pearls with garnet

Звонок в дверь, и на пороге возникает стройная девушка в халате с крашенными в блонд волосами. Болезненная догадка как молния пронзает тело брюнетки, отзываясь дрожью в коленях. «Неужели это она?» — Добрый день, — кланяется Суён, сжимая рукоять чемодана. — Здесь живёт Чхве Юджин, верно? — Добрый день. Простите, но Вы ошиблись. Здесь живу только я. — Не может быть. Как же так… — Адрес точно тот? Можно взглянуть? Девушка кивает, передавая незнакомке смартфон. — Хм. Действительно тот… Кто-то очень плохо пошутил над Вами. — Спасибо. Я что-нибудь придумаю. — Вам… Есть куда идти? — Я… Думаю, да. Я поживу в отеле. — Это дорого. — Ничего, я разберусь. Спасибо Вам, — улыбнувшись и откланявшись, брюнетка берет чемодан в руки. — Неужели ты меня не узнала? — в голосе блондинки нескрываемое разочарование, что Суён от неожиданности роняет чемодан из рук. Девушка порывается помочь, и взгляд брюнетки падает на жемчужный браслет, в котором совершенно не к месту и вместе с тем так удачно ярким акцентом выделяется единственный алый камень. Её камень, со всех сторон заключённый в засаду чужих чувств. Сердце пропускает оглушающий удар, закладывая уши. — Ким… Чонын? «Хеджу, блин, чтоб тебя. Ты знала, что это она?!» — Да, Суён, это я. Так что проходи, — добродушно улыбается девушка, незаметно выхватывая чужой чемодан и уже занося его в квартиру. — Прости, что я не при параде. Я собиралась… — осекается Чонын. — Только вышла из душа. — Это мне нужно извиняться. Что причиняю тебе неудобства… Ты не обязана помогать мне, — неловко потирает предплечье Суён. — Какие неудобства, дорогая? Кажется, в прошлом мы были подругами или нет? — сначала девушка недоверчиво приподнимает бровь, но затем улыбается. — Конечно. Мы ими и остались. — Вот и замечательно! Присаживайся. Чего хочешь? Чаю, кофе или, может, ты голодна? У меня кстати есть яблочный пирог. Помню, ты очень его любила. Несмотря на то, что он всегда у меня подгорал, — голос подруги на мгновение хрипит, заставляя её потереть шею и судорожно отвлечься на смартфон. Неужели у неё дрожь от их встречи? — Я ненадолго, правда, — мысли девушки совсем не о насущном, она неуверенно присаживается на диван в гостиной. — Завтра же что-то придумаю. Я только переночую, и… — Прости, мне звонят, — неловко улыбнувшись, Чонын стремительно убегает с телефоном в другую комнату. «Да, мы всего лишь подруги…» В тот день счастливая Чонын пританцовывала между партами, разглядывая подаренный парнем браслет. А всё внимание Суён было направлено на её стройную фигурку в короткой юбке и крашенные в блонд волосы, который шёл ей невероятно. Раскрывая всю красоту её внешности, возводя в абсолют. Правда через неделю её заставили перекраситься, сделав выговор её родителям. Её движения были легки и грациозны. И вместе с тем источали глубокую силу. Были продуманными и чёткими. Ни одно движение Чонын не было случайностью. Даже когда речь шла о фристайле. И эти волосы… Длинные. Мягкие. Блестящие. С сладковатым ароматом на их кончиках. Они, словно вторя, продолжали её движения, являясь их завершающим аккордом. В какой-то момент блондинка слишком увлеклась, задев браслетом один из углов парты. Блестящие бусинки, словно невыплаканные слёзы невзаимности чувств Суён, мгновенно посыпались на пол, заставив подругу растерянно охнуть. А расстроенную и уязвлённую брюнетку, намеревавшуюся молча уйти, застыть в дверях. — Ох, нет… Онни, ты уже уходишь? — взволнованно убрав волосы за уши, спросила Чонын, уже присаживаясь на колени и начиная разыскивать составляющие части украшения. — Н-нет, — голос Суён всё ещё дрожал от горькой обиды и застывших где-то внутри слёз, но она не могла оставить девушку в беде. Ведь они прежде всего подруги. Она могла бы не помогать девушке, что могло бы потенциально негативно сказаться на её зарождающихся отношениях с молодым человеком. Но пытаться разрушить чужое счастье, чтобы причинить боль в ответ, было бы неправильно и жестоко. Сродни предательству. Чонын этого не заслуживает. Она должна быть счастливой. Пусть и не с ней. — Нет, конечно же нет, я здесь. Я помогу, — смахнув намечающиеся слёзы, девушка собрала остатки собственного самообладания и сил на поиски частей браслета. — Смотри, вон там, — указала Суён, и они с Чонын вместе оказались под одним из столов. Блондинка, немного запыхавшись от поисков, тяжело дышала, заставляя брюнетку поёживаться от мурашек. Она была так близко. Слегка разрумянившаяся и немного растрёпанная, она выглядела растерянной и взволнованной, но оттого лишь более привлекательной. Ей хотелось помочь. Утешить, приобнять. Поцеловать… Суён смотрела на неё безотрывно. С восхищением. Не сводя глаз. В упор. Но она… Она судорожно продолжала искать бусинки от браслета. Ведь его подарил ей Джонхён, с которым она начала встречаться. Брюнетку словно пронзило в самое сердце тонкой длинной иглой. До болезненной тошноты и предательских брызнувших слёз из глаз. Ей пришлось соврать, что свело шею, чтобы блондинка не догадалась об истинной причине. — Ты красива, даже когда плачешь. Но будь осторожнее в следующий раз, и спасибо, что помогаешь, — улыбалась блондинка, помогая подруге растереть затекшую шею. Она дала ей… надежду? Спустя 5 лет Суён так и не сумела понять этого жеста. Дружба? Сочувствие? Благодарность за поиски? Или нечто большее? Может, она догадывалась о первопричине? Перед отъездом, девушка вручила Чонын коробку с тем самым браслетом. Когда у блондинки кончилось терпение, и она ушла домой, брюнетка осталась. Провозившись до глубокого вечера в поисках застёжки и оставшихся бусинок. И сумела найти их все. Кроме одной. Двадцатой по счёту. Заменила на собственную. Ярко-алую. Пожертвовав одним из своих украшений. «Пусть хотя бы на одну двадцатую я буду в твоём сердце…» — Он… он изменил мне, — блондинка быстрым нервным шагом входит в гостиную, яростно снимая с руки браслет, уже готовится порвать его на части. Но в последний момент осекается, обращая внимание на яркий акцент красного цвета. Как зёрнышко граната. Это зерно сомнений и в Джонхёне, и в ней самой. Оно незримо присутствовало в её жизни постоянно. Всё шло именно к этому исходу. Это было лишь делом времени. Можно было бы убрать его, оставив исключительно белоснежный жемчуг. Но в таком случае целостность украшения будет нарушена. Ведь последняя жемчужина так и осталась ненайденной. Либо полностью заменить гранатами. И это станет новым браслетом… — Чонын… — брюнетка, обескураженная подобной новостью не меньше подруги, виновато поднимается с дивана. — Ты как? — Я… не знаю… — Чонын поражает не столь предательство, сколь собственная пустая трата времени. На не того человека. Обида на саму себя. Неужели она была так слепа? Или попросту не хотела видеть? Блондинка приподнимает подбородок, чтобы не расплакаться. — Глупая, какая же я глупая. Зачем-то столько лет жила во лжи… — Это не так. Ты верила ему. И в этом нет ничего неправильного, — Суён прижимает девушку к себе, усаживая на диван и успокаивающе поглаживая по ещё сохраняющим влагу волосам. — Спасибо, — единственное, на что сейчас блондинке хватает сил. Неужели Суён рядом. Едва ли Чонын надеялась, что они когда-нибудь встретятся вновь. Чужое тепло заставляет ослабить пружину внутреннего напряжения и ощутить расслабление. Девушка прикрывает глаза, выдыхая. Она не чувствовала такого умиротворения и спокойствия вот уже долгое время. Неужели… все эти пять лет она жила неправильно? — Прости меня за то, что я не сделала тогда, но сделаю сейчас, — внезапно шепчет брюнетка. Слишком дурманит этот сладкий запах волос, а груз прошлых ошибок давит. Второй раз подобного бездействия она себе не простит. — О чём ты? — неосознанно хмурится Чонын, поднимая на подругу недоумённый взгляд. Разве есть что-то, за что Суён необходимо просить прощения? — Почему ты не признаешься ей? — Хеджу, ну какой в этом смысл? Она встречается с другим. — Облегчить совесть. Я же вижу, как тебе тяжело. — И разрушить нашу дружбу? — Она не такая. Она поймёт тебя. Я знаю её. — Я… я в любом случае уезжаю через месяц за границу. И совершенно не знаю, когда вернусь. — Почему не знаешь? — Это зависит не от меня. А от папиной работы. Может, я сюда вовсе больше никогда не вернусь… — горло девушки сжал болезненный ком. Но теперь время пришло. Она вернулась в Корею и больше не планирует уезжать. Суён перехватывает чужие руки, поглаживая тыльные стороны ладоней Чонын большими пальцами. — Я всегда негласно хранила тебе верность. Пусть мы никогда не были вместе. И ты даже не знала о моих чувствах. Это не значит, что девушка намеренно берегла себя. Она пыталась встречаться. Любить. Но ничего не получалось. Это были не её люди. Это была не Ким Чонын. — Я… Но Суён не даёт ничего сказать в противовес. Возразить. Возмутиться. Сначала то, чего она не сделала раньше, но к чему не раз возвращалась в собственном воображении. Остальное потом. Всего один кроткий поцелуй. Мягкое прикосновение. Короче одного мгновения. Скорее в утешение, чем с намёком на что-то большее. С горьким привкусом девичьих несбыточных мечт и отсутствием будущего между ними. Таким он кажется для Суён. Но не для Чонын. Он даёт ей надежду. На их совместное будущее. Возможность исправить прошлые ошибки. Возвратив в прошлое, перенёс в тот самый момент под столом. Она хотела этого, но страшилась. Она желала, чтобы подруга поцеловала её. Безумно желала. Но им обеим не хватило на это смелости. Каждая из них рассчитывала на другую. Девушки часто мысленно возвращались в тот день, мечтая взять всё в свои руки и изменить ситуацию. Но это уже было невозможно… Суён спешно отстраняется в инстинктивном страхе, но Чонын не даёт отнять ей руки от своих, сжимая тонкие пальцы девушки. — Я боялась остаться непонятой… — шепчет блондинка в чужие губы. Она не раз пыталась разыскать подругу. Но в последний момент одёргивала себя. Помнит ли ещё Суён о ней? Стоит ли напоминать о себе? Что если у неё уже давным-давно другая жизнь? И надо ли ей это самой? Может, стоит забыть несостоявшееся прошлое и двигаться дальше? Джонхён рядом. Любит её. Он принадлежит ей. Но принадлежала ли она когда-нибудь ему по-настоящему? Однако теперь это всё не имеет смысла. Его больше не будет в её жизни. В какой-то степени она даже благодарна ему. Она бы не смогла бросить первой. Значит можно смело двигаться дальше. Иногда необходимо вернуться назад, чтобы стать счастливой в будущем. Сделать шаг назад, чтобы потом оказаться на два впереди. — Боялась… что останешься со своими чувствами одна? — сглотнув, брюнетка с осторожностью, ещё неверяще в реальность происходящего, убирает влажную прядь волос девушки за ухо. Чонын кивает с досадной улыбкой. — Что разрушу нашу дружбу, — блондинка поджимает губы, ощущая, как слёзы супротив воли скатываются у неё с глаз. — Цеплялась за Джонхёна как дурочка. Пыталась отрицать очевидное, боясь открыться самой себе. Открыться тебе. Прости меня… — Ты его не любила? — Когда-то да… Но тебя всё равно сильнее, — прижимается Чонын вплотную. От этих слов и тепла чужого тела по коже Суён проносится волнительная дрожь. — Чонын… — брюнетка ещё ближе притягивает девушку к себе, крепко её обнимая. — Суён… — шепчет счастливо блондинка, обвивая руки вокруг чужой талии. — Мы больше ничего не упустим. Я больше не отпущу тебя, обещаю. — А я тебя.