Ревность и безумие

"Мария, ты пока будешь напарником Штейна". Самая обычная фраза, произнесённая задорным голосом Шинигами-сама. Всего лишь набор букв и слов, собранный в предложение. Спирит никогда не знал, что простые слова могут вызвать столько чувств в душе: удивление, боль, зависть... ревность? Да, чёрт побери, он ревновал. Глупо ревновал Штейна, как малолетний мальчишка. Он понимал, что это необходимо, что доктору нужно оружие, но... не хотелось видеть никого рядом с ним. Особенно, когда этот кто-то вечно ошивается рядом, премило улыбается, заливисто смеётся, а Спирит ещё и должен наблюдать за этим. "Дыхание души Марии благотворно повлияет на Штейна". Благотворно повлияет. Благотворно? Да, возможно, такая, как Мария, не даст доктору окончательно скатиться в безумие. Но тогда зачем же здесь был он, Спирит? В качестве обычной косы? Разве он не помогал давнему другу держать себя в руках? Разве они не идеальный и самый сильный дуэт Академии, проверенный годами, скреплённый кровью и дружбой? Видимо, нет, раз Шинигами-сама считает, что Спирит не справится с безумием Штейна. "А ты нужен мне для того, чтобы присматривать за ним". О да, Коса Смерти только и занимался этим день за днём. Присматривал, наблюдал, смотрел-смотрел-смотрел. Негодование и раздражение в смеси с ревностью так разъедали его изнутри, что ему уже казалось, что он заразился от Штейна его безумием. Может быть, безумие передаётся воздушно-капельным путём? Спирит чувствовал это и терпел. Смотрел на мягко улыбающуюся Марию, на какого-то непривычно умиротворённого Штейна и терпел. Терпел-терпел-терпел. Только и делал, что терпел. Потому что без друга было плохо. Без друга, напарника, повелителя, объекта... симпатии? Обычно Спирит и не замечал, как крепко успел привязаться к доктору, однако теперь это чувство в полной мере овладело им, нахлынуло, накрыв с головой. А Штейн сидел где-то неподалёку, курил и слушал весёлый и лёгкий, словно птичий, щебет Марии. - Эй, семпай, - чужой голос с тянущими нотками раздаётся над ухом, и Коса Смерти невольно вздрагивает, быстро оборачиваясь. Доктор и предмет его мучений собственной персоной. Оглядывает с головы до ног изучающе, словно раздумывая о новом вскрытии, - что это ты здесь делаешь? - Что-что, рубашку отмываю, не видно что ли? - Спирит огрызается на автомате, слишком измотанный этой нервотрёпкой в последние дни. Большое пятно от растаявшего мороженого не смывается, а лишь размазывается по ткани, а Албарн всё трёт и трёт его, не замечая, что рубашка от таких махинаций уже промокла насквозь в области груди и живота. Наверное, ему не стоило трогать пятно, но Спирит всегда придумывает хорошие идеи только в самую последнюю очередь. Штейн молчит в ответ и ничего не отвечает, лишь упирается руками в раковину по обе стороны от тела Косы Смерти. Тот поначалу даже не замечает этого действия, но когда нависающая сверху высокая фигура повелителя начинает сковывать движения, Спирит отталкивает его плечом и раздражённо ругается. - Штейн, уйди, ты мне мешаешь. И без тебя тошно, - шипит сквозь зубы, позволяя накопившемуся негативу преобразоваться в злой тон. И сейчас, в кои-то веки, он думает, что здесь не помешала бы Мария. Она просто оттащила бы Штейна, и они вместе ушли бы куда-нибудь, мило воркуя. Голубки, чёрт бы их побрал. - Семпай, - чужое дыхание опаляет ухо, Спирит испуганно вскидывает голову, а доктор больно стискивает его запястье, разворачивая лицом к себе. Край раковины больно упирается в поясницу, и Коса Смерти тихо шипит, пытаясь оттолкнуть друга руками. Но такого попробуй оттолкни: Штейн нависает сверху, сжимает до синяков запястья и заинтересованно осматривает Спирита. Мужчина не прерывает попыток сопротивления, лишь дёргается и чуть краснеет, когда доктор останавливает свой взгляд на проступающих сквозь мокрую ткань рубашки твёрдых сосках. Штейн внезапно улыбается привычно безумно, как-то пошло облизывается, а потом вгрызается в губы Косы Смерти. Не целует, именно вгрызается до боли, кусает, облизывает, подчиняет. Спирит обмякает в его руках, покорно поддаваясь, и ему кажется, что это, чёрт побери, покруче резонанса душ. Он чувствует повелителя всем своим телом, и ему хочется подчиняться, следовать за ним, покоряться раз за разом. Покоряться так, как может только оружие повелителю, как уступающий сильному, как мужчина мужчине. А Штейн берёт, получает своё, владеет тем, что отдано ему добровольно, что принадлежит ему по праву. Спирит уже не знает, что творится вокруг, но знает теперь точно - безумие передаётся не только воздушно-капельным путём. - Доктор Штеейн! - все эти восхитительные чувства, заставляющие ноги подкашиваться, прерываются одной лишь фразой, одним голосом Марии, звучащим из-за двери. Повелитель отстраняется, смотрит как-то странно, и в его глазах мерцают отблески недавнего, но уже прошедшего безумия. Спирит дышит открытым ртом, восстанавливая дыхание, и жмурит глаза от приятных ощущений, когда палец Штейна с нажимом проводит по нижней губе, заставляя вновь открыться навстречу. Коса Смерти не сопротивляется, размыкает влажные от поцелуя губы шире, и доктор улыбается полубезумно. - Хороший мальчик. Спирит остаётся в помещении один, всё ещё приваливаясь к раковине. Дыхание становится ровным, а пальцы непроизвольно накрывают губы, на которых ещё горят чужие собственнические поцелуи и укусы. Он думает, что Мария - действительно хороший напарник для Штейна. Пусть она будет рядом, пусть делится с ним своим умиротворяющим дыханием души. Потому что рядом со Спиритом, кажется, Штейн теряет всякие моральные устои, и безумие захлёстывает его с головой. Нельзя сказать, что Спириту это не нравится.