Последствия чрезмерной работы

      Джинн никогда не откладывает дела на потом, она всё выполняет чётко и в срок, что себе строго назначила. Это выматывает до невозможности. После выполнения одного дела, появляются ещё несколько, они наваливаются кучей, заставляя сдаваться в этом неравном бою, но Джинн никогда не сдаётся. Она сидит допоздна среди кипы бумаг, чувствует, как мешки под глазами тяжелеют с каждой секундой проведённой в этом душном кабинете. Работы настолько много, что нельзя отвлечься даже на то, чтобы просто открыть нараспашку окно, впуская прохладный ночной воздух, который освежил бы сонную и уставшую голову. Слова путаются между собой, приходится несколько раз перечитывать одно и то же, это до ужаса утомляет. Концентрация уже совсем сошла на нет. Джинн изо всех сил пытается собрать остатки мыслей в кучу, продолжает раз за разом перечитывать предложение, отчаянно надеясь вбить себе в голову информацию, но её прерывают. Сразу понятно, кто имеет право один раз постучать, сразу же распахнуть дверь, а после с грохотом закрыть её.       — Джинн, уже один раз ты довела себя, хочешь повторить это? — Лиза злится. Её голос достаточно строг, она отчитывает Джинн за то, что та в очередной раз просто полностью плюёт на своё здоровье, задвигает личное время ради работы, что наваливается и давит, беспощадно прижимает уставшую голову к твёрдой поверхности стола, что для уставшего мозга сродни мягкой подушки.       — Лиза, пожалуйста, не сейчас, у меня много работы. — Взгляд отрывается от несчастного листка бумаги лишь на один момент и то, только для того, чтобы окинуть взглядом ещё три стопки с листами бумаги, что занимают слишком много места на столе.       — Нет, я даже слушать не хочу. Твои рабочие часы уже давно закончены, и сейчас ты идёшь отдыхать, потому что заслужила это. Ты заслужила спать целый месяц подряд, не просыпаясь ни на секунду.       — Знаю, но даже когда я вкладываю всю себя в работу, её не становится меньше, а что будет если я буду спать целый месяц? — На лице Лизы мелькает улыбка. Эта улыбка подобна теплу в самом начале весны, появляется лишь на малое количество времени, но всё равно невероятно сильно греет душу. Вскоре тепло сменяется уже таким привычным холодом, пробирающим до кончиков пальцев.       Лиза улыбнулась, потому что пошутила, а Джинн восприняла эту шутку серьезно, ответила своим красивым и мягким голосом, что, конечно иногда пытается быть строже, но это редко получается.       — Пошли, тебе нужно отдохнуть. Твои бумажки никуда не денутся, лучше разобраться с ними завтра на свежую голову. Я помогу тебе.       — Не стоит, это всё только мои… — Джинн устало прикрывает глаза и кладет пальцы на виски, массируя их, ощущая, как головная боль и усталость соединились в одно большое неприятное нечто, сильно давящее на голову, просто превращающее все мысли во что-то полумёртвое и непонятное.       — «Это всё только мои обязанности», да-да, бла-бла-бла, я даже слушать это не хочу. — Лиза перебивает Джинн и даже немного передразнивает.       — Ты ведёшь себя как ребёнок. — Усталость взгляда Джинн просто пронизывает насквозь Лизу. Хочется прямо здесь и сейчас схватить девушку, утащить в постель, накрыть мягким одеялом, да просто дать ей поспать. И ещё запретить кому-либо входить в комнату, а если кто ослушается запрета, то Лиза всегда может подарить нарушителю электрический заряд.       — А ты ведёшь себя как ребёнок, что берёт на себя слишком много и не умеет отказывать.       — Это не так.       — Нет, это так. А если ты хочешь доказать обратное, то вставай, и мы пойдём вместе.       — Куда?       — Домой, Джинн. Нам больше некуда идти из этих пыльных и душных кабинетов.       — И правда. Я задала до невозможности глупый вопрос. — Девушка улыбается, мягко, но так устало, кажется, её последние силы уходят на эту улыбку.       — Это всё последствия чрезмерной работы. — Лиза тоже улыбается.       — Нет. — Джинн быстро отвечает, быстро и резко даже для самой себя.       — Как же ты любишь спорить на эту тему. А знаешь, я найду тебе целую кучу помощников, пусть бегают по всем мелким поручениям, а ты, наконец, будешь выполнять только свои обязанности, а не заниматься поиском кошек.       И только Джинн хочет возразить в очередной раз, как тут же Лиза кладёт палец на губы девушки, призывая ту молчать.       — Нет, ты ничего больше мне не скажешь. Я знаю, что я права, а ты не можешь признать это из-за твоего, ну просто необоснованно огромного, чувства долга перед абсолютно каждым жителем Мондштадта. — Возможно, лёгкий румянец на бледных щеках появился именно из-за усталости. Возможно, что в этом не виновата рука Лизы, что убралась от лица и нежно скользнула к запястью, перехватывая его так осторожно, трепетно. — Пошли, наконец, тебе срочно нужен отдых. — Пальцы сжимают запястье и тянут его на себя. Джинн встаёт и покидает кабинет вслед за Лизой, окидывая напоследок виноватым взглядом несколько стопок бумаг.       На самом деле, когда Лиза рядом, то на душе Джинн становится спокойнее. Работа и проблемы не исчезают насовсем, вовсе нет, но они тише и тише, приглушены рукой Лизы, что продолжает держать запястье Джинн даже тогда, когда они совсем далеки от кабинета.