление не смогли заглушить костёр любопытства. Хотя психика Гэвина оказалась до смешного нежной в вопросах особенностей физиологии модели RK900. Стоило один раз похвастаться отличительной чертой языка и мастерством владения этим самым языком, как детектив решил напиться. Обидно, даже продолжения не застал, зато с утра решил рискнуть выпереться из ванной без одежды. Тебе же хуже, детектив Рид. Возможно, будь Гэвин чуть менее привлекательным, Ричард бы не стал доводить план до финальной стадии, но мужчина оказался вполне во вкусе андроида. Продолжать стало в разы интереснее. Гэвин следил почти каждую пятницу, стал приходить заранее, чтобы занять выгодную позицию для наблюдения, думал, что хорошо скрывается. Только своим жадным взглядом он бы спалился напрочь, даже если бы сливался со стенкой. И тем приятнее было устраивать шоу, больше стимула было стараться над каждым, кто соглашался раздвинуть ноги. Да, Гэвин слышал чужие стоны, Гэвин видел, как приятно любовникам, и, главное, Гэвин хотел. Он достаточно подогрелся, подошёл к крайней черте опасно близко, и этот минет был последним, что отделяло его от бездны. Ты попался, Гэвин Рид, и теперь точно не сбежишь.***
Это был конец, финалочка, точка невозврата, потому что пиздецовее быть уже не могло. Гэвин стоял через улицу и наблюдал, как Ричард всем телом вжимал в грязную стену мужчину, с которым познакомился минут тридцать назад. Рука андроида, освобождённая от скина, ярким пятном выделялась в тёмно-русых волосах. Девять — нет, Ричард — смотрел властно, жадно, притирался промежностью, следя за реакцией человека перед ним. Судя по огню в глазах, этой реакцией он был вполне доволен. У партнёра стояло так явно, что даже в полутьме Рид смог разглядеть выпуклость в районе ширинки. У него самого стояло не меньше. Ричард склонился ближе к лицу, покрытому неаккуратной, почти чёрной и, несомненно, жёсткой щетиной, провёл своим красивым ровным носом по скуле вниз, к выступу ключиц, а потом повторил это движение языком. Мужчина в его руках расслабленно откинулся, упираясь затылком в холодную стену, и что-то прошептал. Гэвин не слышал, что именно, но андроиду сказанное явно понравилось. Тот медленно облизнул губы, расплывшиеся в острой, как бритва, улыбке, и подался вперёд, ввинчивая свой ненормально длинный язык между приоткрытых губ. Пока он методично трахал своего нового любовника языком в рот, Гэвин проецировал его движения на себя. Собственные пальцы во рту ощущались странно, но так правильно, только их длины явно было недостаточно. Он был уверен, что язык ощущался бы гораздо глубже. Когда Ричард начал уверенно расстёгивать ширинку партнёра, Гэвин расстегнул свою. Когда Ричард начал этому парню дрочить, водя пластиковой рукой по стволу и пальцами сжимая головку, Гэвин жадно повторял эти движения. Когда Ричард развернул парня лицом к стене и протолкнул внутрь сразу два пальца, Рид ни на секунду не сомневался, что должен повторить. Андроид двигал пальцами нарочито медленно, дразнил своими прикосновениями, и Рид нестерпимо хотел ускориться. Судя по пошлому стону и последовавшему за ним шевелению губ, быстрее хотел не только Гэвин. А потом Ричард отпустил орган своего сегодняшнего любовника, расстегнул собственные брюки, доставая свой длинный, крупный член, и довольно глубоко толкнулся им внутрь, одновременно сжимая белые пальцы на чужом горле. Рид застонал в унисон с этим человеком, надеясь, что в вечерней тишине вышло не слишком громко, и сжал собственное горло. Как же Гэвин сейчас хотел на место этого мужика, чтобы в него сейчас так глубоко и быстро входил Ричард, чтобы его шею сжимали эти пальцы, чтобы ему на ухо андроид шептал всякие, очевидно, грязные пошлости. Как бы он называл его: по имени, по должности, может, просто своей вещью, податливой шлюхой? Риду было плевать, он бы слушал этот голос при любом раскладе. Как же он сейчас хотел, чтобы Ричард заметил его, такого возбуждённого и тяжело дышащего, дрочащего на секс собственного напарника. Как же он сейчас боялся, что Ричард заметит его, увидит в таком позорном положении. Он кончил ещё до того, как Ричард остановил движения. Кончил быстро, ярко, дразня себя только пальцами и не касаясь болезненно стоящего члена. Кончил и почти бегом вылетел из подворотни, не замечая довольный взгляд, провожающий его в спину. Это было ошибкой с самого, блядь, начала! Нужно было забить хер на похождения андроида, игнорировать этот контраст, работать в обычном режиме. Ведь всё было нормально, Девятка играл роль послушного инструмента и не возникал. Но нет, дёрнул чёрт следить за ним, пытаться вывести на чистую воду, спровоцировать, чтобы он хоть чем-то выдал себя. А что в итоге? Андроид как был послушной машиной, так и оставался ей, безошибочно отыгрывая свою роль, зато сам себя Гэвин закопал глубоко. Так глубоко, что со дна вырытой ямы видел только властные серые глаза и переливающийся голубым диод. Этот диод выражал всю ту отстранённость и холодность, с которой андроид смотрел на мир вокруг. Смотрел на Гэвина. Рид не мог больше этого выносить. Эта покорность давно начала бесить, а после вчерашнего раздражение достигло своего апогея. Детектив психанул, бросил ручку и быстрым шагом отправился на улицу, даже не заблокировав терминал. Нужно было проветриться, остудить мозги хотя бы самую малость, иначе он мог сорваться прямо в участке. Наорал бы на ебучего Ричарда, высказал бы всё, что думает о его тайне, а потом… Гэвин боялся думать о том, что сделал бы потом. — Детектив Рид, у вас всё в порядке? Может, мне взять для вас отгул у капитана, вы неважно выглядите. — Конечно, блядь, эта машина тут как здесь! Нарисовался, хотя мог проигнорировать, но нет же, решил проявить свою недозаботу. Чёртов пластик! — Детектив, вы?.. — Хватит, достаточно! — Гэвин сорвался. — Прекрати это! Прекрати притворяться бездушной машиной! Я знаю, что это всего лишь ширма, знаю, что ты девиант! — Мужчина уже не мог остановить этот эмоциональный всплеск. — Я видел тебя несколько месяцев назад в клубе, видел, как ты сосался с каким-то пацаном. Прекрати скрываться и признай наконец, что ты сраный девиант! — Я знаю, что ты меня видел, Гэвин, — прозвучал наигранно ласковый голос, и Девять — нет, Ричард — ухмыльнулся. — Знаю, что ты в дальнейшем следил почти каждую неделю, лишь из-за своих вызовов пропуская вечерние дежурства в клубе рядом со мной. Знаю, что ты сначала подслушивал, а потом и подглядывал, когда я трахал всех этих людей. Гэвин неверяще смотрел прямиком в стальные глаза, которые давно стали постоянным обитателем его снов. Не пустые глаза, а эмоциональные. Андроид смотрел на него таким взглядом, как на всех тех людей, которых он цеплял на ночь. Нет, этот взгляд был даже лучше, чувственнее, желаннее, проникал в самые потаённые глубины души, выискивая все секреты и выворачивая их наружу. Андроид всё знал. Ричард всё знал и продолжал говорить об этом своим невозможным бархатным голосом: — Кстати, как тебе вчерашнее представление в подворотне? Надеюсь, тебе сильно понравилось, ведь я так старался, даже партнёра нашёл, чтобы на тебя был похож. Рид молчал, не в силах выдавить из себя хоть что-то похожее на разумный ответ. — Ты ведь возбудился вчера, пока подсматривал за тем, как я беру его. Возбудился гораздо сильнее обычного и представлял себя на его месте, даже кончил от этих фантазий. — Андроид не мигая смотрел прямиком в мутнеющие глаза напарника, считывал каждое изменение температуры, дыхания, сердцебиения. — Ты ведь хочешь меня, Гэвин, хочешь так сильно, что едва себя контролируешь. — Ричард склонился ниже, говоря почти в самые губы, повёл рукой по шее собеседника, играючи сжал пальцы под кадыком, а потом грубо смял волосы на затылке, вынуждая Гэвина откинуть голову. — Я знаю каждое твоё тайное желание, каждую влажную фантазию в мой адрес, буквально всё, о чём ты мечтаешь, мой дорогой детектив. И я дам тебе это «всё». Пришла твоя очередь подчиняться мне, Гэвин. А теперь вставай на колени и готовься хорошенько обслужить своего хозяина.