Всегда и навечно

Мариз Лайтвуд всегда думала наперёд. Она являла собой то качество делового человека, которое отвечало за положение в обществе. Она была против всего, что, по её мнению, угрожало репутации их фамилии. Мариз с детства прививала своим отпрыскам, что закон должен был соблюдаться ими как утренние процедуры — как само собой разумеется. А ещё, что закон не бывает неправ. Что нежить — зло. Что они недостойны помощи и уважения. Алек, маленький послушный Алек, всего-то хотел любви. Поэтому полагал, что становление идеальным сыном поможет ему на пути к получению желаемого. Он беспрекословно выполнял поручения и даже не думал о том, что мать или отец могут быть неправы. А потом Алек вырос. А любви так и не получил. Нет, несомненно своих детей Лайтвуды любили, но ему хотелось немного больше открытости, проявления этой самой любви. А Лайтвуды, в свою очередь, занимались только критикой сына. Причём, чем лучше он выполнял возложенные на него обязанности, тем больше критики слышал. Когда Алек принял первое взрослое решение, по мнению Мариз ужасное решение, подставившее под удар их фамилию, Лайтвуды были в ярости. В головах проскальзывали мысли отречься от ребёнка. Но ещё больше их злило, что Александр предпочёл охотнице Лидии какого-то мерзкого мага. Сейчас Мариз была зла как никогда. Институт стоял на ушах из-за проклятого Магнуса Бейна. Она бы его и на порог института не пустила, оставила бы умирать на дорожке. Алек был готов один бороться против всего института за это демоническое отродье. Так ещё и Джейс с Изабель были на его стороне. Вместо того, чтобы вправить брату мозги, они поощряли это недостойное поведение. И даже маленький Макс видел в Алеке героя даже после всего этого. Даже, наверное, больше, чем когда-либо. Мариз быстро шла в сторону комнаты старшего сына. Прошло несколько часов с их возвращения, Алек не выходил из своей спальни, ни с кем не разговаривал, ничего не просил, даже не пытался объясниться с институтом. А охотники института, смотря на дверь спальни нефилима, лишь понимающе кивали и говорили, что готовы оказать любую помощь. Какую помощь они собирались оказывать, Мариз не спрашивала. Но нефилимы были явно против изгнания Бейна из стен института в таком состоянии. Каждый охотник в этих стенах знал о той помощи, которую маг оказывал им в любое время дня и ночи. И многие были благодарны. Но чета Лайтвуд таких эмоций не разделяла. Мариз шла с целью объяснить сыну, что нежити здесь не место. Что она не собирается терпеть эти выходки. Она уже в деталях представляла этот разговор, когда в метре от двери путь ей преградили Джейс и Изабель. Они окинули мать тяжёлым взглядом, явно не собираясь пропускать дальше. — Куда-то торопишься, мама? — Изабель сложила руки на груди. Мариз замерла, подбирая слова так, чтобы лишний раз не ругаться с дочерью. — Мне нужно поговорить с Алеком. Это важно. — Мариз сделала шаг в сторону, но Иззи поступила также. — Я не думаю, что это важно для него сейчас. Лучше прийти позже. Возможно, Алек будет больше настроен на разговор, — Изабель откинула прядку волос и посмотрела на мать с тем же вызовом, с которым это делал старший брат. — Или не будет настроен, — отметил Джейс. Он стоял возле двери, слегка облокотившись на стену. Руки были в карманах джинс. — Или не будет. — Кивнула Изабель, — в любом случае, мама, сейчас разговор не состоится. — Изабель, что ты творишь. Ты потакаешь ему? Это институт охотников, а не гостиница для нежити. Наша фамилия… — Слишком достала. Думаю, если Магнус сделает Алеку предложение, тот даже думать не будет над сменой фамилии, сразу возьмёт другую. — Иззи била по больному. — Да, примерно как Магнус не думал, когда сдался в плен принцу Ада с условием, что он никогда не тронет нас и Алека. Особенно Алека. — Поза Джейса была расслабленной, но лишь один парабатай мог знать, как ему тяжело принимать тот факт, что любимый человек его брата пострадал и за них тоже. — Он сдался своему отцу, насколько я помню. Ничего такого страшного отец сыну не сделал бы. — Мариз теряла терпение, а её дети почему-то были максимально спокойны. — Разумеется, миссис Лайтвуд. Ничего такого, через что Магнус не проходил за свою жизнь. — Катарина Лосс остановилась напротив Мариз и посмотрела ей в глаза. — Но я вас уверяю, это было очень больно. Из-за двери спальни послышался тихий скулёж. Будто маленький побитый щеночек просил сжалиться над ним. Джейс оттолкнулся от стены, кладя руку на складной нож, но Иззи его оставила. За дверью что-то происходило, возможно, парням угрожала опасность. Катарина приоткрыла дверь. Иззи и Джейс были готовы разорвать в клочья демонов, посмевших ворваться в комнату нефилима. Но демон был один, и он жил в воспоминаниях Магнуса. Картина, свидетелями которой стали охотники и маг, была настолько пропина страданиями, что остаться равнодушной могла только Мариз. Алек сидел на полу рядом с кроватью и держал мага за руку. Тихо-тихо шептал ему что-то, хоть и понимал, что тот его не слышит. Но надеяться никто не запрещал. На вошедших Алек не обратил никакого внимания. Он весь, до последней клеточки своего тела, был с Магнусом. Каждое движение мага в бреду заставляло Алека дрожать. Сам он выглядел не лучше. Руки тряслись, под глазами залегли тени, щёки были красные от слёз. Он медленно раскачивался вперёд — назад, но было видно, что сил у нефилима совсем нет. Он бы упал и отключился моментально, если бы не был нужен своему магу. — Смотрите, Мариз, нам не жалко. — И Катарина буквально на минуту показала своим собеседникам, что творится в голове её друга. Эта минута для Джейса и Иззи показалась вечностью. Им казалось, что они не могут сделать вдох. В воспоминаниях была только боль. Эти безумные пытки Асмодеуса. Эта проклятая руна агонии. Эти цепи, которые стёрли руки Магнуса в кровь. И на всю комнату, как завершение фильма, прогремевшие слова Магнуса: «Я выбираю боль!». Алека затрясло от услышанного. Казалось, эти слова звучали в его голове как на повторе. Он всё это видел своими глазами. Он хотел это забыть. Он хотел, чтобы Магнус всё это забыл. Но сейчас Магнус был в плену своих самых больших страхов и никак не мог с ними справиться. А Алек никак не мог помочь. — Алек, прошу тебя. Я знаю всё, что в твоей голове. Магнус говорил мне, что за всю свою жизнь никогда не испытывал того, что с ним делаешь ты. Он ни о чём не жалеет. И он не импульсивный подросток, чтобы не отдавать себе отчёт в том, какие последствия будут иметь его действия. Это был его осознанный выбор. Теперь выбор за тобой. Готов ли ты остаться и пережить с ним всё это? Будет сложно. — Катарина просто хотела объяснить Мариз, что своими истериками она ничего не изменит. Алек медленно повернул голову в сторону вошедших. На его щеках блестели слёзы, в глазах бесконечность боли и любви. Он крепче сжал руку мага и произнёс: — Я уйду… Вернее мы, мы уйдём. Катарина, открой портал в лофт Магнуса. Мы здесь в такой же опасности как в Эдеме. Мы больше не потревожим институт и охотников. — Алек, что ты несёшь. Вы никуда не пойдёте. Магнус в тяжёлом состоянии, ты и сам еле на ногах стоишь. Мы вас никуда не пустим. — Джейс присел рядом с парабатаем, положил руку ему на плечо, заглядывая в глаза. — Нет, нет Джейс, мы уйдём сейчас. Спасибо тебе, но мы здесь не останемся. — Алек посмотрел на Катарину. Та молча открыла портал. — Магнус может отправляться куда хочет, а ты, Александр, остаёшься. — Мариз грозно посмотрела на сына, но ему было максимально все равно. — Я не просил ни разрешения ни благословения. Миссис Лосс, не поможете восстановить лофт? — Да Алек, какие могут быть вопросы. Я ещё позвоню Рагнору, мы попробуем найти способ снять браслеты. — Я иду с тобой. — Изабель подошла к кровати, и начала собирать аппаратуру, которая отслеживала состояние Бейна. — Иззи… — Я всё сказала. Ты был со мной в каждой паршивой ситуации, ты решал каждую мою проблему. Теперь тебе нужна помощь, я иду с тобой. Мариз кипела от негодования. Что творят её дети?! Только она собиралась промыть Изабель мозги, как Джейс тоже подошёл к кровати и закинул себе на плечо руку мага. — И я иду. Ты мой парабатай, я клялся тебе. А ещё ты мой брат, и я хочу помочь. — Вы же не кровные братья? — Катарина удивлённо посмотрела на Эрондейла. — Один умный человек сказал, что семья на крови не заканчивается и не начинается с неё. Семья — это те люди, для которых ты готов на любую глупость, на любую жертву, на всё. Я готов. Алек и Джейс подняли Магнуса и медленно вошли в портал. Следом шла Изабель. Перед тем, как уйти из института, она посмотрела на мать. — Почему ты не хочешь понять, что Алек зависит от Магнуса как от кислорода. Почему тебе так сложно дать Алеку шанс быть счастливым. Почему ты не принимаешь тот факт, что из нас всех лишь один Магнус смог показать ему, что за любовь не надо платить послушанием и покорностью? Ты потеряешь его, мама, если не пересмотришь свои взгляды. Ты уже его теряешь. Катарина ухмыльнулась и ступила в портал следом за Изабель. Мариз осталась стоять посреди комнаты в полной растерянности. Где и что она упустила? Как ей вернуть Алека домой из этого логова нечисти? Ответов не было. Охотники и маг очутились посреди разрухи лофта. С момента их последнего визита мало что изменилось. Алек почувствовал подступающую к горлу тошноту. Он не хотел признавать, но больнее всего было понимать, что все можно было предотвратить, а он не смог. Не успел. — Алек… Не трогай А… Не тронь Александра… Нет, прошу… Нет, — Магнус простонал ещё несколько слов и затих. Джейс отнёс мага в его кровать, Изабель подключила аппараты и прикрыла Бейна одеялом. Он впервые казался ей таким беззащитным и слабым. Впервые защита была нужна ему. Изабель взяла мага за руку и осмотрела оковы. Руной их не снять. Нужна магия. В этот момент из холла по лофту распространился глухой звук. Будто что-то упало. Или кто-то упал. Джейс вышел из спальни, намереваясь уже уничтожить всех врагов. Но это оказался Алек. После мольбы Магнуса он больше не чувствовал в себе сил даже стоять. Он вообще ничего не чувствовал кроме тупой боли в груди. Для него это было впервые, всё это, и, о ангелы, как он боялся всё потерять.