Сара
Пока мы ехали, я уже сто раз успела придумать себе всякого рода причины, по которым с папой могло произойти такое. Ведь в день нашего разговора ему хоть и было плохо, но не настолько, чтобы потерять сознание и угодить в больницу. Он не был в больнице уже пару лет. В последний раз такое было, когда мы только узнали о болезни, а потом доктора еще долго выбирали лекарства, которые могли бы помочь именно отцу. Лечение ведь индивидуально для каждого, и папа почти месяц находился в критическом состоянии, его спасали лишь обезболивающие. А что теперь? Что пошло не так в этот раз? Он не пропустил ни одного приема лекарства, мама заваривает ему тот тонизирующий отвар, он дышит свежим воздухом. Все рекомендации врачей соблюдаются, но почему тогда ему так плохо? Не замечаю, как мы оказываемся у больницы, как Аарон помогает мне выбраться из машины, крепко беря меня за руку. Пожалуй, его поддержка — лучшее, что может быть в данной ситуации. Он не задает лишних вопросов, просто уверенно держит меня за руку, следуя за мной. И в этом жесте чувствуется вся его любовь и забота. А я ведь даже не сказала ему в ответ, что люблю его… Обязательно скажу, но чуть позже, ведь я испытываю это прекрасное чувство к нему. Мы проходим в регистратуру, я узнаю, где именно лежит мой отец. Когда медсестра говорит о реанимационном блоке, у меня перед глазами начинает все плыть. Если бы не Аарон, то я бы точно свалилась на пол прямо в коридоре. — Все хорошо? — Аарон аккуратно придерживает меня за талию, второй рукой держа ладонь. Я киваю, слабо улыбаясь. Ненавижу переживать, не люблю, когда меня видят слабой. Но не могу ничего с собой поделать, когда дело касается здоровья и жизни родителей. — Пойдем, найдем твою маму. Уверен, там ничего серьезного, и уже завтра папу переведут в обычную палату. — Маму зовут Оливия, — Хилл тепло улыбается, — ну, раз у меня не было другого шанса вас представить друг другу, то придется познакомиться при таких обстоятельствах. Папа — Алистер, но, думаю, вряд ли у вас получится сегодня поговорить. — И кем мне им представляться? — Аарон выгибает бровь. — Моим… — Женихом, — уточняет он, а я непонимающе поворачиваюсь к нему, — что? Ты ведь должна была выйти замуж, если мы произведем замену женихов, думаю, никто против не будет. Или детское желание выйти за меня замуж резко испарилось? Останавливаюсь посреди коридора, ставлю руки на плечи Аарону, удивленно вскидывая брови вверх. Нет, я не против выйти замуж за Аарона. Я всегда мечтала об этом, даже в детстве сама изъявила такое желание, однако… Не рано ли будет? Я только порвала с Тёрнером, мы только нашлись с Аароном, и сразу же под венец? Да и предложения ведь не было… Не то чтобы я хочу дорогое кольцо или какой-нибудь там подарок, но должны же ведь быть хоть какие-то слова. — Не смотри на меня, как на идиота, — Аарон касается моей щеки, и я прикрываю глаза в удовольствии. Обычный жест, а такой нежный и трепетный, что я умираю. — Знаю, ты не так бы хотела, чтобы тебе делали предложение. Уж явно не в больничном коридоре, без кольца и красивой атмосферы. Но, Сара, маленькая моя, я так сильно тебя люблю, что хочу связать жизнь только с тобой. Долгое время мои мечты были наполнены лишь тобой, и когда мы вновь встретились, я понял, что больше не хочу терять свое счастье. А мое счастье — это ты. Сара, ты выйдешь за меня? Глаза Аарона так приятно обволакивают теплом и уютом, а застывшая на губах легкая, но ставшая такой родной, улыбка заставляет мое сердце биться в ускоренном ритме. Самый лучший мужчина, самый прекрасный, не знаю, как он вообще полюбил меня такой идиоткой, но если это не сон, то явно какой-то новый — скрытый уровень моей жизни, пропитанный приятными бонусами и призом в виде Аарона, цены которому просто нет. — Я тоже тебя люблю, — провожу указательным пальцем по его губе, улыбаясь, — и я выйду за тебя замуж. Аарон на радостях поднимает меня на руки, прижимая к себе, и сладко целует в губы, смотря с таким обожанием, что у меня аж дух захватывает. Не думаю, что когда-нибудь пожалею о своем решении впустить его в свою жизнь, скорее, буду еще счастливее. Аарон ставит меня на пол, протягиваясь руками к своей шее и собираясь снимать цепочку с кулоном. Придерживаю его руки, отрицательно мотая головой. Это теперь его. Не мое. — Это твое, Аарон, — ласково разглаживаю складки на его футболке, — прошу, оставь его себе. Мне так приятно, что спустя тринадцать лет мой подарок все еще с тобой, рядом с твоим сердцем, постоянно напоминает тебе обо мне. — Моя маленькая девочка, — улыбается, — о да, я всегда думаю о тебе, когда касаюсь пальцами машинально дракона. Знаешь, у меня пока нет помолвочного кольца, но, — Аарон снимает с мизинца серебряное, винтажное кольцо с изображением льва, и надевает его мне на указательный палец. — В общем, пусть это тоже будет для тебя такой же памятной вещью, как твой кулон на моей груди. — Спасибо, — целую его, стирая следы помады с губ, — а теперь пойдем, мой жених, посмотрим, как там папа. Буквально через пару минут мы оказываемся в коридоре реанимационного блока, где, облокотившись о стену, на одном из стульчиков сидит мама. Ее глаза закрыты, и она, кажется, пытается немного поспать. Черт, ночка у нее явно была не из лучших. Тихо сажусь рядом, Аарон же останавливается напротив меня, внимательно рассматривая мою маму. — Мамочка, — шепчу на ухо, целуя в щеку. Она чуть вздрагивает, улыбаясь мне слабой, но такой прекрасной улыбкой. Переводит взгляд на Аарона, и будь она в настроении, я уверена, из ее уст посыпались бы шутки о моем новом избраннике. Она любит шутить, пожалуй, больше, чем ходить по магазинам. — Давайте я отвезу вас домой? — Аарон протягивает маме руку, широко улыбаясь, и она вкладывает свою ладонь в его. — Аарон. С недавних пор жених вашей прекрасной дочери. — Оливия, можешь назвать меня просто Лив, — мама одобрительно улыбается мне, когда Аарон по-джентельменски целует тыльную сторону ее ладони. — Знаешь, я была бы не против оказаться дома. Заодно и расскажешь мне о себе побольше, новый жених моей дочери. — Мам, мы с Майклом… Мама накрывает мои губы указательным пальцем, прося замолчать. Не знаю, но я хочу оправдаться, хотя родители всегда мне говорили, что моя личная жизнь — мой выбор. Главное, чтобы я была счастлива. — Т-с-с, папа мне рассказал, — она встаёт, и Аарон заботливо придерживает ее за руку, — ты только его потом не ругай, что тебя предал. — Так и быть, — стараюсь не показывать своего сомнения в том, что я ещё смогу сказать хоть слово отцу и услышать от него какое-то в ответ. — Приедешь за мной вечером? Обращаюсь к Аарону, тут же получая утвердительный кивок в ответ. Он делает движение пальцем, как бы приманивая меня к себе, и я подхожу. Ровно в ту же секунду он страстно целует меня в губы, заставляя смутиться, ведь за всем наблюдает мама. И ей, кажется, нравится данное зрелище, раз она смотрит с таким восторгом. Когда мы разрываем поцелуй, мама с Аароном уходят, оставляя меня одну в этом ужасном коридоре. Ненавижу сидеть на месте и чего-то ждать. Как нам сказали в регистратуре, за отцом ведётся какое-то наблюдение и делается сбор анализов для проведения полной диагностики, результаты которой должны быть уже готовы к половине второго. Сверяю время с телефоном, нервно постукивая пальцами по железным стульчикам, ожидая, ведь уже почти три. И когда мне хочется встать и начать долбиться во все двери, чтобы требовать ответов, из одного отсека выходит врач. Довольно молодой мужчина взглядом оценивает меня, видимо, пытаясь понять, кто я, а потом смотрит что-то в своих записях, подходя ближе. — Вы дочь Алистера О’Нила? Киваю. Что-то мне совсем не нравится тон, с которым был задан вопрос. Неужели все так плохо? — У меня для вас две новости, — мужчина поправляет очки на переносице, устало зевая, — болезнь отступила. Дело в том, что болезнь поражала сердце и центральную нервную систему, но так как в связи с произошедшей клинической смертью пациента сердце остановилось, болезнь, выражаясь более человеческим языком, получила отказ на продолжение, и произошла ремиссия. Но есть одно маленькое «но»… — Какое еще «но»? — тяжело вздыхаю, пока не понимая, радоваться мне или снова плакать. — К сожалению, организм вашего отца был настолько ослаблен, что самостоятельно не мог справиться с переносом клинической смерти, и нам пришлось ввести его в искусственную кому. И как скоро он теперь очнется — зависит лишь от него, вот и все «но». — А он точно очнется? С подозрением смотрю на специалиста, что как-то странно улыбается мне, словно не просто говорит о состоянии моего отца, а пытается заигрывать. Чертовы мужские методы. Нашел время… — Девушка, искусственная кома — сон, в который вводят специально для того, чтобы функции организма, а именно — его физическое состояние, пришли в норму. И как только врач видит, что человек готов самостоятельно поддерживать все процессы жизнедеятельности, его из нее выводят, переставая вкалывать необходимые для поддержания такого состояния препараты. Поэтому, — он мягко касается ладонью моего плеча, — конечно же, ваш отец выйдет из состояния комы, но лишь в случае полного восстановления всех функций. — А я могу… — У вас будет десять минут, — предотвращая мой вопрос, отвечает мужчина, — завтра его переведут в обычную палату, там сможете посещать в выделенные для этого часы. И да, его мозг активен и воспринимает информацию, поэтому больше позитивных новостей. Это поможет организму быстрее справиться со стрессом и восстановиться, а, значит, ускорит процесс выхода из комы. Меня пропускают к отцу, перед этим зачитывая целую лекцию о том, к чему не стоит прикасаться, и как вообще вести себя в реанимации. Лучше бы просто застрелили, скука полная. Будто бы мне понадобится трогать их приборы, я на отца пришла посмотреть. Подключенный к куче приборов, без сознания и такой беспомощный папа вызывает у меня только слезы, но я сдерживаю себя, садясь на край кровати. Беру его руку, улыбаясь ему. Теплый, как и всегда, и даже таким кажется мне самым добрым и волшебным человеком. Не знаю, о чем ему надо говорить, но раз он все слышит и понимает, то решаю поделиться с ним радостной новостью, а вдруг это будет отличным пинком для него к скорейшему возвращению к нам. Не пропустит же он свадьбу любимой дочери. — А я сегодня предложение Аарона приняла, скоро буду его женой, — так непривычно говорить, но не слышать ответа, — а еще мы хотим взять малыша из детского дома, чтобы быть счастливой семьей. Я слушаюсь твоих советов, папуль, становлюсь вот счастливее. — Рад за вас, — слышу со стороны входа, сразу же узнавая голос, — как он? Нет, мне точно не показалось, и это Майкл. Но какого черта он тут делает, и что снова от меня хочет? Сжимаю руки в кулаки, надеясь, что у него хватит ума не устраивать сцен рядом с отцом. — Уходи! — чуть прикрикиваю на него, стараясь особо не повышать голос. Не хочу тратить время на выяснение отношений с ним. — Майкл, просто уходи. — Я пришел поговорить, прошу, — он потупляет взгляд вниз, нервно заламывая пальцы на правой руке. Волнуется? Впервые вижу его таким. — Сара, пожалуйста, дай мне шанс с тобой объясниться. Мне очень это нужно. Майкл просит меня о чем-то, используя при этом волшебные слова? Это точно не сон? Да и со взглядом что-то не то, кажется, словно передо мной тот самый парень, в которого я влюбилась, будучи студенткой первого курса, а не мой бывший парень-тиран. — Ладно, — тяжело вздыхаю, — жди меня в коридоре через пять минут. Он тут же покидает палату, а я все оставшееся время посвящаю отцу, рассказывая ему всякие небылицы и вспоминая смешные моменты из детства. Препарат, показывающий состояние его сердца, вечно меняет какие-то данные, и я, надеюсь, они имеют положительную динамику. Когда отведенное на посещение время заканчивается, я выхожу в коридор. Не знаю, о чем хочет со мной поговорить Тёрнер, но, так и быть, дам ему этот гребаный шанс. Майкл встает со стула, протягивая мне стаканчик с кофе, из которого я мгновенно отхлебываю пару глотков. В горле пересохло, пока без умолку болтала. — Знаю, ты не вернешься ко мне, — начинает он, — и я сам в этом виноват. Но вчера, когда твой новый парень, хотя чего уж тут скрывать… Ты всегда любила лишь его, мечтая, что вы встретитесь. Понимаю, у вас необыкновенная связь, и это реально круто. Но я не об этом, — он чешет затылок, явно нервничая, — в общем, он сказал вчера, что этому меня учил мой отец, ну, то есть гордиться своих издевательств над девушками… — Я думала, ты не слушал Аарона. — Не перебивай, — шикает Майкл, — короче, да, твой Аарон оказался прав, и меня именно этому и учил мой отец. Он — тиран, он избивал мою маму, и она ушла от нас, когда мне было семь, а на ее место пришла его новая девушка, ставшая мне мачехой. На самом деле, я все время наблюдал за тем, как был жесток мой отец, и сам не заметил того, как стал таким. Я просто перенял его манеру общения с девушками, ибо не видел ничего другого, и никто не мог мне объяснить, что так неверно. И лишь сейчас, окончательно потеряв тебя, я понял, что жестокость и тотальный контроль — худший метод, чтобы удержать чувства человека, которого любишь. Я больше не хочу быть таким и именно поэтому сегодня впервые посетил психолога. Выпадаю в осадок. Я и не знала таких подробностей его жизни, мистер Тёрнер всегда казался мне хорошим человеком, но, видимо, идеальный костюм и фирменная улыбка — маска, скрывающая настоящего монстра. И хорошо, что Майкл понял это, да еще и принял свою проблему, решив, что будет правильнее с ней разобраться. Вот такой Тёрнер вызывает во мне радость, и, я надеюсь, что у него все получится. — Майкл, — обнимаю его по-дружески, — ты прав, я не вернусь, и да, я люблю Аарона. Но это не повод для грусти, потому что у тебя есть повод для радости, ведь ты сам принял свою проблему и теперь пытаешься ее решить. Я рада, что ты хочешь исправиться. Верю в тебя. — Прости меня за всю боль. Ты не заслужила этого, ты всегда была ко мне добра, заботилась обо мне, а я… — поджимает губы, часто моргая. — Сара, я был идиотом, раз отпустил тебя и позволил сойтись с другим. Но раз ты с ним счастлива, а выглядишь ты именно такой, то я рад за вас. Искренне. Мы ведь сможем остаться хотя бы друзьями? Я бы не хотел потерять тебя навсегда. — Мы знакомы с тобой так долго, что мы просто не можем исчезнуть из жизней друг друга, поэтому, мой друг, — треплю его рыжую макушку, ловя на его лице улыбку, — не покупай больше кофе из автомата. Оно отвратительно. Майкл улыбается, и только сейчас я замечаю синяк на его лице, полученный после вчерашнего общения с Аароном. Заслужил, и пусть сейчас пытается встать на путь исправления, однако же тех его «заслуг» это не отменяет. — А ты знала, что наш мир настолько круглый, что можно встретить человека совершенно случайно там, где точно этого не ожидал? — мы останавливаемся у окна, и я опускаю на него заинтересованный взгляд. — Никогда бы не мог подумать, что снова встречу того кудрявого, а уж тем более в роли своего психолога, бесплатно разливающего сок и угощающего вишневым пирогом. — О боже, твой психолог — Вишня? Вот это да! И как вы только друг друга не убили? Он чешет затылок, отводя взгляд в сторону, и я мгновенно понимаю, что Тёрнер подбирает слова. Всегда так делал раньше. А вот и плюсы нашего долгого общения: иногда я его понимаю, но только иногда. — Ну-у, — протягивает Майкл, — он хотел выставить меня за дверь, назвав некомпетентно, но после того, как я раскаялся, твой Вишня согласился мне помочь. Правда, плату повысил на двадцать процентов за якобы моральный ущерб. Мы начинаем смеяться, переглядываясь, и я впервые за это время могу чувствовать себя бесконечно счастливой и не бояться, что мне сделают больно. Болезнь отца отступила, осталось лишь дождаться, когда он очнется. Майкл встал на путь исправления и даже извинился передо мной. Мы с Аароном нашлись и приняли чувства к друг другу, скоро поженимся, а еще решили взять малыша из детского дома. Жизнь налаживается, и для этого всего лишь требовалось перестать жертвовать собой.***
— Аарон, мы всего лишь идем в гости к моим родителям, а не женимся, — не могу им налюбоваться. Идеальный. Черная рубашка, такие же брюки, запонки и идеально зачесанные назад волосы. На лице сияет улыбка, а в глазах можно утонуть. — Куда ты так вырядился? — Я же должен соответствовать тебе, малышка, — становится позади меня, и я рассматриваю наше отражение в зеркале. Мы выглядим такими улыбчивыми и счастливыми, что я даже не верю в то, что это не сон, а моя жизнь. Сегодня выписали папу спустя три месяца пребывания в больнице, и родители по такому поводу устроили ужин у себя дома. Мы с Аароном наконец-то собрали все документы и справки, нужные для удочерения в детском доме. Осталась лишь самая сложная часть этого процесса — выбрать из сотен детей одного. — А ты цветы маме купил? Стираю с его губ остатки помады, когда мы выходим на улицу. Аарон трясет букетом перед моим лицом, ласково щелкая меня по носу. Ну да, я забывчивая, просто у меня в голове филиал идей для нашей свадьбы. — Ты таблетки приняла? Начинаем путь за город, и Аарон тут же напоминает мне про мою теперешнюю обязанность — пить какие-то дорогущие таблетки, которые могут помочь мне излечиться от бесплодия. Мама Вишни оказалась гинекологом, и по его подаче мне сразу же подобрали специализированное лечение. Результатов, правда, пока нет, но мы стараемся, и я принимаю препарат. Оставшийся путь мы едем, обсуждая детали нашей свадебной церемонии, смеясь и слушая классные треки. Когда оказываемся у забора, ограждающего дом родителей от остальных домов, припарковываемся. Уже у калитки нас встречает мама, радостно обнимая обоих. Они отлично подружились с Аароном, когда он несколько раз довозил ее до дома из больницы. Стоит нам только войти на территорию, мои рецепторы улавливают запах жаренных на гриле стейков. Не может быть, папа готовит свои фирменные стейки? Как маленькая девочка, не раздумывая, лечу на запах, заключая отца в объятия сзади. Он разворачивается, отвечая на мой порыв нежности таким же сильным, чуть ли не ломая мне ребра своей крепкой хваткой. — А скоро будет готово? — нетерпеливо смотрю на еду, уже мечтая скорее попробовать то, что всегда приводило в восторг. — Пару минут, и готово, мышонок, — целует меня в лоб, — а, что, Аарон тебя так плохо кормит, раз ты требуешь с меня еду? — Ну что вы, — Аарон подходит к нам, пожимая отцу руку, — я даже заставляю ее есть, а то она такая худенькая, что мне иногда страшно, как бы ее ветер не унес. — Аарон! Толкаю его в плечо, обиженно дуя губы и ища поддержки в папиных глазах, но отец переводит на меня оценивающий взгляд, цокая. — Да, пожалуй, стоит положить тебе двойную порцию, мышонок, чтобы не улетела никуда. — Отлично, они еще и сговорились! Недовольно скрещиваю руки на груди, и Аарон в то же мгновение мягко касается губами моего виска, пока отец восторженно наблюдает за нами. — Мы просто любим тебя, — произносит Аарон. — Да, мышонок, вот и заботимся, — поддерживает его отец, — да и я же знаю тебя, ты так любишь мою стряпню, что всегда просишь добавки. — И у меня всегда просит, — Аарон с прищуром смотрит на меня. — Все-все, сдаюсь! — Поднимаю руки вверх. — Я люблю вкусно поесть, вы выиграли. Отец начинает смеяться, а мы подхватываем за ним. Вскоре к нам присоединяется мама, и теперь мы уже вдвоем можем давать отпор нашим мужчинам, что так удачно нашли общий язык, теперь любя над нами подшучивая. Атмосфера любви, счастья и безудержного веселья захватывает нас в свой плен, и никто не собирается ей сопротивляться, ведь каждому из нас не хватало этой легкости.