Наш смысл не в чужих цитатах, Боль — не в расстоянии. Даже если мы в разных странах - Я буду слышать твоё молчание... © Эль Твит.
В ушах звучал до глубины души раздражающий писк звенящей тишины, повисшей в кабинете на несколько протяжных минут. Казалось, сама судьба не в праве нарушить немой диалог, который вели между собой два человека. В данную секунду все слова были просто лишние, пустые. Никаких красивых эпитетов, выражений или цитат великих классиков не хватило бы, чтобы в полной мере описать то, что сейчас не даёт покоя мыслям, выразить те чувства которые тревогой отозвались в душе и теперь не давали покоя, желая вырваться наружу, выплескивая всю боль и разочарование, склоняясь в бессилии перед сложившейся ситуацией. Две недели на расстоянии… Две недели не иметь возможности обнять человека, который уже поселился в самом дальнем уголке сердца, становясь практически смыслом жизни, вытесняя его привычное понимание. Две недели без будоражащих душу и тело прикосновений, без искренних улыбок, согревающих своим теплом даже в самую холодную зиму. На две недели лишиться самой большой роскоши для любого человека - возможности ощутить дыхание любимого человека, пытаясь находится с ним так близко, что даже считанные сантиметры кажутся невыносимым расстоянием, дабы просто осознавать, что он здесь, он рядом и больше никуда от тебя не денется. Две невыносимо долгих недели на расстоянии, улыбаться в камеру телефона, срываться с места каждый раз, когда будет раздаваться звонок, а потом разочарованно вздыхать, потому что это может оказаться очередной спам. Две недели жить от разговора до разговора по видеосвязи и сходить с ума в томительном ожидании. Две недели на расстоянии… Две недели… Звучит, как приговор, не иначе. Приговор, который не под силу обжаловать ни в какой вышестоящей инстанции. Приговор, перед которым приходится смиренно склонить голову, не в силах дать отпор жизненным обстоятельствам.Наверно, это и есть любовь Когда дороги ведут к тебе Не остановится стрелок бег И не вернётся обратно...
Немая дискуссия, неожиданно завязавшаяся после ошеломляющей новости, явно затянулась. Ксения прожигала Юрия взглядом, ожидая любой реакции на неожиданное предложение начальника, готовясь даже к самому худшему. Уезжать на две недели, оставляя здесь Юру, а вместе с ним и частичку души, очень весомую частичку, Ксении не хотелось до саднящей несправедливостью боли в душе. Расставаться на две недели, когда, по факту, они только недавно, наконец, смогли обрести друг друга, найдя в этих отношениях то, что они так долго и старательно искали в других: заботу, поддержку, понимание, доверие и безграничную любовь, это несправедливо куда гораздо больше, чем лишиться любимой работы из-за недоразумения с Зуёнком. Из-за переполняющей душу злости на непредсказуемого своими решениями Федотова и регулярные выкрутасы, которые с завидным постоянством ей подкидывает жизнь, а также нестерпимого чувства несправедливости, Ксении хотелось изнеможенно взвыть так же протяжно и также обреченно, как это делают волки в глуши лесной, разрывая своим воем всю тишину природы и пугая мелких зверей. Юра в ответ молчал, в свой черед не сводя глаз с девушки. Смысла говорить что-либо не было, не потому что было трудно подобрать подходящие слова, а потому что любые слова были здесь просто не к месту. Отпускать Ксению на две недели в чужую страну одну, означало вновь ее потерять, при том, что обрел он её только недавно. Но и быть против он просто не имел права. От этого зависела ее карьера управляющей, о которой она так рьяно мечтала. Выказать свое недовольство было равносильно тому, как если бы она попросила его предать свою мечту о собственной клинике. Но его клиника здесь, рядом, на территории отеля, а для достижения ее мечты нужно было мчаться на другой континент. Однако в любом случае, не поддержать ее мечту, не поверить в мечту любимого человека, Юра не мог. Значит, придётся скрыть истинные чувства и эмоции, чтобы Ксения не расстраивалась, и стать для нее опорой в достижении цели. А уж что-то, а скрывать настоящие чувства за маской радости, Симонов умел лучше, чем кто бы то ни было.Наверно, это и есть любовь Когда бессонницы в тишине Всё переломится вдруг во мне Сейчас и так внезапно...
— Две недели это не так уж и много и не сильно страшно, — рассудительным тоном нарушает затянувшуюся тишину Юра, нежно накрывая трясущуюся в нервном ожидании руку девушки своей теплой ладонью. — Две недели на расстоянии не так уж и страшно?! — сейчас нервы Ксюши подобно струнам гитары, одно неверное движение, и они лопнут, и врач слишком хорошо это понимает, трезво оценивая импульсивность ее характера. — По сравнению с тем, что мы пережили здесь, когда для того, чтобы быть вместе, достаточно было сделать всего лишь один шаг, но мы упорно держали дистанцию, до тех пор, пока меня "в гости не пригласил" наш общий шизанутый знакомый, две недели на расстоянии это сущий пустяк, — тихий и размеренный голос Юрия, кажется, благотворно влиял на девушку, успокаивая зарождающееся в душе негодование. — Все равно много, — с едва уловимой обидой в голосе протягивает Ксюша, чем вызывает у парня ласковую улыбку. — Ну, послушай, — Юра встаёт из-за стола, потянув за собой девушку, как и тогда, когда она первая пришла к нему извиняться после их ссоры из-за чата. — Это всего лишь навсего две недели, — обхватив руками лицо девушки, врач внимательно вглядывается в её глаза, натыкаясь там на обиду и разочарование, адресованные всему миру. — А у нас с тобой ещё целая жизнь впереди. — Обещаешь? — она спрашивает по детски наивно. Ему хочется верить. — Клянусь, — шепотом произносит Юра, слегка касаясь ее губ в коротком поцелуе, а затем зарывается носом в ее волосах, вдыхая родной аромат, стараясь надышаться ею на две недели вперёд…Больно не будет, с неба - вода Мы счастливые люди Под дождем без зонта Нас не отпустит, Я с тобой навсегда... Навсегда...
*** Осенний ветер плавными порывами колыхал прозрачный тюль в полумраке комнаты Ксюши. Свет тусклыми лучами освещал примерно половину кровати, смятое теплое одеяло, Юру, чуть прикрывающегося этим одеялом и обнимающего одной рукой девушку. Он не спал, смотря куда-то вдаль маленькой комнаты, но мысли его были не здесь, наверное, вообще не в этой реальности. Он слушал ее тихое дыхание, в нежной тишине ночи слышал стук ее сердца, ещё сильнее прижимал ее маленькое хрупкое тело к себе, желая не отпускать никогда. Но такого не случится - уже завтра ей предстоит долгий перелет, наполненный уже заранее ее слезами, что она так тщательно старалась скрыть, сидя на полу ванной комнаты, сильным отчаянием, наполненным ненавистью к этой поездке, тяжелой грустью, что камнем будто тянет девушку, а следом и Юру, вниз. Что там внизу? На самом деле, не так важно, главное, что они вместе… Ксюша тоже не спит. Она пытается сильнее прижаться к его торсу, глубоко вдыхает запах его геля для душа, зная, что ТАМ его не будет. Она лежит на его плече, слушая каждый вздох, наполненный какой-то тяжестью, слушая стук сердца, что ее любит больше жизни, и понимая, насколько несправедлива жизнь, которая каждый раз даёт им такие испытания. Стрелка на часах размеренно отмеряет секунды, каждая из которых паре нужна как воздух - еще минуту побыть вместе, еще хотя бы миг обнимать, прижимать, никуда не отпускать, ещё хотя бы долю секунды понимать, что он или она рядом. Ещё немного... Ксюша прерывисто вздохнула, дабы не пропустить слёз наружу, чтобы Юра не видел, насколько она расстроена, чтобы он сам ещё сильнее не напрягался. Хотя это бы не помогло. Симонов пытался не подавать виду своему разбитому состоянию, которое с каждой секундой размышления об этих ненавистных двух неделях, уничтожалось ещё сильнее, на мелкие-мелкие крошки, ещё немного, и они станут песком… Стрелка часов над кроватью с еле заметным шумом перевалила за два часа. Стоило бы перестать накручивать друг друга, представлять себе эти четырнадцать дней без второй половинки, но это состояние без ведома и Юры, и Ксюши всё равно висело тонкой, но острой струной в голове. — Ксюш, тебе рано вставать, — нисколько не сонный голос, скорее даже напряженный, мягко разрезал тишину. — Поговори со мной, — прерывисто прошептала Ксюша. Его голос для нее всегда был идеальной мелодией для ее ушей, и ей хотелось сейчас наслушаться этой мелодии, чтобы она всегда звучала в ее голове, в ее мыслях... Рядом с ней… Юра чуть приподнялся на кровати, подправив подушку под головой, мягко прижимая Ксюшу к себе. Он нежно провел ладонью по ее спине и тут же почувствовал ее обжигающий выдох на своей шее, кучу мурашек на ее обнаженной спине, почувствовал, как внутри все перевернулось. Он не хочет ее отпускать. Не хочет и сейчас выпускать ее из своих объятий, не хочет отпускать ее руки, сплетенных пальцев, не хочет выдыхать ее аромат. Не хочет. До того не хочет, что готов, наверное, жизнью своей пожертвовать ради нее. — Я люблю тебя, — губы будто сами прошептали эту фразу, сердце почему-то забилось, как в первый раз, ожидая ее реакцию. — Я тоже тебя люблю. Сильно, — ответила Ксюша, поцеловав парня в плечо. Ее горячие губы сначала чуть обожгли его остывшую на ветерке с окна кожу, но это чувство эхом отдалось во всем теле, и Юра будто потерял землю под ногами. Только с ней у него такое происходит. Ксюша положила голову парню на грудь, закрывая глаза. Сон пройдет слишком быстро, ускоряя часы и мешая наслаждаться друг другом, но организм упорно требовал этого ночного сладкого яда. Юра зарылся носом в ее немного спутанные волосы, глубоко вдыхая запах шампуня. Ксюша без ума от такого его действия. Никто так ещё не делал, никто не любил ее настоящую, никто не поддерживал в мечтах и карьере так, как он. Рядом с Юрой всё внутри переворачивается; бабочки, заснувшие тяжелым сном, с радостью прородились, как и сейчас. Только с ним у нее такое происходит. Ночь, как и ожидалось, пролетела, как один миг. Юра уснул чуть позже, рассуждая о будущем. Какое оно будет? Где оно будет? Не важно, лишь бы с ней... Будильник на Ксюшином телефоне звонкой ненавистной трелью разрезал тишину уже десять минут. Девушка нехотя выползла из теплого одеяла и таких же теплых объятий, закрыла чуть слышно дверь балкона и развернулась к Юре. Эта картина - мятая уютная постель, Юра, сонный, но упорно пытающийся встать... Она смотрит на нее как на то, что потеряла, будто в каком-то выборе, будто предает его, ее, это всё… — Ксюш, ты смотришь на меня, будто хочешь заплакать, — Юра вяло, но быстро занял сидячее положение и протянул руки к ней на встречу. Девушка без всяких вопросов, как ко второй части магнита, подошла к Юре и упала в его объятья. В них было так тепло, так уютно, по сравнению с холодным воздухом в замершей комнате. — Не хочу уезжать, — Ксюша понимала, что это они уже обсуждали, но мысли терлись только около этих слов. — Тебя бросать... Вдруг что-то случится? Вдруг Рита опять... Или ещё кто-нибудь? — как в бреду со страхом в голове начала подбирать варианты Ксюша. Этих вариантов за ночь она набрала достаточно, чтобы привязать к себе Симонова и никуда не отпускать. — Тише, — он снова поцеловал ее, будто нежно и мягко заткнул, как он это любит делать. — Всё будет хорошо. Поедем потом вместе куда-нибудь, — как в мечтах проговорил Юра. — Вместе? — переспросила Ксюша, хотя обоим хотелось сказать "навсегда"...Окна откроем, выше взлетай Дальше нас двое, Мы шагнем через край Только с тобою... С тобой так и знай Навсегда…
*** Пустой коридор отеля, ярко освещенный лампами, грузо разносил эхом мерный звук шагов и колесиков чемодана. Между этими стенами будто висели тонкие нити напряжения, полное безмолвие тяжестью отдавалось в сердце, как и грустные, плохие мысли, что так и тянут на дно тяжелым булыжником. Ксюша смотрит куда-то вперёд, но видит лишь его в своих печальных раздумьях и мягких мечтах о будущем, видит ещё ту грусть, что будет с ними все две ужасные недели. От боли внутри она инстинктивно сжимает его руку до побеления кожи на переплетенных пальцах, пытаясь успокоить эмоции и снова подступающие слезы. В горле застрял неизвестный ком, не дающий выговорить ни слова. Юра так же сжимает ее руку, чувствуя то, что у нее сейчас на душе и желая хоть как-то поддержать и успокоить, хотя сам бы не отказался от такого. Сердце медленно отбивало ритм, схожий звуку ее каблуков, но глухо отдавалось разными мыслями в голове. Так сложно расставаться, будто навсегда… Как же не хочется никуда идти, но ее самолет через два часа и надо бы быть в аэропорту пораньше… Ксюша резко останавливается и поднимает глаза на Юру. Парень берет ее лицо в руки и внимательно смотрит ей в карие глаза. Слезы одна за другой бегут по щекам, за ними расплывается дорожка туши, и Юра аккуратно вытирает их большими пальцами. — Если чувства настоящие, то... расстояние их только укрепляет, — обнадеживающим тоном произносит Юра, пытаясь успокоить и заставить в это верить и себя, и Ксюшу. Она так же, не отрываясь смотрит в его глаза, шумно вдыхая воздух и пытаясь успокоиться. — У нас же... Настоящие, да? — шепотом проговаривает Ксюша, желая удостовериться. Она знает это, знает, что безумно любит его, но вопрос сам сорвался с губ. — Конечно, — Юра улыбнулся уголками губ и притянул Ксюшу к себе. Она залезла руками под его пальто, крепко обнимая. Снова стук его сердца, снова мерное дыхание. Как ей этого будет не хватать... — Это всего лишь две недели, — оправдываясь для себя шепчет девушка. — Надо потерпеть и всё... Не навсегда же я туда улетаю… Юра одобрительно кивает. — Пойдем, а то опоздаешь, — он выпускает ее из объятий и снова берет ручку чемодана. Ксюша сплетает пальцы рук и шагает вперёд...Наверно, это и есть мечта Когда слова твои наизусть Бесчеловечная красота С ума свела меня словно…
*** Здание аэропорта встречало своих гостей хмурой тишиной, что еще больше усилило гнетущее состояние девушки по поводу вынужденного и такого нежеланного отъезда. На душе стало невыносимо тоскливо, а мысль о столь скорой разлуке приводила ее в неописуемый страх, да и не только ее, но Юра в отличии от своей маленькой управляющей умело скрывал все свои расстроенные чувства натянутой улыбкой. Симонов понимал, что Ксюше не нужно знать, что на самом деле творится у него на душе и как тяжело ему дается ее отъезд. Лишние откровения могли усилить и не без этого траурное настроение девушки и привести к итак неминуемому потопу слёз. Лучше через силу улыбаться и держать ее покрепче в своих теплых объятиях, нежели лицезреть, как по лицу его любимой будет скатываться бесконечный поток слезинок, а у него самого сердце разрываться от ее слёз. Пусть уж лучше оно так разрывается, тихо, молча, отдаваясь неимоверной болью в его груди, а он все это будет прятать за ласковой улыбкой, убеждая Ксению, что две недели пролетят словно две секунды. Две бесконечные секунды… Внутри Московского аэропорта Шереметьево жизнь бурлила по своему, не обращая внимания на чьи-то переживания и проблемы. Всё происходило в штатном режиме, работники наземных служб авиакомпании регистрировали пассажиров на их рейсы, проверяли багаж, прилетающие и улетающие занимались своими делами, кто-то приметил себе кафешку на втором этаже, кто-то вальяжно остановился в зале ожидания, провожающие прощались с родственниками и друзьями так, будто видят их в последний раз, самолёты стабильно взлетали и заходили на посадку. Время не остановилось, казалось, здесь оно вообще летит в два раза быстрее, ты не успеешь оглянуться, как тут же придется выбираться из уютных и теплых объятий любимого человека и спешить на регистрацию, потому что твое имя уже не в первый раз было объявлено по громкой связи. Среди всей этой шумихи развернулась ничем не приметная, столь обычная для этого места картина прощания двух людей, свидетелем коих, наверное, штук десять так точно за день становились стены аэропорта. В центре зала ожидания друг напротив друга, держась за руки, стояли молодые люди, и вот для них время точно замедлило свой бег. Они неотрывно смотрели друг друг другу в глаза, ведя уже какой по счету немой диалог, понятный только им двоим. Его голубые глаза, в которых некогда плескались волны радости, сейчас выражали безмятежное спокойствие, так старательно сохраняемое хозяином, но все же что-то в них выдавало грусть. И это не смогло укрыться от внимательного взора Ксюши, но виду она не подавала, продолжая через силу выдавливать что-то похожее на улыбку, он хотел казаться в ее глазах сильным, и не хотел вгонять ее в еще большую депрессию, поэтому девушка старательно следует намеченному им плану, в мыслях благодаря все и всех на свете, за то, что однажды, после всех потерь и предательств, она, наконец, встретила на своем жизненном пути его, человека, который понял её и принял ее цели, всячески поддерживая ее, сколько бы боли ему это не причиняло, разделяя все ее мысли о карьерном росте и мечту, которую она сама уже, кажется ненавидела, потому что из-за ее исполнения, ей приходится расставаться с ним. Да, расставание будет недолгим, но и всё же, привыкнув засыпать и просыпаться в его объятьях, ловить на себе взгляды любимых голубых глаз среди толпы гостей в лобби и неконтролируемо улыбаться по этому поводу, получать неожиданные поцелуи, оказавшись прижатой к стене прямо по середине коридора, и всегда чувствовать себя под защитой, ощущая его присутствие рядом, теперь придётся расставаться со всей этой любовью и нежностью на две недели, а это для Ксении представляется мучительной пыткой. Её глаза цвета горького шоколада, навсегда застывшие в его памяти, поблескивающие маленькими искорками счастья, сейчас выражали всю печаль и скорбь, поселившиеся в душе девушки и ни на минуту непокидающие ее мысли. Расставаться с ней, значит, на две недели лишиться возможности наслаждаться ее искренней и милой улыбкой в ответ на его комплименты, засыпать, ощущая её горячее дыхание у себя на шее, покрепче прижимая девушку к себе, слушая ее тихое сопение, ловить её в коридоре посреди рабочего дня и, прижимая к стене, втягивать мягкие и желанные губы в страстный поцелуй, в который будет вложена вся любовь и нестерпимая нехватка её даже и пары секунд. Однажды Юра уже попал во власть пагубной зависимости, едва сумев вырваться из крепких «лап» наркопритона, теперь же с полной уверенностью можно было сказать, что новой его зависимостью стала она. И вырываться из ее сладко манящего плена он не то, что не желал, наоборот, даже боялся. Поэтому расставание с ней на две недели для него представлялось своеобразной гибелью.И мне глаза твои - высота И я лечу в них и не боюсь И вдруг закончится тишина Вдыхай, вдыхай меня снова…
— Пассажирку Завгороднюю Ксению Борисовну, вылетающую рейсом Москва - Мале, ожидают у стойки регистрации, — голос администратора из динамика раздался уже во второй раз, дабы поторопить опаздываю на рейс нерадивую пассажирку. — Пора, — тихий, с едва уловимой хрипотцой голос Юры прервал их немой диалог. Больше испытывать терпение администрации аэропорта нельзя было, Ксении пора отправляться на регистрацию, а затем и на посадку. Разорвав сомкнутые в замок руки, Ксюша заключает Юрия в объятия, в последний раз перед расставанием вдыхая родной запах любимого человека, ощущая крепкие руки парня у себя на талии, чувствуя себя под его надежной защитой. — Ксюш, это всего лишь навсего две недели, — успокаивающе шепчет на ухо девушке Юра, при этом не забывая поглаживать её по спине. — У нас тобой впереди целая жизнь, я обещаю тебе с лихвой восполнить это время, — и обхватив руками лицо Ксюши, глядя прямо в глаза, добавляет. — Я люблю тебя. Ксения, поддавшись нестерпимому порыву нежности, резко втягивает Симонова в требовательный, полный нежности и боли от расставания поцелуй, словно стараясь запомнить вкус его губ. Разорвав поцелуй, который получился очень пылким, запоминающимся надолго, но именно этого она и добивалась, девушка произносит ему прямо в губы: — Я тебя люблю. И, не оставляя ни секунды на раздумья, разворачивается на одних каблуках, стремглав направляясь к стойке регистрации, чтобы скрыть от него предательски скатывающиеся по щекам слёзы. Юра, словно прикованный, так и не шалохнется с места, продолжая прожигать ее спину взглядом, когда она будет регистрироваться на рейс, а затем провожать, пока она не скроется из виду, спускаясь на эскалаторе вниз.Больно не будет, с неба - вода Мы счастливые люди Под дождём без зонта Нас не отпустит, Я с тобой навсегда Навсегда…
*** Холодный воздух, резко ударивший Юре в лицо, стоило парню только оказаться на улице вне стен аэропорта, немного охладил его пыл. Мысли и чувства путались в бесконечном потоке. Она улетела… То, о чём он боялся думать накануне вечером, то, что терзало его душу этой ночью, являясь в кошмарных снах, случилось несколькими минутами ранее. Поселившийся совсем недавно камень на душе давил с новой силой, угнетая еще больше. Возвращаться в отель не хотелось. Он знал, без нее там делать будет нечего, всё будет валиться из рук, работа больше не будет приносить радость, а яркие краски и насыщенная жизнь отеля в миг превратиться в серое и унылое существование, но не для всех, конкретно для него без нее… Удручающие мысли врача прервал писк мобильного телефона, извещая о получении нового сообщения. От кого: Ксюша: «Уже скучаю… Люблю.» Одна СМС от любимого человека равно дурацкая улыбка на вашем лице. Вот такая вот аксиома жизни. Кому: Ксюша: «А я буду две недели любоваться твоей фотографией (довольный смайлик), сфотографировал, пока ты спала. Уже считаю часы… 336 осталось… Люблю!» Кому: Ксюша: Вложение: На фотографии сладко спящая девушка, волосы которой растрепались по всей подушке, правая рука покрепче прижимает одеяло, левая покоится на его груди, согревая своим теплом, а носик утыкается в его плечо. Юра посчитал такую картину очень милой, поэтому сфотографировал на память, пока девушка спала. Сейчас же он с полной уверенностью готов был поспорить, что она разозлиться, но это игра от чего-то вызвала у него улыбку и хоть как-то сглаживала уныние сложившейся ситуации. Раздавшийся звук СМС снова прервал на миг воцарившуюся тишину. От кого: Ксюша: «Вернусь, сфотографирую тебя в душе, на память!» Куча злых смайликов и ярко представившаяся ее реакция перед глазами, подняли Юре настроение, как и Ксюше, которая впервые за эти два дня искренне улыбалась, находясь во взлетающем самолете. Терзающуюся душу тяжёлыми чусвами Юры немного согревала мысль о маленькой красной коробочке, находящейся в первом ящичке его рабочего стола, там, где Ксюша её точно не нашла бы. Если их чувства настоящие, в чём Юра был уверен на все двести процентов, значит, расстояние их только укрепит, а это коробочка уже через две недели перекочует в ее прикроватную тумбочку, а колечко будет красоваться на своем законном месте - безымянном пальце супер управляющей отеля «GRAND» и просто его любимой девушки. Осталось потерпеть две недели… 336 часов… Они смогут, вместе они справятся… Вместе они смогут всё...Окна откроем, выше взлетай Дальше нас двое, Мы шагнем через край Только с тобою, С тобой так и знай Навсегда...